Читать книгу Рыжая 2. Дело одинокой канарейки - - Страница 24

С чувством выполненного долга Даша вернулась в комнату. Анечка уже выключила компьютер и принялась накрывать на стол.

– Ну, рассказывай, какой ветер тебя сюда занес. Я из твоего звонка ничего не поняла.

– Давай так, – без всякого перехода начала Даша, – я тебе нахожу жениха хорошего, а ты мне помогаешь в одном деле.

Петрова достала из стенки разномастные чашки.

– Надеюсь, не этого юношу?

– А чем он плох? Завтрак сам готовит.

– Пеленки стирать неохота, – и, заметив загоревшийся взгляд подруги, решительно оборвала: – Даже не начинай. Что касается помощи в твоих делах, то мы здесь наслышаны. В курсе, что с Игорьком случилось?

– Нет, – Даша заинтересовано вскинула голову. – А что с ним?

Пару месяцев назад она, действительно, попросила одного знакомого навести справки о человеке, которого подозревала в убийстве, но дело разрешилось само собой, поэтому судьбой Игоря она больше не интересовалась.

Аня похлопала подругу по плечу.

– В таком случае, рекомендую пока на глаза ему не попадаться.

– Да что произошло?!

– Сразу после твоего визита, ему дали по голове и сломали руку. Игорек, как только пришел в себя, пообещал тебя убить. Сказал, что это ты его подставила.

Даша охнула:

– Бедненький… Да как же так?.. – Но тут же отмахнулась: – А, ладно. Плюнь на это. То дело уже давно закончено.

Петрова принялась нарезать пирог.

– Могу поинтересоваться как?

– Пятерых убили, двоих посадили, – проговорила Даша скороговоркой и тут же поспешно добавила:

– Но я не за этим к тебе приехала.

– Не за этим?! – Анечка застыла с ножом в руках. – Нет, Рыжая, ты просто прелесть. Надеюсь, хотя бы все живы?

– К сожалению.

– К сожалению, живы?

– К сожалению, нет. Коку помнишь?

Петрова медленно опустилась на стул.

– Макеева? – голос ее дрогнул. – А.. Что с ним?

– Его убили.

– Убили?! – вскрикнула девушка и тут же недоверчиво переспросила: – Ты уверена? Когда?

Даша зябко потирала плечи, вид у нее был довольно жалкий. Наконец, она выдавила:

– Он пришел в банк, а его застрелили. Я как раз была там, хотела получить деньги…

Петрова решительно перебила подругу:

– Подожди. Не пойму, ты что стала крестной мамой?.. Какие банки? Какие убийства?

– Вот! – Даша неожиданно воодушевилась. – Представляешь, и полиция пришла точно к такому же выводу. Надо ж до такого додуматься! – она возмущенно покрутила пальцем у виска. – А ведь это чистая случайность. В мире стало больше жестокости, больше насилия… Естественно, возрастает вероятность, что рано или поздно станешь свидетелем преступления. Простая статистика.

Петрова предостерегающе подняла палец.

– Остановись, дорогая. Я кое-что о статистике знаю, меня пять лет этому учили. Ничего общего твои приключения со статистикой не имеют,

– А с чем?!

– С бестолковостью. У тебя на лбу это написано. Вот таким буквами. – Аня максимально широко развела большой и указательный пальцы.

Даша возмущенно фыркнула.

– Ошибаешься! Недавно один очень умный человек, подполковник спецслубжб, между прочим, сказал, что я очень умная.

– Угу, – Петрова возобновила нарезку пирога. – Твой очень умный подполковник либо стебался, либо хотел с тобой переспать. Поверь, ты не производишь впечатления гения. Расцвела, похорошела, но точно не поумнела. Я бы заметила.

Даша смущенно улыбнулась.

– Правда похорошела?

Аня подняла глаза.

– Quod erat demonstrandum. Что и требовалось доказать. Ладно, пойдем лучше на кухню. Неохота мне туда-сюда с чайником бегать.

Даша принялась собирать чашки.

– То есть, ты мне не поможешь?

– Я этого не сказала. У меня на тебя есть свои планы, – с этой загадочной фразой Анна вышла из комнаты.

Даша устремилась следом, явно заинтригованная.

– Планы? Какие планы?

Петрова поставила поднос с пирогом на кухонный стол и облизнула испачканный джемом палец.

– Все будет зависеть от того, изменилась ты за это время или нет. Пока не могу понять.

– А надо, чтобы изменилась? Или нет? Ты только намекни…

– Та Рыжая, которую я знала раньше, согласилась бы мне помочь в таком деле с радостью.

– Значит, не изменилась, – в зеленовато-ореховых глаза вспыхнули искры любопытства: – А в каком деле?

Анна сдержанно улыбнулась.

– Действительно не изменилась. Ладно, – она обреченно вздохнула. – Так и быть: соглашусь помочь тебе во всем, кроме убийства и наркотиков, но ты должна будешь со мной принять участие в одной передаче.

– Анька! – Даша подскочила и бросилась обниматься. – Как же я тебя люблю! Ты настоящий друг. Вот увидишь, мы с этого обязательно что-нибудь получим: либо денег полный мешок, либо жениха хорошего!

Петрова вяло отбивалась:

– Подожди радоваться. Ты же не знаешь, что за передача.

– Да какая разница! – Даша ухватила кусок пирога и принялась с удовольствием пережевывать. – Небось про охрану природы. Чего вы тут охранять собрались? Все уже загадили за двадцать лет до нас.

– Нет, передача не для зеленых.

– А для каких? – Даша уселась на табуретку и с аппетитом откусила кусок лимонного пирога.

– Для голубых.

Пирог вылетел обратно с реактивной скоростью. Гостья зашлась в кашле. Анечка хотела было хлопнуть ее по спине, но передумала:

– Осторожнее. Так и умереть недолго.

Как только Даша откашлялась, сразу же принялась смеяться:

– Что, вся рыба в Москва-реке вымерла, не знаете кого дальше охранять?

– Очень смешно. Никого я охранять не собираюсь. Просто решила принять участие в передаче, где речь пойдет о сексуальных меньшинствах.

– Как последний гетеросексуал столицы? – У Даши от смеха слезы катились градом. – Или ты еще девственница? Давай я тебе просто мужика найду, совсем необязательно оповещать об этом полмира.

Аня поморщилась:

– А-ха-ха. Как остроумно! И не забывай: ты мне уже обещала.

Даша вернулась на хлипкую табуретку.

– Даже не сомневайся. Упустить такую возможность! Да я потом себе в жизни не прощу. Ты только намекни, в чем суть?

Повышенный энтузиазм подруги вызывал у Петровой двойственные чувства. Однако, выбора не было, потому пришлось изложить свой план.

– Суть проста. Мы с тобой бывшие подруги, которые теперь любят друг друга…

Даша промокнула слезы салфеткой и подозрительно покосилась на хозяйку.

– В каком смысле «любят друг друга»?

– В самом прямом. В библейском. Интимном, если тебе так больше нравится.

– В том смысле, что мы с тобой того… лесбиянки?

– Именно.

Гостья хрюкнула.

– Не пойму, ты шутишь так? – Но тут же ответила на свой вопрос: – Судя по твоему виду, нет. Это эксперимент? Скрытая камера? В чем суть?

Анечка вздохнула:

– Тебе долгий вариант или короткий?

– Долгий. Самый долгий. Можешь начать от сотворения мира: как Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, а Иаков – Иосифа. Виссарионовича. Давай, я вся одно сплошное ухо.

Но хозяйка не спешила с объяснениями, продолжая задумчиво ковырять ножом пирог. У соседей завизжала дрель, а с улицы очередной жилец. Наконец, Анна отложила нож и твердо взглянула подруге в глаза.

– Только не смейся, а то я тебя убью.

– Принято.

– Я полюбила одного человека…

– Женщину или мужчину?

– Мужчину.

– Мне полегчало.

– Но он, как бы это сказать… гомосексуалист.

– Беру свои слова назад. – Даша скорбно поджала губы, но, не выдержав, снова хихикнула. – А он как, с надеждой или безнадежный?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, он окончательный гомо или все-таки би?

– Не знаю, – Петрова растеряно пожала плечами.

– А что ты знаешь?

– Что он работает на телевидении.

– О, тогда не переживай! – Даша махнула рукой. – Тогда он на все сто процентов бисексуал. Там все друг друга любят. Я поняла. Ты хочешь, чтобы мы пришли, познакомились с ним и его приятелем, пригласили их на чашку кофе и – хоп! Смена партнеров. Так, что ли?

Аня растерялась.

– Ну… Дело же не только в сексе. Я поговорить с ним хочу.

Даша состроила гримасу:

– Поговорить? О чем? – и после небольшой паузы поинтересовалась: – Чего, в Москве и правда так с мужиками плохо? – Но наткнувшись на грозный взгляд подруги, тут же подняла руки. – Не переживай, пойду я с тобой на эту передачу. Хоть вспомнить будет о чем. Только ты меня заранее подготовь. А то у меня опыта в этой области маловато.

– А я, по-твоему, профессионал?!

– Прости, но кто-то из нас точно должен в этом разбираться. Не хватало, чтобы нас гомосеки шапками закидали.

На узком худом лице промелькнуло недовольство.

– Прошу, избегай подобных слов. Кстати, у тебя что?

Даша встала, вышла в коридор и вернулась уже с сумкой. Достав записные книжки, она бросила их на стол.

– Вот. Весь этот эпистоляр надо обработать.

– В каком смысле? – Аня удивленно взяла в руки одну из книжечек, перелистнула несколько страниц. – Это что, твои дневники? Ты их издавать собралась?.. Извини, но, боюсь, что это не ко мне.

Даша сложила руки на столе, словно примерная ученица.

– Не говори глупости. Мои воспоминания мир не обогатят, скорее лишат последней надежды.

– Тогда что?

– Тебе долгий вариант или короткий?

Петрова отложила дневник и сдержанно вздохнула.

– Коротко ты говорить, в принципе, не умеешь. Длинный я дослушаю древней старухой, поэтому давай только самое основное.

– Не удивляюсь, что нормальные мужики тебе не нравятся, – проворчала Даша. – Но, пожалуйста, как хочешь: Коля. Предсмертные слова. Мои дневники. Миллион долларов.

Аня еще раз вздохнула.

– Рыжая, ты нагло пользуешься моим безвыходным положением. Кока перед смертью сказал, что твои дневники стоят миллион долларов? Так он, наверное, бредил. Был в агонии.

Рыжеволосая гостья придвинулась ближе.

– Тогда, может, выслушаешь? И да, я действительно пользуюсь твоим положением.

– Чего тогда спрашиваешь? Рассказывай.

Устроившись поудобнее, Даша начала рассказ:

– Два дня назад я обнаружила, что у меня совсем не осталось денег. От слова абсолютно. Сначала решила начать искать работу, но потом пошла в банк…

Аня удивленно взглянула на подругу, но промолчала.

– …Как только я туда пришла, сразу же начали стрелять. Я обернулась и увидела… Угадай кого?

– Коку.

Даша с подозрением уставилась на подругу.

– Да ты мне сама уже об этом раз десять сказала, – разозлилась Петрова. – Давай ближе к сути.

– Ах, ну да!.. Так вот, Кока меня, конечно, сразу узнал, очень обрадовался, но в этот момент в него выстрелил какой-то турок…

– Турок? – слова гостьи явно не вызывали особого доверия.

– Не перебивай! Так вот, когда Колю ранили, я была рядом. Он пытался мне что-то сказать, и даже успел произнести несколько слов, правда, не очень вразумительных, но основную суть я ухватила.

– Не сомневаюсь, – пробормотала Аня.

– Короче, он обнаружил нечто необыкновенное, нечто из ряда вон выходящее…

– Да для Макеева любая окаменелая пакость была чем-то из ряда вон выходящим.

– Ну зачем ты так? И ты не знаешь самого главного: цена этой находки составляет не меньше миллиона долларов, а раздобыть ее можно только с помощью моих дневников.

Если бы Даша заявила, что собирается стать космонавтом и завтра в шесть утра у нее первая тренировка, то и в этом случае Аня удивилась бы меньше. Некоторое время на кухне стояла тишина, нарушаемая лишь пронзительным свистом чайника. Наконец Петрова не выдержала и сняла свистуна с конфорки.

– Рыжая, – неуверенно начала она. – Мне, честно говоря, даже неудобно об этом говорить, но… Может, тебе лучше заняться каким-нибудь делом? А то большинство домохозяек со временем начинают тупеть и деградировать. Ты, судя по всему, не исключение. Чай будешь?

Даша вспыхнула:

– Значит, по-твоему, я все выдумала?! И про убийство Коки, и про зубатого Муссу?

Петрова вскрикнула:

– Едрена корень, Рыжая! Блин… Из-за тебя руку кипятком ошпарила! – Она сморщилась и сунула руку под холодную воду. – Какой еще зубатый Мусса?

Та торжествующе рассмеялась:

– Ага, забрало? Тогда слушай внимательно. Перед смертью Кока пытался мне что-то сказать. Думаю, именно из-за этого его и застрелили. По его мнению, я располагаю какой-то очень важной информацией. – В голосе прозвучало нечто похожее на гордость. – Теперь понимаешь?

– Что теперь настала моя очередь? По-твоему, я достаточно пожила на этом свете? – Аня принялась смазывать обожженную руку подсолнечным маслом.

– Да хватит ныть! Я его переспросила, но Кока был уже совсем плох. Только пробормотал: «Пальма, мать твою, пальма мать твою». А потом: «ворон», «возьмет» и «зубатый Мусса».

– Ну и что это значит?

– Как что! Это же абсолютно ясно!

– Да? – Аня не выдержала и рассмеялась. – Что ворон заклевал на пальме зубатого Муссу? Рыжая, отстань от меня со своими глупостями!

Даша рассердилась не на шутку:

– А я-то думала, что ты на самом деле умная! Макеев кем был? Археологом. А чем он занимался всю свою жизнь? Раскопками и поисками Атлантиды. И я думаю, он ее нашел, – она наклонилась вперед и многозначительно понизила голос: – Я думаю, что в последнее время Кока работал где-нибудь в Турции и там нашел следы своей працивилизации. Нашел и решил придержать информацию. Ну, а турки… Ты же их знаешь.

– Нет уж, уволь, – Петрова сдвинулась назад. – Никаких турков, турок, я не знаю.

– Да ладно тебе! Я условно. В том смысле, что они очень злобные и мстительные.

Петрова фыркнула:

– А ты, конечно, добрая и всепрощающая. Можешь объяснить членораздельно: почему именно Турция?

– Могу. – Даша принялась загибать пальцы: – Во-первых, там, я имею в виду в Турции, проводятся интенсивные археологические раскопки. Во-вторых, я видела человека, который застрелил Коку. Это был типичный турок: смуглый, с черными волосами и усами.

– То есть не китаец, не грузин и не индеец?

Даша окинула подругу недобрым взглядом:

– Ирония не уместна. Индейцы и китайцы относятся к монголоидной расе. А у монголоидов слабо или практически не развит третичный волосяной покров. Ты где-нибудь видела индейца с буденовскими усами?

– Так они их не бреют? – искренне удивилась Аня.

– Нет, не бреют. Они у них просто не растут. У них вообще волосы нигде не растут. Кроме головы.

– Ну надо же.

– Таким образом это мог быть только турок.

– А у арабов или евреев? – снова перебила Петрова. – У семитов то есть? У них тоже только на голове?

– Нет, – взорвалась Даша, – у тех везде – и на голове, и на жопе! Но если ты мне найдешь хоть одного усатого еврея по имени Мусса, то…

– Вопросов нет, – Петрова на всякий случай отодвинулась подальше. – Это был турок. Зубатый турок по имени Мусса. И что дальше?

– Кока перед смертью хотел назвать своего преследователя или как можно выйти на… на… – она сделала рукой неопределенный жест.

– На что?

– На то, что именно он нашел. Вот.

– Угу, – Аня с интересом смотрела на собеседницу. – Не знаю, как у тебя, но у меня концы с концами не сходятся.

– Почему?

– Кока говорил, что приедет?

– Куда, в Прагу? Нет.

– А когда ты его в последний раз видела?

Даша задрала голову и задумалась.

– Давно. Лет семь назад. Может, даже больше.

– В принципе и этого достаточно. Ты его семь лет не видела и не слышала…

– Стоп! – Даша оживилась. – Подожди, подожди. Я его не видела, но слышала. Год назад. Он позвонил мне и попросил переслать поездом какую-то раритетную книгу, мол, по почте, да еще через границу, это долго и сложно, а ему надо срочно.

– Что за книга?

– Чтоб я помнила… Какая-то очень старая, толстая, но не на русском – это точно. Ему то ли знакомый, то ли коллега здесь приобрел, а как передать не сообразил. Я с ним встретилась, заплатила и отправила книгу поездом в тот же вечер. Потом Кока вернул мне деньги переводом.

Аня качала головой.

– Рыжая, ты ведь уже взрослая, пора начинать пользоваться головой. По почте ему долго… Не долго, а невозможно – контрабанда это, понимаешь?

Даша прикрыла ладошкой рот.

– Контрабанда?! И что теперь со мной будет?

Петрова сделала серьезное лицо:

– Расстреляют тебя. Да успокойся… Ничего не будет, год целый прошел.

– Тогда зачем пугаешь?!

– Я не пугаю. Я хочу, чтобы ты спустилась с небес на землю. Если ты с Кокой с тех пор не разговаривала и не договаривалась о встрече, то как он мог знать, что ты окажешься в тот день в банке?

Даша растерянно хлопала глазами. Конопатое лицо стало по-детски обиженным.

– Хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что встреча ваша, по меньшей мере, странная.

Некоторое время подруги сидели молча. Аня рассматривала покрасневшую руку, Даша усиленно размышляла.

– Слушай, – обратилась она к Петровой. – А может, действительно, Кока приехал не ко мне, а за очередной книгой? Не поделил ее с кем-нибудь и тот его застрелил. А Кока, когда увидел меня в банке, решил объяснить, где находится его тайник. А? – Поняв, что собеседницу ее теория не увлекает, с напором переспросила:

– Ты, конечно, так не думаешь?

Аня помассировала переносицу:

– Ты хорошо помнишь того человека, который тебе передал книгу?

– Ну… Честно говоря, смутно. Чех как чех. На турка не похож. И на грузина тоже. Он мне сам позвонил, больше я его никогда не видела. Наверное, можно попытаться его найти?

– Можно, – равнодушно кивнула головой Петрова и потянулась за чайником. – Сколько в Чехии народу живет? Миллионов десять?

Даша обиженно поджала губы.

– Тебе не интересно?

– Рыжая, ну почему мне это должно быть интересно? Ты пять лет ни черта не делала, только дома торчала. Теперь с мужем разошлась, ходишь, ищешь приключений на свою…

Молодая женщина возмутилась:

– У тебя совесть есть?! По-твоему, быть домохозяйкой это ничего не делать? Да если ты хочешь знать…

– Ладно, извини, – Петрова примирительно улыбнулась, – не хотела тебя задеть. Просто устала от своих проблем. Они у меня мелкие, заурядные. А тут появляешься ты с какими-то сногсшибательными идеями. Извини. – Она замолчала. – Так что с Кокой?

Некоторое время Даша недовольно сопела, интенсивно перемешивая пустой чай. Наконец не выдержала и отложила ложку. В глазах сверкала неколебимая решимость.

– Он что-то спрятал. Но черт его знает что. Может, захоронение какое, может, драгоценности. Может, атомную бомбу… Но либо весом в восемь килограммов, либо ценой в миллион долларов. Единственное, что я знаю точно, так это то, что клад как-то связан с моими дневниками. Может, там написано, где все зарыто?

– Ты писала, как прятать клады? – Петрова снова взяла один из дневников.

– Нет, конечно. Но что-то в моих записях натолкнуло Коку на мысль, где все можно хорошо спрятать. И наша задача, – слова «наша» Даша подчеркнула, – найти это место.

Петрова пожала плечами.

– Почему тебе их просто не перечитать? Выбери несколько наиболее вероятных мест и проверь, – она перелистнула страницы.

– В этом и вся проблема! Как только начинаю читать, сразу в голову лезут какие-то посторонние воспоминания, событие предстает целиком. Я не могу абстрагироваться и видеть только строчки.

– Понятненько. – Аня откинулась на стуле и запрокинула руки за голову. – Одним словом, ты не способна к анализу и дедукции.

Рыжая поджала губы.

– Да будет тебе известно, – сухо заметила она, – что именно благодаря моим дедуктивным способностям были разоблачены несколько преступлений.

Петрова кивнула:

– Угу. Готова поспорить, что это произошло или благодаря случайности, или твоей удивительной способности влезать не в свои дела. А также гипертрофированному любопытству. – Она встала и приоткрыла форточку. – Дедукция, это не Шерлок Холмс с обгоревшей спичкой, а научный метод. С его помощью из общего выделяется главное. И получается, что именно на это ты не способна.

– Нет, и она еще хочет выйти замуж! – надулась Даша. – Гомосеки – вот твой удел. Не надо было к тебе приезжать.

Аня рассмеялась и потрепала подругу по золотистым кудрям.

– Рыжая, ты совсем не изменилась. Ну чего ты злишься? Я же шучу. Конечно, я тебе помогу. Найдем мы и Ворона сизокрылого, и Муссу зубатого. Вырвем у него зубы и закопаем под пальмой. Хочешь?

– Отстань, – Даша сердито отмахнулась. – Я, вон, лучше с пионером вместе у Митрича поселюсь.

– Давай, давай. Татьяна с тебя живьем шкуру сдерет, у нее не заржавеет.

Даша сразу же заинтересовалась:

– Она и вправду такая ревнивая?

– Не то слово. Она Элеоноре ноготь сломала.

– Сломала Пилюгиной ноготь? – ужаснулась Даша. – Ты шутишь?

– Отнюдь.

Любой, даже поверхностно знакомый с Элеонорой Пилюгиной, знал, что можно прыгнуть с самолета без парашюта, можно сдать все пять литров крови, с голыми руками пойти на медведя, но ни в коем случае, даже ненароком, нельзя задеть ее роскошные двухсантиметровые ногти.

– А она чего?

Анна ухмыльнулась, вспоминая ту историю.

– Ты сама, как думаешь? Учитывая, что Элеонора здоровее Митрича и его жены вместе взятых, то просто выкинула их из своего дома и все.

– Просто выкинула? – как-то сомнительно. – И ничего не сделала?

– Не, ну, мы ее, конечно, держали, как могли.

– Страсти какие у вас тут происходят, – поежилась Даша. – Ты меня на всякий случай предупреди, к кому можно заходить, а к кому лучше не стоит.

– Об этом ты лучше с Пилюгиной поговори. Это она у нас ведет светский образ жизни, а я с утра до ночи на работе чахну.

– А зачем тебе тогда мужик? – удивилась Даша. – Тем более голубой? Может, лучше в отпуск съездить?

– Рыжая, – оборвала ее Аня, – когда мне понадобится твой совет, я обязательно его попрошу, а пока не лезь в душу. Лучше скажи, что ты предлагаешь делать с дневниками?

– Думаю, все данные надо занести в компьютер и обработать.

Петрова раскрыла рот.

– Потрясающе. То есть ты предлагаешь мне написать специальную программу для обработки твоих воспоминаний?

– А это что, сложно?

Аня некоторое время молчала, видимо подыскивая наиболее подходящие для данной ситуации слова, но поняв, что ее собеседницу это все равно не проймет, коротко заметила:

– Для этого, как минимум, нужно время.

Даша просияла:

– Тогда все в порядке – времени у нас полно! Мне только на работу надо устроиться, ты, кстати, не знаешь подходящего места?

Петрова прикрыла глаза ладонью.

– Господи… Иди к нам. От нас уже десятая секретарша уходит.

– Почему?

– Приходи, увидишь.

– Договорились. – Даша помолчала и недоверчиво переспросила: – А что, правда – вот просто так и возьмут?

– Гарантирую.

В прихожей затренькал звонок. Аня удивленно взглянула на часы.

– Кто бы это мог быть? Лелька на работу ушла, а больше вроде не кому…

На пороге стоял смущенный Иржи.

– I'm come back, – извиняющимся тоном произнес он.

– Рыжая, иди, там твой Терминатор пришел. – Петрова махнула рукой, приглашая пройти. – Заходи, раз пришел.

Чех скинул ботинки и с радостным видом затрусил на кухню.

– Ты чего так рано? – недовольно поинтересовалась Даша, сдвигаясь до упора к окну, чтобы тот мог хоть как-то усесться.

– Я хотел с тобой побыть. А вы еще долго?

– Может, мне тебя усыновить? – буркнула молодая женщина. – И так места мало… Ладно, иди в комнату, мы сейчас туда все перенесем. – Ань, – повернулась она к Петровой, – давай так, я с этим трепетным в комнате посижу, а ты пока просмотри, пожалуйста, мои записочки. Ты же умная, может, сразу все и поймешь. Там в принципе не очень много текста, от силы час-два чтения, я же не Лев Толстой…

Иржи с любопытством оглядел кухню и вдруг принялся насвистывать, одновременно похлопывая себя по ноге. Аня недовольно свела брови:

– Это еще что такое?

Даша пнула чеха под столом:

– Я тебе сколько раз говорила – у нас нельзя свистеть в помещении. Денег не будет.

Иржи лучезарно улыбнулся:

– А мне кажется это предрассудки. Я, например, дома постоянно насвистываю. Так жить веселее.

– Дома можешь хоть на ушах плясать, – холодно заметила Даша, – а здесь свои правила. Представь, если бы я в костеле святого Вита начала на бубнах играть?

После небольшого раздумья Иржи кивнул.

– Понял. Постараюсь. Только ты меня в случае чего останавливай – я же не со зла.

– Не со зла он… Ну так что? – она посмотрела на Петрову преданными глазами.

Та вздохнула:

– Ну, что с тобой такой приставучей делать? Ладно, почитаю. Может, хоть что-нибудь полезное из твоей биографии почерпну.

Даша радостно засуетилась:

– Чего расселся? – набросилась она на зазевавшегося юношу: – Хватай тарелки и пойдем телевизор посмотрим, а пани Анне надо немного поработать.