Читать книгу Солнце на газоне - - Страница 4

– Доброго дня, гражданочки!

– И вам не хворать, – нестройно ответили женщины на скамейке.

– Разрешите представиться: Носов Геннадий Петрович, ваш новый участковый.

Коренастый мужчина невысокого роста в форме полицейского снял маску, чтобы предъявить гражданкам усы и нос-картошку, и потом снова надел её. Женщины тоже были в масках. Как их различать?

– А документ имеется? – с угрозой в голосе спросила гражданка в жёлтой вязаной шапочке с коричневыми розочками по краю.

– Разумеется.

Носов показал удостоверение. жёлтая шапочка протянула руку, чтобы взять его и рассмотреть поближе, но участковый разочаровал её:

– Извините, не положено.

– Случилось чего? – перехватила инициативу женщина в серой шляпке. Из-за ворота её пуховика выглядывал яркий шарфик.

– Надеюсь, что нет. Во всяком случае, никаких сигналов не поступало.

– Тогда зачем пришли?

– Познакомиться. Ну и жалобы от населения выслушать.

– Жалобы? – удивленно спросила Жёлтая шапочка. – Да сколько угодно! Верно, бабоньки?

– Ага, ага… Анька из семнадцатой всё время рычаг на подъездной двери ломает. Вон, сами полюбуйтесь, – третья женщина в цветастом платке указала в сторону распахнутой настежь двери. – Только наладят, она его скрутит – заходи все, кому не лень!

Участковый посмотрел в указанном направлении. И верно, доводчик, предназначенный для того, чтобы автоматически закрывать дверь, был скручен.

– И заходят ведь! – Серая шляпка сердито сложила руки под грудью. – Намусорят, батарею пустых бутылок выставят, а то и нагадят, как собаки. Безобразие!

– Да что с Аньки взять-то? Она у нас, Геннадий Петрович, немного… ну это… того немного… чокнутая. Вот, пожалуйста, легка на помине. Ага…

В глубине подъезда раздалась брань, и в дверях показалась женщина, с губ которой непрерывным потоком лились ругательства. Не обращая внимания на собравшихся около подъезда людей, она направилась в сторону магазина.

Все молча проводили её глазами.

– Чокнешься тут. Двоих пацанов одна поднимает, – сочувственно пояснила жёлтая шапочка. – Вы бы лучше, товарищ участковый, занялись теми, кто в лифте испражняется.

– Как вы это себе представляете?

– А я, мил человек, и не должна себе ничего представлять. Вы хотели жалобу? Вот я и жалуюсь. А какие меры в этом случае принять – вам виднее.

– Экспертизу предлагаете каждый раз проводить? – Носов снял фуражку и вытер платком околыш. – Никаких денег не хватит. За детьми надо лучше смотреть.

– Мой внук, между прочим, очень воспитанный мальчик, – приняла замечание на свой счет серая шляпка. – Он себе никогда такого не позволит.

– А я согласна, что это дети, – тряхнула розочками жёлтая шапочка. – Наиграются и…

– Только дети-то все местные, Татьяна. Долго ли до квартиры добежать? Мужики это безобразничают, больше некому, – уверенно заявила женщина в платке. – Я вот где-то слыхала, что нация, представители которой мочатся в подъезде, обречена на вымирание. Ага…

– Камеру надо ставить, я давно это говорю, – поджав губы, заметила серая шляпка.

– Только камера, Наталья, это не выход. Её постоянно будут ломать. Та же Анька из семнадцатой. На одном только ремонте разоришься. Ага…

– А ещё «художники» всех достали, Геннадий Петрович, – с новой жалобой обратились к участковому розочки. – Не успеет уборщица стены отмыть, как они опять все изрисованы.

Носов глянул на серую шляпку, и та мгновенно отреагировала:

– Мой внук этого не делает. Это девчонки из восьмой квартиры. Те ещё оторвы.

– Разберёмся. А серьёзные нарушения у вас случаются?

Тут к подъезду подъехала машина скорой помощи, и мимо них прошли два медработника в антиковидной одежде.

– Не иначе, к учительнице из двадцать шестой приехали. Видать, сосед опять напился, – предположила серая шляпка.

– Не понял.

– Да малосемейка тут у нас есть на пятом этаже. На две комнаты. В одной пожилая учительница живёт, Марья Васильевна, одинокая она, а в другой мужчина, Дамир, тоже одинокий. Как напьётся, так скандал у них. А у Марьи Васильевны сердце, давление… Лад-то их не берёт… Вам бы с Дамиром поговорить, приструнить его что ли… Жалко учительницу: на старости лет никакого покоя.

– А мне кажется, это Ильинична из шестнадцатой короной заболела. Вчера на температуру жаловалась, и нюх у неё пропал. Ага…

– Это потому что вакцинироваться не хотела. А я вот прививку сделала и ничего не боюсь.

– Ну и зря: только свою иммунную систему разрушила. Теперь к тебе любая инфекция прицепиться может. Ага…

– Вот же тёмная ты, Татьяна. Я свою иммунную систему, наоборот, укрепила. И тебе советую.

– У меня болячек полно. Я осложнений боюсь. Ага…

Тут работники скорой помощи вышли из подъезда с женщиной, которая несла на руках ребёнка. Один из медиков задержался возле участкового.

– Огонька не найдётся? – спросил он, выбив из пачки сигарету.

Носов чиркнул зажигалкой.

– Быстро вы. Ковид?

– Перелом. Мальчонка прыгал на кровати, упал и сломал ключицу. В травму повезём. А у вас что за сход?

– Да так, разговоры задушевные.

– Ну счастливо.

– И вам того же.

Из-за шума двигателя отъезжающей машины собравшиеся не сразу услышали крик. «Помогите! А-а-а!..» – кричала какая-то женщина. «Убью, сука!» – вторил ей грубый мужской голос. Сразу вслед за угрозой из открытого окна на третьем этаже вылетел телевизор и упал на клумбу в пяти шагах от людей.

Носов опрометью бросился в подъезд.

– Опять Витька Рогов жену воспитывает, – Наталья Сергеевна поправила скособочившуюся шляпку. – Не подъезд, а пороховая бочка.

– Не долго ему на воле-то гулять, – Татьяна Аркадьевна зябко повела плечами и надвинула шапку с розочками пониже на лоб. – Будет и впредь кулаками махать – опять в тюрьму загремит. Сейчас участковый найдёт на Витьку управу: отольются коту мышкины слёзы.

– А я вот что думаю, бабоньки, – Любовь Глебовна потуже затянула платок. – У нас в подъезде завёлся нечистый дух. Людей смущает, на плохое их подбивает. Надо батюшку пригласить. Пусть святой водой окропит, молитву прочитает и бесов изгонит. Ага…

– Ерунду говорите, Люба. Ну, какой ещё нечистый дух? Грязь-то ведь у нас в головах, а не в лифтах или сортирах. Не помню, кто это сказал, но я с ним полностью согласна.

Вскоре Носов опять появился на крыльце, попросил женщин подписать протокол и, поблагодарив их за беседу, попрощался. Татьяна Аркадьевна сверлила взглядом спину полицейского, пока тот не дошёл до следующего подъезда.

– Участковый-то вроде серьёзный мужчина, даром что молодой.

– И не говори, – ответила Любовь Глебовна. – Хоть в лицо знать будем. Старого-то я ни разу не видела. Ага…

– А я не верю, что товарищ Носов порядок наведёт. Людей не переделать. Равнодушие – вот источник всех несчастий. Жизнь-то наша из таких вот мелочей складывается, а мы мимо проходим, ответственность на других перекладываем. Надо и с Анной ещё раз поговорить, чтобы доводчик не ломала, и с Дамиром. А детям надо предложить на стенах вместо каляк-маляк нарисовать что-нибудь красивое.

– Твоя правда, Наталья. А в лифте давайте повесим эту… как её… мотивирующую табличку. С этим… как его… юмористическим текстом. Ага…

Наталья Сергеевна слушала, как соседки предлагают друг другу решения, одно заманчивее другого, и мысленно прикидывала, сколько времени пройдет, прежде чем их воодушевление утихнет, и всё вернётся на круги своя.

Для реформ нужен сильный лидер, «настоящий буйный малый», как пел когда-то Высоцкий. У них такого лидера нет. Одни пенсионеры да алкаши.

А что, если начать? Дать, так сказать, толчок, импульс, и лидер проявится? Вот, например, Алексей Иванович из девятнадцатой. Мужчина физически крепкий, бывший начальник. Надо к нему присмотреться: очень перспективный товарищ…