Читать книгу В дружбе со страхом. Все в твоих руках - - Страница 4

Думаю, было бы в принципе неправильно вести речь о вреде и ненужности какой-то эмоции. Коли она существует на белом свете, значит для чего-то нужна. Для начала давай разберемся, что же такое эмоция? Если очень кратко, то эмоции и чувства – это реакция человека на окружающую среду.

А теперь представь человека, который не выражает ни радости, ни печали, ни гнева, ни любви и т. д. (продолжать можно долго). Это был бы не человек, а робот какой-то. Общаясь с ним, нельзя было бы понять, нравится ли ему что-то или нет и в какой степени нравится или не нравится. Да вообще, разве было бы возможно такое общение?!

И как совершенно естественно, что в мире существуют свет и тьма, так же естественно и наличие полярных эмоций и разной степени оттенков между ними. Потому вопрос пользы и вреда можно отнести не к самому существованию эмоции, а к их соотношению.

Теперь, в частности, о страхе. С одной стороны, страх – это эмоция, напрямую связанная с инстинктом самосохранения. Это своего рода сигнал организму при какой-то угрозе, когда человеку нужно срочно спасаться.

Повторю один пример, описанный мной в первом выпуске. Припомни, пожалуйста, такой случай. Зима, гололедица. Ты куда-то идешь. И вдруг ты поскользнулся, но вовремя успел сгруппироваться и не упал. На это ушли считанные мгновенья, однако наверняка ты помнишь ощущение, как будто через все твое тело пропустили слабый разряд тока. Или ты ехал на машине, и в стекло ударил камешек. Стекло уцелело, но пока ты понял, что опасности нет, дернулся, как в судороге. Это был выброс в кровь адреналина – так называемого гормона страха. Может, это было при других обстоятельствах. Но с большой долей вероятности берусь утверждать, что тебе знакомо это ощущение. Страх – это сигнал организму при угрозе, когда человеку нужны силы для того, чтобы убежать от опасности или бороться с ней. Организм принимает сигнал и вырабатывает адреналин, который… А дальше уже чистая медицина, и так как я не являюсь доктором, писать своими словами не имею права. Поэтому привожу отрывок из книги американского психотерапевта А. Лоуэна «Секс, любовь и сердце: Психотерапия инфаркта»: «…адреналин и норадреналин – возбуждают деятельность сердца, повышают артериальное давление и приводят к спазму коллатеральных кровеносных сосудов, в результате чего большее количество кислорода и питательных веществ доставляются мозгу, сердцу и мышцам». В приведенном случае это и помогло организму быстро сгруппироваться и предотвратить падение, а может, и ушиб или перелом. В других случаях страх может спасти не только наше здоровье, но и жизнь, приведя тело человека в боевую готовность, необходимую для защиты или бегства.

Однако этот «добрый друг» с именем Страх перешагнул естественные границы своей ответственности и, пользуясь нашей мнительностью, стращает нас и там, где опасности либо совсем нет, либо она не так страшна, как он ее «малюет». В итоге жизнь, которую он же и спасает, превращается в кошмар.

Во-первых, та мобилизация организма при страхе, которую описал Александр Лоуэн, должна найти выражение в физическом действии человека. А если этого не происходит, если страх вызван не реальной угрозой, а надуманной, то последствия могут быть печальны. В подтверждение привожу выводы того же Лоуэна: «Почему механизм, созданный природой для того, чтобы он помогал человеку адекватно реагировать на угрозу его интеграции, становится причиной болезни? …Когда организм реагирует на угрозу борьбой или бегством, повышенная физическая активность использует дополнительную энергию. Но если в ситуации стресса или опасности физические действия „замораживаются“, избыток липопротеинов откладывается на стенках сосудов… Доказано, что уровень холестерина в крови бухгалтеров заметно возрастает в результате стресса, связанного с необходимостью подготовки налоговых отчётов в чётко определённый срок. В этом случае они не могут ни бороться, ни убегать, но должны сидеть за столом, пока не окончат работу».

Во-вторых, страх и его разновидности – тревога и волнение – являются одними из главных эмоций, вызывающих дискомфорт. Не ошибусь, если скажу, что каждый знаком с такими проявлениями страха, как мышечное напряжение, сильная дрожь, потливость, повышенное сердцебиение, боль или стеснение в области груди, затрудненное дыхание и одышка, желудочно-кишечные расстройства, бессонница и ночные кошмары, головокружение и сильная слабость, вплоть до синдрома ватных конечностей.

Если подобные приступы страха бывают от случая к случаю – это еще куда ни шло. Но мне, например, довелось познакомиться с паническими атаками. А это уже жуткая вещь. Начну издалека. Как-то, когда я испытывала состояние, похожее на описание кризиса среднего возраста, мне попала в руки книга Лиз Бурбо «Пять травм». Из нее я поняла, что отрицательные эмоции и чувства имеют очень глубокие корни, что внешние причины являются только поводом, чтобы поднять на поверхность эмоции, расположенность к которым у человека существует с детства. Поднять, чтобы исцелить их и вывести бытие на новый, более качественный уровень. Именно эта книга перевернула всю мою жизнь. Ну, если и не перевернула, то дала толчок к перевороту. Короче, я очень заинтересовалась и стала изучать каждую эмоцию и чувство (страх, ревность, обиду и

т. д., и т. д.), их причины, проявление, последствия, читать на эту тему книги известных и не очень известных психоаналитиков.

Наверное, Вселенная решила, что изучение теории без практики неэффективно. И подкинула мне поводы испытать все эти эмоции в самом их сильном проявлении (хотя и раньше я была знакома с ними не понаслышке). Я не говорю, что те поводы были очень сильные. Нет, перипетии моей жизни были не такие, как, например, у героев романа Михаила Шолохова «Тихий Дон» или Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Может, со стороны они показались бы незначительными. Не спорю. Но «крутило» меня по-крупному. Самое ужасное из того, что я вспоминаю – панические атаки. Объяснить невозможно. Причем длительность их была продолжительной, а перерывы между ними были, или казались мне, так коротки, что я не успевала передохнуть и восстановить силы. Как во время родов между схватками. Остатки сил уходили на то, чтобы скрыть от близких свое состояние. Удалось это, видимо, только потому, что они, по крайней мере в то время, были и не очень-то внимательны ко мне. Тогда же я поняла выражение немецкого поэта Фридриха Шиллера: «Лучше страшный конец, чем бесконечный страх».

Господи, мне даже страшно вспомнить о том. Но, Господи, как же я благодарна тебе. Может и существует другой, более легкий путь. Не знаю. Но я пришла к своему теперешнему состоянию умиротворения, вернее, близкому к умиротворению, только благодаря тому периоду. Ища выход, я училась управлять чувствами вне зависимости от внешних обстоятельств, я училась радоваться жизни несмотря ни на что. И многому научилась… И благодаря приобретенным знаниям и опыту я смогла написать эту книгу и изменить свою жизнь. Спасибо тебе. Эти слова искренни, Господи, они от души. Впрочем, ты и сам знаешь.

Да, иногда сила проявления страха на физическом уровне настолько высока, что буквально парализует человека – он становится не в состоянии заниматься какой-либо деятельностью (это уже в-третьих).

Очень яркое подтверждение тому есть у Льва Николаевича Толстого. Героине его романа «Война и мир» княжне Марье Болконской страх перед строгим и грубым отцом не давал возможности понять геометрию, которую тот пытался донести до нее: «Княжна испуганно взглядывала на близко от нее расположенные блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу. Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью. Княжна ошибалась ответом».

Когда мы взволнованы, то можем не справиться даже с тем, что нам легко давалось. Потому что в этот момент мы думаем не о том, что происходит вокруг нас, а боремся со своей тревогой. На эту тему приведу небольшой эпизод из жизни испанского футбольного вратаря Рикардо Заморы – одного из сильнейших вратарей мира, за ловкость прозванного «Осьминогом». Как-то, в совсем юном возрасте (16 лет), Рикардо наблюдал на поле за тренировкой студенческой команды и, не удержавшись, отразил один из мячей, летящих в ворота. Игроки вначале побранили помешавшего им мальчика, но потом, смеха ради, предложили занять место в воротах. Однако малец, к их великому удивлению, отбивал почти все мячи. Уже через несколько дней ему предложили место вратаря в первой студенческой команде. Но во время своего дебюта – игры с известным уже тогда клубом «Эспаньол», он, встретив маститых соперников, вдруг задрожал от страха и в первом тайме пропустил четыре гола. В перерыве коллеги, чтобы снять его нервозность, угостили Замору рюмочкой коньяка. И во втором тайме противники уже не сумели забить маленькому Рикардо ни одного гола.

Да ты и сам наверняка не раз сталкивался с парализующим действием страха. Может, это было на экзамене или на собеседовании при приеме на работу.

В-четвертых, страх – основа для других негативных чувств и эмоций. Можно даже так сказать, что они являются просто разновидностью страха.

Так, неприятнейшее ощущение неполноценности – это заниженное представление о себе, своих возможностях и способностях, своем месте в мире, сопровождаемое страхом проявить перед окружающими собственную глупость, неразвитость, некомпетентность и т. д., и т. д. Из-за него умный и способный человек, уверовавший в свою «никудышность», предпочитает не высказывать свое мнение, не высовываться, не действовать вовсе. Огромные запасы его творческих ресурсов остаются неиспользованными.

Родной брат (или сестра) комплекса неполноценности – чувство вины, которое развивается как приспособление человека к социуму и представляет собой не что иное, как страх перед «сильными мира сего». В отличие от комплекса неполноценности чувство вины связано не со способностями человека, а с его действиями. Действиями, которые могут не устроить, не понравиться кому-то из окружения. Причем бывает, что в этих действиях и плохого ничего нет, а наш герой все равно мучается виной (пожалуй, одним из самых тяжелых человеческих чувств), возникшей от страха вызвать неодобрение кого-то из ближних и потерять его расположение.

Следующая эмоция не менее мучительная. Это ревность. По-другому, страх потери любви, страх одиночества. И не только. Еще это страх потери собственной значимости – ведь партнер предпочел для любви другой, видимо, лучший объект. Ты заметил, что тут тоже прослеживается комплекс неполноценности? Очередное подтверждение того, как отрицательные эмоции переплетены между собой.

И это только часть основанных на страхе эмоций. Что на ум пришло. Ты, мой друг, в качестве закрепления темы можешь сам поразмышлять о том, какие еще чувства и эмоции порождены страхом.

В-пятых, страх плодит не только отрицательные эмоции, но и многие качества характера, не приносящие людям счастья и/или не украшающие их, а значит и провоцирует их на недостойные поступки. Один из руководителей Белого движения во время Гражданской войны, полковник Михаил Гордеевич Дроздовский, писал в дневнике: «Как люди в страхе гадки: нуль достоинства, нуль порядочности, действительно сволочной, одного презрения достойный народ – наглый, безжалостный против беззащитных, а перед силой такой трусливый, угодливый и низкопоклонный».

Начнем с манипулирования другими людьми. Человек, гонимый страхом того, что сам не может обеспечить себя материально или эмоционально, рассчитывает получить это от кого-то со стороны. И опять же боится, что тот кто-то увильнет, не сделает, не даст. Вот и приходится ему прямо или косвенно заставлять этого кого-то действовать в своих интересах.

Что еще? Гиперответственность, которую в отличие от ответственности не стоит относить к положительным качествам. Гиперответственным можно назвать того, кто, не рассчитывая свои силы и возможности, не уважая свой организм, берет на себя слишком много дел и задач. Почему он это делает? Почему не скажет, например, коллегам, что обязанности распределены неравномерно? Да потому, что у него в крови имеется страх авторитетов. Ему легче загнать себя, чем испытать то же чувство вины. И некоторые работодатели этим бессовестно пользуются. Недаром говорят, что тревожный работник – лучший работник.

Лицемерие – это качество, также основанное на страхе авторитетов. Только здесь один человек пытается получить расположение другого не своей безупречной работой, а лестью и заискиванием.

Ложь. И она, родная, происходит от страха. Да, да, родная – мы даже не заметили, как прочно она вошла в нашу жизнь, как мы с ней сроднились. Сознайся, если ты опоздаешь на работу, то навряд ли скажешь, что проспал. Скорее всего, свалишь все на пробки. А как же правду сказать?! Боязно – еще сочтут нерадивым работником. О том писал и мировой классик Уильям Шекспир: «Страх – всегдашний спутник неправды».