Читать книгу Жизнь прожить – не поле перейти - - Страница 5

К дому Розовых подошел председатель недавно образованного колхоза, поздоровался с хозяйкой:

– Здравствуй Елена Николаевна! Мария у тебя совсем невеста, – заметил он.

– Да, на беседы уже ходит, только жалко такую работящую девку отдавать в чужой дом, меньшие дочери малы, не помощницы, – рассуждала мать. – Опять же, смотря в какую семью попадет, с детства в работе, отдыхать некогда было.

Председатель понимающе кивнул.

– Оно так, а не вступить ли тебе, Елена Николаевна, в колхоз? Тебе тяжело одной без Василия хозяйство вести. Поверь мне, в колхозе тебе полегче будет.

Мария, взглянула на мать, затаив дыхание, ожидая ответа. Мать, присев на лавку, посмотрела на играющих младших Колю и Нюрочку.

– Может, и вправду, что в колхозе нам вдовам легче будет, а только боязно как-то. Дело новое, сам знаешь, семеро у меня. Надо подумать, – наконец ответила мать. Но в колхоз все же вступила. Отвела на колхозный двор лошадей и телку, дома осталась лишь черная корова.

В деревне церкви не было, но на самом высоком месте, на крутом берегу реки была, построена часовня. Стоило только подняться туда, как дух захватывало от восторга. Взгляду открывались уходящие за горизонт дали, причудливый поворот реки, Молога горделиво несет свои воды, словно обнимает она берега, а часовня словно выбегает на свидание с рекой и гордо смотрится в зеркальную гладь воды, любуясь собой.

Венчались Мария с Ефимом, как и все пары, в Добрынской церкви, что за пять верст за рекой. С того дня началась у Марии новая жизнь. Единственный сын, сестренка Палаша умерла маленькой. Жили молодые дружно. Ефим был хорошим плотником и столяром. Днем работал в колхозе, по вечерам мастерил мебель для соседей. Любое дело у него спорилось. После завершения летних работ Ефим и Мария на паре своих лошадей работали на заготовке леса. По праздникам муж любил пройтись по деревне с гармошкой, самогону не пил. Деревенские молодухи завидовали Марии. Все бы хорошо, но свекровь невзлюбила Марию. Рано овдовев, не имея других детей, она всю свою нерастраченную любовь перенесла на сына и по-матерински ревновала его к Марии. Ничем не могла угодить невестка. Не помня себя от ревности, Иринья цедила сквозь зубы:

– Приворожила, змея, парня, хоть бы побил когда, как другие.

– За что бить-то, мама? – со слезами в голосе спрашивала Мария.

Но свекровь продолжало косо смотреть на невестку. Редкий день, когда Мария без слез за стол садилась. И сказать поперек не смела – Иринья была горяча и скора на руку. По ягоды пойдет Мария с подругами, там уж всласть наговорятся, отведет душу. Одно успокаивало – Ефим к сердцу пришелся, а вот двоюродную сестру Катерину выдали замуж против ее воли за рябого Федьку. Сестра красавица была, да семья бедная, отец на войне погиб. В семье Федьки трое взрослых братьев, хозяйство справное. Вот мать Катерине и приказала за Федьку идти.

«С лица воду не пить», – сказала дочери. Вот и весь сказ. Недавно сестры встретились на улице. На Катерине сарафан новый, а сама бледная, нет прежнего румянца и глаза грустные.

– Как живешь, Катя? – спросила Мария, в душе жалея сестру.

– Не спрашивай, Машенька. – Катерина отвела глаза, смахнула набежавшую слезу.

– Неужто бьет Федор?

– Нет, а вот жить с ним сил нет. Днем за работой забываюсь, а как к ночи, так домой ноги не идут. Не люб одно слово. Да разве я бы пошла за него, если бы Демид жив был.

Мария хорошо помнила Демида. Два года назад его застрелили вместе с дядей Федором за околицей. Кто тогда думал, что так все сложится.