Читать книгу Возрождённый гений - - Страница 4

Жизнь непризнанного гения редко бывает легкой. Алан Престон познал это на собственном опыте. Его неординарные произведения, принадлежащие к жанру «витагенус», оставались непонятыми и невостребованными широкой публикой. А значит, и денег они не приносили.

В течение нескольких лет после окончания университета Алан пытался прокормиться за счет писательства. Он посылал свои рукописи в издательства, но неизменно получал вежливые, но безжалостные отказы. Критики, на чье мнение он все же надеялся, разносили его работы в пух и прах, обвиняя в излишней замысловатости и отрыве от реальности.

Изредка ему удавалось опубликовать рассказ или эссе в малотиражных литературных журналах, но гонорары были настолько мизерными, что едва хватало на оплату квартиры. О покупке новой одежды, книг или элементарных развлечениях не могло быть и речи.

Алану пришлось признать очевидное: одними литературными трудами ему не прожить. Несмотря на боль от осознания того, что его талант остается непризнанным, он понимал, что должен найти дополнительные источники заработка.

Первой подработкой Алана стала должность ночного сторожа на складе. Работа была изматывающей и скучной, но хотя бы позволяла сводить концы с концами и при этом оставляла дневные часы для писательства.

Затем последовала череда других временных подработок: официант в кафе, продавец в книжном магазине, разносчик пиццы. Алан ни на минуту не переставал писать, засиживаясь далеко за полночь над своими произведениями. Но необходимость постоянно искать новые источники дохода истощала его физически и морально.

В те ночи, когда Алан дежурил сторожем на складе, одиночество и бесконечные размышления становились его единственными спутниками. Он погружался в свой внутренний мир, кропотливо создавая строку за строкой в жанре «витагенус». Эти произведения были его истинными детьми, плотью от плоти, и он лелеял их, зная, что однажды мир должен будет признать их ценность.

Днем же Алан шагал по городу, разнося пиццу или подавая кофе. Со стороны его жизнь могла показаться бессмысленной, но для самого писателя каждый новый день был битвой за право оставаться верным своему призванию. И он не собирался сдаваться.