Читать книгу Дом на овраге. Свежий тон в привычном свете. Эмоции контрастных нот. /Стихи/ - - Страница 2

Моё ядро самосознанья

Рисует план ближайших дел,

Не ставя знаки препинаний

И игнорируя «пробел».

Десятков встреч сверкают метки

На предназначенном пути,

Который состоит из веток —

Развилок выбора. Цвести

Ли им благою славой

Иль сохнуть в ленной скукоте —

Зависит от того, как браво

Шагать я буду по тропе.

Немало сложностей и новшеств

Мне в брод придётся пересечь,

И множество людей хороших

Мне время посвятят. Сберечь

Я постараюсь их обличья,

А опыт с пользой перейму.

Я стану ощущать привычно

То, что сегодня не пойму.

Ведь станет былью без сомнений,

Понятной с каждой стороны,

Предначертанье сочинений

Придумщика моей судьбы.

Я вновь в Нарышкино. Леса

Вдыхаю грудью не стеснённой,

С крутого берега Хопра,

Лицом к свободе обращённый,

Спокойствием питаю дух.

Паря в истомном наслаждении,

Я принимаю с восхищеньем

Своей Отчизны благодать.

И наблюдаю с упоеньем,

Как ветер ёршит водну гладь

Под шёпот вековых дубов,

Под пенье птицы романтичной…

Не прав, кто скажет: «Он язычник».

Я – православный, славлю Правь,

Что мне позволила родиться

Среди Божественной красы,

Среди Величия простого.

Здесь всё реальностью былого

Пропитано, и нет игры —

Есть жизнь по совести и праву

Средь рощи, бора и дубравы,

Среди болот, среди озёр

На берегу реки Хопёр.

По траве молодой,

                         по цветам, не познавшим пчелы,

Ходит майская ночь

                               обнажёнными сбитыми лапами,

Ищет тайное логово

                                   вирусоносной стрелы,

Что влюблённость разносит по миру

                                          свечами-закатами.

Затихающий запах

                                 ведёт по обломкам ума,

Тут и там натыкает

                                  на покрытые пылью идеи.

Обречённая стать сумашедшей

                                                  людская весна

Пред соблазнами плотскими

                                           обезоружено млеет,

Утопает в слезах

                        неоправданных страстью, надежд,

И чужими мечтами

                                     себя утешает напрасно,

Оставляет на сером бетоне

                                                обрывки одежд

Цвета первой любви,

                                      перенасыщено красной.

День июньский

                                  пронзительно ясным лучом

Те обрывки сожжёт,

                             от волнений оставит лишь пепел,

Эту майскую ночь

                                   также сделает не причём

И навяжет юному путнику

                                             дикие степи.

На кумаче атласном

                        эмалью белой-белой

Напишем «Референдум»

                        и вставим в календарь.

Гражданское сознание

                        мы проявляем смело

Пусть слышит глас народный

                        притихший господарь.

Нарядные, с цветами

                       мы выйдем на агору,

Поделимся друг с другом

                       волнительной мечтой

О сильном урожае

                       в домах и огородах,

О, щедром на подарки,

                       светиле над страной.

Пускай сегодня было

                       не всё чисто и рядно,

Но в летопись достойно

                       вошёл минувший день.

И станет только завтра

                       участникам понятно:

Правителю не важно,

                       что предпочтёт плебей.

Мы долго мучились с замком.

Надежда любопытство грела.

В воображении огнём

Картинка чудная горела:

Там праздник был, искрясь, цвела

Души естественная радость —

Воображения игра

С нашим желаньем потешалась.

Мы ожидали за замком

Увидеть волшебства дыханье,

Чудесное очарованье,

Заполнившее целиком

Весь мир, и мы в нём без остатка

Растворены и, как лучи,

Плывём в потоках нежно-жарких

В бескрайний океан любви.

И вот он миг открытой двери —

Секунды долгожданный шаг

Нам предлагает без истерий

Единственно возможный факт:

Просторный зал, полуоткрыты

Окон бессчётных витражи;

Травой газонною укрытый,

Цветами яркими расшитый,

Гостеприимный пол лежит.

Единственный предмет в том зале —

Обычное на вид трюмо,

Но все надежды и желания

Есть в отражении его…

……………………………………………………

Твой праздник – это твои чувства,

Открытость, щедрость, теплота.

Надёжен, как скала, что расщепляет волны.

(Перехвалить тебя нисколько не боюсь.)

Стоишь у корабля, как обелиск огромный:

Просоленный походами, бушлат, тельняшка, гюйс.

Тебе не страшен шторм —

Он твой знакомец давний,

А по «болоту» ты на вёслах – ураган.

Тебе, как дом родной, морской простор

                                                                бескрайний.

Ты – викинг.

                 Ты – варяг.

                                  Ты – воин.

                                                   Ты – норманн.

Но, как не назовись, по духу и по славе

Ты – Русич, Божий сын, Духовной Воли жрец.

Неся собою мир по глади водной Яви,

Ты воскрешаешь пламя ослабленных сердец.

Твой дух не подавить ни перлами, ни златом,

И разум не затмит слащавый уговор;

Ведь твоё имя есть бесценная награда,

Вручённая Богами тебе, Русский Помор.

Безбашенно, на скоростях,

Расправив руки, будто крылья,

Летим по красным фонарям,

Себя почувствовав всесильными.

Ритмичный бит, как жёсткий кнут.

Адреналин сжигает разум.

Прочь тормоза и парашют

Ещё две стрелки до экстаза.

Ещё рывок до пустоты,

До сочных красок эйфории,

Где проявляются мечты

И восполняются стихии.

Рывок. Свобода. На земле

Осталась сфера обитанья,

Что ограничивала мне

Свободу действий и дыханья.

Будто к женщине любимой,

Нежно прикоснётся к тайне

Плотной и непостижимой,

В простоте универсальной.

Три мгновения нирваны —

Подзарядка на неделю.

Через лживые туманы

Возвращенье он нацелил.

Там повсюду артефакты:

Страх и радость дней угасших;

Перепутанные акты

Пьес, историю создавших.

Аномалия сознанья —

Субъективность предрассудков,

Ложь лояльных оправданий

Поведения придурков.

Ночь общения в реале,

Сумерки в сети эфирной…

Снова сталкер поспешает

В зону за активной силой.

Солнце ясное Ярославович

На лихом коне выезжал к Неве.

Конь играл под ним силой доброю,

Чуял ворога на родной земле.

Шведы-варвары на шнеках идут,

Алчут кровушки русской, праведной,

Полонить хотят Землю-Матушку,

Истребить людей Православия.

Но не быть Руси под латинами.

Новоград не сдаст своей вольницы.

Защитят Сыны Землю Русскую —

Взад прогонят вражину нечистую.

Мудро молвил князь добрым ратникам

Слово крепкое, нерушимое

О земле родной отцов праведных,

О Великой Чести Защитника.

Осенив себя крестным знаменьем,

Всех Святых Отцов упомянувши,

На шестой час дня князь назначил бой,

Чтоб победа была несрамною.

А Борис и Глеб перед ним идут.

За спиной его – Правда верная.

И не дрогнет длань с боевым копьём,

На Биргера-ярла наведённая.

Над рекой-Невой кружат вороны —

Птицы вещие чуют лютый бой.

Много вольных душ соберут они

В этот летний день над речной волной.

Пахнут лесом милой локоны.

Земляника в её устах.

Я блаженно витаю около

В нежных розовых облаках.

Кто сказал, будто сказки в книгах,

Что всё вымысел – чудеса?

Зло, реально, исчезло мигом,

Лишь увидел её глаза.

Льётся счастьем голос милой,

Слух умасливают слова.

Пахнет голос лесной малиной,

Лёгок голос, как облака.

Солнце милое смотрит ласково,

Обнимаясь с душой моей.

Я с любимой рисую красками

Лета красного ясный день.

На весёлого Купалу

Ты на любого пытала —

На цветы с лесных полян

Пожелания шептала.

Песня-заговор с надеждой

Заплетаются в венок,

И река несёт их нежно

На счастливый бережок.

На весёлого Купалу

Солнце с речкою играло,

Локоны кудрявых струй

Гребешком лучей ласкало.

По реке венки плывут,

Будто кольца обрученья,

Вспоминая Кострому,

Тешатся в речном течении.

На весёлого Купалу

Хороводы до упада.

Возле чистого костра

Ты любовь свою узнала.

Пораспахана дорожка —

Ждёт сватов твоя родня.

В дни Купалы понемножку

Зарождается семья.

Поле-полюшко привольное.

Доля-долюшка раздольная.

Я по полю, будто ветер.

Я над полем, словно месяц.

Я дышу – не надышусь.

Я смотрю – не насмотрюсь.

Сокол ясный надо мной,

Обними крылом покой.

Поле-полюшко привольное.

Доля-долюшка раздольная.

Я на поле, как былинка.

Я для поля, как пылинка.

Утончённые черты

У простой земной мечты.

Летний дождик проливной,

Добротой мой мир умой.

Поле-полюшко привольное.

Доля-долюшка раздольная.

Поле чистит мои мысли,

Открывает даль и выси.

Я в ромашках утопаю,

Васильками песнь сплетаю.

Упоенье неземное

Вызывает космос поля.

Поле-полюшко привольное.

Доля-долюшка раздольная.

Искупаться в траве.

Что прекраснее может быть летом,

Когда, встав на заре,

Молодецки бежишь до реки;

Когда россыпь алмазов

Блестит под пронзительным светом,

И, снимая года,

Кто-то лижет босые ступни?

Искупаться в траве

Под палящим полуденным солнцем,

Разложив средь цветов

Разомлевшее тело своё;

И упиться покоем,

Что редко сейчас удаётся;

И послушать о чём

Над тобой жаворонок поёт.

Искупаться в траве,

Проводив на ночёвку светило.

И в густой темноте,

Засыпая под песнь тишины,

На боку сеновала

Питать исхудавшие силы,

И ловить, наслаждаясь,

Цветные, душистые сны.

Рождённая в глубинах неба,

Собравшая в охапку дождь,

Явилась непорочной девой,

Тревожа вековую дрожь.

Туникой создавая ветер,

Сверкая пламенем очей,

Плывёт неспешно по планете

В напрасном поиске людей.

К ней смертному не подступиться —

Опасна близость божества;

Лишь, красоту даруя лицам,

Людей касается слеза.

Под перезвоны колоколен,

Под замирание сердец

Шагает одиноко полем

Гроза – посланница небес.

Под котлом огонь играет —

Плещет пламя егоза.

Пузырится, закипает

Очумевшая вода.

Пробудилося корыто

И на лавке разлеглось.

Возле бочки пересытой

Чудодейство началось.

Крики, смех, как брызги, блещут

В ярком солнечном луче.

Оставляют ловко вещи

Память грустную воде.

Мыло гладкое лягушкой

Из руки в траву спешит.

Веселится постирушка —

Праздник в будний день творит.

Через двор, как на параде,

Флагами пестрит бельё.

Для него мы на закате

Вновь историю найдём.

По земле неподъёмное брюхо

Еле тащит черничная тучка.

Недовольна, и жалобы глухо

Раздаёт по своим подручным.

Первых капель огромные блюдца

Поднимают фонтанчики пыли.

Онемели, уже не смеются,

Божьи птицы перед стихией.

Расшумелись взволновано девы:

Их зелёные, пышные кудри

Разметали игручие ветры,

Суетой серых будней припудрив.

С ярким треском покой разломился,

И из щели могучим потоком

Наземь неудержимо пролился,

Обновляя пейзаж,

Вестник Бога.

На обрыве,

на самом краю

Замер ветер,

оставив деревья в покое.

Три часа передышки

похожи на призрачный блюз,

На клубничный закат,

на оранжевое заливное.

Седина на воде

превратилась в зеркальную гладь.

Пыль людских пересудов осела

и воздух стал чище.

Есть возможность всё взвесить,

излишек забвенью предать,

Подлатать кое-где,

страстью сбитую крышу.

Но задумался ветер

над видом полей-простыней.

Что лежат перед ним на ладони

в размаренной пойме,

Окунулся в поток,

очищающих душу, дождей

И почувствовал вновь

себя быстрым,

счастливым

и вольным.

В полдень июльский в старом сарае,

Сидя на пыльной лавке в углу,

Страхом пронизанные, пережидали,

Мраком залитую, гостью – грозу.

Птицы затихли в уютных застрехах,

Скромно мошка разошлась по углам.

На деревеньку с крышею ветхой,

Будто сметана, легла тишина.

Куры заснули на жердях насеста,

Спят поросята на листьях сухих.

Мир онемел, как в венчанье невеста.

Мир, как жених на венчанье, затих.

В старом сарае уют любопытству:

Множество нужных в хозяйстве вещей

Здесь до поры вдоль по стенам пылится,

Нас развлекая байкой своей.

Старый утюг забывать уже начал

Пылкость углей и прохладу рубах.

Рядом с ним пылью перёный воланчик

Кем-то оставленный впопыхах.

Чёрный ухват раскорячился возле

Бочки дубовой без крышки и дна.

Прямо над ними добротные вожжи

Ждут разгоряченного скакуна…

Вдруг за стеной заворочалось небо.

Всё поприжалось друг дружке тесней.

Раньше не знал я, что нежная дева

Скрыта в бывалой подружке моей.

Вжалась в меня без стыда и остатка,

В ужасе прячась от внешней беды,

Из-под ресниц своих пышных украдкой

Взгляды бросает на вал черноты,