Читать книгу Полукровка. Сбежать от альфы - - Страница 5

Густав

Я никогда не мог сравниться с Эриком. Ни в человеческом, ни в волчьем обличии. Как только мы оба обратились, вожак в два счета одержал верх. И вот он стоит надо мной, придавливает к полу лапами. В глазах светится лютая ярость, огромная пасть хищно оскалена. Он почему-то не торопится, как будто раздумывает, загрызть меня или нет. Тягучая слюна капает на мою шерсть, но я уже не огрызаюсь. Нет сил. Эрик несколько раз ранил меня. Сейчас все мысли только о том, что, если не обращусь, истеку кровью.

Альфа жадно рассматривает алую жидкость, которая пятнает шерсть, растекается ручейками вокруг моего тела, медлит еще несколько мгновений и все же отпускает. Отступает на пару шагов. Начинает обращаться.

Поговаривают, что Эрик в волке совсем слетает с катушек, и зверь в нем берет верх. Похоже, я везунчик – он все-таки оставил мне жизнь. Сам я до этого видел его только человеком, но он и в этом обличии отличался крутым нравом и безграничной яростью во время любой драки, хотя такие стычки и редки. Альфы чаще меряются волчьей силой, нежели человеческой.

Я оборачиваюсь уже по инерции, в полуобморочном состоянии. Уплывающим сознанием улавливаю человеческий рык Эрика. Он кричит кому-то из моих ассистентов:

– Подберите своего шефа! – злобно посмеивается. – Этому червяку нужна помощь.

Злоба от унижения перед подчиненными последней взрывается в душе до того, как я полностью отключаюсь.

***

Прихожу в себя в отдельной палате. Заглядываю под простыню. На теле несколько плотных повязок, но чувствую, что под ними почти целая кожа. Скорее всего, там уже ссадины, которые совсем скоро полностью затянутся. Значит, ребята и мне поставили капельницу чудодейственного заживления.

Встаю и сразу иду к полукровке. В палате дежурит Айвен – один из моих ребят. Он отрывается от мониторов и переводит взгляд на меня.

– Привет, шеф, – довольно улыбается и кивает на девчонку. – Вытащили-таки с того света.

От этой фразы по спине пробегает судорога. Усилием воли не даю себе стиснуть кулаки. Эрик совсем озверел. Такими темпами он точно однажды забьет ее до смерти.

– Все было так плохо? – спрашиваю хриплым голосом, в горле пересохло. – Она так и не приходила в себя?

– Пришла бы, да мы седатив поставили, – Айвен кивает на почти опустевшую капельницу. – Пусть отдохнет. Пока Эрик не знает, что она в порядке, не отправит в камеру.

Киваю. С сожалением смотрю на несчастную полукровку. Даже мои ассистенты понимают, что ее надо держать подальше от альфы. Одна ее рука вздернута к стойке каталки и закреплена жесткими наручниками без цепочки. Очень неудобная модель – запястье в них неестественно вывернуто.

– А нормальных наручников не нашли? – спрашиваю недовольным тоном.

– Какие были под рукой, шеф, – беспечно парирует Айвен.

Он младший ассистент, с него спроса никакого.

– Ладно, иди. И ребятам скажи, что все молодцы, – бросаю ему и прямо в больничной распашонке приближаюсь к каталке полукровки. – Я за ней присмотрю и понаблюдаю.

Откидываю простынку с обнаженного тела. Она похожа на живой скелет, но, к счастью, цвет кожи почти выровнялся. Черные, как ночь, гематомы отступили, на их месте желтеют рассасывающиеся синяки. Ощупываю грудную клетку в этих местах – трещин в ребрах вроде нет, как и осколков под кожей. Кажется, Эрик не успел переломать ей кости.

Направляюсь на первый этаж, в свои покои. Принимаю душ. Переодеваюсь в новую одежду и свежий халат. Через полчаса возвращаюсь в лазарет. Изучаю состояние полукровки внимательнее.

В карте сказано, что она побывала в кратковременной коме. Но, судя по последним цифрам, ее здоровью ничего не грозит. Даже обошлось без внутренних повреждений. У нее на редкость крепкое тело. Наверное, только такая и смогла бы вынести невероятное количество мучений, которые на нее обрушивает Эрик.

Из коридора доносятся шаги и голоса. Сюда направляется альфа в компании верного помощника Грэя.

– Рыжие уже ждут, – басит Эрик. – Им нужна эта сделка, Грэй.

– Ты же понимаешь, что нам она нужнее? – прямо вижу, как Грэй в этот момент изгибает светло-серую дымчатую бровь.

Они заворачивают в лазарет. Эрик в новой отглаженной белой сорочке и узких брюках поднимает вверх указательный палец, мол, подожди, точь-в-точь так же одетому Грэю. Похоже, собрались на переговоры.

– Как она? – голос альфы скрипит, словно несмазанная дверь. Не простил и вряд ли теперь забудет оскорбление.

– Надо сделать рентген и просканировать тело на предмет внутренних повреждений, – бубню монотонно, но изображаю умный вид.

– Как закончишь, верни в камеру, – Эрик мгновение сверлит меня злым взглядом и сразу переключается на Грэя: – Зато Рыжие думают иначе!

На этом они выходят и направляются обратно к лифту. Голоса удаляются и вскоре тают в тишине коридора. Устало опускаюсь на крутящийся стул. Я уже давно дал себе обещание избавить девчонку от Эрика, если он зайдет за грань. Зашивать ее после его жестоких игрищ – это одно, а выводить из комы – другое. Всему есть предел. И на этот раз Эрик явно перешел все границы. Я не прощу себе, когда в следующий раз ее не получится откачать.

Смотрю на нее, ощущая выступившую на лбу испарину. Капли пропитывают брови, скатываются в глаза. Зажмуриваюсь, промокаю веки пальцами. Встряхиваю головой. Следует просто сделать это.

Что может быть проще? Лишь ввести ей в вену пузырек воздуха. Анатомически она все же человек. Сердце остановится за считанные мгновения, девчонка ничего не почувствует… А Эрику скажу, что у нее внезапно произошло кровоизлияние в мозг. Он даже не узнает, что я намеренно уничтожил полукровку.

Порывистым движением выдвигаю ящик пристенного стеллажа, извлекаю пустой шприц, снимаю колпачок, отодвигаю поршень на пару делений. Я готов вонзить иглу в катетер капельницы. И дело с концом. Ну же! Давай! Замираю. Она слишком беззащитна. Слишком утомлена. Измучена. Обтянутые кожей ребра слабо поднимаются на вдохах. Эта полукровка не заслужила такой судьбы. И точно не виновна в том, что родилась у человеческой матери от волка-отца.

Решительно втыкаю шприц в катетер. Надо только надавить большим пальцем и все будет кончено. Ладони леденеют. Я никогда не страдал сентиментальностью. Являясь главным врачом одного из самых могущественных кланов, ты просто не можешь позволить себе распускать сопли. А тут… не могу. Не могу убить во сне какую-то поганую полукровку! «Поганую полукровку»… Даже эти слова приходится заставлять себя говорить. Как бы я ни убеждал себя, что ее грязная кровь не имеет права на существование, врачеватель во мне не позволяет уничтожить жизнь, которую я поклялся защищать.

Собираюсь с духом. Напрягаю пальцы. Костяшки белеют, но я все равно не могу вдавить поршень. Через пару напряженных мгновений в борьбе с собой отступаю. Отпускаю шприц. Наверное, надо попробовать двумя руками… Что за бред! Зажимаю шприц пальцами одной, ладонью второй собираюсь вбить поршень до основания… но краем глаза замечаю, что девчонка слегка дергает головой и открывает ошалелые глаза. Боязливо озирается, потом поднимает дикий взгляд к прикованной у изголовья руке. Тихо стонет, видимо, от боли в запястье.

Выдергиваю шприц и бросаю в контейнер с отходами. Я уже не смогу ее убить. Бездарно упустил единственный шанс.

Рассматриваю ее, точно она только что здесь появилась. Прозрачные голубые глаза, острые, как бритва, скулы, впалые щеки, белоснежные пушистые брови и такие же волосы, сейчас свалявшиеся и запятнанные кровью, которые топорщатся клоками. Эрик безжалостно обкорнал их, сразу, как привез ее сюда. В наказание за… уже неважно. Она не может обращаться и лишена «волчьих глаз», серебристого перелива радужки, но она все равно волк.

Грива точно досталась ей от отца. Он, похоже, был из клана Белых волков… Самый чистокровный клан, который никогда не возьмет к себе никого с другой шерстью. Аристократы. Может, поэтому именно на этой полукровке свет клином сошелся?

Девчонка смотрит на меня встревоженным взглядом. В нем нет стеснения, она давно перестала стыдиться наготы. Вижу и чую только страх. Знает – раз пришла в себя, ее снова вернут в камеру на потеху жестокому альфе. От ее убитого вида у меня сжимается сердце, но тут же в желудке колет острый стыд за непрошенное сострадание.

– Почему ты терпишь?! – выплевываю язвительно, сам не зная зачем. – Почему не прекратишь все эти страдания?

Окидываю взглядом ее тощее тело. Девчонка уставляется в потолок. Все понимает, но не хочет отвечать. Я помню, как она сказала мне «спасибо», лежа тут с воспалением легких. Тогда она еще говорила. Теперь от смазливой беловолосой куколки осталась лишь блеклая оболочка с ободранными клоками на голове. Эрик высосал из нее всю жизнь!

Делаю пару шагов и выглядываю за клеенчатые ленты – в коридоре никого. Возвращаюсь к каталке полукровки. В голове зреет дикий, никуда не годный план, но если я хочу ее спасти, действовать надо прямо сейчас. И, кажется, я даже знаю, как выйти сухим из воды!

– Значит, так, – произношу вполголоса, копаясь в верхнем поддоне этажерки, стоящей около двери. – Ты уже достаточно здорова и сделаешь все, чтобы уйти отсюда как можно дальше.

Наконец выуживаю ключ от наручников. Подхожу и расстегиваю браслет, стискивающий тонкое, как из бумаги, запястье. Делаю шаг назад, стараясь показать, что не пытаюсь причинить ей вред. Полукровка прижимает руку к телу, ведет плечом, растирает кожу… Медленно окидывает взглядом лазарет, останавливается на мне. Аромат страха сменяется… В ее глазах вдруг вспыхивает злоба.

Она хватает с соседней этажерки скальпель и в один прыжок оказывается рядом со мной.