Читать книгу Конец мира – это только начало: Экономика после краха глобализации - - Страница 7

Единственные территории на Земле, отвечающие всем трем указанным требованиям, – бассейны рек, протекающих через тропические пустыни в низких широтах на небольшой высоте над уровнем моря.

Такие территории имеют несколько очевидных преимуществ.

● Любой земледелец знает, что без дождя урожай не вырастишь. Однако, если вы обоснуетесь на берегу реки, у вас всегда будет вода для полива, если только какой-нибудь бородатый парень не превратит воду в реках в кровь[6].

● В тропиках длинный световой день и почти круглый год светит солнце. Благодаря отсутствию смены времен года там можно выращивать несколько урожаев в год. Больше урожаев – меньше голода, будь он неладен.

● Высокогорные реки отличаются быстрым течением и, соответственно, образуют прямое русло, прорезая на своем пути каньоны. Равнинные же реки, напротив, обычно огибают препятствия, орошая своими водами большие площади потенциальных сельскохозяйственных угодий. Вдобавок реки со множеством притоков во время весеннего паводка выходят из берегов, оставляя на почве толстый слой богатых питательными веществами илистых отложений, а ил замечательно усиливает действие фекалий.

● Проживание в пустыне позволяет держать незваных гостей на почтительном расстоянии. Ни один охотник или собиратель в здравом уме, подойдя к границе пустынного региона, не скажет, мечтательно вглядываясь в колышущийся от зноя воздух: «Держу пари, там водятся упитанные кролики и растет сочная брюква» (особенно учитывая, что в те времена самой прочной обувью были легкие сандалии).

С точки зрения земледелия бассейны рек имеют также ряд других не менее важных, хотя и не столь очевидных преимуществ.

Во-первых, транспортные возможности. Перевозить грузы не так-то просто. Даже при наличии асфальтированных дорог, которые, строго говоря, появились лишь в начале ХХ в., для перевозки грузов наземным транспортом требуется в 12 раз больше энергии, чем при транспортировке по воде. В начале I тысячелетия до н. э., когда пределом мечтаний была гравийная дорога, энергии для сухопутных перевозок требовалось, пожалуй, в сотню раз больше, чем для транспортировки по воде[7].

Реки, неспешно несущие свои воды через пустынные земли нашей прародины, позволили людям перевозить продукты, которые имелись в избытке, туда, где их не хватало. Разделение труда позволило нашим предкам включить в севооборот больше пашни, увеличив посевные площади и, соответственно, урожаи. При этом новые пахотные земли необязательно должны были располагаться в шаговой доступности от места проживания. От наличия этих преимуществ зачастую зависело, будете ли вы процветать (читай: будете ли сыты) или бедствовать (читай: будете ли голодать). Нельзя было забывать и о безопасности: возможность переброски воинов по водным путям позволяла давать отпор тем соседям, которые были настолько глупы, что решались ступить на ваши зеленеющие в пустыне поля.

Транспортный потенциал рек уже сам по себе давал первым земледельцам ряд преимуществ, а чем больше было защищенных сельскохозяйственных угодий, тем больше был урожай. Население, перешедшее на оседлый образ жизни, росло, а значит, росли и площади защищенных сельскохозяйственных угодий и т. д. Кочующие племена превратились в оседлые общины.

Во-вторых, реки решали проблему… пищеварения.

Даже если какое-то растение съедобно, это не значит, что его можно просто сорвать и съесть. Зерна пшеницы, например, можно, конечно, прожевать и проглотить, но в сыром виде они плохо перевариваются. Саднящий рот, кровавый стул – во все времена это не слишком приятно.

Из зерен пшеницы можно сварить неаппетитную и невкусную кашицу, но при варке разрушаются содержащиеся в зерне питательные вещества, к тому же для приготовления пищи на огне требуется немало дров. Вареная пища может служить дополнением к рациону немногочисленного племени, кочующего с места на место и имеющего возможность находить дрова. Но в пустыне дров не найти. Деревьев там практически нет. Правда, они растут по берегам рек, но запасать дрова – значит отвлекать земледельцев от возделывания земли. Кроме того, продуктивное земледелие в бассейнах рек способствовало росту численности населения, а каждый день варить еду для большого количества людей (на целую общину) было просто немыслимо в мире, в котором еще не было ни угля, ни электричества.

Что в итоге? Расчистка земель, прокладывание оросительных каналов, сев, уход за посевами, уборка урожая и обмолот зерна – таковы были несложные этапы раннего земледелия. Что было действительно сложно, так это с помощью двух камней малыми партиями перерабатывать урожай, чтобы получить муку грубого помола, из которой потом можно было приготовить легкоусвояемую кашу (не требующую варки) или, если в общине были гурманы, испечь хлеб. Источником энергии служила только мускульная сила (человеческая или домашних животных), а безжалостная физика процесса помола зерна требовала столько труда, что человечеству долго не удавалось выбраться из этой технологической ямы.

Реки буквально смыли эту проблему. Водяное мельничное колесо передавало часть кинетической энергии воды на жернова. Вода текла, колесо крутилось, камень терся о камень, и оставалось только подсыпать зерно в чашу для помола. Раз, и готово: вот она, мука!

Водяное мельничное колесо стало первым достижением в области механизации труда. Поначалу вся сэкономленная человеческая энергия направлялась на все тот же каторжный физический труд – обработка новых земель, прокладывание оросительных каналов и увеличение урожаев. Но процесс получения пищи становился все менее трудозатратным, и впервые в истории у нас образовались излишки продовольствия. Это тоже немного освободило нам руки, и для них, разумеется, нашлось новое занятие: управляться с излишками продовольствия. Бац! И вот у нас есть глиняные горшки и цифры. Теперь нужно придумать, как хранить горшки и вести им счет. Бац! И вот мы освоили азы инженерного дела и письменность. Теперь нужно как-то распределять продовольствие, хранящееся на складах. Бац! И появляются дороги. Все наши запасы продовольствия надо где-то централизованно хранить, охранять и учитывать, а полученные навыки – передавать будущим поколениям. Бац! И вот вам урбанизация и система образования[8].

На каждом этапе мы постепенно перенаправляли часть затрат труда, ранее использовавшегося для земледелия, в новые отрасли. Последние, в свою очередь, способствовали развитию технологий земледелия, служившего источником высвобождавшихся трудовых ресурсов. Постоянно ускоряющаяся специализация и урбанизация дали нам сначала городские поселения, затем города-государства, затем царства и, наконец, империи. Оседлое земледелие дало нам более калорийное питание, пустыни обеспечили безопасность, но именно реки дали толчок развитию цивилизации.

В первое тысячелетие трафик был не слишком напряженным.

Приречные земледельческие системы периодически возникали то тут, то там, но мало кому посчастливилось обосноваться в столь удобных локациях, как пустынные регионы. Первые оседлые земледельческие цивилизации располагались в долинах Тигра, Евфрата, Нила, Инда (территория современного Пакистана), реже – в верховьях Хуанхэ (современные центральные и северные районы Китая) и… да, собственно, больше нигде.

Вдоль Миссури, Сены, Янцзы, Ганга и Кванзы тоже могли бы сформироваться поселения, способные со временем стать царствами или даже империями, но им недоставало надежной защиты от соседей. Постоянные набеги (как цивилизованных народов, так и дикарей) ослабляли эти очаги культуры. Даже самая крупная и агрессивная из империй прошлого – Римская – в условиях войны всех против всех, терзавшей человечество на ранних этапах истории, просуществовала «всего» пять веков. Месопотамия и Египет, напротив, просуществовали много тысячелетий.

Самое интересное, что следующий технологический прорыв, приведший к образованию отдельных цивилизаций, не сделал их более долговечными. Напротив, они стали менее долговечными из-за усилившейся конкуренции.