Читать книгу Простой советский спасатель 4 - - Страница 3

– Да ничего он не велел! Я его даже не видел! – заверещал Женька. – Чё ты прицепился, как банный лист?

– Женек, я тебе друг или портянка? – спрыгнув с перил, вздохнул я.

– Ну, друг…

– А без «ну»?

– И без «ну» друг, – снова завёлся Жека.

– Ну, так какого лешего ты тогда дурочку из себя строишь? Тебя даже мент спалил! Не умеешь врать – не ври! – рявкнул я. – А ты крутишься как на сковородке, и палишься не по-детски! Рассказывай!

– Ничего я не кручусь, – огрызнулся напарник. – Тебе показалось.

– Ага, и менту показалось, нам обоим показалось, – я устало вздохнул: больничная койка ни тишина отделения начинала приобретать в моих глазах радужные краски. – Ладно, я пошёл.

– Куда? – встрепенулся друг.

– Пройдусь по пляжу, народ поспрашиваю, кто-нибудь что-нибудь да видел. Надо выяснить, что Кузьмич делал вчера вечером, да и за лодку узнать: точно она на станции ночевала или кто-то соврал, – я в упор глянул на Жеку.

– Ты что, мент что ли? – глаза у друга забегали, он нервно схватил рупор. – Без тебя разберутся!

– Без меня-то, может, и разберутся, да только как бы меня вместе с тобой не втянули.

– Куда не втянули? Мы же ничего не сделали? – пацан замер, глядя на меня со смесью скрытого страха и удивления.

– Не сделали. Но если один скрывает информацию, второй автоматически становится соучастником преступления, – врал я, конечно, безбожно, но что делать, Женькину тайну нужно было выяснить. Мы с тобой кто?

– Кто? – тупо переспросил друг.

– Мы с тобой напарники! А это значит что?

– Что? – Жека, окончательно сбитый с толку, забыл про рупор, которым хотел прикрыться от моих расспросов, и лупал глазами.

– Это значит, друг за друга отвечаем и в горе и в радости, – ага, в бедности и богатстве. – Поэтому менты с нас обоих спросят.

– Да ты-то здесь причём? Ты же даже не знал! – воскликнул парень.

– Ага, значит, всё-таки есть что-то, о чём я не знаю, но узнать, друг мой Евгений, мне очень хочется, – сложив руки на груди, сурово припечатал я.

– Да нет ничего! – заюлил Жека, но я стоял в проходе, перекрывая ему обзор на пляж, и не сверлил его сердитым взглядом. Во всяком случае, я надеялся, что взгляд у меня сердитый и весь я такой строгий и злой. Надоел детский сад до чёртиков. И если уж разбираться в деле с лодкой, то сначала надо дожать Женьку, а потом уже идти по остальным пляжникам.

О том, чем мне лично грозит исчезновение Сидора Кузьмича, я старался пока не думать. Честно говоря, на душе как-то даже полегчало, словно проблема неожиданно рассосалась сама собой. Но что-то мне подсказывало: не так всё просто в этой истории, и совсем скоро вылезут новые рожки из следующего козлёночка.

Если Кузьмич помер, на его место по-любому придёт кто-то другой. Во-первых, гибель сотрудника комитета госбезопасности, – это вам не смерть курортника, которую можно списать на несчастный случай. Перегрелся, перепил, переохладился товарищ отдыхающий и помер на пляже, а, точнее, в море.

За Прутковым стоит организация, которая будет рыть землю, но найдёт виновного в смерти своего товарища. Ну, или назначит кого-нибудь на эту роль. Во-вторых, если верить словам Сидора Кузьмича, сказанные им в кабинете на Коммунаров, утерянную казну он ищет по распоряжению вышестоящих товарищей. И неважно, заговорщики они, или нынешнее руководство страны, главное то, что нацелены ребята отыскать давно потерянное и присвоить. Ну, или пустить на благо Советов, в чём лично я сомневаюсь очень сильно.

Пауза затягивалась, Женька упрямо молчал, но видно было, что держаться нету больше сил, и ему очень хочется поделиться с кем-нибудь страшной тайной.

– Колись уже. Ну, – я спустился на пару ступенек вниз, чтобы оказаться на одном уровне с другом, и расслабленно облокотился на перила лестницы.

– Да что ты, блин, пристал! – вяло отмахнулся Жека.

– Ну, как знаешь, – я развернулся и начал спускаться.

– Ну, ладно, ладно! – воскликнули за моей спиной. – Только ты никому!

Я оглянулся и вопросительно глянул на напарника, проверяя серьёзность его намерений.

– Поднимайся, чтоб никто не подслушал, – Женька поднялся, подошёл к ограждению и перегнулся через поручень, разглядывая местность.

Как ни странно, но сегодня возле нашей вышки оказалось мало пляжных ковриков. Обычно точка спасения торчала как одинокая сосна в окружении садовых роз: курортницы стремились расположиться поближе, чтобы, так сказать, недалеко бежать за спасателем, если вдруг начнут тонуть. Ага, в песке с ракушкой.

Я вернулся, переставил стул так, чтобы видеть Женькино лицо и глаза, и молча стал ждать, когда товарищ соберётся с силами и признается. Напарник оглядел окрестности, оглянулся на меня, понял, что юлить дальше не удастся, вздохнул, развернул стул, оседлал его и печально начал свой рассказ.

– Понимаешь, я вчера вечером видел Сидора Кузьмича. Я уже со смены собирался уходить, когда он ни с того, ни с сего на пляж припёрся.

– Подожди, так Кузьмич всегда под конец дежурства к нам приходит, – удивился я. – Это ж традиция: отпустить смену, обсудить планы на следующий день, новостями обменяться.

– Ну да, он и приходил, как обычно, за час до конца рабочего дня. Мы с ним потрындели за работу по мелочи и всё. Кузьмич попрощался и ушёл. Вроде как он торопился куда-то, то ли навстречу, то ли к внуку, я так и не понял.

– А вернулся когда?

– А вернулся он, когда я уже с вышки сполз и собирался на лодочную станцию топать бинокль и рупор закинуть, – Женька замолчал, напряжённо вглядываясь моё лицо.

– Ну а дальше что?

– А дальше… Блин, Лёха, дальше Кузьмич попросил меня перегнать его лодку в одно место и там оставить. А всем на станции сказать, что, мол, Сидор Кузьмич разрешил взять покататься. Нам с тобой.

– Чего? – опешил я. – Я-то каким боком? Я ж в больнице был, и Кузьмич об этом знал.

– Ну, не знаю, – Женька виновато отвёл глаза. – Я сделал, как он велел. Начальник всё-таки. Да и характеристику ещё испортит, как я потом буду.

– Понятно. Дальше что? – эх, Жека, Жека, не пойду я с тобой в разведку, это точно.

– Дальше я сторожу сказал, что велено, вернулся через час, как Кузьмич просил, взял лодку и перегнал её, куда было сказано.

– Куда перегнал-то? – уточнил я.

– Ну… – Жека поскрёб затылок. – Знаешь проход на Кирпичиках между домами? Типа тупичка, через который местные к морю спускаются.

Я нахмурился, вспоминая старый район. Маленьким, да и в подростковом возрасте в тех краях я не бывал. Скорее, кирпичные приходили к нам в военный городок в «Дубки» на дискотеку. За что и выхватывали от нас регулярно. Знатные драки случались с пришлыми из-за девчонок. Иногда и просто так дрались, по принципу «я дерусь просто потому, что я дерусь». Ну а кто сказал, что можно шататься по нашей территории как у себя на Кирпичиках?

– Это от конечной что ли, в сторону старых домов? – я чуть не ляпнул вдоль новых многоэтажек, но вовремя остановился. Чёрт его знает, есть в тех районах сейчас новые дома или только частный сектор. Это в моё время там вполне себе развитый микрорайон.

Женька нахмурился, соображая, что я имею в виду, затем неуверенно кивнул.

– Узкий такой проход между деревянными заборами?

– Точно! – просиял напарник.

– Так ты лодку кому-то во двор что ли затаскивал? – удивился я.

– Да нет, с чего ты взял? А-а-а, нет, это я там поднимался, когда лодку там бросил.

– Жека, не тяни бычка за хвост, выскользнет. Ни черта непонятно. Ты можешь конкретно объяснить: куда отогнал лодку, и что потом делал?

– Ну, я же тебе говорю! На Кирпичики! Там недалеко подъём в город по обрыву, а на берегу дерево приметное.

Ого! Прошлое, точнее будущее, и тут лезет во все дыры прошлого. Это дерево мы облюбовали ещё по молодости, ходили туда на рыбалку в юности. В какой-то момент начали оборудовать под себя вместе с неизвестными местными рыбаками. Притащили пару брёвен, устроили сиденья, сварганили что-то типа мангала из кирпичей. Короче, красота. Став взрослыми, отмечали там майские праздники.

Даже насыпь из разнокалиберных камней, которыми укрепили берег, не испортила место. Стало даже лучше, как по мне. Мы с друзьями последние годы очень редко там бывали, последний раз решили вспомнить молодость и отметить день рождения друга детства Павлухи на берегу под рыбалку, решили, что на дереве самое то будет.

Место оказалось облагороженным. Кто-то выстроил вокруг каменный заборчик, чтобы укрываться от ветра, с несколькими точками для закидывания удочек. И даже притащил на брег старое кресло. Красота!

– Всё, понял, принял, – кивнул я. – У дерева оставил?

– Нет, чуть дальше, напротив Змеиной горки, – уточнил Женька.

Я отчётливо вспомнил это место. Однажды, уже встречаясь с Галкой, мы отправились туда вчетвером: я со своей и Пашка с молодой женой. Жена переехала с Дальнего Востока, всё для неё в нашем городе было в новинку. Особенно рыбалка и ночёвки на берегу.

Но оказалось, молодая супружница больше всего на свете боится мышей и змей. А последние в тех местах очень любят гнездиться. Визгу было на весь берег, когда Алёнка увидела в воде чёрную голову… ужа, потому как никто другой в наших краях не водится.

Мы так и не смогли убедить, что ужики милые и не кусаются, и бояться её больше, чем она их. После этого Алена кроме центрального пляжа нигде в море не заходила. Я не стал ей говорить, что и на городских пляжах змеи в воде тоже встречаются, хоть и редко. Так и живёт до сих пор в неведение. Зато хоть купается вволю.

Собственно потому этот кусок местности и прозвали Змеиной горкой. Очистные расположились аккурат между двух склонов обрыва.

– И что, так просто оставил напротив Змеиной горки и ушёл? – чёрт меня дёрнул задать такой глупый вопрос, у нас лодки спокойно стоят на воде, никто их не трогает.

– Нет, – неожиданно ответил Жека. – Кузьмич велел вытащить её на берег и оставить.

– Зачем? – моему удивлению не было предела.

– Не знаю, – в голосе друга зазвучала растерянность. – Я как-то не придал значения… Сделал, что Кузьмич сказал да и всё. Слушай, а правда, зачем было вытаскивать лодку, чтобы потом затаскивать её обратно в воду? Он же, получается, на ней сюда пришёл. Охота была возиться.

Мы задумались, прикидывая причины, из-за которых Кузьмич мог озвучить такую просьбу. В голову ничего толкового не приходило. Штормового предупреждения не обещали, так что, даже если мичман не собирался выходить в море, лодка спокойно могла переночевать на воде.

– Да-а-а, загадка, – Жека вздохнул.

– Думая, отгадка самая обыкновенная. Может, перевезти что хотел на остров…

– Да ну, глупости, а потом с этим грузом ложку на воды выталкивать? Ерунду не говори, – напарник мазнул рукой.

– Ну, да ты прав… Слушай, а ты чего Василию-то об этом не рассказал? Я уж было подумал, криминал какой, а тут всего лишь ложку переправил в другую сторону да ещё и по просьбе хозяина.

– Да ты что! Зачем мне лишние проблемы? Затаскают же потом, вопросами замучают, а когда, а что, а почему тебе, а не кому-то другому? А прикинь, если Сидора на самом деле веслом того, по башке и в воду… Я же получаюсь самым удобным подозреваемым!

– Да какой из тебя подозреваемый! – хмыкнул я. – Ты со мной всё утро был, а в самый ответственный момент мы на берегу оба торчали, слушая гороховую гражданку.

– Какую? – не понял Женька.

– Ну, тётку ту, которая суету навела, купальник на ней был в белый горох.

– А, точно. Да всё равно, – Женька качнул головой, отказываясь признать мою правоту, помолчал и добавил. – Как ты думаешь, на лодке и вправду был Сидор Кузьмич?

– Да чёрт его знает, – протянул я, задумчиво глядя на море. – Не верится мне, что с нашим мичманом могли так поступить. Точнее, что он бы такое допустил.

Чёрт, сложно общаться с другом, когда не можешь всего рассказать. Ну не верю я, что Кузьмича могли так банально подловить, и кто этот второй, в кепке с длинным козырьком? Конкурент? Подельник? В смысле, тоже из заговорщиков или кем там они себя считают, искателями государственной казны? Или это из тех, с кем Кузьмич якшается по своей пляжной линии?

– Вот и я не верю, – вздохнул Женька. – Что делать-то будем?

– Да ничего не будем. В том смысле, с дежурства нас никто не снимал. Работаем, Жека. Объявится Сидор Кузьмич- посмеёмся вместе, а не объявится…

– Тогда что? – Жека глядел на меня круглыми глазами, ожидая ответа.

– Тогда не посмеёмся. Тогда милиция будет разбираться, точно тебе говорю. Всё, кончай волынку, работа не ждёт. Слушай, а с лодкой-то что? – вдруг вспомнил я.

– А что с лодкой? – Женька глянул в бинокль. – Вон стоит.

– Да не с нашей, с Прутковской. Мы ж её возле своей так и оставили. Вот чёрт! Там же детвора все следы затопчет! Хотя какие следы после моря… Ладно, пусть милиция разбирается, а мы будем надеяться на то, что Кузьмич жив-здоров и скоро появится.

В этот момент я обратил внимание на знакомую фигуру, которая остановился возле лотка с пирожками.

– Жека, ты это… пирожков хочешь? – не сводя глаз с товарища, разговаривающего с Евдокией, поинтересовался я.

– Не помешали бы, – Женька похлопал себя по животу. – Уже лягушки рыдают. Я, когда волнуюсь, всегда жрать хочу, чисто волк. Перед экзаменами так совсем плохо, – пожаловался напарник. – Посидишь, сбегаю?

– Сиди, сам схожу, – отмахнулся я. – Не своди взгляд с горизонта, – улыбнулся я и бегом скатился с лестницы, успев расслышать, как хохотнул Женька, хватаясь за свой любимый бинокль.

Спустившись, я не стал торопиться, не спеша огляделся, присматриваясь к отдыхающим, будто случайно мазнул взглядом по мужчине, который всё ещё топтался возле лотка расстроенной тёти Дуси. Надо бы придумать, как ей помочь. Муж-мошенник в советском государстве, за которого взялась милиция – это крест на всю жизнь. От неё теперь практически все отвернутся Увы, но есть у нашего брата и сестры такая сучная чёрта характера. Не у всех, но у многих. Хотя, если он бывший, то Евдокии прямо-таки повезёт, может, и по судам таскать не будут, и соседи пожалеют.

Минут через пять мужик отстал от Евдокии, и пошёл в сторону набережной, на ходу жуя пирожок. Я стоял, смотрел ему вслед и уговаривал себя не ввязываться в это сомнительное приключение. Однажды я уже прогулялся за этим типом и получил по башке. Неизвестно, чем закончится моя слежка сегодня.

Но семейный дух авантюризма поднял голову и завёл старую песню о главном: семьи нет, детей нет, что мне терять? Совесть взбрыкнула и напомнила про Лену и отца. Вот за отца-то я и ухватился: чёрт его знает, что это за тип, как он связан с Кузьмичом, комитетом, картами и прочей-остальной кладоискательной антуражностью. За каким лешим он меня подстерёг и по голове приложил?

Борьба с разумом была короткой, победа оказалась сокрушительной. Вздохнув, я решил купить мороженое и прогуляться за товарищем в бейсболке. Короткая прогулка позволила увидеть много интересного. Стараясь не светиться, прикрываясь матрасами и кругами, которые тащили в руках отдыхающие, прячась за их спинами, я дошёл за мужиком практически до постамента с кораблём.

В какой-то момент едва не спалился, когда мужик вроде бы как невзначай присел на скамейку, а в следующий момент рядом оказался Игорёк! Сначала я не придал этому значения: Васильков с напарником дежурили на детском пляже. Но короткое наблюдение показало: эти двое знакомы.

На скамейке Игорь посидел недолго, съел пирожок, выкинул бумажку в урну, поднялся и пошёл к автоматам с газированной водой. И в этот момент я едва не упустил самое главное. На том месте, где минуту назад сидел Игорёша, осталась лежать какая-то бумажка.

С того места, откуда я наблюдал, невозможно было разглядеть, что за документ забыл или специально оставил парень на лавке. Но когда мужик в бейсболке небрежно протянул руку и забрал желтоватый клочок, мне показалось, что я опознал передачку. Когда же странный тип на минуту развернул бумагу и заглянул внутрь, мои сомнения переросли в уверенность.