Читать книгу С.-Петербургъ: хроники иномирья. Венецианские зеркала - - Страница 5

Так не принято.

Пациент бесцеремонно ввалился в мой кабинет и развалился в кресле.

Без записи. Не поздоровался.

Так не принято! – вновь подумал я, и даже хотел сказать это вслух… Однако раздавшееся негромкое, но злобное рычание заставило меня сдержаться.

Злобное рычание? В моем кабинете?

Напомню, что я лицензированный врач, а не дрессировщик! Хотя о чем это я? Почему мне вообще пришло в голову сравнивать врача и дрессировщика?

Вообще-то интеллигентный, образованный человек, тем более дипломированный врач, должен уметь держать себя в руках. Вспыльчивость – удел невеж и невежд.

Увы, я был вспыльчивым человеком. Возможно, виной тому были предки, носившие длинные вислые усы. А может, виной тому – моя многолетняя военная служба на Восточных окраинах Российской империи. По мнению академика Бехтерева, ослабление самоконтроля (в виде вспыльчивости или наоборот – паники) является одним из проявлений военного невроза. Вспыльчивость, ночные кошмары, ощущение себя «чужим» в мирной жизни – это лишь часть букета симптомов, принесенного мною с войны. Академик утверждал, что путь к исцелению заключается в укреплении волевых качеств и постоянном улучшении самоконтроля и советовал почаще напоминать себе – кто я и какой я. По мере сил я старался выполнять эти рекомендации.

Особенно ярко вспыльчивость проявлялась, когда меня отвлекали от работы.

А сейчас мне помешали. Отвлекли от исследования. По просьбе капитана Жуковского я собирал информацию о зеркалах. Вот и сейчас я читал том «Брокгауза и Ефрона»:

«Зеркало. – Всякая гладкая поверхность, плоская или кривая, способная отражать свет по определенным направлениям относительно падающего света, в противоположность матовой, отражающей свет по всем направлениям, – называется зеркальной, а тело с такой поверхностью – зеркалом. Часть оптики, называемая катоптрикой, излагает законы отражения света и частные случаи отражения в зависимости от формы зеркала, которые в последнем отношении разделяются на плоские и кривые.».

Я отложил книгу и уже набрал в грудь воздух, чтобы разразиться гневной тирадой…

Ситуацию спасла медсестра Дарья.

– Извините, Александр Стефанович, но я ничего не смогла поделать. Пациент сказал, что ему экстренно нужна ваша помощь и сразу же прошел в кабинет.

– Так вы пациент?

– Да.

– Видите ли, уважаемый, у нас не принято приходить без предварительной записи и в не назначенное время.

– Мне очень нужно! Дело касается моей жизни! – рыкнул незваный гость.

– Можете не верить, но в кабинете врача у каждого второго вопрос жизни и смерти! – решительно произнес я, давая понять, что в моем кабинете может быть только один хозяин. – Если вам нужна квалифицированная медицинская помощь, можете обратиться к медсестре, с которой вы так бесцеремонно обошлись, и записаться ко мне на прием. Скажем, на следующей или через две недели.

От моих слов Дарья приободрилась и подбоченилась. Медсестра была полностью на моей стороне.

Признаюсь, что бесцеремонность гостя порождала во мне ответную ярость. Хотя было что-то еще… Был какой-то нюанс, что я упускал.

– Доктор, у меня правда нет времени ждать! Прошу, помогите! – другим, жалостливым тоном произнес пациент и посмотрел на меня глазами побитой собаки.

«Совсем другое дело! А то, понимаешь ли, самовольно ворвался и развалился тут!» – подумал я.

– Хорошо, я приму вас. Представьтесь и расскажите, что вас привело ко мне.

Сообщив пациенту о своем решении, я наконец-то внимательно его рассмотрел.

Это был крупный мужчина лет тридцати, хорошо развитый физически. На первый взгляд в нем не было ничего особенного, пожалуй, кроме необычной клочкастой щетины, изобильно росшей на его лице и голове. Еще, пожалуй, конечности у него были несколько длиннее обычных. Да-да… пожалуй, слишком длинные ноги и слишком длинные руки. Мощное, но сухое тело. Крупная лобастая голова. На лице необычайно жесткая щетина, похожая на шерсть… Крупные зубы с чуть длинноватыми клыками…

И все-таки я что-то упускал, какая-то деталь ускользала от моего внимания.

– Доктор, фамилия моя Петкевич, а зовут Ксаверием. Родом из Виленского уезда. – пациент замолчал и неожиданно зло продолжил. – Хотя какое это имеет значение? Я даже не знаю, сможете ли вы мне помочь, а уже вынужден отвечать, как на допросе!

– Любезный! – прервал я пациента, вложив в это слово весь свой врачебный опыт и посмотрел на Петкевича как должно смотреть врачу на больного.

Я – опытный врач с многолетним опытом работы. Прежде всегда больные отвечали мне так, как должно больному отвечать врачу. Всегда. Самые разные люди отвечали, как принято отвечать.

Но не в этот раз!

Петкевич молча зло смотрел на меня и глаза его начинали разгораться словно горящие угли.

– Любезный! – повторил я с нажимом в голосе. – Вы должны рассказать мне все подробно. Важны самые мелкие детали. Только в таком случае я смогу вам помочь.

Ксаверий Петкевич прикрыл глаза, глубоко вздохнул и начал говорить. Постепенно по мере рассказа злость в его голосе уступила место отчаянию.

– Поймите, доктор, мы любим друг друга. В это невозможно поверить, но чудо любви случилось с нами! Однако вместо счастья мы с Любушкой переживаем смертную муку! Виной тому ее отец. Он ненавидит меня.

– Любезный Ксаверий Петкевич! Чем же я могу помочь вам? Я – доктор, а не священник. Мое дело – лечить, а не узаконивать отношения.

– Доктор, я понимаю, кто вы и поэтому хочу, чтобы вы сделали мне одну деликатную операцию.

– Какую операцию? – удивился я. – Уж не хотите ли вы хирургически усилить свою мужскую силу? В таком случае, вам нужно не ко мне, а к профессору Преображенскому обратиться. Проживает он, правда, в Москве и берет дорого.

Ксаверий Петкевич рассмеялся.

– Доктор, вы совсем неверно меня поняли. Дело в том, что я – волкодлак и прошу об операции с целью окончательного превращения в человека. В нашем роду есть поверие, что для избавления от волчьей части натуры нужно снять кожу, потом расположенную под ней шкуру волка и выбросить последнюю. А кожу вернуть обратно на место. Вот о какой операции я вас прошу.

Словно молния сверкнула в моей голове. Как я не догадался сам!

Длинные ноги и длинные руки. Мощное, но сухое тело. На лице необычайно жесткая щетина, похожая на шерсть. Красные глаза. Виленский уезд. Конечно же, Петкевич – волкодлак! К слову, это объясняет его странное поведение.

Отчасти меня оправдывал только тот факт, что прежде так близко я видел волкодлака только раз, и это было плохое воспоминание.

В тот вечер мы с профессором Подхалюзиным занимались исследованиями – изучали поведение одной из самых удивительных бестий, обитающих на Русской земле – гигантской шестиметровой лошади «фурадесъ», или по-простому, «фуры». Так вот, наши мирные научные наблюдения были прерваны нападением стаи волкодлаков! И если бы не вмешательство капитана полиции Жуковского, история могла бы закончиться трагично.

– Позвольте, но знает ли Любушка, кто вы такой? Многие мужчины теряют сознание при встрече с волкодлаком. А тут речь идет о юной девице.

– За это не беспокойтесь, доктор! Моя Любушка – начинающий литератор, пишет для детей, и она единственный в мире человек, с которым я могу быть самим собой.

Автор детских книг – возлюбленная волкодлака? Уже давно работаю врачом, но не перестаю удивляться тому, что люди со своими жизнями вытворяют.

Однако, негоже интеллигентному человеку, к тому же лицензированному врачу относиться к кому бы то ни было предвзято и отказывать пациенту в помощи из-за предрассудков!

– Любезный волкодлак Ксаверий! Тем более расскажите мне вашу проблему максимально подробно.

Петкевич поменял в кресле позу и начал свой рассказ:

«Как я уже сказал, родился я в Виленском уезде и являюсь самым настоящим потомственным волкодлаком. Возможно, вы знаете, что это качество передается только по мужской линии. То есть мой отец был волкодлаком, мой дед был волкодлаком и его дед, и так далее в тьму веков. Мать же, бабушка и все тетки были обычными женщинами. Единственным их отличием был строго соблюдавшийся в наших краях обычай в замужестве за волкодлаком носить на голове красный платок. Будучи совсем юным, я поссорился со своими родителями и сбежал в Санкт-Петербург. Конечно, у меня не было разрешения властей нарушать черту оседлости нежити, но кто в юности обращает внимание на такие мелочи?».

С.-Петербургъ очаровал своим блеском и бешенным ритмом. Петкевич сумел прибиться к стае таких же волкодлаков и зажил вольной жизнью. Деньги добывали грабежом фур. Награбленное пропивали в притонах. В общем, обычное существование персонажа с городского дна.

Всё изменилось в то мгновение, как я увидел свою Любушку. Это была взаимная любовь с первого взгляда. Случайно столкнулись на Сенном рынке и с тех пор не можем расстаться!

К несчастью, отец Любушки, бывший лейб-гвардии Семёновского Его Императорского Величества полка ефрейтор Поликарп Харитонович Иванов категорически против брака своей дочери с волкодлаком-бездельником. Сам Поликарп Харитонович после отставки устроился управляющим лесопилки в имении князя Витгенштейна и показал себя рачительным хозяином. Достаток в семье был. А уж дочери своей любимой Любушке ни в чем не отказывал! Можно даже сказать, что баловал её.

Ради Любушки я готов на всё: бросить стаю, отказаться от волчьей половины своего существа.

– Семёновцы – это такие здоровяки с голубыми глазами? – уточнил я.

– Они самые.

– Так ведь из гвардейских полков, именно, семеновцы обладают наибольшей терпимостью к инородцам вследствие свободомыслия! За свое свободомыслие полк даже подвергался гонениям. Как именно отказал вам Поликарп Харитонович. Повторите, пожалуйста, дословно.

– Так и сказал, мало того, что ты волкодлак, так ты еще и голь перекатная. Мол, пока я не буду уверен, Ксаверий, что сможешь обеспечить моей дочери достойную жизнь, разговора о свадьбе не будет. – Пациент грустно вздохнул и замолчал, видимо, еще раз переживая тот злосчастный разговор с отцом своей любимой.

– Позвольте, но получается, что основная загвоздка не в том, что вы волкодлак, а в том, что вы бедны? В таком случае, возможно, вам стоит попробовать устроиться на работу, не знаю, санитаром или даже медбратом в одну из больниц Собственного Его Императорского Величества канцелярии по учреждениям императрицы Марии? Дело общественно важное. Говорят, что волкодлаки в Армении лечат раненых и даже по слухам воскрешают павших в сражениях, зализывая их раны. За это их прозвали «аралезы» (беспрестанно лижущие). Мы могли бы с вами провести исследование и опубликовать научную статью на тему «лечебных свойств слюны волкодлака». – Я не заметил, как увлекся новой для меня идеей.

– Основная проблема, доктор в том, что волкодлака без документов в С.-Петербурге никто не берет на работу! – обозлился Петкевич.

Ах, да! Я вспомнил, что, действительно, любому представителю нежити нужно особое разрешение для переезда и работы в столице. На то и закон о черте оседлости нежити принимали.

– Любезный Ксаверий, напомню о том, что вопросы задаю я не любопытства ради, а для вашей пользы! Расскажите о своих предках. Ваш род из псоглавцев как Ахракас и Аугани?

– Не знаю, из какого рода-племени эти уважаемые существа, а наш род идет от волчьих людей – вильцев.

– Это которые лютичи?

– И на это имя откликались предки.

– Признаться, загадали вы мне загадку не из легких, любезный Ксаверий! Нужно время, чтобы найти правильный ответ, – подытожил я первую консультацию, а чтобы пациент не ушел с пустыми руками, выписал ему рецепт колдовской мази с Extractum Belladonnae spissum и еще одной не столь популярной травкой для ежедневного употребления с целью предотвращения оборачивания волком.

– Доктор, а это мне поможет? – с надеждой в голосе спросил Петкевич.

– Cuique suum! Конечно, поможет, – успокоил я пациента, и мы расстались.