Читать книгу Журнал «Рассказы». Шепот в ночи - Александр Сордо - Страница 2

Саша убрала от лица растрепавшиеся волосы и поправила съехавшую шапку. Лицо покалывало от мороза, и она потерла щеки руками в толстых вязаных варежках. В нос ударил запах сырой шерсти. Саша поморщилась. Раздраженно стянула мокрые варежки и сунула в карман пуховика. Пальцы были красными и влажными. Она поднесла их ко рту и подышала. Но на таком морозе даже пар от дыхания был еле теплым, как воздух у выключенного несколько часов назад обогревателя.

Саша сунула руки в карманы и огляделась в поисках указателя. В сумеречном свете вдоль утоптанной просеки слабо искрились сугробы. Утро сейчас или поздний вечер? Саша не знала. Деревья вдоль дороги молчали, и вся лесная живность, если она там и была, куда-то попряталась. Не слышно было ни хруста веток, ни отдаленного уханья совы, ни шороха беличьих лап, цепляющихся за ствол. Куда идти? Так и не найдя подсказок, Саша продолжила брести по просеке, решив, что любая дорога должна куда-то вывести. Куда бы она ни вышла, Саша надеялась, что там будет тепло.

Усталости она не чувствовала. Ноги в высоких сапогах на шнурках двигались легко: утрамбованный снег мягко амортизировал шаг. Но пальцы ног давно онемели, и Саша время от времени ими шевелила, чтобы они не отмерзли окончательно. Далеко ли еще?

На повороте Саша остановилась. В сугробе у обочины чернело что-то, круглое и удивительно знакомое. Шлем? Она осторожно выудила его из снега и отряхнула варежкой. Точно, мотошлем. Ладони обожгла ледяная поверхность, но Саша не выпустила его из рук. Она знала человека, который его носил. Знала его адрес. Город Муром, Юбилейная улица, дом 50, квартира на втором этаже, вторая дверь направо. Какой же номер квартиры?

Шлем, конечно, надо было отдать. Вот они посмеются, когда она расскажет, что нашла его посреди леса, где не проезжало колесо мотоцикла. Ведь следов от шин на дороге не было! Или он проехал здесь так давно, что их замело снегом, а потом утрамбовало подошвами? Надо будет его расспросить, что он забыл в этой глуши.

Саша зажала шлем подмышкой и снова растерла окоченевшие ладони. В этом месте просека сворачивала направо, и если бы она не остановилась поднять шлем, то не заметила бы узенькую тропинку, уводящую в противоположную сторону. Тропинка была так плохо освещена, что даже снег на ней не блестел. Наверное, оттого, что деревья росли над ней гуще и плотно смыкались ветвями, образуя что-то вроде костистой арки.

Что-то слабо манило ее на эту тропу, хотя казалось, что она ведет дальше в лес. Саша посмотрела на просеку и прислушалась. Ничего. Или все-таки… Это что, шаги?

Быстрые, торопливые, еще отдаленные, но определенно человеческие. Чей-то взволнованный голос и сбивчивое дыхание. Саша машинально отступила в тень на тропинку и замерла, выжидая. Хотя просека была явно утоптана множеством ног, Саша еще не встречала здесь путников, и перспектива столкнуться с незнакомцем в сумеречном лесу ей не улыбалась.

Шаги приближались. Теперь было понятно, что бегут двое. Женский голос слышался все громче:

– Давай, а то опоздаем!

– Шевели ногами!

– Еще немножко.

И только когда из-за поворота показались две фигуры, большая и маленькая, Саша поняла, что с женщиной ребенок, и вышла из укрытия.

Женщина на Сашино появление никак не отреагировала, словно вовсе не заметила. Она была на шаг впереди девочки и тянула ее за руку. Ее дочь в пухлом розовом комбинезоне была похожа на моток сладкой ваты и еле переставляла ноги. Завидев Сашу, она, в отличие от матери, остановилась и удивленно уставилась на нее. Женщина раздраженно дернула за руку:

– Пойдем!

– Простите, а куда вы так спешите? – спросила Саша, глядя почему-то на девочку. Та ей улыбалась и показывала язык.

– Как куда? – бросила женщина, так же не глядя на Сашу. – На поезд.

И махнула рукой на деревянный указатель-стрелочку: «Вокзал».

Саша несколько раз моргнула. И как она не заметила его раньше? Значит, скоро можно будет сесть в теплый вагон и уехать домой.

– А вы почему не спешите? У вас на скорый билет?

Саша сунула руку в карман и нащупала сложенную вчетверо бумажку. У нее же есть билет! От соседства с мокрыми варежками края у него слиплись и пошли волнами. Окоченевшие пальцы не слушались, но Саше кое-как все же удалось развернуть билет. Женщина заглянула Саше через плечо и разочарованно вздохнула:

– А, у вас обычный. Тогда можете не торопиться. Пойдем, – сказала она уже девочке и снова потянула ее за руку.

На этот раз девочка не сопротивлялась и поплелась за матерью.

Саша стояла и смотрела им вслед. Почему-то ей ужасно хотелось, чтобы девочка обернулась и еще раз показала язык. Но девочка покорно шла по просеке, словно и думать о ней забыла.

Саша посмотрела на темную тропинку, с которой сошла. Она казалась холодной и безлюдной и больше никуда не манила. Да и зачем было идти дальше в лес, когда деревянная стрелка явно указывала в направлении вокзала. Саша еще раз взглянула на свой билет и пошла вслед за женщиной с девочкой, крепко прижимая к себе мотошлем.

* * *

Когда вдали послышался шум подходящего поезда, на улице окончательно стемнело. Значит, сейчас все-таки вечер, отметила про себя Саша. Можно будет устроиться на верхней полке, воткнуть в уши беруши и проспать до самого дома. Главное, чтобы в вагоне работало отопление.

От мыслей об одеяле Саша еще сильнее ощутила морозное дыхание зимнего леса. Ее собственное дыхание уже не согревало ладони, и она держала руки в карманах, нервно теребя скомканные варежки. Впереди уже показались зажженные фонари, и Саша шла на их свет. Наконец она различила впереди станцию и длинный узкий перрон, почему-то огороженный железной сеткой. Дорога привела ее к лестнице перед закрытой калиткой, которую тряс интеллигентного вида мужчина с черным ободком волос вокруг гладкой лысины. В одной руке он держал ушанку и поводок, а другой вцепился в сетку калитки.

– С собакой нельзя, – бесцветным голосом проговорил человек по ту сторону калитки.

– Я же вам говорю: на собаку отдельный билет, вот!

Мужчина просунул через сетку свернутую в трубочку бумажку. Человек по ту сторону даже не взглянул на нее.

– С собакой нельзя, – повторил он таким же бесцветным голосом.

Саша подумала, что он может отвечать так сколько угодно раз, невзирая ни на какие аргументы.

– И что вы предлагаете мне делать? – Мужчина в отчаянии всплеснул руками. Поводок натянулся, и немецкая овчарка, до того смирно сидевшая у его ног, поднялась и оскалилась на сторожа.

– Мне нужно ехать, с кем я его оставлю? – Мужчина показал на поезд.

– Понятия не имею, – отрезал сторож и наконец заметил Сашу. – Девушка, у вас что?

Саша протянула ему билет.

– Это скорый поезд для срочных пассажиров. – Сторож кивнул на безлюдный перрон. – Ждите следующий.

Саша недоуменно уставилась на билет. И где здесь написано, что он не на скорый поезд?

– Давайте я доплачу, – предложила Саша. Ей ужасно хотелось уехать как можно скорее. – Сколько надо?

– Я что, похож на билетера? Ждите следующий.

Саша оторопела.

– А когда он придет?

Сторож посмотрел на Сашу так, словно в жизни не слышал вопроса глупее.

– Теперь я похож на справочное бюро? Идите в зал ожидания и спрашивайте там.

Саша с тоской посмотрела на поезд. В окнах горел мягкий свет, занавески в большинстве вагонов были задернуты. Но в одном из окон она увидела розовый кокон, похожий на сладкую вату. Та девочка с просеки? Девочка, кажется, тоже узнала Сашу и высунула язык. Саша высунула язык в ответ. Ему немедленно стало холодно. Саша улыбнулась. Хотя бы девочка сейчас в тепле и успела на поезд.

– Ну а мне-то что делать? – простонал мужчина с овчаркой.

– Давайте я его возьму? – неожиданно для себя предложила Саша. – Я в зале ожидания спрошу, каким поездом его можно отправить.

Мужчина с сомнением посмотрел на Сашу.

– Вы правда готовы его взять?

Вообще-то, ей самой очень хотелось на поезд и под теплое одеяло и она понятия не имела, возьмут ли собаку хоть на какой-то поезд. Но смотреть на то, как человек разрывался между собакой и поездом, было невыносимо, и Саша кивнула.

Мужчина просиял.

– Вот спасибо! – Он потянулся к ней, словно хотел взять ее руки в свои. Но Сашины руки прятались в карманах, поэтому он крепко сжал ее предплечья и с благодарностью посмотрел прямо в глаза. Жест вышел коротким и скомканным, потому что в процессе он выронил ушанку, смутился, наклонился ее поднять, а пока отряхивал, поезд издал предупреждающий гудок, и мужчина засуетился.

– Это Чарли. – Он сунул Саше в руку поводок. – Отправьте его, пожалуйста, на проспект Ленина, 14, квартира 50.

Он наклонился к собаке, потрепал ее по голове и что-то забормотал на прощание. Та радостно ткнулась носом ему в ладонь.

– Улицу Ленина? – уточнила Саша. – В Муроме нет проспекта Ленина.

– Почему в Муроме? – удивился мужчина. – Я из Чебоксар.

И, не дожидаясь ответа, он нырнул в открытую калитку, которую сторож тут же с лязгом захлопнул. Едва мужчина вскочил на подножку, поезд заскрежетал и тронулся с места. Мужчина махал им рукой до тех пор, пока не скрылся из вида. Чарли не залаял и не побежал за ним – только время от времени приподнимался и тихо скулил, словно звал хозяина назад. Поводок в Сашиных руках в очередной раз натянулся, и ее охватила паника. Что она теперь будет делать с этой собакой?

Это навело ее на еще одну важную мысль. Шлем!

– Скажите, а поезд останавливается в Муроме?

И тут же пожалела. Сейчас сторож скажет что-нибудь вроде: «Я похож на кассира?» – и отправит ее в зал ожидания. Но к сторожу внезапно вернулся его равнодушный бесцветный голос. Он сказал:

– Поезд следует без остановок.

Саша уже и так пожалела, что спросила, и поспешила прочь от перрона с его неразговорчивым сторожем.

Зал ожидания располагался в двухэтажном бетонном здании с выщербленными стенами и рядами желтых пластиковых стульев. Пахло хлоркой и мазутом – почему-то в помещении этот запах ощущался сильнее, чем на перроне. Может, просто на морозе у нее притупилось обоняние, а теперь нос оттаивал и чувствительность возвращалась? Саша в который раз пошевелила пальцами ног в сапогах. Вот бы наконец разуться!

Она потянула за собой Чарли и подошла к застекленной кабинке информации. Женщина по ту сторону что-то печатала на компьютере, и Саша постучалась.

Женщина перевела на нее недружелюбный взгляд, всем видом показывая, что ее отрывают от важной работы.

– Вам на скорый? – спросила она наконец.

– Нет, – ответила Саша. – Я хотела спросить…

– На второй этаж, – отрезала женщина. – Завтра будем разбираться.

В чем разбираться? – хотела спросить Саша, но женщина уже повернулась к компьютеру и продолжила печатать.

Второй этаж представлял собой широкий холл с рядами одинаковых дешевых кроватей. Такие бывают в фильмах о школах-интернатах или о жизни детей-сирот. Но Саша не была сиротой и уже два года как окончила школу. Ей здесь явно не место.

– Проходи, чего встала, – сказал женский голос с одной из кроватей.

Саша нашла взглядом девушку лет двадцати с двумя длинными косами.

– Ночью только скорые ходят, – сообщила девушка. – Ложись, спи.

Пустых кроватей было много, и Саша выбрала ту, что стояла дальше от входа.

– Не советую, – покачала головой девушка, кивая в ту сторону, и перешла на шепот. – Там Люська.

В самом углу на кровати действительно сидела женщина, которую Саша не сразу заметила, и медленно раскачивалась, обхватив себя руками.

– Что с ней? – тоже шепотом спросила Саша.

– У нее шепот.

– Что? – не поняла Саша.

– Шепот. Тебя что, еще не проверяли?

Саша села на кровать напротив девушки с косами.

– Нет.

– Значит, завтра будут. Если у тебя шепот, вообще отсюда не уедешь, – доверительно сообщила девушка.

Саша обернулась на Люську. Та продолжала раскачиваться, не обращая никакого внимания на их разговор.

– А это заразно?

Девушка пожала плечами.

– Никто не знает.

Саша посмотрела на Чарли. Тот послушно сидел у ее ног и дышал, высунув язык. Интересно, а у собак может быть шепот?

– Что это, вообще, такое?

Девушка снова пожала плечами.

– Я знаю только, что, если у тебя шепот, готовься поселиться тут навсегда.

С этими словами девушка улеглась на подушку и натянула одеяло до самого носа.

Саша положила шлем под кровать и привязала поводок к ножке. Потом передумала и отвязала. Достала из-под подушки запечатанное в пластик белье и начала заправлять постель.

Серое шерстяное одеяло было таким старым, что в нескольких местах на нем виднелись проплешины. В белом накрахмаленном пододеяльнике дырка была не сбоку, а в виде ромба посередине – в последний раз Саша спала под таким у прабабушки, когда та была еще жива. Она огляделась в поисках батареи, чтобы просушить на ней варежки, но ничего не нашла и повесила их на спинку кровати. Сняв сапоги, пуховик и шапку, она, не раздеваясь, забралась под тонкое одеяло и свернулась клубком, чтобы хоть немного согреться. От ее дыхания шел густой пар.

Какое-то время она пролежала, глядя в пустоту, поочередно согревая ледяную ступню одной ноги под коленкой другой. Но потом, словно заметив ее тщетные попытки, Чарли запрыгнул к ней на кровать и пристроился рядом. Его массивное тело щедро источало живое тепло. Саша обняла его одной рукой и наконец заснула под запах псины, мазута и сырой шерсти промокших варежек.

* * *

Проснулась Саша оттого, что у нее сильно замерз нос. Она поднялась и потерла глаза. Чарли нигде не было видно. От дыхания по-прежнему шел пар. Да сколько же здесь градусов?

Замотавшись в кокон из одеяла, Саша пошла в душевую. Покосилась на окна – не открыты ли? Но единственная открывающаяся фрамуга над раковиной была плотно затворена. Катя, вчерашняя девушка с косами, стояла под тонкой струей и терла ноги мочалкой.

– Если хочешь помыться, поторопись, горячая вода скоро закончится.

Саша помотала головой. Лучше уж подождать до дома, чем вот так. Она повернулась к раковине и распечатала пластиковую упаковку с зеленой зубной щеткой. В стакане у зеркала заметила щетку-соседку с такой же зеленой ручкой. Щетина у нее была стесана до основания так, что обрубки слиплись в одну белую массу. Саша сомневалась, что такой щеткой можно почистить что бы то ни было, и потянулась выбросить ее в мусор, но Катя остановила:

– Не трогай, это Люськина.

Саша в недоумении уставилась на Катю:

– А почему она не возьмет себе новую?

– Новых нет, их выдают только в первую ночь. Обычно так надолго никто не задерживается.