Читать книгу Вор звездной пыли - - Страница 17

До происшествия с теневой джинной Мазен темноты не боялся. Теперь он не мог заснуть, не зажигая керосиновой лампы. Это не прогоняло его страх полностью (да и как это было бы возможно, если само существование света заставляло появляться тени?), но было приятно увидеть свет, вынырнув из кошмара. Кошмарный сон был всегда одним и тем же: Омар преследовал его по дивану, занося кинжал.

Иногда, в момент удара, Мазен вспоминал какие-то обрывки: серебряную кровь на губах мертвеца, скачущие по пустыне убийцы в черном, улыбающийся Омар с серебряной кровью на щеках…

Мазен всегда просыпался в холодном поту, сбросив одеяло, задыхаясь. «Ты здесь, – напоминал он себе. – Ты – это ты». Но хотя эти слова утешали, когда он бодрствовал, кошмаров они не прогоняли.

Порой Мазен бросал взгляд на стены и видел белоглазую тень джинны, ухмыляющуюся ему. «Не важен», – бормотала тень. А потом он моргал, и тень исчезала. Оставалось только изо всех сил надеяться, что это затуманенный сном разум играет с ним в игры.

К третьему дню пребывания купца во дворце Мазен совсем измучился. Он был усталым и измотанным, и эти чувства только обострялись из-за боли от раны. Оставалось только радоваться, что острая боль сменилась тупым подергиванием. Тем не менее ему нелегко было заставить себя встать к утренней трапезе. Он уже несколько дней пытался образумить султана и останавливаться не собирался.

Со слипающимися глазами, но полный решимости, он тщательно переоделся и вышел из своих покоев. Проходя по саду, он резко остановился, заметив Полночного Купца: она стояла на корточках на куртине белых роз. На солнце она смотрела таким взглядом, словно оно оскорбило ее.

Мазену она показалась прекрасной.

«Пора прекращать так думать о преступнице», – укорил его внутренний голос.

Однако он ничего не мог с собой поделать. Здесь Полночный Купец, самая неуловимая легенда Мадинны! Ожившая легенда. И она дважды спасла ему жизнь. Этот факт делал ее еще привлекательнее. К сожалению, купец его чувств не разделяла.

Как только она его увидела, то нахмурилась еще сильнее.

– Сейиди.

– Полночный Купец. Ты присоединишься к нам за завтраком?

Она вздернула подбородок.

– Нет.

Удивляться не стоило: за те два дня, которые она здесь провела, султан заставил ее присутствовать на множестве мероприятий. Ее явно тяготила каждая минута этого пребывания во дворце.

Мазен попытался улыбнуться.

– А… – Наступило неловкое молчание. Купец отвернулась первой. Он откашлялся. – Хороший день, правда?

– Вряд ли. Невозможно наслаждаться днем, когда приходится с ужасом ждать будущего.

Мазен судорожно сглотнул.

– Мне очень жаль. – Извинения вырвались у него так стремительно, что он не успел задуматься над своими словами. – Из-за поиска, из-за моего отца, из-за теневой джинны…

Купец странно посмотрела на него.

– Почему тебе жаль джинны?

«Потому что мой брат оставил ее в живых, а она напала на тебя. На меня. На нас обоих».

Не дождавшись от него ответа, купец поменяла тему разговора:

– Так мне называть тебя «принц Мазен»? Или?..

Она выгнула брови.

– Мазен. Юсеф – личина для других времен. – Он помялся, раздумывая, и решился спросить: – Но ты ведь догадалась, что это не настоящее мое имя, правда? Ты поэтому за мной пошла.

Единственным признаком удивления стало то, что купец медленно опустила веки.

– Джинна решила тебя разыскать. Я поняла, что ты не простой писец.

Эти слова повисли между ними безмолвным обвинением.

Однако он был не единственным лжецом.

– А тебя? – спросил он. – Как мне называть тебя? Лули или Лейла?

Губы купца чуть изогнулись.

– Лули. Лейла – личина для других времен.

Она отвернулась, предоставив Мазену изумленно смотреть ей в спину. Он растерялся. Не сбежит ли она, если он продолжит задавать вопросы? Она явно не рвется говорить с султаном, но, может быть, поговорит с ним?

Он осторожно зашел на розовую куртину и тоже присел на корточки.

– Те истории, которые рассказывают про тебя, – рассказы о Лули аль-Назари, Полночном Купце – они правдивы?

Купец пожала плечами.

– Зависит от того, что именно говорят. Например, я в одиночку не побеждала банду печально знаменитых грабителей с помощью магии. Однако я на самом деле однажды подожгла притон и заставила грабителей драться из-за спасенной добычи, пока они сами себя не победили. – У нее в глазах плясал смех. – А как насчет тебя, принц?

Она передвинулась так, что теперь ее терракотовые глаза впивались в него.

– Про твоего брата ходит много историй, а вот ты остаешься тайной. Ты – сын сказительницы, и сам ты сказитель, однако о тебе ничего не рассказывают.

Эти слова были простым наблюдением, но они упали ему на плечи тяжелым грузом.

– Да. Мало что можно рассказать про принца, запертого во дворце.

– Тебе нельзя уйти?

– Только со свитой. – Он невесело засмеялся. – Любой выход превратится в процессию.

– И потому ты становишься Юсефом.

Она продолжала смотреть на него, хмуря брови. Мазен заметил, что в ее голосе нет осуждения: она говорила совершенно спокойно.

– По правде говоря, до встречи с тобой я оставался всего лишь никому не известным человеком на базаре. Ты первая заинтересовалась тем, кто я такой. – На его губах появилась печальная улыбка. – Мне вряд ли удастся в ближайшее время снова такое проделать, но было очень приятно недолгое время вести вымышленную жизнь.

Лули не ответила ему сразу, но после паузы холодно проворчала:

– Понимаю, о чем ты. Репутация может мешать. Оказывается, ее можно даже использовать для шантажа, чтобы заставить человека согласиться на гибельный поиск.

Мазен вздрогнул. Он понимал, что эти горькие слова адресованы не ему, но это не избавило его от чувства, будто он ответственен за жестокость отца. Он пытался придумать какое-то оправдание, когда его неожиданно схватили за плечо. Повернувшись, он увидел, что за их спинами возвышается Омар и наблюдает эту картину с ленивой улыбкой.

– Салам, Мазен. – Он посмотрел на Лули. – Полночный Купец.

Тон у него был прохладный.

Лицо Лули заледенело.

– Наследный принц.

– Как всегда, приятно тебя видеть. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я украду у тебя моего брата.

Мазен нахмурился. В чем дело? Он определенно не опаздывает на утреннюю трапезу.

– Нисколько.

Купец вышла из цветочной куртины и отряхнула одежду. В ярких лучах солнца она казалась неуместной: кусочек ночи на поле с яркими цветами. Однако держалась она с уверенностью человека, находящегося на своем месте. Нет – человека, который заслуживает лучшего, нежели это место, этот поиск.

Мазен со вздохом позволил Омару себя увести. Они не успели отойти далеко, когда купец громко сказала:

– Мне любопытно, наследный принц. Твои черные ножи… Откуда они у тебя? Они даже бестелесного джинна сделали плотным.

Мазен вспомнил черный нож из своего сна, и его передернуло. Прежде он об этом не задумывался, но ножи у брата и правда были странными!

– Они такие же, как твой клинок. Оружие, зачарованное джиннами. – Омар адресовал ей через плечо улыбку. Мазен с Хакимом называли ее улыбкой сердцееда, однако Лули она, похоже, не впечатлила. – Не беспокойся: я воспользуюсь ими, чтобы тебя защитить, если понадобится.

Купец молча возвела очи к небу. Повернувшись, она ушла, не сказав больше ни слова. Темные одежды раздувались у нее за спиной. Мазену ужасно хотелось уйти вместе с ней. Сейчас она не была свободной, не целиком, но она была свободной до того, как его отец ее разыскал. Могла кочевать по пустыне, жить так, как ей вздумается, без груза страны у себя на плечах.

– Какая приятная личность! – сказал Омар.

Он поманил Мазена за собой.

«По крайней мере, приятнее, чем ты», – подумал Мазен.

Он прошел за Омаром по открытым переходам, вверх по какой-то лестнице, где они оказались у простой деревянной двери. Еще не войдя, он знал, что это кладовая, потому что к двери был прикреплен кусок пергамента с описью хранящегося. Не успел Мазен поинтересоваться, что они здесь делают, как Омар втащил его внутрь.

Кладовая была заполнена средствами для уборки и шаткой, пыльной мебелью. За столом сидели двое слуг, играющих в шатрандж. При появлении Омара они подняли головы и поспешно ушли, по его приказу. Когда они удалились, Омар устроился на одном из стульев и улыбнулся.

– Это место вполне сгодится как тихий и укромный уголок.

– Мы разговариваем здесь по какой-то особой причине?

– Мне нужна была комната, а эта оказалась ближайшей, где не было толпы твоих слуг-шпионов.

Мазен скользнул к окну и устроился на подоконнике. «На тот случай, если мне придется звать на помощь», – подумал он. Однако в это время дня в переходе никого не было. Зная Омара, можно было не сомневаться, что и это он тоже предусмотрел.

– Мазен, ты помнишь, что обещал мне услугу? – Сверкнув глазами, Омар запустил руку в сумку у себя на ремне и достал какой-то золотой предмет. – Я придумал, как ты сможешь со мной расплатиться.

Он бросил предмет брату.

Мазен еле успел податься вперед и поймать брошенное, не дав ему упасть на пол. И уставился на то, что оказалось у него в руках. Это был золотой браслет – яркий, со сверкающими камнями.

– Подарок? Не стоило, Омар.

Он попытался спрятать свое недоумение за улыбкой.

– Еще как стоило.

Омар снова залез в сумку и достал… Такой же браслет.

Мазен настороженно посмотрел на копию.

– Мне казалось, что ты питаешь отвращение к драгоценностям.

Омар фыркнул:

– Они не столько отвратительны, сколько неудобны. – Он снял с пояса один из кинжалов и протянул его Мазену. – Напои один камень своей кровью. – Мазен инстинктивно отшатнулся. Омар просто помахал перед ним кинжалом. – Не сомневайся: на это есть причина.

– Ну так просвети меня. Я не собираюсь себя резать непонятно зачем.

Омар со вздохом положил нож на стол.

– Ладно. Хочешь объяснений? – Он протянул Мазену второй браслет. – Надень его.

– Но я…

– Просто сделай это, Мазен.

Он взял второй браслет. Чуть поколебавшись, защелкнул его на левом запястье. И тут же испытал совершенно непривычное чувство: головокружение и неустойчивость, словно поменялся центр его существа. Тело ощущалось слишком холодным, слишком большим. Ему почему-то захотелось поскрести кожу, чтобы она отслоилась. Он моргнул, и его зрение стало более четким, все детали вокруг – более яркими.

– Что это было?

Звуки собственного голоса заставили его замереть. Это был не его голос! Слишком низкий, и слова ложатся на язык чересчур тяжело.

– Омар, что…

Мазен резко замолчал: он увидел свое отражение в зеркале, втиснутом в угол комнаты. Отвел взгляд и посмотрел снова. Изображение не поменялось.

На него с круглыми от изумления глазами смотрел Омар бин Малик.

Мазен прикоснулся к своему лицу – к лицу брата – и ахнул. Сначала он ничего не говорил, только с постепенным пониманием смотрел на свое изменившееся отражение. А потом пришла паника, острая и дикая; он стащил браслет с руки и бросил на подушки.

Вновь посмотревшись в зеркало, он увидел, что оказался в собственном теле. Со стоном провел ладонями по лицу. Омар имел нахальство рассмеяться.

– Твои театральные реакции неизменно забавляют.

Мазен резко повернулся к нему.

– Что это было? Магия? Это – парная реликвия? – Ему вспомнился мешок с реликвиями, принадлежавший Полночному Купцу. – Ты украл их у купца?

Омар прищелкнул языком.

– Я краду только то, что невозможно получить иным способом. Купец – не единственный собиратель магических вещиц.

Мазен это знал. У их отца имелась небольшая коллекция реликвий, полученных «в дар» от охотников и кочевников, скитающихся по пустыне. Он, конечно, платил за них хорошие деньги, однако на самом деле реликвии ему предоставляли из-за того, что боялись, как бы ему не стало известно про их обладателей. Проблема не была распространенной: реликвии встречались редко.

Омар продолжал говорить медленно и спокойно, словно обращался к ребенку.

– Эти браслеты – особенные. Помнишь лампу, которую правитель джиннов зачаровал для Амира? Их создал тот же джинн. Они такие же древние, как и свитки Амира.

Мазен взял один из браслетов и благоговейно погладил пальцами драгоценные камни.

– Передавались по наследству?

– Сотни лет. Они пылились в сокровищнице, так что их вряд ли хватятся. – Он придвинулся к Мазену. – Как видишь, я уже напоил один своей кровью. Чтобы наша иллюзия удалась, тебе надо дать свою кровь второму.

У Мазена сжалось сердце.

– Иллюзию?

Омар улыбнулся.

– Мы поменяемся местами, Мазен.

Он выронил браслет.

– Но отец велел сопровождать купца тебе!

– В этом-то и проблема. Я готовлю нечто важное с моими ворами и не могу это пропустить. – Он уперся локтями в колени и подался вперед. – Мне казалось, ты обрадуешься такому. Разве тебе не хотелось пойти пошляться по пустыне? Теперь ты сможешь это сделать.

Мазен с трудом удержал смешок, адресованный самому себе. Ребенком он жаждал приключений – таких, как в историях матери, где фигурировали герои, магия и фантастические создания, – но то было тогда, сейчас все изменилось.

– Не таких приключений я хотел.

Омар нахмурился.

– Я хранил твои секреты, ахи, и спас тебе жизнь. Ты у меня в долгу. Или… – он сверкнул глазами, – ты хочешь, чтобы я объяснил султану, как джинн заполучил твою тень?

У Мазена чуть сердце из груди не выскочило. «Это ты привел теневую джинну! Это ты ее спровоцировал!» Однако он промолчал, понимая, что эти слова произносить нельзя, что разочарование Омаром окажется для султана на втором месте, а на первом будет его злость на Мазена.

Однако требование Омара… Это было невозможно.

– Я не владею саблей. Я не смогу притворяться тобой.

Омар с силой вогнал кинжал в столешницу и усмехнулся, когда Мазен отшатнулся.

– Не беспокойся. Я отправлю с тобой Айшу, моего лучшего вора. Она, как и другие мои воры, будет знать, кто ты на самом деле. Если понадобится сражаться, предоставь это ей.

Мазен смутно припомнил женщину в капюшоне, которую видел с Омаром во внутреннем дворе дворца. Неужели с этой встречи прошло меньше недели?

– Что скажешь, Мазен?

Омар наклонил голову набок.

Мазен смог выдавить только сдавленное «Ха!», которое было наполовину криком о помощи, а наполовину – смешком.

До смерти матери он считал мир за пределами Мадинны волшебным местом. Мать заставляла внешний мир казаться полным жизни, света и бессчетных возможностей. А потом ее убила одна из тварей из ее же историй – и очарование исчезло.

И все же…

«Смерть на свободе лучше жизни в позолоченной клетке».

Он сказал Лули аль-Назари, что любит сбегать в такую жизнь, где ему можно быть кем-то другим, а не собой. Не чересчур рьяно оберегаемым сыном легендарной сказительницы.

И вот у него появляется шанс покинуть Мадинну. Единственный и опасный, шанс.

Ему не впервые придется притворяться кем-то другим.

– Ладно. – Мазен поднял голову и посмотрел брату в лицо. – Я отправлюсь в твое приключение.