Читать книгу Сказки Наталисы – 2. Сборник Психологических Сказок - - Страница 3

Вспомнились мне, на днях, слова бабушки: «Заступом подпереть-то можно, а вот синицу в золотой клетке не удержишь».

Средь домов чужих и в городе неизвестном, жила-была девица одна. Звали ее Тоня. С виду обычная, ничего приметного, одним словом, как все.

Окончила школу, да и уехала учиться, куда подальше от отчего дома. И не просто так, а из-за непонимания и недостатка материнской любви к ней. Все девице казалось, что матушка ее сильно контролирует. И уж, вроде, не она сама живет, а по чьим-то советам и указаниям. Как будто потеряла Тоня часть себя, а найти никак не может.

Решила Тоня отвлечься от мыслей нехороших и фильм посмотреть. Не заметила она, как уснула.

И снится ей сон: как попала она в лес и стоит возле дома бревенчатого. Ставни открыты, дверь заступом подперта, на окошке кот сидит, шерсть вылизывает.

Подошла Тоня, постучала в ставенку, для приличия. А кот встрепенулся и говорит ей человечьим голосом:

– Чего пугаешь, шляешься туда-сюда. Коли надо чего, так заходи и спрашивай.

– А что, здесь коты говорить могут? – широко раскрыв глаза, удивилась Тоня.

После этого они мило побеседовали меж собой еще чуточку, пока возле дома не появилась старица. С клюкой и в цветастом переднике, она была заметна еще издали. Как подошла ближе к Тоне, во всей красе раскрылся ее образ. Это была женщина, лет восьмидесяти, в вышитой рубахе и двуслойной юбке, одна из-под другой, а края нижней юбки все в кружевах и узорах затейливых.

Женщина представилась как ведунья Всея. Она рассказала, что к ней, в свою пору, приходили девицы и женщины Тониного Рода. Как помогала она им, указывала путь-дороженьку к счастливой жизни, в любви и радости. Поведала старица и о сундуке Счастья, что Тоне по праву Рождения положен от прамамочек и прародительниц, по родословной ее по линии мамы.

Только, вот напасть, украден он был давным-давно Птахом-разбойником и спрятан в пещерах его матери, в далекой стране Забвения.

На дорогу старица дала девице три вещицы: Гребешок, Рушник вышитый и Ладанку. Перекрестив на прощанье девицу, отправила с богом к пещерам разбойников.

Сказав на прощание ей таковы слова:

– В сундуке том и радость твоя, и счастье. Там твоя частичка, от Рода потерянная, по линии матери. Как найдешь, так и поймешь: кто ты и где твое счастье. В чем твоя женственность и красота живет. Где любовь твоя обитает.

Поклонившись до земли, девица Тоня пошла по дороге, вдоль поля. Успела она только за край пахоты свернуть, как ей навстречу вышел Ежик – короткие ноги.

– Здравствуй, милая девица!

Побывала ль ты в светлице?

Всея чаем напоила?

В путь-дорогу снарядила?

Рассказала? Удивила?

Иль опять все позабыла?

– он топтался и пыхтел, расспросить про все хотел.

«Странный Ежик, в рифму вопросами закидывает.» – подумала Тоня.

– Приветствую тебя, Ежик – короткие ножки. Я не поэтесса пока, а только учусь. Однако тебе отвечу прозой. Да, я иду от ведуньи Всеи. Мне надо найти пещеры разбойников. Можешь мне помочь? – спросила Тоня.

– Вот еще, не ежовое это дело – всем подряд помогать. Я просто полюбопытствовал.

До тебя тут тоже девушка бродила по лесу, Машей звали. Видать растеряшей была, что-то ценное искала. Взялся я ей помочь, довел до пещеры разбойников, а она меня чуть не растоптала. Увидела она мать Птаха и от испуга ногами затопала.

А та – возьми ее, да в лошадь и преврати. Я еле увернулся. – поведал ежик.

– А где же он сейчас? – расспрашивала Тонечка.

– А не знаю, да мне и все равно, главное – жив остался. И тем доволен. – ответил Ежик и пополз опять в пахоту.

– Милый Ежик, очень прошу тебя: помоги мне пожалуйста, покажи, хотя бы, дорогу к пещере разбойника. – попросила девица Ежа.

– Хорошо, провожу до пещеры, а ты мне песенку спой веселую, чтобы дорога короче стала. – согласился Ежик – короткие ножки.

На том и порешили.

Шла Тонечка и песни во весь голос пела. Да так громко и невпопад, что сороки от смеха крошками давились.

А Ежику нравилось. Так он чувствовал себя в безопасности и под надежной охраной.

Добрались до скалы огромной – в ней и была пещера спрятана. Прикрыта кустами непроходимыми.

И вот тут подумала девица: «Что же мне делать, как в пещеру попасть?» Да вспомнила она про ладанку, что ведунья дала. Взяла в рученьки свои ладанку, помолилась, как душа нашептала, да на грудь белую себе и повесила. Тут вдруг пещера и открылась сама собой.

Попрощался Ежик с Тоней, пожелал ей найти, что потеряно, и вернуться домой живой и невредимой. Подарил на прощание ей яблочко наливное. И сказал вот, что:

– Сама ни за что не ешь, отдай яблочко наливное матери Птаха-разбойника. Она до них охочая. После него, мать Птаха смирная и спокойная делается. Ей с него – только икнуть, а тебе – погибель. – профырчал и скрылся из виду.

Зашла в пещеру Тонечка, стоит, с ноги на ногу переминается, а как войти внутрь, не знает. От робости своей и растерялась.

– Что стоишь, топчешься? Проходи к столу, раз уж смелости хватило сюда прийти. – послышался женский, грубоватый голос с хрипотцой.

Холодные мурашки покрыли всю спину девицы. Ноги подкашиваются, головушка кружится. Страшновато ей стало. А делать-то нечего. Обернулась она на голос женский и увидела лохматую, нечесаную даму, лет пятидесяти. Шикарных объемов и с поварешкой в руке. Смотрела она на Тоню исподлобья.

– Тебя, небось, сынок мой сюда притащил, типа, ты его подружка? – вопрошала лохматая дама.

– Нет, я сама сюда пришла. Я Тоня, и мне нужен сундук, который Ваш сын украл еще у моей пра-пра-пра-прабабушки. И даже не сам сундук, а то, что в нем находится. – еле слышно выдавила из себя Тонечка.

– Ну и хорошо, что пришла. Я и так его хотела выкинуть, мешает больно. Пещерка-то узкая, повернуться нам некуда, а он с этим барахлом все захламил. – уже с позитивом сказала дама.

– Меня, вообще-то, Зинаида Степановна зовут. Я мама Птаха-разбойника. Он-то, парень хороший, так-то. Только гены ему достались от отца. Вот и просвистывает свое счастье паренек. Папенька у него знаменитость – Костляй Всемогущий! – с гордостью сказала лохматая дама.

То ли сватала она его Тонечке, то ли заступалась за сынка своего, Девица пока не понимала.

Вдруг в пещере возник сквознячок и через пару секунд появился он сам: мачо, Птах-разбойник. Парень смазливой внешности, глаза миндальные, янтарного цвета. Сам высокий, стройный, тело подтянутое, с черными кудрями до плеч.

– Все бы классно, только он разбойник. – подумала вслух Тонечка и не заметила, как ее услышали почему-то.

– Привет, девица-красавица. Как звать-то тебя? И как ты сюда добралась? Главное, зачем? – расспрашивал Птах, с прищуром в глазах.

Тонечка четко рассказала, зачем пришла, как дошла к ним, и самое главное, сказала, что заберет именно вещи из сундука. Она почему-то решила для себя, что сам сундук большой, и она его не донесет.

Не заметила Тонечка, как в пещере яркий свет появился и убранства нарядные. Стол широкий появился из ниоткуда. И лохматая Дама, превратилась в приятную женщину средних лет. И сарафан на ней парчовый с вышивкой, и бусики из камней драгоценных, а волосы в косу убраны.

Птах-разбойник, слегка присвистнув, руками пододвинул Тоню к обеденному столу. Поставили перед ней чашу золоченую, ложку серебряную и кубок хрусталя горного. Зинаида Степановна подала обед.

– Откушайте с нами, Тоня, а потом с сынком и сундучок Ваш поищете. – сказала она.

Не заметила девушка, как и день прошел, вечер поднялся. За столом и смех и шутки с прибаутками. Птах оказался милым парнем с прекрасным чувством юмора. А Зинаида Степановна – просто кладезь знаний.

День ночью сменялся, перелистывая дни.

Так и новый день в радости и открытиях у Тони прошел. Не заметила она, как нравиться ей стал Птах-разбойник. А Зинаида Степановна уже и про свадебку сынка с Тонечкой вслух мечтает.

А на улице весна вовсю пришла.

Гром звучал сильно, да так, что разбудил Тоню.

Очнулась она и поняла, где находится. Спал с нее разбойничий морок. Засияло солнышко в душе. Улыбнулась она искренне и по доброму Зинаиде Степановне, отдала ей яблочко наливное. Та его съела, подобрела, разрумянилась. Да повелела сыну своему, разбойнику, отдать Тоне ее сундук наследный.

Сей же час Птах, хитрюга, послушался матери своей. Принес сундук красивый, бархатом обитый. Взяла его Тонечка, да и бегом из пещеры той.

Пришла на полянку цветочную, присела на кочку теплую, открыла сундучок заветный. А там записка и вещички нехитрые лежат.

Гребешок янтарного цвета, переливается на солнце, играючи, на косу к Тоне просится. Рушник белоснежный, узорами затейливыми вышитый, что теплом родным от него веет. И зеркальце в оправе серебристой, с вензелями красочными по краям, сверкает.

В записке той написано:

«Дитя мое любимое, тебе я заповедую:

Жить в радости и легкости всегда.

Ты сердце свое искренне

Возьми себе в советчики.

Живет душа в нем добрая,

Она подскажет все!»

Тепло разлилось по телу Тони. Она представила образ мудрой старицы, возможно, и прамамочки, так ей стало на душе легко и приятно.

Взяла она в охапку сундук, благо он не больше почтовой коробки, и зашагала по дороге к городу.

Вдруг ее кто-то окликнул по имени. Девушка вздрогнула от неожиданности и очнулась.

Смотрит – а она в своей комнате, и телевизор горит. Протянула Тоня руку к тумбочке за пультом, а там и гребешок, и рушник вышитый, сложенный лежит. Да и зеркальце красуется своими вензелями. В перевязанном тряпицей кульке нашла она письмо старое со словами напутственными от Рода своего. А возле кресла, на полу, стоял и сундук, бархатом обитый.

Встала девушка, гребешком волосы расчесала, так вмиг мысли добрые пришли и все по полочкам улеглись. Посмотрела она на себя в зеркальце, глазки ее заулыбались, расцвела девица. Умылась она и утерлась рушником вышитым, и почувствовала поддержку крыльев Рода отца и матери.

В душе ее заиграли красками миры, не виданные до этого случая. Захотелось Тоне дорисовать свою картину, что на днях забросила. Взяла она краски и холст, да и ожила в руках ее кисточка. А в воздухе витала любовь, благодарность и светлое счастье девушки Тони.

Улыбнулась Тоня и ощутила Любовь и Радость, как будто в детство попала, в объятия к бабушке родной.