Читать книгу Родовая отметина - - Страница 2

Пролог

Оглавление

В парке старинного уральского городка начало лета воспринималось, как апрельская нежность юга Украины.       Юные листики берёзок, лип, клёнов сверкали на холодноватом солнце молодо, свежо и радостно. Гладь пруда ещё не украсилась тиной, а берега пестрели ранней травяной порослью. Посвистывали синички, порхали воробьи, где-то подбирал ноту соловей, его поддразнивали лягушки. Посреди пруда, в котором местами отражалось невероятной голубизны небо, мерно колыхались лодки с молодыми парами…


– С Денисом нужно что-то делать! – опираясь на перила бутафорского мостика, нервно басил седовласый представительный мужчина, обращаясь к женщине в шляпке и тёмных очках: она с грустью поглядывала на лодки.

Оба были в светлых плащах и выглядели умеренно интеллигентно.

– Мы его упустили… – не отрывая взгляда, протянула женщина. – Что не удивительно, при нашей профессии… артистов.

– Полина! – Что значит упустили? Парень всегда был под профессиональным присмотром, не в пример своим братьям в Москве, воспитуемых старосветскими бабушками и дедушками. Он прекрасно отучился в институте!…

– Который мы ему, Вадим Елисеевич, навязали… – акцентировав на отчестве, мерно, невозмутимо тянула своё женщина.

– Полина Михайловна! – перешёл на официозный тон Вадим Елисеевич. – Когда молодой… можно даже сказать, перспективный специалист уходит простым забойщиком в шахту!…

Артист задержал дыхание, намереваясь и телом, и жестом театрально изобразить трагичность момента, но передумал и выдохнул в сторону жены:

– Это, я тебе скажу…

– Не его, а наша промашка…

– Но делать-то что-то нужно, – терял запал Вадим Елисеевич. – Может, затолкать его в Москву?… Так ведь пробовали уже… И к театру так и не воспылал любовью нежной… – иронично, с оттенком тоски, пропел артист.

– Приедем после гастролей, тогда и поговорим предметнее, – наконец, повернулась к мужу Полина Михайловна. – А сейчас пойдём – репетиция через полчаса.

Мужчина пожал плечами, взял женщину под руку и они заспешили к центральной аллее. Тем временем, к лодкам на пруду присоединилось ещё две, лягушки поутихли, а со стороны минизоопарка послышалось крякание диких уток, и беззлобные рыки рысей.


Все процедуры, связанные с началом горняцкой смены-вахты: получение и облачение в спецодежду, настройка и проверка спецснаряжения, сбор бригады и спуск на километровую глубину – Денис проделал без особого волнения. Никто его не теребил, не подначивал, хотя шахтёры народ с “зазубринкой” – с новичком могут и подшутить, и покочевряжиться над его “незапылённой” простотой. Может, парень вызывал подсудное уважение внешним видом: рост выше среднего, плотный и невозмутимый до стеклянной прозрачности! Может, были наслышаны, что выпускник торгового института, экономист по специальности, решился начать трудовой путь с тяжёлой, опасной работы в глубинах земли нашей? А, может, потому что опекуном молодого горняка выступил сам бригадир Фомич, опытный, уважаемый шахтёр с двадцатилетним стажем?

Как бы там ни было, но первый рабочий день Дениса прошёл так, будто он уже давно трудится и привык к этой тяжести, как труда, так и каменной массы, с тупой неумолимостью давящей со всех сторон.


В конце смены Фомич, присел на выступающий из стены кусок породы, отпил из фляги водички и поинтересовался:

– Неужто без мандража отработал? Или умеешь держаться, или такой здоровый и непуганый? – засветился он зубами на фоне вымазанного угольной пылью лица.

И Денис словно очнулся: он оглянулся в темноту, куда уходили рельсы, перевёл взгляд на потолок, откуда капала вода. Поправил каску, блеснул белками глаз и криво улыбнулся:

– Интересно тут… Настоящая мужицкая работа.

– Настоящая?… – раздражённо ухмыльнулся Фомич. – Вот отишачишь месячишко, я и погляжу на тебя такого романтика. Будет тебе настоящая, когда харкать углём начнёшь, а там и до кровянки подкатишь. Настоящая… Если б ещё и платили, а то ведь некоторые наверху штаны протирают, а зарабатываю поболе нас…

– Деньги прах, придут и уйдут, а этот мир… – Денис обвёл взглядом мрачный грязно-серый закуток, – вечен и неповторим. Не каждому дано сюда попасть…

– Тебе не в шахту надо, а стихи писать, – саркастически хихикнул Фомич. – Странный ты, однако, хотя и не ленивый… будто бы! А попасть сюда действительно не каждому светит. В основном, нам, кто другого не умеет, да, иногда, таким как ты, которые или дурные, или шибко умные! Ну да ладно, собирайся – пора на-гора!

Послышался говор, смех, поругивание, и к ним подошла группа шахтёров. После чего, подсвечивая головными фонарями, смена дружно отправилась по проходке к центральному стволу шахты.


По дороге домой, Денис прислушивался к себе…

С непривычки тело ныло, но он чувствовал себя удовлетворённым – ему удалось отстоять своё, добиться желаемого! Только так можно “вытянуть” характер, наивно, как все увлечённые и неискушённые, считал он. Откуда и когда возникло такое стремление – не задумывался. Ещё на третьем курсе, осенним вечером возвращаясь с поздней лекции, посматривая на озябшие деревья, на кучки грязно-багряных листьев, почувствовал, что его жизнь, внешне благополучная, катится “не туда”. И это ощущение “неправильности выбранного курса” с течением учёбы только нарастало.

Профессия экономиста, популярная и престижная на тот период времени, не увлекала. Голову и душу будоражили совсем другие мысли и желания. Они были настолько глобальными, высоколетящими, что иногда казалось – впадает в некий транс! “Может, космос на меня влияет?” – радостно-испуганно обдумывал Денис. Но идея, возникшая как-то на занятиях по философии (рассматривались иррациональные направления идеализма), сверкнула и не померкла. Более того захватила! И он спонтанно, часто неосознанно уже прорабатывал её: читал соответствующую литературу, просматривал по телевизору научные передачи, даже ездил в столицу на международные философские семинары!… Ответов не находил, отчего ещё больше увлекался.

Когда защитил диплом, почувствовал свободу! Тогда и встретил случайно старого шахтёра Фомича.


Прогуливаясь, Денис зашёл в кафе перекусить. За соседним столиком пили пиво два крупных, с характерными чёрными глазницами мужика.

– Тащи своего сынка к нам, в шахту! Здесь у него быстренько вся шелуха осыплется! Нехорошие мысли улетучатся, а норов в нужную колею вскочит, – отсвечивая зрачками, азартно говорил один из них.

– А то я без тебя не знаю! – огрызнулся другой, прикладываясь к бокалу. – Пробовал, да не получается. Эх, Фомич! Он ведь на игле сидит… – плаксиво искривилось лицо.

– Разберусь и с иглой! – загорячился Фомич. – Шахта любую дурь выбьет. Вспомни…

Денис невольно прислушивался к разговору и проникался новым замыслом – опуститься под землю!… От шальной мысли мурашки проскочили по плечам, перекинулись на руки и застряли в пальцах. Он невольно их сжал и глубоко вобрал в себя воздух. Порывисто отодвинул тарелку с недоеденной котлетой и направился к шахтёрам…


Жил Денис с родителями в центре города, недалеко от театра. Дом был сталинской постройки: добротный, ухоженный, с высокими этажами. В этом районишке “ютились” крупные городские чиновники, преуспевающие бизнесмены, артисты и другие местные знаменитости. Во дворе постоянно дежурил наряд милиции, суетился с метлой дворник в рыжем халате, мелькали другие работники коммунальных служб, отчего повсюду наблюдался парковый покой и строгий официальный порядок.

У самого подъезда Дениса догнала девушка. Она поправила непоседливый локон светлых волос, отдышалась, взяла его за руку и произнесла с укоризной:

– Почему не позвонил, что уже работаешь? Я-то думаю, что ты ещё в полёте, собираюсь помочь с трудоустройством!… Вот и со своим шефом переговорила. Кстати, чего это тебя в шахту потянуло? Там, кстати, высокий уровень травматизма и смертности на тонну угля. Ну и профессию выбрал!…

Девушка тараторила, тащила парня к лавочке, а он растерянно улыбался и следовал за ней, как увалень-дог за хозяйкой.

Эта явление в девичьем обличье прозывалось Никой. Познакомились на первом курсе. Вернее, это она проявила инициативу на первом после поступления студенческом вечере и пригласила парня потанцевать. Тогда отмечали день факультета, и первокурсник Денис Кудесин был здесь по необходимости, а не по зову души и тела.

Почему Ника выбрала его?… В частности, может потому, что сама не отличалась ни броскостью внешности, ни особыми, которые так нравятся мужчинам, коммуникабельными свойствами привлекающего характера, как-то: томными глазками, утончённым макияжем и завлекательной, обворожительной улыбкой. Она была проста, как сельская телятница и телесно, и духовно, хотя считалась от роду городской. Более того, была дочерью потомственного бухгалтера со швейной фабрики. Несмотря на будничную внешность, внутри у неё всегда что-то бурлило активное. Её кредо, которое скоро прочувствовал на себе Денис, – кого-нибудь опекать, желательно мужского пола. Задумчивый, растерянный начинающий студент Кудесин подошёл для её наклонностей идеальным образом.

Их отношения очень скоро устоялись. Друзья и знакомые тайно считали их влюблёнными, кандидатами на поход в ближайшее отделение ЗАГСа. Реально же Денис воспринимал Нику, как вторую мать: она решала за него бытовые вопросы, и учёбы в том числе. Такая ситуация парня устраивала, поскольку освобождала от множества, мелких, кусючих как клопики, хлопот.

– Сегодня идём в кино – новый американские триллер! Говорят, полезно для ранимой нервной системы, каковая у тебя в неимоверном количестве… – в пятницу объявляла Ника, держась за руку Дениса по дороге в общежитие. Или:

– Тебе пора купить новые джинсы: эти уже не модные!…

Или:

– Завтра начинается сессия, переходим на осадный режим и усиленное питание…

И всё в том же духе, в течение пяти лет…


Ника усадила парня на лавочку, умостилась рядом и пристально посмотрела не него. Потом погладила руку:

– Устал поди?… Подыши хоть нормальным воздухом, а то под землёй…

Денис словно очнулся, сжал её руку и высказался эмоционально:

– Таких ощущений обалдённых я ещё не испытывал! Хочешь, поговорю с Фомичем и организую тебе экскурсию в ад?

С Никой Денис менялся: становился осанистее, увереннее, начинал шутить. Посмотрел бы на него Фомич – не узнал бы скромного новичка.

На предложение Ника отреагировала в истинно своём духе:

– Конечно, хочу! Надо же посмотреть, что ты там адового выискал. Кстати, я кое-что тебе прикупила вкусненькое… – девушка игриво улыбнулась и состроила глазки. – Думаю, ты уже надышался, пора и подкрепиться после махания кайлом…

Как и усадила, так же проворно подхватила Дениса и потянула к дому. Да, пока родители были на гастролях, а служанка-повар находилась во временном отпуске, его кормила Ника…


Прошёл месяц…

Вначале Фомич и слушать не хотел об “экскурсии”. Бригадир искренне возмутился:

– Шахта – это не музей, не цирк и не театр! – после минутной оторопи выпалил он. – А если баба в обморок упадёт?… Кто будет отвечать?

– Я… – пытался утрясти вопрос Денис.

– А под каким соусом я допущу постороннего в проходку? – шалел далее горняк. – Меня же потом ни то что выгонят без выходного пособия – посадят! И правы будут…

– Фомич… – нашёлся Денис, смягчая ситуацию. – Оформим её как корреспондента, пожелавшего описать на вашем примере нелёгкий шахтёрский труд!

Упоминание прессы и “нелёгкого шахтёрского труда” несколько остудило атмосферу и придало беседе более рациональную окраску. Фомич чуть задумался, покривил губы и выдавил:

– Тогда давай, раз уж невмоготу, помозгуем… вместе.

Спонтанно пришедшую, но плодотворную идею о корреспонденте пришлось ещё месяц прорабатывать. Ника умудрилась достать удостоверение корреспондента местной вечерней газеты коммерческого толка, и Фомич сложил оружие…


Одетая в шахтёрскую “робу”, которая была откровенно великовата, Ника, посеревшая при тусклом свете ещё больше, тихо, как мышка, сидела в стороне на куче угля и с восхищением наблюдала, как Денис орудует отбойным молотком, лопатой и другими шахтёрскими инструментами. Она ждала перерыва, чтобы предметнее осмотреть эти “норы”, как сразу окрестила многочисленные рукотворные ходы в толще земли.

Работая, Денис изредка бросал взгляды на девушку. Что в ней было привлекательного?… Он всегда относился к ней как а другу, мальчишке. И, тем не менее, она чем-то притягивала другим, наверное, своей неутомимостью, упрямством и своеобразием в поведении…

Он отложил отбойный молоток и стал подчищать от угля рабочее место. Под руку попался кусок породы, который привлёк внимание – поверхность отличалась ровным глянцевым отблеском. Денис машинально потёр рукой по камню и застыл в изумлении – на камне отчётливо просматривался рисунок! Он повернулся, чтобы сообщить об этом Нике, но задержался и пристальней всмотрелся… Этот рисунок он бы узнал из многих подобных!…


Художественными способностями Денис не отличался. На уроках рисования ещё в школе имел твёрдую троечку. Но заметил как-то, что часто машинально рисует некий профиль. Он напоминал древнего человека: мощная надбровная дуга, волосы, спадающие на плечи, увеличенная, как у обезьян челюстная часть лица. Откуда научился этому изображению – понять не мог! Поражало то, что всегда рисовал этот профиль, когда водил карандашом не задумываясь…

И, вот, тот самый рисунок на куске камня среди кучи угля на километровой глубине! Он неосознанно прикоснулся пальцами к линиям профиля, убеждаясь в их реальном существовании, и собрался позвать Нику. Но… глаза закрылись от нахлынувшей, неимоверной слабости, и он провалился в темноту…

Родовая отметина

Подняться наверх