Читать книгу Огни на дорогах четырех частей света - - Страница 11

Андоррская легенда говорит, что на горе Эскоб, на северо-востоке Андорры, остановился Ноев ковчег, когда потоп пошел на убыль и земля стала подсыхать. Ной сразу же выпустил свой голодный скот на зеленые пастбища, где трава была густая и сочная, со множеством цветов и ягод, и звери насытились. И тогда тут же у подножия горы Ной построил из камней первое убежище для скота («борд»). Теперь там очень много таких «борд», каменных сарайчиков с грифельными крышами, и один из них – говорят – и есть тот, что был построен Ноем…

Эта легенда не считается ни с библейской традицией, утверждающей, что ковчег остановился на горе Арарат, в Армении, ни с законами времени, но для Андорры она характерна: так зелены и обильны ее горные пастбища.

В слове «Андорра» есть что-то гордое, притягательное, оно звучит как имя из сказки или песни. Ученые дают разные толкования его происхождения. Франсуа Пиферрер считает, что это слово происходит от кельтского «ан» – дыхание, и «дорр» – ворота: «ворота ветра».

Но Этьен Альберт дает другое толкование, от иберийского слова «андо» – «самый высокий», и «оре» – «железная руда»: «самое высокое место рождения железа». Действительно, в горах Андорры на большой высоте находятся залежи железа, богатство которых было известно давно и разработка которых производилась еще в древности. Андоррские кустари и теперь славятся своим искусством ковки железа.

Эта оригинальная маленькая страна (464 км² и 8000 жителей), зажатая между Францией и Испанией, «Страна между странами», так называет ее краткий путеводитель, изданный английским туристическим обществом, со всех сторон окружена горами, и эта замкнутость, вероятно, явилась цементом, соединившим в одно целое людей, здесь живших и живущих.

Хижина в горах, быть может, «построенная Ноем»

Еще во времена феодализма, когда только формировалась, постоянно меняя свои границы, Испания и Франция, Андорра уже была «сама собой», и границы ее, начертанные самой природой, с тех пор почти не изменились. Тесно связанная узами языка и крови с Каталонией, вместе с ней она пережила эпоху нашествия мавров. Традиция говорит, что когда Шарлемань «очистил от неверных Барселону и прилегавшие к ней земли», он включил Андорру в свою Империю, но оставил ей свободу самоуправления и право избрать себе князя, «какого хотят». Андоррцы обратились к своему испанскому соседу, графу Урхельскому, и как бы стали его вассалами. Но дань, которую они должны были платить графу, по уставу Шарлеманя, была лишь символической: одна или две меры зерна и две или три рыбы из андоррской реки Валиры. И население Андорры сохраняло за собой право свободного пользования лесами и пастбищами своей страны.

В 1133 году граф Урхельский Эрменголл VI передал епископу города Сео Урхель свои права на андоррские долины. Епископ, нуждаясь в опоре, обратился к государю соседнего княжества, виконту де Кабоэ, и предложил ему быть его соправителем в Андорре. Предложение было принято. Права этого князя на Андорру перешли затем в результате брачного договора к другому соседу, графу Кастельбо, а потом, в 1208 году, к графу де Фуа, владения которого находились во Франции (область по соседству с Андоррой, теперь – департамент Ариеж). Таким образом, у Андорры оказались два феодальных господина: один – испанский и другой – французский; между ними долгое время шли споры, закончившиеся, наконец, в 1278 году, договором о паритете: каждый из двух соправителей имеет одинаковые права на Андорру, каждый назначает своего постоянного представителя, которые совместно ведут дела страны в области международных отношений и суда. Подати взимаются по очереди19.

С тех пор прошли столетия, но структура Андорры мало изменилась, она продолжает быть «феодальным княжеством» с двумя «князьями-соправителями» – епископом Урхельским, с одной стороны, и, с другой – президентом Французской ре публики, наследовавшим после падения монархии во Франции права графа де Фуа на андоррские долины.

Андорра живет довольно мирно, в ней никогда не было войны, и если и возникали «воинственные споры» между двумя соправителями и их союзниками, то они обычно разрешались за пределами страны.

Только раз возникла серьезная угроза вековому уставу и спокойному течению жизни граждан Андорры. Во время французской революции феодальные права были уничтожены, и тогда в Андорре создались две партии – одна была за реформу строя, другая стояла за традиции предков. Стране грозила междоусобица. Но когда начались стычки и были две жертвы – один убитый и один раненый – это произвело на народ такое ужасное впечатление, что все стали требовать мира и под крики «Да здравствует мир!», враждующие помирились, и основы законов остались нерушимы. В 1806 году, по просьбе граждан Андорры, Бонапарт восстановил феодальные права двух ее соправителей. И Андорра, «дочь Шарлеманя», по-прежнему живет «вне времени».

Но живет она неплохо. Андоррцы с гордостью говорят – «у нас нет бедных». И действительно, проехав через всю страну, – не только по большой центральной дороге, но и по другим, только ослу и мулу, да еще джипу доступным дорогам и тропинкам, не встретишь той крайней нищеты, которой богаты окраины многих городов больших и могучих стран.

В последние годы сильно способствовали благосостоянию страны рост туризма и индустрии.

В чем же состоят традиции и законы Андорры? Рассказывают, что приехал однажды из Америки эксперт, посланный каким-то заинтересованным обществом в Андорру, чтобы выяснить, «что такое Андорра и каковы ее законы». Он знал все законодательства мира, и для каждого была у него готовая классификация. Но когда он стал спрашивать местных жителей и чиновников: «Какие у вас законы?» – они неизменно отвечали: «Андоррские». Американец добросовестно ознакомился со способами управления и самоуправления этой страны, с декретами, хранящимися за семью замками в «Каза дель Валь» (правительственном здании, где сосредоточено управление страны) и был глубоко изумлен, так как все, что он узнал, нельзя было подвести ни под какую классификацию. Он вспоминал все, что было ему известно, искал в книгах, даже у Аристотеля и Цицерона – нет ли чего похожего, но ничего такого не оказалось, и он записал, что «форма правления андоррского государства, его правительства и законов не поддается никакой классификации, и о ней можно только сказать, что она обязана удовлетворять потребностям всех граждан всей страны и способствовать их веселости и счастью, и что это ей по-видимому, удается».

Несмотря на трудность «классификации андоррских законов», каждый андоррец прекрасно знает, что такое «быть андоррцем». Это значит – как объяснили американцу – «уметь выбирать из существующих уставов и дел только то, что тебе соответствует и что тебе действительно необходимо». – «А что же это для вас?» – задали вопрос крестьянину. Тот ответил сразу и вполне ясно: «Чтобы я мог спокойно работать на моем муле».

Андоррцы любят говорить, что народ их живет «одной семьей». Это – фигуральное выражение, но есть в нем большая доля правды. Идет оно, вероятно, из старых времен, когда все население Андорры жило и считалось «домами» – большими семьями, совместно обрабатывавшими свои земли и пользовавшимися всем имуществом семьи, посевами и лесом, скотом, постройками. В XII веке таких «домов» насчитывалось в Андорре 383. «Домом» управлял глава семьи, и на нем лежала ответственность за благополучие и благосостояние всех домочадцев.

По смерти главы семьи ему наследовал старший сын, и владения оставались неделимыми, и порядок жизни не менялся. Если же владения «дома» должны были перейти к наследнице-дочери (она называлась «пубилла»), главой семьи становился ее муж; то название дома не менялось и оставалось прежним, если новый глава семьи носил иное имя.

В случае если «пубилла» выходила замуж за иностранца (хотя бы испанца или француза), он становился главой семьи и андоррским гражданином. Этот случай – единственный, позволяющий иностранцу получить андоррское гражданство. Иначе – андоррцем можно только родиться. И если иностранец поселится в Андорре и будет жить там постоянно, и его дети – тоже, и дети детей – тоже, то эти последние, т. е. третье поколение поселенцев, только и имеют право сделаться андоррцами.

В Андорре жили люди уже в глубокой древности. Скелет, найденный в гроте Маржинета испанским ученым До Моттом, и осколки сосудов относятся, по его словам, к каменному веку. Были найдены также в разных местах Андорры в большом количестве окаменелые морские ракушки, указывающие как будто на то, что когда-то в незапамятные времена море покрывало часть страны.

Первые «исторические» жители Андорры были иберы. Затем волны народов – кельты, вандалы, аланы, тоты – прошли по Европе, и каждая волна оставляла свой след и в горах Андорры.

Во время гонений и войн, связанных с переменой власти, из Каталонии и из Франции было много беженцев, спасавшихся от преследований в замкнутой горами и труднодоступной Андорре. Быть может, это отразилось в старинной легенде, пытающейся объяснить происхождение шести церковных приходов Андорры. Почему именно шесть? А вот почему – говорит легенда:

«В некотором царстве, некотором государстве жил богатый и могучий царь. У него была любимая дочь, девушка необычайной красоты. Она нарушила волю отца и отдала свое сердце недостойному и была за это лишена наследства и изгнана за пределы родной страны. После долгих скитаний она пришла в Андорру и почти без сил остановилась у входа в пещеру, не решаясь туда войти из страха диких зверей. Но из пещеры донесся человеческий стон. Забыв свой страх, она вошла в пещеру и увидела лежавшего на подстилке из сухих трав юношу. Лицо его было залито кровью. При виде девушки он хотел приподняться, но не мог и со стоном упал на ложе: правая нога его была сломана. Он рассказал, что бежал в горы от преследований врагов и долго скрывался в пещере. Но сегодня рано утром он вышел и поднялся на скалу, чтобы обозреть окрестности – и вот громадный камень отделился от скалы и увлек его за собой, и он упал на острые камни внизу. Израненный, весь в крови, он ползком дотащился до пещеры, где нашла его девушка. Помощи ждать было неоткуда, и он думал уже, что жизнь его подошла к концу.

Девушка пожалела этого человека – такого же изгнанника, как и она сама, ухаживала за ним и выходила его. Они полюбили друг друга и навсегда остались жить в Андорре. Жили дружно и счастливо, построили дом, обрабатывали землю. У них было шесть сыновей: вот почему в Андорре, шесть церковных приходов».

На юге Франции и в Каталонии, в провинциях, прилегающих к Андорре, часто употребляют выражение «faire l’andorran» («вести себя по андоррски»). Это можно перевести приблизительно так: не выскакивать вперед со своим суждением, когда этого не требуется, – «уметь молчать». Это значит «осторожность» и, в конечном счете, мудрость, высшая дипломатия. Не эта ли мудрость сохраняет в равновесии и мире эту маленькую страну и дает ей возможность спокойной и продуктивной работы?