Читать книгу Тебе осталась жизнь - - Страница 3

Я собираю, как скупец,

Стихов волнующие строки,

В них тайны любящих сердец

И не открытые дороги.

В них грезы таинства веков,

Проклятий злобно-лицемерных

И звон невидимых оков,

Терзаний страшных и безмерных.

Мечты о дальнем, неземном,

О звездной неживой печали,

Об океане грозовом,

Влекущем нас в иные дали.

И память пробежавших дней,

Веселья, грусти и мечтаний,

И пламенеющих огней,

Слепящих вековых страданий.

Виденья беспредельных битв,

Горящих пламенем измены,

И сны холодные молитв,

В кровь разбивающих колена.

Неисправимый круг забот,

Пустых и мелочных движений,

Коварный, жалящий расчет

И изуверство искажений.

Наивность мыслей молодых

И их мечтательная сладость,

И тлен заумностей пустых,

И скуки мертвенная радость.

В чертогах странных – мудрецы,

Кому открыты бездны знаний,

И молчаливые купцы

С товаром звезд и лунных тканей.

Русалки дивно-чистых вод

И гномы мрачных подземелий,

И неприметный хоровод

Дриад среди дубов и елей.

Седых властителей венцы

И светлых рыцарей знамена,

И неземные изразцы

В покоях странных Пантеона.

Прекрасной Дамы легкий шаг

И Девы Солнца взор нездешний.

И несравненный старый маг

От мира скрыт в заботах прежних.

Полей бескрайних малахит,

Лесов убранство дорогое,

Где озорной родник бежит

И дикий зверь бредет тропою.

Узоры беспокойных рек

И лунный путь на глади водной,

Тростник, поющий целый век

О жизни прошлой и свободной.

И обреченность вечных гор

Покою мертвому столетий,

И поразительный простор,

С вершин открытый в лунном свете.

Напевы синие морей

И непокорность океанов,

Где мчатся молнии быстрей

Фрегаты хмурых капитанов.

И в глубине – безмолвный мир

Борьбы, отчаянья и страха,

Жестокий, кровожадный пир

Чудовищ страшной бездны мрака.

Полет парящий чудных птиц

И чистота полей небесных,

Где нет пределов и границ

Для странствий облаков безвестных.

И близость звезд сердцам людским,

Пространств бездонных ликованье,

Где безмятежно мы парим,

К иным мирам стремя познанье.

И средь ненайденных путей

Неутомимый поиск мысли.

Туда стремится шаг людей,

Где скалы грозные нависли.

И чувства рвутся в небеса,

Переполняют людям души,

Они – нетленная краса,

Дар беспокойный и воздушный.

Из них одно прекрасней всех,

Терзает, как предначертанье,

И опьяняет, как успех,

И окрыляет, как мечтанье.

Подносит звездные дары,

Чарует чистой красотою,

И рушит вечные миры,

Рождает бешенство глухое.

В сердцах – бушующий прибой,

Огонь бездумный и мятежный,

Он очищающей грозой

Пройдет по всем страданьям прежним.

Любовь тревожна и светла.

Она манит и ослепляет.

Она всегда в стихах жила.

Она всегда стихи рождает.

Стихов чужих напевный пыл

И покоряющая нежность,

Все то, чем кто-то счастлив был —

Мечты заветная безбрежность.

Мне самому порой ночной

Вдруг станет грустно, одиноко,

И словно проклят я луной,

Что светит холодно и строго.

Тогда в томительной тоске

Я доверяю все страданья

Неровным строчкам на листке —

Ошибкам вечным мирозданья.

Они сплетаются в борьбе,

Поют и плачут, мглой объяты,

Мои стихи лишь о тебе,

В них только ты… но без меня ты.

Нетревожимый прошлой мечтой

Мой покой – это царство высот,

Где печаль мне волшебно поет

О мирах красоты неземной.

Среди звезд ледяной глубины

Я скитаюсь в ласкающей мгле,

Позабыв о безумной Земле,

Отгоняя прошедшие сны.

Путь мой долог, безмолвен, лучист —

Это путь в невозвратную даль.

Лишь немного мне прошлого жаль,

Но душой я спокоен и чист.

Течет безмолвно этот век.

Мы в нем едва покоем живы,

Покорны мы теченью рек,

Смиряем мы души порывы.

А вся природа рвется ввысь —

К горящей жизни, к солнцу, к свету,

Зовет: «Попробуй, поднимись!

Летать всегда дано поэту!»

Восстать и искушать беду? —

Хоть разум этой мыслью полон,

Но сил в себе я не найду —

Полет преградами изломан.

И все же есть заветный дар —

Мечты – как воздух невесомы.

Они огнем волшебных чар

Рождают царские хоромы.

Они откроют новый мир,

Где счастье пенится фонтаном,

И улетят, смеясь в эфир,

Полны ласкающим обманом.

Я их люблю за этот пыл.

Он озаряет мрак привычный,

И тает лед. Он так застыл,

Лед жизни нашей горемычной.