Читать книгу Осколки - - Страница 7

***

– Хей! Это было не честно! – Возмутился Ад – еще один мой друг – когда мы уже вышли из раздевалки после игры. Он поставил на мою команду, но я его подвел.

– Вполне честно. – Заявил Райан. – Я не мог заколдовать мяч.

– Я не видел последний гол. Поэтому деньги отдавать не буду!

– Тебе съемку показать? – Рай хмыкнул и дернул уголком губ, что должно было означать улыбку.

– Ладно. – Адриан протянул руку с банкнотами вперед. – Но мы сейчас поедем в кондитерскую. Хочу сладкого.

– Ты похож на мою жену. – хихикнул Рай.

– Она еще только твоя девушка. – заметил Ад, уплетая неизвестно откуда взявшуюся булочку с корицей.

– Через несколько часов она будет моей невестой. – с уверенностью сказал Райан. Я все время только молчал, думая об отце, Смерти, войне на небесах и рассуждая о сложных выборах. Еще одна дилемма на повестке дня: рассказать ребятам о моей проблеме или нет? Посчитают ли они меня психом, а может, поверят и помогут все решить? Однозначно, нет! Они не должны знать. Может я и правда свихнулся? Я даже как-то разозлился. Всю жизнь казалось, что мы друзья, но когда речь заходит о таких странных вещах, мне будто и некому все рассказать. Почему я в них сомневаюсь? Разве они хоть раз меня подводили? Или смеялись надо мной? Нет!

Все больше распаляясь, я услышал, что ребята продолжают тему девушек, и сейчас, как обычно, начнут меня расспрашивать о личной жизни. Эта мысль окончательно взбесила меня, и Адриан, очень непредусмотрительно сказал, опустив руку на мое плечо:

– Кстати, о невестах…

– Совсем некстати, Ад! – отрезал я и, сбросив его руку, ускорил шаг.

– Боливар! – услышал я за спиной и сел в машину. – Какая муха его укусила?

Мне показалось, что они как-то странно переглянулись, но Рай пожал плечами, и я надавил на газ.

Праздник все же состоялся.

Пока мы гоняли мяч на поле, разномастные и очень дорогие дизайнеры, художники-оформители и флористы украшали зал моего лучшего ресторана всего-навсего для одного, причем, весьма сомнительного предложения руки и сердца. Впрочем, чего и следовало ожидать, это произвело неизгладимое впечатление на девушку, которая, чего и следовало ожидать, приняла предложение Райана. И он устроил фейерверк из денег ради того, чтобы отпраздновать это короткое и счастливое «да».

Парни удивлялись, что я не веселюсь, а просто пью больше всех и отшиваю все больше красоток, которые, обычно, находили со мной общий язык.

Если бы они знали, что завтра я умру, быть может, мне бы не пришлось пить одному. Конечно, я боялся. И это был не просто мандраж и нервная тошнота, как перед выходом на сцену, а самый настоящий ужас перед той самой настоящей смертью. Мантия говорил, что моя бессмертная душа уйдет с ним, а тело – всего лишь оболочка – отделится от нее так, что я и не почувствую. Но страх был. Если бы не он, – я бы и не сомневался. Снова увидеть отца, возможно даже маму, – это было все, что мне нужно. Я бы бросил свою земную жизнь не задумываясь, отрекся бы от нее навсегда, если нужно. Но страх порождал сомнения в моем сознании: что, если я просто разобьюсь? Что, если я действительно сумасшедший и все это мне кажется? Вдруг я умру по-настоящему? А если смерть меня обманывает и после всего будет лишь тьма? Может, я никогда не увижу родителей, или увижу, но мы больше не будем так близки, ведь наши нити судьбы уже не связаны. Более того, – они отсутствуют. Страх – наш главный враг. Мой главный враг.

Сомнений было все меньше с каждым выпитым стаканом, но окончательно они исчезли лишь дома, когда я уехал, не попрощавшись, и, сидя в собственной гостиной, рассматривал те фотографии, что остались с детства. Некоторые неплохо сохранились, другие – почти полностью уничтожило время, но я помнил, что на них было, и моя фантазия дорисовывала людей, места, события на выцветшей бумаге. Вот мой пятый день рождения – мама испекла торт, отец поставил и зажег свечи. Я сижу у него на руках, и силюсь задуть все огоньки за раз, чтобы мое желание непременно сбылось. Мама хлопает в ладоши и спрашивает, что я загадал, а я качаю головой, делаю вид, что застегиваю рот на замок и смеюсь. Папа тоже хохочет, остальные подхватывают, и звуки веселья разливаются по нашему дому. Счастливее людей вовек не найти. Вспышка, и момент жизни превращается в фотографию. В моих глазах тухнет воспоминание; на пожелтевшей глянцевой бумаге остались лишь следы, наброски трех знакомых лиц. Я вспоминаю, что вокруг нас в тот день стояла еще целая толпа людей – друзья, семья, соседи, но не могу увидеть их, ни на фотографии, ни в памяти. Они мне безразличны.

Следующая фотография относительно хорошо сохранилась. На ней мама сидит на стуле со мной на руках, на полу блестки, воздушные шарики, рис. Кажется, какой-то семейный праздник. Я не помню его, потому что мне тогда не было и года, но помню, как мама рассказывала, что это была свадьба ее сестры. Она говорила, что это был самый счастливый день в ее жизни, не из-за свадьбы, а из-за того, что я впервые назвал ее мамой. Каждый раз этот рассказ сопровождался слезами. Я тогда и не думал, что мама плачет не о тех прекрасных днях, которые давно минули, а о тех, которые она никогда не увидит. Видимо, уже тогда мама знала о своей болезни, но никому не говорила, даже отцу.

Моя рука обессилено опустилась на пол, фотографии рассыпались по гостиной, но мне было плевать, ведь я уже решил, что больше никогда не увижу их. Мои руки сами потянулись к сигаретам, а губы обхватили фильтр. Мелькнул огонек и мысль – «Последняя сигарета». Я усмехнулся. Вероятно, все подумают, что я совершил самоубийство, станут искать причины. Обо мне снова напишут в газетах, покажут в новостях. Рано или поздно Рай и Ад узнают обо мне, скорее всего, они и будут устраивать мои похороны. Я серьезно задумался о том, что будет после моей смерти. Мне было не важно, что сделают с моим телом, пусть хоть у дороги закопают, но я не хотел, чтобы мои деньги и активы пошли в чей-то карман, даже моих друзей. Конечно, у меня был благотворительный фонд в помощь тем, кто страдал от того же недуга, что и моя мама. И все, о чем я думал, – это, чтобы все имущество преобразовали в деньги и направили в фонд.

До смерти оставалось всего ничего – каких-то семь часов, и, не смотря на позднее время, я вызвал своего нотариуса для составления завещания. Он и подумать не мог, что это не пьяная нелепая паранойя, а четкие обдуманные действия. Конечно, на вечеринке я пил, и пил много, но страх перед неизвестностью заставил меня протрезветь. Я заплатил гораздо больше, чем полагалось по нашему договору, но нотариус, надо полагать, был только рад. У него семья – лишних денег в таком случае не бывает. Купит что-нибудь в дом, сделает подарок жене, подготовит детей к школе, – какая разница! Он может это сделать, а я – нет. Я выпроводил ночного гостя, поблагодарил и, закрыв за ним дверь, задумался. Я ведь ничего после себя не мог оставить! Не было человека, который бы плакал после моей смерти. Ни жены, ни детей, ни друзей. Я сильно сомневался, что Райан и Адриан будут плакать. Возможно, погрустят пару дней, но плакать?

Однако, не смотря на все странные и грустные мысли, я решил написать небольшую записку для ребят. Мне нужно было усмирить свои мысли и заставить руку перестать трястись, но сил на это могло не хватить, а потому я просто достал диктофон. Раритет – один из экспонатов моей домашней коллекции, но он работал и вполне мог использоваться по назначению.

– Привет, парни. – выдавил я из себя после целой вечности молчания. – Простите, что вам приходится это слушать, особенно перед свадьбой Рая, но я не могу ждать. У меня еще месяц в запасе, только я не сумел бы даже подумать о таком завтра, не говоря про четыре недели. Просто не хватило бы сил. Боюсь, что передумаю. Я долго думал, что сказать вам на прощание… ну, как «долго», – минут двадцать – точно. – я ухмыльнулся. – В общем, спасибо вам. Спасибо, за вашу поддержку, ваш юмор и за то, что просто были в моей жизни. Когда-нибудь, надеюсь, я смогу вернуться, и устроить дивную пирушку в вашу честь, а пока… пока – сожгите меня как викинга.

Я хмыкнул, представив, как они будут это делать, ведь мое тело, если от него, конечно, что-нибудь останется. после смерти разрежут на кусочки и отдадут их тем, кто в них нуждается. Кроме легких – их бы и мне пересадить. Хотя, теперь уже не надо. Я оставил диктофон на самом видном месте, с запиской «Включи меня», а-ля «Алиса…». Интересно, как скоро его найдут? Впрочем, не важно. Я уже буду далеко.

Осталось лишь придумать способ. Пожалуй, это не так просто, как могло бы показаться, однако, я решил, что когда придет время, – я пойму как это сделать.

И был прав.

Проснувшись в три часа после полуночи, я понял, что готов и надел свой лучший смокинг. Умирать нужно красиво. В эту летнюю ночь я решил, что рассвет встречу со смертью. Он обещал прийти. Я немного упростил ему задачу и прыгнул. Двадцать восемь этажей полёта. Бесконечно. Но все же так мало для блуждающей души. И сейчас он стоит рядом.

Я поднял голову и улыбнулся:

– Ну, вот мы и встретились. Девятнадцать лет прошло. Как он?

– Ты знаешь, – Мантия подал костлявую руку и помог мне встать. – он много говорил о тебе. Прости, но мы должны были забрать его. Война с Кентрагольфом принесла много потерь в мир мертвых. Нужна была помощь, а тут он падает и разбивает голову. Прямо под заказ. Извини.

– Я рад, что вы взяли его с собой. Долго же до меня доходили твои слова. Но меня волнует одно… – я посмотрел в глаза ему с немым вопросом. Он понял меня.

– Рубор жив…, м-м-м, если можно так выразиться. В Ранульфе сейчас спокойно. Это наш город. Мы победили. Однако… – ему не дал договорить мощный звук, словно удар в колокол, звучащий изнутри нас – пора.

Он обернулся, и капюшон приоткрыл его череп обтянутый тонкой кожей. Внутри похолодело, но я все же решился спросить:

– Теперь моя очередь?

– Да. – Старик свистнул. На нас мчался огромный лохматый рыжий зверь. Он затормозил перед Костлявым и теперь я мог его рассмотреть. Это был лев, под два метров ростом и около четырёх в длину. Вместо туловища царя зверей у него было змеиное тело, хвост и три пары орлиных лап. На спине красовались два исполинских, пернатых крыла. Через две секунды от первой пары отделилась вторая, поменьше размером, но не менее прекрасная пара крыльев. Зверь посмотрел на меня, и я увидел, что он был слеп на левый глаз, сквозь который проходил шрам. Мне вдруг стало жаль его. Я посмотрел на старика, и он продолжил:

– Это Мадрида. Она одна из многих алан проживающих в Ранульфе. Они защищают город и приносят добычу. Младшие, такие как Мадрида, помогают Чёрным Жнецам забирать души тех, кто должен в скором времени переродиться. Садись. Она не злая. Ты ей нравишься.

Я с трудом вскарабкался на её спину, а старик приземлился на загривок зверюги, легко взлетев.

Только сейчас я увидел, что моё тело так и висит неподвижно в тридцати сантиметрах от холодного и мокрого асфальта. Солнце не поменяло своего местоположения на небе. Розовые и лиловые облака зависли в воздухе, как и все вокруг.

Алана подняла крылья, присела всеми шестью лапами и оттолкнулась от земли, одновременно опустив перистые крылья вниз, насколько это было возможно.

Через секунду я увидел пролетающую птицу. Она свистнула мне что-то и улетела. Сзади, куда она направлялась, разнесся по окрестностям довольно громкий звук падения и хруст, с каким обычно ломаются кости и несбывшиеся мечты…