Читать книгу Пережить сегодня - - Страница 1

Дверь магазина отчаянно скрипит и сопротивляется, когда я, что есть силы, захлопываю ее за собой. Прохладный воздух с каждым вдохом под завязку наполняет мои легкие, так что те едва не упираются в ребра.

Я зажимаю рот и стараюсь заглушить шум сбившегося дыхания. Все мое лицо мокрое от пота. Последний рывок забрал остатки сил и я с опаской оборачиваюсь на дверь.

Пыль застыла на стекле грязными разводами и почти не позволяет разглядеть происходящее снаружи. Я смотрю на солнце, но вместо него над крышами безликих хрущевок тускло светит нечто невразумительное. Тем кто остался снаружи уже все равно, а вот мне так ничего не видно.

Я стираю со стекла немного пыли, чтобы впустить в комнату апрельский солнечный свет и только после этого поворачиваю ручку двери, запирая ее изнутри.

– Так-то лучше! – подытоживаю я и отряхиваю руки от пыли.

В этот момент с улицы доносится шум. Больше всего он напоминает хрип безнадежно больного человека. Вслед за звуком в окне показывается рука этого бедолаги.

Серая кожа на ней покрыта мелкими царапинами и под ногтями застряло не меньше килограмма грязи. За первой рукой к окну тянется вторая, потом третья, четвертая, пятая… Наконец, следом за бледными конечностями в окне появляются их владельцы.

Они напоминают людей, хрипящих пересохшими глотками после долгого путешествия по пустыне. Однако их выдают глаза. Зрачки этих безумцев как будто подернуты дымкой. Эти глаза просто не могут принадлежать живым людям.

Волосы на головах слиплись от грязи и торчат в разные стороны как пучки старой соломы. Кожа на лицах и кистях рук болезненно бледная и кажется грубой, словно лист старого пергамента. Однако вопреки всем законам физики, химии, логики и самой жизни, эти безусловно мертвые люди вышагивают по тротуарам позабыв о своей смерти.

За мутным бельмом глаз зрачки то замирают в одной точке, то вдруг резко бросаются в сторону хищно озираясь в поисках жертвы. Все чего теперь хотят эти ожившие монстры, это наполнить свои желудки теплым человеческим мясом. И я все еще остаюсь самой доступной целью в округе для их пропитания.

Сзади на эту странную компанию со всех сторон напирают другие зомби. Те из них кто дотягивается до двери, скребут по стеклу скрюченными пальцами. Не чувствуя боли они ломают о его поверхность ногти и продолжают напирать телами на дверь. Мое убежище так долго не выдержит.

Раздается легкий хруст – первый предвестник надвигающегося конца, следом за звуком стекло покрывается сетью мелких трещин. Под весом гниющих тел, дешевый стеклопакет прогибается внутрь и из глоток зомби вырывается победный клич, похожий на рычание. Их слишком много!

За две недели до этого.

Надсадно верещит сирена на крыше «Газели» скорой помощи. За стеклом проносятся вечерние улицы Новосибирска. Мы возвращаемся с места ДТП и я без сил опускаюсь на сиденье.

Передо мной на носилках с иглой капельницы в правой руке лежит мужчина, испачканный свежей кровью. Сбитый пешеход скончался на месте, однако водителя мы еще можем попытаться спасти. Именно поэтому сейчас машина скорой помощи надрывается звуками сирены.

Старенькая «Газель» несется так быстро насколько это вообще возможно на переполненных улицах Новосибирска. Так и не ответив на все принятые нами попытки его реанимировать сердце бедолаги останавливается.

– Все, отмучился. Время смерти, Наташ? – спрашиваю я.

На бейдже на моей груди значится «Врач скорой помощи Яровой Андрей Алексеевич». Напротив меня на скамейку грузно опускается короткостриженная блондинка, отнюдь не хрупкого телосложения, одетая в хиркостюм.

Ее нос выглядит так словно пострадал в том же ДТП, но мне-то известно, что эта горбинка у нее с рождения. Из-за этой особенности, добродушное лицо Наташи Померанцевой в профиль имеет сходство с хищной птицей.

Она смотрит на часы на своей руке и нервно сглатывает.

– Время, время… восемнадцать пятьдесят девять, – протягивает низким голосом Наташа.

– Тогда отключай его. Черт, немного не дотянул! – выдыхаю я с сожалением.

На кушетке между нами на спине лежит мужчина, сердце которого только что перестало биться. На вид ему немногим больше сорока, голова лысая, что твоя коленка, одет в обычную черную кофту и штаны цвета хаки, обильно пропитанные темной кровью. Одежда разрезана и через синюшную кожу неровно выступают сломанные ребра.

К правой руке трупа все еще крепится тонкая трубка капельницы. Из динамиков продолжает орать сирена. Надо бы приемный покой предупредить, что мужчина скончался. Я стучу кулаком в перегородку между кузовом и кабиной водителя.

– Костя, вырубай свою шарманку! И передай диспетчеру, что мужик отмучился, – стараюсь я перекричать вой из динамика.

Сирена над нашими головами смолкает. Наконец-то, а то у меня от нее уже голова начинает болеть. Наш водитель Костя бубнит в рацию, передавая сообщение. Голос из рации хрипит ему в ответ что-то нечленораздельное.

Автомобиль замедляется, качает нас на старых рессорах и мы подъезжаем к Новосибирской областной клинической больнице. Пронзительно скрипят изношенные тормозные колодки и «Газель» замирает.

– Пойду, открою пока, – говорю я Наташе.

Я выхожу через боковую дверцу, обхожу машину и открываю створки задних дверей «Газели». Наташа наклоняется над трупом мужчины и отлючает его от аппаратуры.

Она осторожно извлекает иглу капельницы… и внезапно глаза мертвеца открываются и он резко садится на кушетке. Новоиспеченный труп хватает предплечье Наташи и впивается в него зубами!

– Аа-а-а-аа! Пусти, дрянь!… – истошно кричит Померанцева.

Я замираю как вкопанный. Бред какой-то! Это просто не может происходить. Мужчина, который только что умер на наших глазах не просто оживает, но жадно пожирает мою коллегу. Я со всей силы бью кулаком в лоб покойника.

Его голова на секунду мотнулась назад, однако тут же возвращается в прежнее положение. Оживший мужчина всем своим видом демонстрирует, что плевать на меня хотел, и он отмахивается от меня как от надоедливой мухи.

Его рука едва задевает меня, однако от неожиданности я теряю равновесие и заваливаюсь спиной назад. На мгновение мое тело словно зависает в воздухе. Однако законы физики все же берут надо мной верх и немилосердно прикладывают спиной об асфальт.

Падение вышибает остатки воздуха из легких и я выгибаюсь от боли. Спина горит так, как будто по ней стегали плетью.

– Отвали ты чертов ублюдок! А-а-а! – Наташи колотит мужчину свободной рукой – Помогите! Кто-нибудь!

Ее мольбы приводят меня в чувство. Я вскакиваю на ноги и вижу, как несчастная девушка, тщетно пытается вырваться. Она извивается всем телом и несколько раз больно прикладывается головой и спиной о стенки кузова «Газели». Все это время безумный людоед продолжает пожирать руку Наташи.

Я открываю ящик и хватаю один из упакованных скальпелей. Пальцы дрожат и мне едва удается справиться с дурацким пластиком!

Сжимаю его в кулаке и заношу руку над мужчиной. Безукоризненно заточенный скальпель, словно в масло, вонзается в спину мертвеца. И-и-и… ничего.

Тот не обращает никакого внимания на скальпель глубоко застрявший в его загривке. В моем сознании словно зажигается воображаемая лампочка – идея!

В историях про зомби их всякий раз добивают выстрелом в голову. Я смотрю на зажатый в кулаке скальпель и, словно только теперь, осознаю на что мне нужно решиться.

Пока инстинкты внутри меня берут верх над разумом, лезвие с чавкающим звуком покидает спину зомби. Я поднимаю скальпель снова и со всей силы обрушиваю его на голову воскресшего мужчины.

Острие легко пробивает его лысый череп и в тот же момент зомби моментально валится на пол. Наташа обливается слезами и смотрит на свою обглоданную до костей руку, и только тогда наконец проваливается в спасительное забытье.

– Не-е-е-ет! Что вы творите? Помогите, ну помогите же! – кричит кто-то снаружи.

Однако сейчас звуки едва пробиваются в мою голову, словно им приходится пробиваться через ватное одеяло. Чьи-то руки обхватывают меня за плечи и отстраняют от кузова автомобиля.

Я опираюсь спиной на внешний борт кузова автомобиля, но к горлу тут же подступает тошнота. Жуткий спазм сгибает меня пополам и следующие несколько секунд мой обед извергается прямо на асфальт.

«Одеяло», зажимавщее уши, понемногу ослабляет свою хватку и звуки возвращаются в мое сознание. Я выпрямляюсь чтобы отдышаться и вытираю рот рукавом.

Санитары на кушетке увозят окровавленную Наташу в распахнутые двери. Слева подходит долговязый водитель нашей машины скорой помощи и протягивает мне пачку, предлагая взять сигарету.

Я отрицательно мотаю головой. Меня похоже сейчас и так опять стошнит, а если еще и попытаюсь закурить… точно снова наизнанку вывернет. Саня несколько раз чиркает дешевой зажигалкой и наконец задумчиво закуривает.

В ноздри бьет резкий запах никотина. Раньше мне нравился сигаретный дым и даже немного успокаивал, но сейчас меня как будто водой из ведра обливают. Какого черта происходит!? Когда все вокруг успело окончательно свихнуться?

– Надя, из приемного, ментов вызвала, – тихо говорит Саня.

Невидимая вода из ведра окатывает меня второй леденящей волной. Вот черт! А ведь точно, для остальных это выглядело не только как спасение Наташи. Для них, пусть и для защиты, я кромсаю человека скальпелем. Бью… дважды… и убиваю!

Но я ведь точно знаю, что пару минут назад этот лысый урод сначала умер у меня на глазах, а потом, как ни в чем не бывало, вернулся с того света обезумевшим монстром.

Нет-нет, Наташа может все подтвердить… она тоже видела… видела все, как было на самом деле! Ну да, точно! Она точно поможет мне… я надеюсь.

Я тяжело вхдыхаю и обреченно прячу лицо в ладонях. Все мои попытки успокоиться остаются безуспешными. Лицо горит огнем, а руки продолжает бить крупная дрожь. Я отнимаю руки от лица и лишний раз убеждаюсь как их колотит… Да как тут вообще можно успокоиться?

Ближайший отдел полиции находится всего в трех километрах от нашей больницы. Так что уже совсем скоро за мной приедут менты.

Нет, уверен, они, конечно, может даже выслушают меня. Однако почему-то я практически не сомневаюсь, что уже завтра перееду на временное жительство в комнату с решетками на окнах.

Я осознаю это так отчетливо, как и то, что еще час назад мир был абсолютно нормальным. Временами серым и безрадостным, но все-таки нормальным. На грани слышимости от дороги доносятся первые звуки полицейской сирены.

Вот и все. Я чувствую себя воздушным шаром из которого выпустили весь воздух. Меня накрывает волной апатии и тело сковывает безразличием ко всему.

Я просто стою прислонившись спиной к холодному борту «Газели» и смотрю на дорогу. Наверное я могу бы сбежать… но сил просто не остается. Может все-таки стоило взять сигарету?

Вой сирен быстро приближается. И наконец, мигая проблесковыми маячками справа показывается два полицейских «Уазика». Они несутся на большой скорости в сторону больницы, а из динамиков на крышах надрывается сирена.

Ну конечно, нечасто наверное встречаются такие горе-убийцы, которые мочат людей среди бела дня, на глазах у половины больницы, да еще и в пяти минутах от отдела полиции!

Машины приближаются к съезду на парковку перед приемным отделением… и-и-ии… ничего. Гудя сиренами и не снижая скорости, «уазики» проносятся мимо больницы в сторону окраины города.

Странно. Там их не ждет ничего кроме частного сектора и Клещихинского кладбища. Я ничего не понимаю. Куда их несет – я же здесь?!

– Что это было? – спрашивает водитель и поворачивается ко мне.

Я недоуменно пожимаю плечами – хотел бы я и сам знать! Нервное потрясение забирает последние силы и на меня наваливается вселенская усталость.

В этот момент весь безумный калейдоскоп недавних событий, словно клещами сдавливает мой череп. Вместо ответа я молча мотаю головой и направляюсь к зданию больницы.

– Если они все-таки приедут за мной, передай, что я жду их в приемной, – бросаю я через плечо бесцветным голосом, обращаясь к Сане.

В этот момент к входу подъезжают еще две машины скорой помощи. Из первой аккуратно выводят мужчину и женщину, на руках и плечах которых отчетливо видны следы укусов.

Из второй машины следом за ними, самостоятельно выходит мужчина. На его спине, чуть пониже шеи также зияет рваная рана, словно кто-то пытался заживо содрать с него кожу.

Мои коллеги быстро проводят всех пострадавших мимо меня и скрываются за дверями. Если на них напала такая же ожившая тварь, как наш мертвый мужик, тогда им повезло, что они еще живы. А может и не повезло.

Не представляю, какими могут быть последствия произошедшего. Но если честно, сейчас мне все равно – пусть с этим разберется кто-нибудь другой.

Я вхожу в приемное отделение. В комнате никого. Через открытые двери, ведущие в коридор видно, что трое раненых оказались не единственными.

Из-за количества пострадавших больница напоминает гигантский муравейник и теперь весь персонал носится от одного к другому. Я тяжело опускаюсь в стоявшее в приемной кресло.

Только сейчас я понимаю, каким обессиленным себя чувствую. Усталость наваливается на меня всем весом и впечатывает в кресло… такое мягкое и бесконечно удобное.

У меня не остается ни сил ни желания сопротивляться этому чувству и я просто сдаюсь, закрываю глаза и мгновенно засыпаю.