Читать книгу В петле Мёбиуса - - Страница 4

Медовый месяц. Поезд. Наши дни.

Скорый поезд мчит нас на юг, к морю. Нет, вы не ослышались – не самолет в экзотические страны, а поезд, самый обычный российский поезд, к самому обычному Черному морю и это был, заметьте, наш с Лерой осознанный и добровольный выбор, хотя были и варианты, и возможности. Вот такие вот мы придурковатые молодожены. Едем, правда не в плацкарте, и даже не в купе, потому что «придурковатые» – это не придурки. Едем в СВ! С шиком! Как выяснилось, ни она, ни я ни разу в своей жизни в СВ не ездили, а тут такая возможность, блажь новобрачных, можно сказать – почему бы и не воспользоваться? И вот – перрон, прощальные поцелуи и горячие обнимашки с родными и близкими, улыбающаяся натужно проводница и – да здравствует медовый месяц! Мы одни, за окном, скорее всего, мелькают леса и поля, реки и болота, малые и большие станции, но все эти красоты родной природы отодвигаются сейчас на второй план, и в те недолгие минуты, когда мы не заняты друг другом, мы молча пялимся в потолок купе спального вагона.

– Знаешь почему колёса стучат? – спросил я Леру.

– Как стучат? – не поняла она.

– Ну, так: тук-тук, тук-тук…

– Ну, там же стыки… или нет? Никогда не думала… почему?

– Площадь круга помнишь? Пи эр квадрат…

– Ну, и?..

– Вот этот квадрат и стучит…

Лера вошла в ступор, подумала секунд пять, потом запустила в меня подушкой.

– Пошли в ресторан, – встрепенулась она, – есть хочется.

Есть действительно хотелось, но идти через шесть вагонов в ресторан точно не было никакого желания.

– Там же сумка целая еды, – попытался остановить я порыв жены.

– Два дня еще ехать, – поводила двумя пальцами у меня перед глазами Лера, – успеем еще.

Раньше я недооценивал удобства спальных вагонов. Вернее сказать, я о них просто не догадывался. Да и вообще в поездах как-то особенно ездить не приходилось; если и всплывали какие-то срочные дальние командировки по делам фирмы, всегда пользовался самолетом – быстро и на халяву. Всё чаще открывающиеся внутренние туристические маршруты требовали личного присутствия, поэтому Камчатку, Сахалин и Урал удобнее и быстрее было посещать на самолете, чем болтаться в поездах неизвестно сколько недель. Всё надо было делать быстро и не отходя от кассы, как сказал бы Лёлик. Теперь же, когда медовый месяц только начинался, спешить было некуда. Хотелось комфорта, уединения и размеренного, вальяжного времяпрепровождения. Спальный вагон скорого поезда отвечал всем этим трём требованиям и попав в него, выходить категорически не хотелось. Хотелось не спеша наслаждаться поездкой, комфортом и друг другом. Почему-то вспомнились дядья.

– Ты, племяш, главное коней не гони, – советовал перед отъездом мне один из них. – То есть наслаждайся, конечно, но не спеша. Спешка, нужна сам знаешь: при ловле блох и при поносе.

– Дядь Слав, да я и сам уже могу разобраться, когда спешить, когда что… Мальчик уже взрослый, вроде…

– Ты рот не затыкай, ты дядьёв слушай, дядья плохого не посоветуют, – наливая пива, вторил дядя Олег. – Славка, вон, три раза женат был, и все три жены от него сбежали. А знаешь почему? Во-о-т! Не знаешь! Потому что спешил он сильно.

– А ты, можно подумать под дверью стоял, время засекал?

– Мне под дверью стоять не обязательно. У меня Люська есть! А Люська со всеми твоими женами в лучших подругах ходила… Улавливаешь, откуда информация?

Так или почти так начиналась всегда их братская перепалка. Слушать их было одно удовольствие, не слушать – другое. Второе удовольствие было приятней, но после двух-трех недель разлуки, я лично начинал по ним сильно скучать. Впереди у меня было как раз столько времени, чтобы по ним соскучиться, и я резко перестал о них думать, потому что Лерка скинула сарафан, чтобы переодеться к ужину, я понял эти действия несколько иначе и ресторан пришлось на некоторое время отложить…

Поезд неслышно тронулся от очередной станции, когда мы, наконец-то соизволили быть готовыми к ужину. На мне, конечно, был не фрак, на Лере не вечернее сногсшибательное платье с глубоким декольте, но для вагона-ресторана мы оба выглядели даже чересчур прилично. Бросив оценивающий взгляд в зеркало на двери купе, я приподнял локоть, чтобы жена взяла меня под руку, открыл дверь, и мы оба замерли… В коридоре прильнув головой к нашим дверям стояла Клавдия Степановна.

– Ма-а-м?! – вопросительно протянула Лера.

– Вагоном, что ли ошиблась? – поправляя прическу и глядя по сторонам, невозмутимо произнесла тёща.

– Тёма, выйди-ка на минутку, – попросила Лера, – а ты, мам, зайди-ка, пожалуйста, поговорить надо.

Милые женские разговоры – как же я вас обожаю! Становясь вашим невольным свидетелем, ловишь себя на мысли, что попадаешь в какой-то параллельный мир, сотканный из лабиринтов, выхода из которых не предусмотрено в принципе. В какой-то момент я даже стал делить вас по категориям: уличные и подъездные, магазинные и трамвайные. Но совершенно отдельно стояли телефонные, начинающиеся обычно: «привет дорогая, как же я соскучилась!» и заканчивающиеся через полтора-два часа сакраментальным «сама дура!». Милые женские разговоры! Это вы взрываете неподготовленный мужской мозг при попытке выстроить хотя бы видимую логическую цепочку вашей природы. Какая необъяснимая тайна кроется в ваших глубинах? Что может быть бессмысленней и беспощадней? Разве что только русский бунт. Но если попытки понять разговоры между подругами потерпели полное фиаско, и я с этим окончательно смирился, то в каком алгоритме проходит разговор между мамой и дочкой предстояло еще, если не понять, то хотя бы попытаться это сделать. Это была совершенно для меня неизведанная тема, поэтому в какой-то момент мне даже захотелось приложить ухо к двери купе, чтобы прикоснуться к этому феномену, но я подавил в себе это нелепое желание. Разговор на редкость длился недолго – минут, может, пятнадцать-двадцать. Я успел прогуляться пару раз по коридору, остановился у купе проводников, ознакомился с маршрутом поезда, найдя пару знакомых городов, в которых бывал в командировках, посмотрел, наконец в окно на пролетающие мимо пейзажи и вернулся обратно… Когда Клавдия Степановна покинула переговорхолл, по Леркиному взъерошенному виду я понял, что ресторан на сегодня вообще отменяется. Через пять минут, сидя в купе, мы ели курицу с вареной картошкой и яйцами и запивали железнодорожным чаем. Лера была в бешенстве.

– К подружке она едет! Как же! Блин, ну что за человек?! Всю жизнь за мной по пятам ходит. Выглядывает чего-то, высматривает. На первом моем свидании с одним там… ну не важно. Ну, он там, типа целоваться полез… и вдруг она, как черт из табакерки: «Лера на первом свидании не целуется». Схватила меня за руку и потащила лекции читать. Ты представляешь? Я удивляюсь, как она еще до свадьбы у нас не поселилась… Нет, а что ты молчишь?

– Я ем.

– Вкусно?

– Вкусно.

– Может, тебе нравится, когда за тобой подсматривают, подслушивают? Мне – не очень. Я на свою личную жизнь право имею.

– Не заводись.

– В смысле, не заводись? – еще больше завелась Лера.

– Ну, то есть я хотел сказать, что мне еще не приходилось видеть тебя в таком состоянии, а жену хотелось бы узнать со всех сторон, поэтому ты не обращай на меня внимания, продолжай. Ты так пикантно бровки хмуришь…

– Да, ну тебя! – сдулась Лерка и тут же увлеклась смакованием куриной косточки. – У вас и правда, что ли, графы в роду были? – ни с того, ни с сего вдруг спросила она.

– Понятия не имею, – пожал я плечами, – отец, вроде начал в родословной копаться, письма куда-то писал, что-то там ему отвечали… Я не особо вникаю. Сказал, что, когда всё окончательно прояснится – он объявит… Мне вообще фиолетово, кто там кем был. А к чему вопрос?

– Проехали, – махнула рукой Лера, и допив чай, шумно выдохнула и отвалилась на стенку купе. – Я – всё! Я маленький сытый бегемотик.

Я тоже тяжело выдохнул, постучал себя по животу и принялся собирать продукты.

– Руки! – вдруг вскрикнула Лера.

– Что не так? – не понял я.

– Руки убрал! Быстренько!

Она подскочила к столу, и я глазом не успел моргнуть, как все продукты были разложены по контейнерам, завернуты в свои неповторимые упаковочки, которые упаковывались в свою очередь в пакетики и, наконец, были уложены в специальную сумочку, которая отправилась тоже на своё, только ей уготованное место.

– Мусор – в контейнер у туалета. Это ты осилишь. Я в тебя верю.

Когда я вернулся в купе, Лера лежала на своем месте с закрытыми глазами и мирно посапывала. Меня тоже клонило в сон. Сопротивляться было непростительной глупостью. Я осознал себя счастливейшим человеком на планете: я сейчас познаю доселе неведомое мне чувство – я буду засыпать под стук колес поезда, уносящего меня к теплому морю, в купе спального вагона с любимой женщиной…