Читать книгу Одноклассники. Вечер встречи - - Страница 7

Нина шла домой, а её душили слёзы, переступив порог квартиры она уже не могла сдерживаться. Кое-как успокоилась и вышла на кухню. Там были родители.

– Нина, покушаешь? – спросила мама.

– Не хочу. Мам, ты уже отработала?

– Мне в ночь сегодня.

– А завхоз ещё в больнице?

– Уже нет, а что?

– Его номер телефона можно узнать?

– Да. А что ты хочешь от него?

– Семёну его кровать очень неудобная и я хочу узнать у завхоза, можно ли купить у него больничную койку.

– Как же мы сами… Сейчас доча, позвоним.

– Маша, ты позвони и узнай дома ли он. Если дома, то мы к нему сейчас и подъедем.

– Правильно, папа, что по телефону объяснять.

Михалыч в складе показал гору списанного хлама, там мужчины выбрали больничную койку, подремонтировали и договорились отвезти её на машине скорой помощи Семёну.

Мужчины занимались сменой кроватей, постели, Семёном. Женщины наводили генеральную уборку комнаты. Потом Нина настояла на том, что бы ужинали все в Семёновой комнате. Семён сначала всей этой заварухи очень был скован, но когда Михалыч выпил вторую стопку, стал рассказывать смешные истории из своей жизни, он смеялся со всеми вместе. А главное все вели себя так, как будто бы он сидел с ними за столом, а не лежал в постели. Да и он сам минутами забывал об этом. Когда все ушли, кроме Нины, он признался ей в этом.

– Ну и Михалыч. Я на минутку даже забыл, что лежу на кровати. Спасибо Нина. Сейчас мне гораздо удобней.

– Спасибо? Этим ты от меня не отделаешься.

– А что я ещё могу?

– На свадьбу пригласишь.

– Ты опять? Шуточки тебе.

– А я и не шучу. Не завтра же свадьба. А через годик.

– Тебе нравится надо мной издеваться?

– И не думала даже. Ты книги читаешь?

– Пока нет, но хочется.

– Давай я тебе почитаю.

– Про Маресьева? Не надо. Те, которые у нас есть, я прочёл ещё до армии.

– А какие ты любишь? Я в библиотеке возьму.

– Я маму попрошу, она возьмёт.

– Не, нормально ты мыслишь. Меня ты не хочешь напрягать, а пожилая женщина должна таскать тяжёлые книги?

– Нина, ну хватит уже! Ну принеси, про приключение!

– Ты хотел сказать – пожалуйста.

– Пожалуйста. Ты иди, ещё в кино успеешь, на танцы.

– Ща! Только ноги помою.

Семён машинально посмотрел на её ноги и отвернулся. Нина прошлась по комнате, посмотрела на полке книги, что бы не брать такие же. В это время в комнате настала полная тишина. «В такой тишине лежать без движения одному, сума сойдёшь.» – подумала она.

– Сёма, а где твой магнитофон?

– Вспомнила. Его братишка мой раскурочил давно.

– А где он сейчас?

– Выкинули.

– Кого? Братишку?

Семён посмотрел на Нину и они оба рассмеялись.

– Братишка прилетал на недельку. Занят работой. Да и я не хотел, что бы он меня таким видел.

– А сестра твоя где?

– Она в госпиталь приезжала. Три недели ухаживала за мной, а я гнал её от себя. Дурак.

– Хорошо.

– Что тут хорошего?

– Я говорю, хорошо что понял.

– Да понял я всё! ПОНЯЛ. Ясно тебе?

– Нет, не ясно. Давай вместе решать. Я думаю лучше радио тебе тут поставить. Магнитофон только музыку крутит, а радио – это новости, музыка, познавательные передачи. Согласен?

– Согласен. Отец хотел тут поставить, да я отказался.

– Сейчас его об этом и попросишь. – Нина открыла дверь комнаты :

– Дядя Коля, вы дома? Вас сын зовёт!

– Иду, иду. Что такое, сын? – Семён глянул на Нину с упрёком.

– Папа, вам с мамой радио не очень нужно?

– Нет. Мы телевизор смотрим. А что?

– Тогда, может, принесёшь его мне? Мы с Ниной музыку послушаем.

– Да запросто. Я сейчас. – он поторопился к радиоприёмнику.

– Маша, Сёма радио просит, а куда ставить его?

– Вместе с тумбочкой и надо перенести. Сними его, я тумбочку приготовлю. – она вытерла тумбочку – Неси.

– Дядя Коля, сюда тумбочку ставьте, что бы Сёма мог включать.

– Сейчас и радио принесу.

– Сыночка…

– Мама! – Семён строго взглянул на мать.

– Прости. Тебе может покушать или чай?

– Музыка сейчас будет, бутылку водки давай.

– Сёма, тебе нельзя. – мама поднесла полотенце к лицу.

– Тёть Маша, да шутит он. Шутник. Хотя по рюмочке домашней настойки всем нам не помешает. Правда?

– Мать, слышала? Не помешает. – заулыбался папа.

– Ну хорошо. Сюда принести?

– Конечно сюда! Мать, ну ты что?

– Папа, подыми меня. – Сёма поморщился.

– Сейчас, сейчас. Так удобно?

– Да. Спасибо. – Сёма включил радио. Все услышали шипение.

– Тфу, ты… – встал папа – Антенну забыл. Минутку. – он ушёл.

– Старое радио и проигрыватель есть. Пластинки сохранились?

– Да в тумбочке они лежат. – подсказала мама – Отец, ну где ты ходишь? Я наливать в рюмки буду?

– Вот, проволоку принёс. Ну, давайте выпьем, а потом антенну сделаю.

Он налил по стопочке домашнего вина: – Давайте, за здоровье Семёна!

Все выпили и закусывали хрустящими огурчиками.

Отец стал возиться с радио, женщины пошли в кухню.

– Спасибо тебе, Ниночка. За один день Сёма окреп духом. Пока ты в отпуске, не бросай его.

– Тётя Маша, врачи что говорят? Дальше-то что с ним будет?

– Ногу уже не вернёшь, а остальное, говорят, должно восстановиться. Только для этого надо Сёме захотеть жить.

– Захочет. Куда он денется. Я к Сёме зайду спокойной ночи пожелать и домой пойду.

– Спасибо тебе, Ниночка.

Отец сидел рядом с Сёмой и глядел на его. Из радиоприёмника доносилась тихая музыка. Семён лежал с закрытыми глазами. Отец сделал знак не шуметь и потихоньку все вышли, закрыв дверь.

– До свидания. Я приду завтра. – сказала Нина родителям.

– До свидания. Конечно, заходи. Родителям передай от нас, спасибо.

– Передам.

Утром Нина съездила в больницу, нашла и встретилась с лечащим врачом Семёна. Она подробно всё расспросила его о состоянии Семёна.

– Из военного госпиталя мне пришла только история его болезни. Точнее ранения. Так вот. Что там у них случилось, они мне не доложили, только травмы у него серьёзные. Повреждена левая рука, сломаны три ребра, ушиб левого бедра, ампутация левой ноги ниже колена.

Сейчас всё пошло на выздоровление, но его отношение к жизни надо срочно менять. Он должен сам захотеть жить. У него нет стимула.

Маресьев хотел выжить, что бы отомстить врагам. А у Семёна нету никакого желания жить. Медсестра ездит к нему, делает перевязки. А вы кто ему?

– Одноклассница.

– Понятно. Вы хотите ему помочь? Только знайте. Если он в вас влюбится и выкарабкается, а вы его бросите… Он может покончить с собой. Это не угроза. Или сейчас всё бросайте, или никогда! Прощайте.

– Постойте! Никогда я его не брошу. Только и вы мне помогите.

Подскажите где и кто занимается изготовлением протезов?

– Хорошо, хорошо. Успокойтесь. Пока рано об этом говорить. Хотя… Я всё узнаю и через недельки две поговорим с вами об этом. До свидания.

– Спасибо вам. До свидания.

Нина шла домой и размышляла как действовать дальше. Врачу она пообещала не бросать Семёна никогда. Что это? Порыв благородства? Дружеские чувства? Что под этим понимать? Она читала книгу «Всем смертям на зло» и ещё тогда, в школе, представляла всё то, чего не было напрямую сказано в книге. А представив, спрашивала себя: – «А я бы смогла так ухаживать за инвалидом?». И если честно, тогда она была не готова. А сейчас готова? Почему она вчера так себя вела с Семёном? Из жалости? Почему именно так – грубо, даже жестоко? Ответа не было у неё. Женская интуиция. «Куда я иду? За книгами же надо.»

Остановившись у двери Семёновой квартиры с книгами, Нина подумала: – «Кто же мне откроет дверь? Родители на работе, Сёма один в постели.» Она догадалась позвонить соседям.

– Баба Шура, а у Кононова есть кто дома?

– Звони, не боись. Маша дома.

– Спасибо. – она нажала звонок Кононова.

– Ниночка! Заходи. Мы только что привели Сёму в порядок. Медсестра приходила. Говорит, что дело идёт на поправку. – она поманила Нину пальцем в кухню. Закрыла дверь. Ниночка, ты прости меня, но я должна тебе сказать. Сёма просил передать, что бы ты больше к нему не приходила. – она всхлипнула. – Он говорит, что ты ещё молодая и что бы ты устраивала свою жизнь.

– Тётя Маша, он хочет так запросто от меня избавиться? Не выйдет! Он у меня ещё на танцы побежит!

– Нина, зачем тебе инвалид?

– Не сметь! Не смейте произносить это слово! – она резко повернулась, подняла голову, глубоко вздохнула и пошла в комнату к Семёну.

– Сёма, привет! Вот книги тебе. Читай. Буквы не забыл ещё? А что так тихо? Радио не слушаешь?

– За книги спасибо, можешь идти.

– А что так-то?

– Ты в отпуску. У тебя свои дела.

– Значит опять не хочешь меня напрягать?

– Не хочу! За всё спасибо. Прощай!

– Ах, прощай? Больше ты ни в чём не нуждаешься! Всё у тебя есть, никто тебе не нужен! Я всё это читала в книжках. А как же дружба?

– То была детская дружба, а сейчас ты должна жить своей жизнью.

– Вот и не мешай мне жить своей жизнью! Понял?

– Нет, не понял. За мной есть медицинский уход.

– Да пошёл ты со своим гонором. Дурак!

– Опять не понял. Ну подружишь ты со мной месяц, пожалеешь, поможешь, а дальше что? Что, я тебя спрашиваю?

– Сёма, ты можешь меня гнать, оскорблять, вон возьми книгами в меня кидай, делай что хочешь! Но я друзей не бросаю! Запомни это раз и навсегда!

– Ну смешно, ей Богу. Какая дружба между красивой женщиной и инвалидом?

– А по морде, за такие слова, хочешь? Может тебе действительно башку повредило? Или тебе нравится, что родители ходят перед тобой на цыпочках?

– Дура! Что я могу?!

– Всё ты можешь! Врач сказал, что бы ты разрабатывал руки. Ты делаешь это? Гимнастику всего тела, делаешь? Что молчишь? Значит нет. Ах, тебе больно, тебе жаль себя.

– Да! Больно! – он отвернулся к окну.

– Ну, ну, ну. – она подскочила к нему, села бочком на кровать и осторожно обняла его за голову. – Прости. Наверно ещё рано. Прости. – она гладила его по голове.

– Нина, опусти спинку кровати, спина устала.

– Момент. Так, так. Готово. Удобней?

– Да. Спасибо. Прости. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

– Не только знаю, но и вижу. Ты просто видеть меня не желаешь. Я тебе противна? Так скажи, за что и я уйду.

– Дура! Любил я тебя! А сейчас уходи.

– Даже вот так? Любил, как друга, а оказалось…

– Да! Любил я тебя и сейчас люблю! Как женщину люблю! А ты издеваешься.

– Вообще-то, признание в любви мужчины к женщине, я представляла не так. – по моему телу побежала дрожь от волнения.

– Ага, сейчас за цветами сбегаю…

– Нет, Семён, я думала ласковым, нежным голосом, при свечах, с цветами…

– Издевайся. Когда встану, я тебя поколочу за всё!

– Ловлю на слове. Вот когда встанешь, придёшь ко мне с цветами и с шампанским, вот тогда я тебе и отвечу.

– Ответишь – НЕТ!

– Это уже от тебя зависит, что я отвечу. Если будешь сопли на кулак наматывать, зачем мне такой муж?

– Ну, Нинка! Я тоже ловлю тебя на слове. Я приду к тебе с цветами и с шампанским, и с ласковыми словами. Но попробуй тогда мне отказать!

– Договорились! Придёшь – скажу ДА! – и не дав опомниться повернулась и ушла.

За этим разговором он забыл, что калека. Хотел привстать, но резкая боль кинула его назад. Он застонал, а в голове его пронеслось, что никогда он не сможет прийти к Нине, как обещал. Стиснув зубы, он откинул одеяло правой рукой. Стал рассматривать себя: «Что мы имеем? Голова целая, правая рука уже почти нормальная, левая… так, так… немного подымается, пальцы шевелятся. Неплохо. Ниже нормально. Правая нога… так… работает. Левая… с трудом, но пол ноги нету. Чёрт! Зачем я ей такой нужен? Хрен с ней, пусть не нужен, но я докажу ей, я приду к ней… А если откажет, брошу цветы ей в морду, пусть подавится.»

Он стал повторять всё сначала. Правая рука, левая рука, туловище, правая нога и обрубок. Всё шевелится. Ещё раз и ещё раз, и ещё раз. Да, больно, но терпимо. Отдых. «Чёрт возьми, у Маресьева не было обоих ног, а он восстановился так быстро. А я действительно руки опустил. Да пошла она со своей любовью! Мама. Бедная мама. Надо ей помочь, быстрее встать. Пока на костылях, а потом на протезе!»

И снова упражнения. Рука. Рука. Туловище. Нога. Нога. И раз. И два.

«Права Нина. Залежался я. А сесть слабо? Твою дивизию! Так. Ещё чуток. Ещё. Хорош. Сижу! Ох. Ничего, ничего. Ай. Ух ты. Голова закружилась. Держись казак, атоманом будешь!» Семёну казалось, что он сидел долго и стал приноравливаться лечь. Но силы его были на пределе.

«Сам не смогу лечь, свалюсь на пол. Придётся звать маму. Стыд-то какой. Неудобно, не за что держаться. Вот сюда бы палку или верёвку. Ухватиться бы и я бы лёг.»

– Ма… Ой. «И крикнуть не могу! Радио работает. Надо дотянуться и сделать полную громкость. Так. Ещё. Вот.» Радио взревело на полную мощь. Влетела в комнату мать.

– Сынок! Господи, да что же ты делаешь! – она подскочила к сыну и осторожно помогла ему лечь. Убавила громкость радио. – Сынок, ну зачем ты сам-то. Я бы помогла.

– Сейчас. Отдохну.

– Так это ты сам встал? Господи, больно? А сейчас должны подойти укольчик тебе сделать.

– Фу. Нормально, мама.

– Сыночек… Обедать будешь?

– Погоди, мам. Отдохну. Папа, как придёт, пусть зайдёт сюда.

– Конечно зайдёт. Когда он к тебе не заходил?

– Мне бы с врачом поговорить.

– Хорошо, мы передадим ему.

– Мама, пожалуйста, не называй меня сыночек. Хотя бы при Нине. Я мужик уже здоровый, ну неудобно.

– Не буду, миленький. Не буду.

– Ну мам!

– Молчу, молчу. Пойду, там же обед варится.

– Мама, подай книжку, пожалуйста.

– Вот сюда я положу все, а ты выберешь какую хочешь.

– Спасибо.

Но и с книгой ему было трудно справиться одной рукой. Но он взял книгу не для чтения, а для того что бы понять, что ему мешает двигаться. Проделав много разных движений, он почувствовал своё тело и понял свои возможности.

Осталось поговорить с врачами и сделать все упоры, приспособления, что бы вставая, держаться.

Нина пришла к Семёну с мамой после обеда. Подошло время делать укол, но Семён спросил :

– А что это за лекарство? Медсестра уже делала укол.

– Она делала для заживления ран, а это от боли.

– Спасибо, не надо.

– Это что бы ты хорошо спал. Когда спишь заживление идёт лучше.

– Я хорошо сплю, не надо.

– Хорошо, но надо посоветоваться с лечащим врачом.

– Завтра я так и сделаю. А вам огромное спасибо.

– Да это хорошо, что отказываешься. Значит дело пошло на выздоровление. Молодец так держать! Ну тогда я ушла.

– Спасибо, до свидания.

– Выздоравливай. – Мамы вышли из комнаты. Нина взяла книгу на полу у кровати. Полистала.

– Начал читать?

– Не получилось. Сильно много бинтов. Сковали всего. Завтра придёт медсестра и сделает перевязку по слабее.

– А хочешь сейчас?

– Ты же не медик.

– Мама медик, а я ей помогу.

– Неудобно…

– Неудобно штаны через голову одевать! Мама! – открыв дверь крикнула Нина. – Ты ещё здесь?

– Да, а что, всё таки укольчик?

– Ну говори, Семён.

– Я хотел бы попросить вас ослабить бинты на правой руке. Если можно. Сильно сковали меня.

– Ну давай, посмотрим.

– Я помогу, мама. – они вдвоём осторожно размотали бинты

и, насколько было возможным, снова легко перевязали раны.

Сёма подвигал рукой и улыбнулся.

– Эх, ещё бы маленько.

– Не торопись. Ты и так много сделал за эти два дня.

– Спасибо вам, тётя Лена.

– Мама, я побуду тут немного. – мамы снова удалились.

– Нина, со стула убери книги в тумбочку и присядь рядом со мной.

Нина открыла тумбочку, что бы убрать туда книги.

– О! Вот же пластинки. Сейчас мы организуем концерт по заявкам. Так, боец красной армии, что вы желаете послушать?

– Синий платочек. Прямо как в военном госпитале.

– Вот наша любимая песня в десятом классе.

– И какая песня была у вас любимой?

– Слушай. – пластинка зашумела и стала звучать песня :

«Мы вам честно сказать должны, что девчонки нам больше не нужны…»

– Первый куплет не очень, а вот последний!

– У меня другая была любимая.

– Это какая же?

– Восточная. Ободзинский пел.

– Ой, ой, ой, какие мы страдальцы!

– Да, пел он с чувством все песни. Мне больше грустные нравились.

Я думал это всё пройдёт

Пусть через месяц, через год,

Но вышло всё наоборот

И вот все ночи напролёт

Грустя смотрю в твоё окно.

– Я такую даже не слышала. А дальше… Забыл?

– Эту песню я слушал только на магнитофоне. Дальше…

Тебе, я знаю, всё равно, ведь ты забыла всё давно.

Дальше не помню. Кажется всё.

– Сёма, а стихи? Почитай стихи.

– Стихи я любил читать, а вот зубрить их не любил.

– Ну вспомни, хоть одно.

– М-м-м. Села муха на варенье, вот и всё стихотворение.

– Да ну тебя. Я серьёзно, а ты…

– Нина, ну правда ничего не помню.

– А поэты тебе какие нравились?

– Я знаю только тех, кого в школе изучали.

– А Асадова читал? Помнишь: Парень со спортивною фигурой…

– И девчонка, трус и воробьиная душа.

– Ну, знаешь же!

– Знал, да забыл. Помнишь, на каком-то поэтическом вечере наша Женя читала рассказ «Полонез Огинского»? Меня так за душу взяло.

– И меня. У меня прямо по коже мурашки бежали. А есть пластинка тут «Полонез Огинского»?

– Посмотри. Когда-то была.

Нина порылась в пластинках. Нашла и поставила. По комнате разнеслась чарующая музыка. Музыка закончилась, а они долго сидели задумчивые в тишине. Пауза затянулась. Постучали в дверь.

– Заходите, заходите! – торопливо крикнула Нина.

– Здравствуйте. Это я, ты звал меня, Семён? – заходя в комнату, спросил отец. Говори, что надо делать.

– Да, звал. Но ты бы поел сначала.

– Давайте все вместе и поужинаем. Ты как, Нина?

– Я за! Ставим сюда стол?

– Давай, берись. Вот так. – они пододвинули стол к кровати.

– Я теть Маше помогать. – и Нина ушла в кухню.

– Ты хотел меня спросить?

– Нет, папа, я хотел тебя попросить приделать к кровати и к стене приспособления, что бы я мог за них браться и вставать самостоятельно.

– Так это мы запросто! А не рано, сын?

– Нормально, я уже пробовал сесть, но вот опоры нету.

– Значит, дайте мне точку опоры…

– И я переверну весь мир!

– Надо продумать, что и как. За ужином и обсудим.

– Я уже всё продумал, что и где приделать. После ужина расскажу.

– Всё таки вместе лучше, может кто-то новое предложит.

– А вот и мы. Отец приподними Семёну спинку кровати.

– Всё, всё. Достаточно. Спасибо, папа.

– Приятного аппетита всем. – сказала Нина.

– Налетайте, кушайте.

Немного насытившись в тишине, отец не выдержал :

– Да, не удобно тебе сын. Давай выкладывай свои соображения.

– А я уже придумала. – вставила Нина – вот тут, за заднюю спинку надо привязать простынь, что бы Семён мог за неё браться и подтягиваться.

– Правильно, но ещё к подоконнику надо прикрутить скобу. Такую как дверная ручка, только подлиннее. – продолжил Семён – С правой стороны скобу к поднимающейся спинке койки, вот тут.

– Толково придумали. Сегодня всё продумаем, а завтра на работе я всё сделаю. Вечером прикрутим.

– Семён, а не рано тебе такие нагрузки? – забеспокоилась мама. – Он уже сегодня вставал. Я зашла, а он сидит. Как умудрился сам?

– Правда, Сёма?! – воскликнула Нина.

– Мама, ну что ты…

– Молодец! Одобряем! – поддержал отец.

С этого дня Семён усиленно стал заниматься упражнениями, придумывал новые приспособления, а отец изготовлял их и прикручивал на места.