Читать книгу Ветер веял… Стихи - - Страница 2

Лестница в облако

По шажочку, по ступеньке

Кто наверх идёт, кто – вниз.

Стоп!

Передохнём маленько

И опять ступаем

В жизнь.

Спуски, лестницы, подъёмы.

В гору тяжело идти.

Тянет нас к вершинам, кроме

Тех,

кто спит в своём пути

И не видит мир высокий,

Не стремится к небесам

И не ждёт чудес с Востока,

Всё сверяя по часам.

Восхожденья и паденья,

Год за годом новый шаг.

Падают, летят каменья,

И не дремлют бес и враг.

Виртуальные высоты:

Крылья ищут высоту,

Забываешь, где и кто ты,

И ныряешь в пору

Ту,

Где гладки крыльца ступени,

Стёрся в мамин дом порог,

Яблони цветут, сирени

В мае каждый

Божий год

Да с иконы Спас печальный

Цепко проникает в грудь,

Шепчет

Или это чайник

Провожает в дальний путь…

Вроде движешь по равнине.

Нет – по лестнице идёшь,

Несмотря на снег, лавины,

Ветер, солнце, грозы, дождь.

Мы взбегаем по ступеням,

Иногда прыжками.

Скок!

В синяках уже колени,

Бьётся сердце,

Колет бок.

Обопрёмся о перила,

Оглянуться нету сил…

Жизнь – что облако уплыло,

Смерть – как пропасть без перил.

Ветер веял…

Ветер встретил вечер.

Свечи

В хатах белых люди жгут.

Добрые витают речи,

Смех и радость

там и тут.

Ветер вдруг поверил

в вечер —

У народа мир и лад.

Мы обнимемся за плечи,

Не скрывая нежный

взгляд.

Ветер веял. Светел вечер

Той планеты круглый год,

Где летит любовь

как кречет

И милует север тот.

Ветер ничего не весит,

Вечный носит лёгкий знак.

Наши утопив печали,

Времени бежит река…

Успеть бы

По горней двигаюсь тропе,

Воинственные снегопады сзади.

Подняться к ангельской толпе

Никто не гонит, Бога ради.

Я сам иду, почуяв срок,

Успеть бы выправить мотивы

И мысли, что оставил впрок,

Чуть прояснить в тумане лживом.

Туда ли я стремлюсь во мгле,

Свалюсь не раз ещё с обрыва.

Мы варимся в добре и зле,

И одиночки лишь счастливы.

Взбираюсь круче – холод мне,

Но звёзды и Луна здесь ближе

И солнце ярче. В вышине

Уже я Значимое вижу…

След

За дальностию лет

остался лишь огонь.

Он тот же, что печной,

каминный.

Горит вечерний свет,

заречный он,

Холодный в осени и в зиму.

Неслыханно в обед

пылает летний жар,

В макушку лета звук

полынный,

Забытый скрип карет

Земной покинул шар,

Согнувший под Луною спину.

Не кончится куплет,

когда искрит костёр,

Он согревающий и

горько-дымный.

За дальностию лет

след жизни стёрт,

И толком ничего не видно.

Надежда

Часто мир в надеждах тонет —

Нет, не достигает Рая.

Издаём глухие стоны,

От предательства рыдаем.

Разум разрушают страсти,

И душа пощады просит,

Плачет обречённо осень,

И приходит лишь ненастье,

Но смывает наважденья,

Разливая лужи грусти.

Замораживая чувства,

Душу лечит только время,

Что с весной опять проснётся,

В льдинках непременно тая,

И звенит капель на солнце —

Вновь надежду привлекает.

В годах, закрытых поволокой

Веранда, сад, дорожка, пруд,

Тропинка убегает к речке,

Природный и обычный труд,

Дымок из побелённой печки

И лань из розовых кустов —

Совсем не пуганная живность,

А на ветвях и из листов

Крылатая порхает дивность.

Поют деревья и трава,

Ручей сбегает к водоёму,

На языке – Любви слова,

И ты еду готовишь в доме.

В муке лицо, в глазах экстаз,

Румяные пылают щёки —

Хотелось мне увидеть нас

В годах, закрытых поволокой.

Кристалл

На берегу златой реки

Играют нимфы – слух дивят,

А львы своих пестуют львят…

Цветных камений сундуки.

Вот изумруд! – Стекло. Кристалл.

Меж тем, в нём видится судьба:

Река, где в серебре борьба

Огней, ну а песок – хрусталь.

Не это главное – времён

Закручивает тонкий Свет,

И Ты увидишь фактум лет

Иль будешь в Мага обращён.

Не торопись, богат «прибор» —

Мерцание бежит свечи,

Мысль потеряется в Ночи,

Услышав странный приговор…

Всмотрись в магический кристалл! —

Кода-то я его читал…

Сказки

На белых ветках колдуны

Поддакивают треску ночи,

И двигаются валуны

На ту опушку, на сорочью,

Где близко подо льдом река,

У берега круты изгибы,

И древние стоят века,

Сосна, лет триста, на отшибе.

Любуется зимой заря

И гладит лучиком вершины,

А на макушке декабря

Здесь необычные картины.

В провале ночи у зимы

Секреты красоты и звука.

Чего там шепчут колдуны,

Костлявые сжимая руки?

Эльфы

Красивы эльфы и смелы,

Влюбиться могут в человека,

Потом останутся без века,

А ушки, острые, малы.

Они тонки, они сильны,

Изящно выстрелят из лука,

Печаль в глазах, в крови разлука,

Но в выборе своём вольны.

Веганы, любят свет, светлы,

В мечах куётся мощь велика,

И благородна святость лика,

Ручьи кристальны у ветлы…

Серебряный поток несли

И мудрость, тихую, без крика.

Куда их отослал Владыка?!

Ушли эльфийские послы.

Перун

Дожди и морось. Серый Царь

Вступил на трон и правит миром,

Свою разбрасывая хмарь

Под звуки погрустневшей лиры.

Холодных, влажных покрывал

Его не счесть, и воздух серый

На капельках висел и спал,

Высокой подчиняясь вере.

Суровый венценосец крут

И чёрные нагонит тучи,

Если заметит, что не чтут

Его дары, и тут уж лучше

Молиться доле в темноте —

Он молниями отстреляет,

Зажжёт сосну на высоте,

Порывом ветра погуляет

И будет близоруко зрить,

Довольный огненной проказой…

Дождь начинает длинно лить

По свыше данному приказу.

Серебряная дама

Я заснул, утомился, знамо,

Вдруг

Из капельных нитей сна

Появилась в серебряном дама,

И морозом обдало меня.

Смерть-не смерть – безликая дама.

Заглянула в душу тоска,

И из сумрачного экрана

Протянулась в блёстках рука.

В жилах кровь застыла,

Но пряный

Воздух меленько задрожал,

И в серебряном скрылась дама,

Как её сверкнувший кинжал.

Я от острия вскрикнул.

Мне рана

Грудь, растерзанную, пекла,

Но планета проснулась рано,

И от смерти душу спасла.

Серебро осветило, как пламя!

Я поднялся с болью в груди.

Словно призрак,

В серебряном дама

Разливала ситом дожди.

Икар

Тебе молчание моё

Не описать и ни к чему,

Я брал подъёмы за подъём

Настойчиво, по одному,

Упорно шёл на высоту,

Срывался, разбивался в кровь,

Но, поднимаясь, верил в ту,

Свою блестящую любовь,

Что обжигала, но звала,

Сверкала в млечной синеве…

Достал и догорел дотла,

И словом утонул в молве…

Из сказки

Горячим кофе зимний день,

Синеет дым печной

И белая на белом тень,

И аромат свечной.

Пуховый снег из белых туч

Под яркой синевой,

Блеснувший золотистый луч,

Свет солнца огневой.

Лес замер, розовый разлив

Под спящею сосной,

Контрастом холоду Земли

В камине пышет зной.

В узорах окна шепчут миф

Из сказки предо мной,

И чудятся улыбки нимф

И голос неземной…

Перед мглой

Внезапный демон в вечер мой

На синей туче отрисован,

Летящий с красною Луной,

Изранен и исполосован,

Но не повержен, бледный, злой,

Гроза, что вслед, не поспевала.

Он в остановке перед мглой

Меня не видел – тьма кричала.

С кем бился накануне он,

Кого догнать не смог, не в силе?

Чернел иссИня небосклон

И молнии уж рядом били.

В досаде нехотя он встал,

Луне лечить подставив спину,

Улыбка жёсткая в устах.

Сверкнул зрачком и разом сгинул.

Одинокая гора

Там где-то одинокая Гора,

На ней кончаются пути,

И колокол эфир взорвал:

Бежать, лететь, вперёд идти?

Невидимый дракон грозой ревёт,

Бросая молнии как стрелы,

А ветер дует и зовёт,

И гонит нас на битву смело.

Снимать не вздумай тельный образок,

Пульс бьёт решительно по жилам,

Прямой удар, один бросок

Объединят в порыве силы!

Всем не уйти – потерь не избежать,

Ведёт звезда над той горою,

Блестит металлом чудо-рать

Под солнцем ясною порою.

Высок предел сияющих вершин,

Красивы водопады с кручи,

Их водами тяжёл кувшин,

Который разбивает случай.

Дай Бог, не оступиться, не пропасть,

Вернуться, виновато озираясь —

Уж лучше умереть и пасть

Перед лицом небесным Рая.

Над горизонтом Марс завис

Над горизонтом Марс завис.

Не лгут – оранжевый и красный,

Войною притесняя жизнь,

Он и красивый, и ужасный.

Алеют ужасы и страх

Зловеще, тихо и печально,

Кому-то горести и крах,

И крик отчаянья страдальный.

Он величаво проскользнул,

Кивнув землянам из знакомых,

Тревогой душу полоснул —

Готовьтесь люди к обороне.

Насторожился божий мир

И птицы приумолкли доле,

Архангел – воин Михаил

Защиту окрылял над полем.

Витязь

Шлем витязя, как купол у церквей,

Горит на солнце позолотой,

Гроза в сведённости бровей —

Ему сейчас не до охоты.

Орда идёт, и степь в пыли,

Ржут кони, лязг телег, кибиток.

Бывалая орда – учли

Ошибки, за какие биты.

Неторопливо, до весны

Поход, неслыханный, затеян,

И засеки пройдут они,

И будет страх в умах посеян…

Он – богатырь, но он один,

И далеко друзей заставы.

Огонь сигнальный виден им,

Но не уйти от переправы,

Где тоже враг висит волной,

И тучи серые над Русью…

Спокоен витязь пред войной,

Он сгинет, но орду не пустит.

Выбор героя

Я должен следовать

Судьбе,

Идти протоптанной дорогой,

Не обращаться за подмогой

И не роптать от ран и бед,

Взывать с мольбой к Отцу-

Творцу? —

Ему б свои объять заботы…

Я от субботы до субботы

Спешу к законному

концу.

А что потом? —

Опять борьба,

За воплощеньем воплощенье,

Ряд обязательных лишений,

Которые и есть

судьба.

Иль должен допустить порыв?!

Идти наперекор устоям? —

Тьма тучами просвет закроет,

Но не на вечно —

до поры.

В ней я умчусь с надеждой

Жить,

Сражаться, гибнуть, возрождаться…

Кровь на снегу в неполных двадцать:

Бородино,

Полтава,

Сить.

Война войной…

Иду живой,

Энергии вбираю Слова

И жду, как пряник, дня Петрова,

Оттягивая (день)

Роковой.

Прощай

Война холодная на небе

Мне в душу смотрит не хитро.

Я верю в русскую победу,

Но сильный разыгрался шторм.

Слов разума не слышит тело,

И колебаний нет в душе.

Река разлуку плавно стелет,

И нет возврата мне уже.

Прощай!

Нам выпавшей дороги

Конца не видно…

Дышится легко.

Я только твой —

спроси у Бога,

Но мы не выбрали покой.

Как счастлив я, тобой любуясь,

И каждый раз,

и каждый раз

Я сладко обо всём забудусь,

Увидев свет родимых глаз.

Мы позже встретимся на небе —

Над нами чёрная гроза.

Не доведётся, а вот мне бы

На миг пропасть в твоих глазах.

Слов разума жизнь не хотела,

Доверилась своей судьбе.

Душа моя не слышит тело

И в высоту берёт разбег.

В овраге

На бранном поле тишина

И изредка людские стоны.

Вновь удивляется Она,

Земля в кануне похоронном.

Стемнело. В «занемоге» спят

И раненные, и живые,

Да филины во тьме вопят

На лихолетья роковые.

«Не снять кольчугу. От травы

Тепло сейчас – она в кровище,

Боль жжёт пробитой головы,

Но вражеские смяты «тыщи»!

В конце послышались «Ура!»

И топот бешенной ватаги.

Неужто выгнали вчера

Врага, а я лежу в овраге?

Светает, холодно в груди,

Лежать нет сил, зияют раны.

Какие битвы впереди,

Не важно – биты басурмане.

Над бранным полем хладный дух,

Пар кое-где, луч солнца ранний,

Потери – страх – один из двух,

Простите, я уже не встану…»

Вернулся

Застрял на лунной высоте,

Кружусь вокруг Земли,

дурачусь.

Луною сорванным листком

Возникну.

Воздух чист,

прозрачен.

Кораллы беленной травы

И лапы елей иней

хватит.

Как нежно снегири правы,

Поющие над тёплой

хатой.

Проснусь в звенящей тишине,

Зелёные ползут узоры,

А наваждения в окне

Выглядывают

из моих историй.

Огонёк

Серыми дождям сдавлен,

Темнотою околдован,

Огонёк увижу дальний,

Там на страже чёрный ворон.

Клювом мудрости исполнен,

Он не каркает, а грозен,

Он – последний жизни воин,

У него застыли слёзы.

Очи строгие, избавлен

От мольбы и состраданий,

Был рождён под Ярославлем,

Жил у волхва, видел дани.

Ворон чёрный без седины,

Знаю, зришь, огнём исполнен,

Подожди меня – не сгину —

Грозные бушуют волны…

Удар

Сверкают звёзды на разлуку.

Волхвы убиты!

Визг и шум,

Царь поднял для сигнала руку

И взмахом подал знак на штурм.

Раздался лязг и топот лавы,

Свист тысяч выпущенных стрел,

На крики жуткие оравы

Падение убитых тел.

Крутые стены, башни-туры

И рвы заполнены водой,

Священники читают суры

Над многочисленной ордой,

Но поздно, сметены ворота

И тьма ворвалась во дворец,

Резня, убийства. Позолота

Поблёкла, и в крови венец…

…По голове удар, и сразу,

Сонм звёздочек из глаз,

из рун…

Эпохи, времена и сказы

Невольно будоражат ум.

Тьма и свет

Тьма наступала и огонь.

Герой вступился —

Пал герой,

Стелились гарь и дыма вонь,

Защитники теряли строй,

И мир теней мелькал вокруг,

Туда сходили дети Ра.

Изранен родственник и друг,

И доживём ли до утра?!

Тьма обступила.

Бьётся муж,

Богатыри стоят стеной,

А женщины в кристаллах стуж

Любовью делятся земной

И неземной,

Встают в ряды,

Ласкает раненных слеза,

Живой и неживой воды

Льют родники, и льёт гроза…

Молитвой звёзд сомлела тьма,

Огонь борьбы возвысил Свет,

А утро солнечного дня

Всходило и гасило бред…

Карма

Знакомые пушки гремят

За рекой,

Там дождь и сверкают

Зарницы,

Бог благословляет

Державной рукой,

И молнии бьют

Из десницы.

Знакомые ветры

За звёздной

Горой

Завинчиваются

Для смерча…

Покажут значения

Карты Таро —

Маршрут напечатают…

Вечный,

Невидимый,

Хитрый,

Случайный

И злой,

Он – путь твой,

Меняющий

Лица,

А Бог не мешает —

Дрожащей рукой

Тебе освещает

Темницу.

Узник

Темница, высоко окошко,

В решётке толстой серость туч,

Прохладно, но к своей рогожке

Привык, ловлю от солнца луч.

Нет развлечений – всё удумал

Давным-давно десятки раз,

Здесь шорохи и лязги шумны

Который день, который час.

Я в башне – воет ветер слышно,

Стихи пишу, иначе, смерть,

Надсмотрщику читаю вирши,

А тот, что камень – тих и тверд.

Египетская ночь

Быстро зарево ложится

На пески, жарой пролиты,

Пирамиды и гробницы

Спят, вниманием забыты.

Тени в чреве очернятся,

Сфинкс воспрял – зрачки в глазницах,

С вечностью спешит обняться

Нила мутная водица.

Ночь. Египет в тьме пылится,

Звёзды не слепят прохожих.

Не утихнет враз столица —

Бродят тайны древне-божьи…

Базилевс

Узоры на стенах и вензеля,

Удобно мне на троне – враз желанья,

Кому-то там возделывать поля,

А я …чуть обозначу дланью,

И слуги бросятся исполнить мига блажь,

А хоровод наложниц заневолит,

И уплывёт рассудок верный наш

За эти стены, город, поле.

Загадки власти вовсе не понять

Не будь у власти. Слуги лестно врут,

Кого-то я казню опять,

Кому-то плаху отзовут.

Чалма, что продолжает жаркий мозг

Сверкает изумрудом в троне,

Течёт и утекает тихо воск,

Я прячусь в сумрак оборонный.

Ещё Софийский храм – Христоса дом,

Потом придёт весть от Аллаха,

Пока же есть печаль с икон —

Печаль Востока в падишахе.

Жару на улицах не отменить,

И девушки – в улыбках жемчуга,

Хочу с женитьбою повременить…

Как кстати на тарелочке нуга

И виноград, и дыня на меду,

Задумчив танец миленьких девиц,

И тоненькую, ту, я уведу,

Что смотрит из-под длинных влёт ресниц.

Шелка кругом, она парит в шелках,

Восток – не Запад, мудр и тонок,

Любовью в опытных руках

Нельзя унизить; голос звонок.

Смеётся в неге трепетная лань,

Дрожит в истоме тело жрицы,

Мы позабудем утра рань,

Пусть счастье разожжёт девицу.

Прохлада ночи нас не остудит,

У нас родится гениальный малый,

Который нас спасёт и оградит

В годах от царствия усталых,

Придёт ислам – на стенах вензеля,

Узоры хитрые и линий вязь.

Потоки, завихрения, поля —

Минутой жизнь как будто пронеслась.

Палач

Красиво ты взошла на эшафот,

Все обалдели, тайно воздыхая,

Она – красавица и, зная наперёд,

Не укрывалась, взгляды ублажая.

Как будто не видала никого,

Смотрела прямо (светятся кудряшки)

И зажимала с рваным рукавом

Какой-то образок мольбы вчерашней

И улыбалась… В маске зрил палач.

Он был могуч, мечом играя,

Стоял спокойно, плачь-не плачь,

Толпа роптала, обмирая.

Напротив казни ратуша и трон,

Священник, судьи, местная элита,

Ну и, конечно, самый главный – Он,

Ему при жизни статуя отлита.

Он созерцает исподлобья акт,

Ухмылка мстительная: «Отказала – вот!»

И пальцем отбивает кресло в такт

Литаврам, окружавшим эшафот.

И поднял руку – спрянула толпа,

А воздух в круге стал звенящим,

И у позорного столба

Она сорвала крест Хранящий!

Палач взмахнул, сверкнул кинжал!

Все ахнули – палач упал.

Короткий стон, в крови помост,

И он тянулся на погост.

Она метнулась – прорезь глаз,

Знакомый блеск сияет в них,

Сорвала стоном маску враз —

Под нею был её жених…

Заголосили, шум и гам

На площади в пылу густом,

С ладони выпал крест к ногам,

Вмиг превратившись в красный ком.

И с криком, выхватив клинок,

Она вонзила в грудь себе…

Кровь тонкой струйкой в ручеёк

Стекала тихо, по судьбе.

Босфор

Совсем без зелени Стамбул,

Мечети, минареты,

Надземный источает гул

Из тысячи секретов.

Лишь море дарует покой,

Когда ветра в отгуле,

Меж стен Босфор течёт рекой,

А чайки – в карауле.

Две части света стерегут

И путь морской в Тавриду,

Полуденное солнце жжёт

И гонит тьму из вида.

Стамбул возлёг на берегу,

Сковал собой округу,

А в Золотом стоят рогу

Кораблики друг с другом.

Константинополь и Стамбул,

Царьград, седая Троя —

На каменном его горбу

Всегда от бед устроит

И уничтожит, и спасёт

В разврате и молитве,

И белым облаком несёт

На следу (ю) щие битвы.

Свет Востока

В мечети шейха красота

Повисла – Божья благодать,

Небесная видна верста

И каждому своя звезда,

К Всевышнему ведёт канва

(Лишь образ Сущего и вязь!),

Охватывают кружева,

И отступают боль и грязь.

Мозаика и высота:

Молитва просится из уст,

Нисходит вязко доброта,

И твой сосуд уже не пуст,

И счастлив древний Исфахан,

Его коснулась Божья длань,

В мечети шейха свят Иран

И умирают гнев и брань…

Неяркий свет и простота

Узор искусный отразят.

Дни пронесутся и лета,

Но в восхищении глаза…

Господа

Поэту слова не давали,

И замер мир, потух фонарь,

Застыл, читающий Тропарь,

И всюду Чёрные сновали.

У Чёрных этих тьма ножей

Да деньги в поясных карманах,

Они тебя засудят рьяно,

Проткнут и бросят на меже.

Поэту зажимали рот:

Перо, бумага – блажи рая!

Избитый и толпой облаян,

Он двигался на эшафот.

Поднялся и в последний миг

Обвёл всех взглядом без ума,

И поклонился. Плахи тьма

Шатнулась, убивая лик.

«Суровый век, поганые года», —

Оправдывались люди тихо…

Без Мысли веселилось Лихо,

И восседали господа.

Царица Та-Ма-Ра

Царица Тамара огнём

Жжёт сакли, сея войну,

Витязи длинным мечом

Озолотили казну.

Правителю нужен закон,

В горах непокорен люд,

Но мысли её далеко,

Не видят цепей и пут.

Дышит наследница гор

Розами и мечтой,

Что пронзает простор

Молнии быстротой…

Волны бьются в скалу,

Где Демон с ветрами ревёт,

Не подчинён никому,

Лишь Тамару зовёт.

А, та, шелками горя,

Плывёт, тонка и легка,

Придворные говорят —

Знойный мираж Песка.

***

Себя же на троне являя,

Духом и статью сильна,

Она судьбой управляет.

Царица Тамара Она!

Коварны ласковый голос,

Взгляд горячее вина,

А чёрный с отливом волос

Не распускает она.

Сочувствует Демон подруге,

Завистников ширится тьма,

Волнения здесь и в округе,

Пощады не терпит молва.

Царица грозна и в чертогах

Повелевает одна,

Смело! Но за порогом

Её не слышит страна.

«Зачем мосты и дороги?

Спокойствия нам. Тишину!» —

Закоренели тревоги,

Сбрасывая новизну.

Тамара не кажет вида,

Не шевельнётся бровь,

Правнучке от Давида

Ещё незнакома Любовь.

Дева жестка и жестока,

Но не гордится она,

Что вовек одинока,

Предназначенью верна.

Тамара давала обеты,

Не спрашивай лексикон,

Церковь ей молит приветы,

Грузия – низкий поклон.

Горят над страною зарницы,

Но помнит её народ —

Святой, православной царицей

История назовёт.

P.S. А доля поэта иная,

Поэту претит мишура,

И МаРа Та принимает

Благословенье Пера.