Читать книгу Бразилия. Полная история страны - - Страница 5

9 марта 1500 года из Лиссабона отплыла флотилия из тринадцати кораблей, на которых находились тысяча двести человек. Командовал флотилией тридцатидвухлетний фидальгу[4] Педру Алвариш Кабрал, которому король Мануэл Первый поручил совершить экспедицию в Индию, по следам Васко да Гамы[5]. Многим из нас великие мореплаватели представляются этакими беспокойными искателями приключений, которым не сиделось на одном месте, но давайте не будем забывать, что у каждого предприятия имеется финансовая сторона, которая и определяет все прочее. Педру Кабрал происходил из мелкой дворянской семьи, причем был одним из младших сыновей, иначе говоря, его знатности не сопутствовало богатство. А как начальник экспедиции он получал от короля десять тысяч крузадо, что в переводе на чистое золото составляло немногим более тридцати семи с половиной килограммов. Но это еще не все – к золоту прилагалось право беспошлинного ввоза тридцати тонн черного перца, самой популярной специи того времени, и десяти ящиков любых других специй. Не углубляясь в расчеты, можно сказать, что при удачном исходе предприятия к полученному от короля золоту Кабрал мог бы добавить еще столько же или около того. Риск соответствовал оплате, ведь впереди была полная неизвестность.

Педру Алвариш Кабрал.

Гравюра XIX век

Цель путешествия Кабрала лежала не на западе, а на востоке, но в благословенные парусные времена морякам приходилось закладывать большие «крюки», повинуясь ветрам и течениям. У португальцев эта навигационная техника, разработанная в конце XV века, носила название вольта-ду-мар (поворот моря). Прежде чем обогнуть Африку, приходилось плыть в южном полушарии далеко на запад. И вот 22 апреля 1500 года на семнадцатой параллели южной широты Кабрал и его спутники увидели неизвестную землю, которая была принята ими за крупный остров. Но на самом деле то была восточная оконечность Южной Америки. Двумя днями позже португальцы высадились на незнакомый берег, пообщались с коренным населением и отслужили мессу. Кабрал назвал новое владение португальской короны Терра да Вера Круш (Земля Истинного Креста). Один из кораблей был отправлен с донесением в Лиссабон, а остальные поплыли в Индию.

Праздник в честь Св. Розалии, покровительницы негров

Гравюра. XIX век

Так была открыта Бразилия. Данное Кабралом название не прижилось. Первым природным богатством новой земли, на которое обратили свое внимание португальцы, было дерево «пау-бразил» (цезальпиния шиповатая, она же – фернамбуковое дерево), древесина которого использовалась для изготовления красно-фиолетовой краски и предметов мебели. Название «острова» изменилось на Терра да Бразил, которое впоследствии сократилось до «Бразилии».

В 1494 году в кастильском городе Тордесильяс Испания (тогда еще бывшая союзом корон Кастилии и Арагона[6]) и Португалия подписали договор о разделе сфер влияния, согласно которому граница пролегла по 49°32’56” западной долготы. То, что лежало восточнее этого меридиана, отходило к Португалии. Стороны договаривались наугад, не имея представления о реальной географии Атлантики. Изначально граница проходила восточнее, но португальский король Жуан Второй настоял на том, чтобы ее передвинули к западу, и, благодаря его настойчивости, земля, открытая Педру Кабралом, стала владением португальской короны. В будущем пришлось изрядно постараться ради того, чтобы продвинуть границу владений далеко на запад, но главной задачей было закрепиться в Новом Свете.

Местное население, по уровню развития находившееся в каменном веке, встретило португальцев дружелюбно, и это обстоятельство еще сильнее подогрело интерес португальцев к новым владениям короны. С 1501 по 1504 год были проведены две экспедиции, посвященные исследованию берегов Бразилии. Достоверно известно, что в первой из них принимал участие флорентинец Америго Веспуччи, от имени которого впоследствии произошло название новой части света. В ходе этой экспедиции впечатление о коренном населении Бразилии было подпорчено, поскольку при первой высадке у португальцев произошла стычка с индейцами, которые съели одного из незваных гостей на глазах у его потрясенных товарищей. Но дело было не столько в населении, сколько в природных богатствах. Ценная древесина – это хорошо, но она не может сравниться с золотом или серебром, а драгоценные металлы в своих владениях португальцам никак не удавалось найти, ввиду чего интерес к Бразилии вскоре ослабел. Азия выглядела более перспективным направлением, нежели Америка. К тому же в более-менее исследованной прибрежной зоне ценные деревья вскоре были вырублены, а углубляться в незнакомые земли португальцы опасались – дальняя транспортировка стволов была весьма проблематичной, а кроме того, добыча древесины быстро испортила их отношения с местным населением. Португальцы активно привлекали индейцев к рубке деревьев с последующей очисткой стволов от сучьев и погрузкой их на корабли. В лучшем случае тяжелая работа оплачивалась какими-нибудь безделушками, но нередко индейцев заставляли работать силой, а заодно еще и пользовались местными женщинами.

Й.М. Ругендас. Литография. Бразильские индейцы. 1835

Однако же для того чтобы удержать колонии в своих руках, их следует осваивать, иначе они станут легкой добычей соперников, а в соперниках у Португалии значилась не только Испания, но и Франция, не признававшая Тордесильясского договора. Французские корабли нападали на португальские, а кроме того, французы пытались заключать союзы с коренными жителями, настраивая их против португальцев. В 1526 году португальский король Жуан Третий отправил к бразильским берегам эскадру, которая потопила несколько французских кораблей, а с 1530 года началась организованная колонизация Бразилии, пионером которой стал фидалгу Мартим Афонсу де Соуза, состоявший в родстве с королевским семейством.

Великая Португальская империя испытывала постоянную нехватку средств, да и вообще колонии должны приносить прибыль, поэтому первые поселенцы занялись изготовлением сахара из тростника, семена которого они привезли с собой. На какое-то время сахар стал главным продуктом португальской колонии.

22 января 1532 было основано поселение Сан-Висенте, ставшее первым постоянным португальским поселением на бразильской земле. Поселения колонистов представляли собой хорошо укрепленные форты, рядом с которыми ставились жилые дома. При нападении врагов жители укрывались в форте. Кстати говоря, удобное место для закладки поселения Соузе показали индейцы.

Ехать за океан ради выращивания сахарного тростника охотников было немного. Нужен был иной стимул, такой, который выглядел бы привлекательным. Владения португальской короны поделили на так называемые капитанства или донатарии[7], которых изначально было пятнадцать. Капитанства передавались в аренду с правом наследования. Донатарий мог заполучить в прямую собственность не более пятой части территории полученных земель, все остальное оставалось собственностью короны. В своих владениях донатарий пользовался практически неограниченной властью, вплоть до права вынесения смертных приговоров. Принцип был простым – вот тебе земля, осваивай ее на собственные средства и делай на ней что хочешь, но не забывай платить казне положенное и соблюдай коронные монополии. В казну уходило не так уж и много, особенно с учетом того, что учет добытого и произведенного велся самими донатариями (наиболее высокими налогами облагалась добыча драгоценных металлов и камней – казна забирала пятую часть). Сделка выглядела взаимовыгодной – корона слагала с себя все заботы о колонии, но получала от нее регулярные денежные поступления, а донатариям неограниченная власть сулила невероятное обогащение, и размеры потенциального богатства зависели только от их энтузиазма. Особенно ценным приобретением выглядела возможность передачи полученных земель по наследству, ведь так и до основания нового королевства за океаном было недалеко…

Капитанства представляли собой полосы шириной примерно в пятьдесят лиг[8], тянувшиеся параллельно экватору – подразумевалось, что все земли, лежавшие в глубине материка между двумя пограничными параллелями, являются территорией данного капитанства. Первыми донатариями стали Мартим де Соуза и его младший брат Перу. Мартиму досталось два «надела», а Перу – целых три, правда из-за нехватки средств и людей каждый из братьев сосредоточился на одном капитанстве. И если Мартиму удалось привести свое капитанство к процветанию, то Перу был вынужден расстаться с мыслью о колониальных владениях, поскольку ему не дали как следует закрепиться здесь враждебно настроенные индейцы. Из пятнадцати капитанств шесть так и не начали осваиваться, четыре донатариям пришлось забросить, так что прогресс наблюдался только в пяти капитанствах, из которых настоящего процветания достигли всего два. Короче говоря, затея оказалась не такой уж и выгодной, как представлялось на первых порах. Вложения в освоение заокеанских земель были сродни карточной игре – то ли сорвешь банк, то ли разоришься, – а богатые люди предпочитают вкладываться в более надежные предприятия. Вдобавок время показало, что корона расценивала идею с учреждением капитанств тоже слишком оптимистично – приток денег в королевскую казну не возрастал соответственно росту благосостояния в колониях, поскольку каждый из донатариев больше заботился о собственном благе, нежели об интересах государства.

Колонисты, которых привлекали донатарии, получали довольно крупные земельные участки, с которых выплачивали две десятины, одну церкви, другую – короне. Как вассалы донатария, колонисты мужского пола обязывались к несению военной службы в случае необходимости – небольшой контингент королевских солдат не мог обеспечить надежную защиту от врагов (индейцев, французов и испанцев), так что каждый поселенец рядом с лопатой держал саблю и ружье. Освоение земель сдерживалось острой нехваткой рабочей силы, поэтому колонистам пришлось перейти к насильственному обращению индейцев в рабов. К середине XVI века стало ясно, что идея с капитанствами себя не оправдывает, и в 1548 году король Жуан Третий учредил должность генерал-губернатора Бразилии, который должен был обеспечивать в колонии «справедливость, правосудие и соблюдение интересов королевской казны». Права донатариев были существенно урезаны, отныне они не чувствовали себя «тенью короля», а превратились в подобие наместников, подчиняющихся губернатору. Губернаторской резиденцией стал основанный в бухте Баия-де-Тодос-Сантос город Сидаде-ду-Сан-Сальвадор-да-Баия-де-Тодос-ос-Сантос, ныне известный как Сальвадор, столица штата Баия.

Помимо прочего, генерал-губернаторам поручалось оказывать противодействие нападениям на мирных индейцев и обращению их в рабов. Не стоит искать гуманизм там, где его не было и в помине, – все упиралось в практические соображения. Прежде всего, в Лиссабоне поняли, что для короны гораздо выгоднее сделать из туземных жителей податное сословие, нежели обращать их в рабов, ведь взимаемые подати пополняют королевскую казну, а рабы способствуют обогащению своих непосредственных хозяев. Кроме того, французы не прекращали попыток использования индейцев в борьбе с португальцами и нужно было лишить их такой возможности. Однако же король находился за океаном, губернатор сидел в Сальваторе, а на местах всеми делами заправляли богатые плантаторы-фазендейро[9], которые не желали платить за то, что было можно получить даром, и потому продолжали охотиться за индейцами. Если же индейцев нанимали на работу, то поступали с ними бесчестно, оплачивая их труд по мизерным ставкам. Для того чтобы свести концы с концами, индейцам приходилось регулярно брать взаймы у своих работодателей, и по истечении определенного времени долг вырастал настолько, что выплатить его не было никакой возможности, и «свободный» индеец превращался в закрепощенного раба, который не мог уйти от хозяина-кредитора. Как гласит старая португальская поговорка, «Хоть на жаркое, хоть в суп, а все равно быть курице съеденной».

Карта капитанств Бразилии. 1763

Первым генерал-губернатором был назначен еще один представитель фамилии де Соуза по имени Томе, памятник которому установлен в Сальвадоре на площади, названной в его же честь. Томе де Соуза заслуживает почета, потому что он сделал многое для того, чтобы наладить жизнь в Бразилии. На первом месте для него стояли закон и справедливость, без которых не может быть нормальной жизни. Твердой рукой Томе де Соуза обуздал донаритариев, которые, пользуясь бесконтрольностью, творили в своих владениях что им вздумается и так же жестко усмирял индейцев, изгоняя и истребляя тех, кто проявлял враждебность. Ангелом он не был, да и добрым человеком его назвать нельзя, но в то время Бразилии требовался именно такой руководитель.

Ближайшими помощниками генерал-губернатора были главный судья, главный казначей, капитан-майор, командовавший вооруженными силами, и алькальд-майор, которому подчинялось местное ополчение. Формально Томе де Соуза был губернатором капитанства Баия, которое корона выкупила у донатария, но на деле ему подчинялись все капитанства колонии.

Действия Соузы в какой-то мере смягчались деятельностью прибывших с ним иезуитских миссионеров, главой которых был Мануэл да Нобрега, происходивший из знатной сановной семьи. Иезуитов пригласил в Бразилию король Жуан Третий, придававший первостепенное значение обращению туземных жителей в христианство. Примечательно, что в самом начале колонизации индейцев считали дикарями, неспособными воспринять христианское учение, но в 1537 году папа римский Павел Третий издал буллу[10], в которой коренные жители Америки признавались «настоящими людьми», могущими стать добрыми христианами.

Иезуиты оставили о себе добрую память. В отличие от фазендейро, они не стремились закабалять или порабощать индейцев, обучали их грамоте и ремеслам, справедливо оплачивали их труд, бесплатно лечили и предоставляли выходные по воскресным и праздничным дням. В миссиях устанавливалось самоуправление – так индейцев приучали к административной деятельности. Помимо общей земли, доход с которой шел на обеспечение существования миссии, каждой индейской семье выделялся земельный участок, урожай с которого был собственностью этой семьи. Иногда миссионерам ставят в вину ограничение свободы их подопечных, которым запрещалось выходить за пределы миссий, но это ограничение было вынужденным и делалось для того, чтобы соплеменники-язычники не сбивали новообращенных христиан с избранного пути.

Деятельность иезуитов вызывала большое недовольство у фазендейрос[11], которые считали, что святые отцы «портят» индейцев, поднимая их на одну ступень с белыми людьми. Нередко дело доходило до нападений на миссии, которые, по сути, превращались в столкновения между индейцами – одни шли на поводу у фазендейрос, а другие защищали свою миссию. Противоречия между светской знатью и духовенством обострились в 1553 году, когда на место отозванного в Лиссабон Томе де Соузы прибыл Дуарте да Кошта. Глава епархии Сан-Сальвадор-де-Баия Перо Сардинья, обладавший прямым и независимым характером, позволил себе публичную критику поведения губернаторского сына Альваро да Кошты, после чего губернатор и епископ вступили в открытую конфронтацию. Теперь уже фазендейрос громили миссии с одобрения губернатора, помогая ему в борьбе с епископом и всем духовенством. Конфликт предсказуемо закончился победой светской власти над духовной. В июне 1556 года епископ отбыл в Лиссабон, чтобы найти защиту у короля, но корабль, на котором он плыл, потерпел крушение у северо-восточного побережья Бразилии. Троим морякам удалось спастись, а все остальные, включая и несчастного епископа, были съедены индейцами (так, во всяком случае, рассказали спасшиеся).

Одной из миссий, основанных Мануэлем да Нобрегой при содействии его ближайшего помощника Жозе ди Аншиеты, стала коллегия Сан-Паулу-душ-Кампуш-ди-Пиратининга, первую мессу в которой отслужили 25 января 1554 года. Со временем небольшое поселение выросло в город Сан-Паулу, численность населения которого (вместе с пригородами) превышает двадцать миллионов человек.