Читать книгу The Way of Soul. Путь души - - Страница 13

Эта глава стоит первой в данном разделе, хотя была написана самой последней. Видимо, в моей книге не хватало именно её для того, чтобы стать полноценно законченной.

Это посвящение моим бабушкам и прабабушкам, их личному подвигу. Тем, кто пронёс свою любовь, верность и преданность через всю жизнь. Я не буду это оценивать в критериях правильности или образца для подражания, но это однозначно стоит того, чтобы быть признанным. Да и вообще, дорогого стоит.

Обе мои бабушки жили в любви, понимании и уважении со своими мужьями, которых я, к сожалению, не застала в живых. Но всегда ощущала их присутствие и влияние. В обоих домах стояли их портреты и велись очень трогательные беседы о них. Одна бабушка овдовела в 50 лет, другая в 45… Обе прожили красивую долгую жизнь, храня верность своему единственному.

Много рассказывали также о моём прадедушке Лаврентии по маминой линии, который был директором школы и слыл очень разносторонне образованным человеком.

Настолько разносторонне, что, например, спас всю свою семью от голода (ни один из его четверых детей не умер) за счёт хорошего знания трав и кореньев. Могу с огромной долей вероятности предположить, что был он травником и помогал не только близким.

А в 37м году он был репрессирован по доносу и расстрелян как враг народа. Ничего необычного для того времени.

Но я всегда задавалась немым вопросом: как так получилось, что его дети при этом не пострадали, а о нём сохранилась добрая память? Все получили хорошее образование и были очень уважаемы в обществе, хотя никто в партии не состоял и рьяным коммунистом не был. Мой дедушка, например, был доцентом в институте, где бабушка преподавала высшую математику.

Они вообще такую планку нам задали своей интеллигентностью, благородством и порядочностью, что порой приходится вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до их уровня и не ударить в грязь лицом перед памятью предков.

Так как же так вышло?

Узнала я разгадку совершенно неожиданно, в ходе расстановочной сессии у психолога.

Где просто захлебнулась от остроты чувств, которые считала из поля своей прабабушки Юли (жены того самого Лаврентия), незаконнорожденной дочери польского пана Радзиевского.

По интенсивности это было 10/10:

Стыд

Вина

Унижение

Самообесценивание

Несправедливость

Страх

Оцепенение

Слабость

Безысходность

А ещё – чувство недостойности своего благородного рода.

А всё потому, что ей ПРИШЛОСЬ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ СВОЕГО ГОРЯЧО ЛЮБИМОГО МУЖА ДЛЯ СПАСЕНИЯ ДЕТЕЙ. Чтобы им не перекрыли кислород как "детям врага народа".

Она могла бы стать "декабристкой", у неё было желание уйти за мужем, если бы в этом был хоть какой-то смысл. Но она выбрала жить. Ради детей.

Вы только вдумайтесь: она выбрала жить ТАК ради жизни детей, а значит и ради моей тоже. Если бы она сделала другой выбор, возможно, меня и, соответственно, моей дочери, не было бы.

И для неё это было правильно. Но только она этого не осознавала. Она корила себя и считала предательницей.

Все вышеперечисленные чувства её накрывали то попеременно, то одновременно, не давая ПРОЖИТЬ боль утраты.

Она, выросшая в любви и почитании, сама любила и благодарила своего мужа всем сердцем. А теперь потеряла не только его, но будто и его уважение, и своё достоинство.

Ей хотелось то спрятаться от всего мира, то кинуться на амбразуру, чтобы быть наказанной. Но надо было жить дальше.

И она нашла, казалось, оптимальный для себя выход – ЗАБЫТЬ О ЛИЧНОМ СЧАСТЬИ И ПОЛНОСТЬЮ ПОСВЯТИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ ДЕТЯМ и в последствии внукам.

Отказаться от своих интересов и жить только интересами детей. Так она и пользу принесёт, и примет "заслуженное наказание" за своё малодушие.

К слову сказать, у неё даже дома своего потом не было, она всё время гостила у детей. Которые, кстати, безмерно её любили и готовы были всегда привечать бабулечку Юлю. По рассказам моей мамы, она была бесконечно доброй, заботливой и ласковой.

А вот про дедушку Лаврентия ни она, ни мамин папа, никогда не говорили. А узнала мама про него от своей мамы уже в 90х годах, когда говорить стало можно.

Но представляете, с каким почтением относился к нему мой дедушка (а значит это транслировала и прабабушка Юля), что бабушка смогла потом передать эту память дальше, не будучи при этом прямой родственницей! Я-то, наивная, думала, что в семье об этом всегда велись открытые разговоры…

Так вот, после смерти мужа, любая возможность и даже мысль устроить свою женскую судьбу пресекалась на корню, любые женские радости были под запретом. Ей было 40 лет, когда она овдовела. И это ровно тот возраст, когда мой организм внезапно дал гормональный сбой.

Таким образом она вышла из агонии, но, не желая того, обрекла на эту программу весь свой женский род в будущем.

Надо ли говорить, что у обеих её дочерей не сложилось личное счастье. Одна вообще не была замужем, вторая всю жизнь промучилась с мужем алкоголиком. У внучек тоже были очень непростые женские судьбы, описать которые не хватит и целой книги.

Я и сама ощущала какой-то странный запрет на счастье. Как только я отмечала, что у меня в жизни всё хорошо и я могу откровенно этому радоваться, всё рушилось в одночасье. Да и в целом сейчас уже понимаю, что выбрала для себя очень непростой путь, который счастья-то на самом деле и не предполагал, каким бы гладким с виду ни казался.

Ну и самонаказание "непонятно за что" лезло уже из всех щелей.

Умом, конечно же, я хотела быть счастливой, но подсознательная программа не давала.

Как не давал покоя и вопрос, в какой момент произошёл сбой, ведь бабушки с дедушками были счастливы, и должны были передать эти коды моим родителям, а те, в свою очередь, мне!

Но я никогда не заглядывала дальше. И, соответственно, не рассматривала передачу программ именно по женской линии, которые шли от прабабушки Юли, минуя дедушку (т.к. он мальчик), но прямиком попадая в его дочерей.

Хотела ли этого бабушка Юля? Конечно, нет!

На тот момент ей это помогло выжить, не сойти с ума и хоть немножко примириться с собой.

Но когда мы проработали в сессии эту программу, когда появилось ПРИНЯТИЕ ВЫБОРА ДУШИ дедушки Лаврентия ПРОЙТИ ИМЕННО ТАКОЙ ОПЫТ ЖИЗНИ И СМЕРТИ, наступило истинное спокойствие и умиротворение. В поле бабушки Юли почувствовалась лёгкость, собранность и ясность. И пришло ощущение "Я В СЕБЕ, А НЕ В ДРУГИХ. И МНЕ ТАК МОЖНО"!

А вслед за этим пришло разрешение на своё собственное, личное счастье и допущение возможности построить другие отношения. Дедушка Лаврентий давно благословил.

После сессии, с новыми осознаниями, я стала прорисовывать свою родовую систему. И впервые вручную прописывая имя ЛАВРентий, я запнулась. В своё время я погружалась в сюжет книги Водолазкина "Лавр", начисто теряя ощущение реальности. Повествование там велось о средневековом старце, который исцелял людей с Божьей помощью травами.

Мурашки пронеслись от самой макушки головы до кончиков пальцев ног как признак истинности внутреннего переживания. И возвращения правды о прадедушке в родовую систему. Его признали таким, каким он был.

А через несколько дней я, конечно же, "совершенно случайно" услышала песню "Прости" в исполнении Дианы Гурцкой, которая недавно потеряла мужа.

Где-то у неба на краю

Я о тебе его молю.

Слышат молитву небеса.

Тают секунды на часах,

Тают голоса.

Время нам не остановить,

Сердцу не запретить любить!

Больше не бойся ничего,

Просто поверь в мою любовь.

Я всегда с тобой!

Нам не дано с тобой узнать,

Сколько любить нам и летать.

Если любовь всего лишь миг,

Я лишь с тобой хочу делить

Счастье на двоих.

ПРОСТИ МЕНЯ,

Я НЕ МОГУ ИНАЧЕ.

Я ПО-ДРУГОМУ НЕ СУМЕЮ ЖИТЬ.

ПРОСТИ, НО Я…

ТЕБЯ Я БУДУ ВЕЧНО ЛЮБИТЬ!

Это великое сочетание слов, музыки и исполнения, которое проникает напрямую в душу и способствует её исцелению. Текст песни не передаёт всю её силу, лучше послушайте.

Эта песня играла у меня несколько часов нон-стопом, пока я не выплакала все слёзы, не протанцевала всё телом, не прозвучала всё голосом. Пока не наступила тишина и опустошённость от завершённости процесса. Слёзы, которые катились градом по щекам, раскрывали сердце и давали ясность разуму.

И возникло желание поклониться в пол этой отважной женщине, благодаря которой Я ЕСТЬ. И во мне течёт кровь моих великих предков. Она была достойна своих, а я – своих. Признаю это и принимаю, и даю этому место.