Читать книгу Проклятые. Книга 1. Рождение проклятых - - Страница 5

– О чём задумался? – спросила светловолосая девушка, лёжа у Аклифа головой на груди.

Мысли были, откровенно говоря, странные. И уж точно не о той, о ком сейчас положено быть.

Он со своей тайной подругой, о которой предпочитал никому не рассказывать, лежал на втором этаже в старых конюшнях недалеко от фермы дяди Стира. Дядя был стар, глух и практически слеп. Аклиф это прекрасно знал и местом встречи со своей возлюбленной выбирал зачастую именно его заброшенные конюшни, из которых уже давно выветрился самый заядлый запах лошадей.

Юноша лежал на спине, на мягких небольших стогах сена, обнимая девушку, и отрешённо смотрел в потолок. Беззаботная жизнь была, конечно, хороша и приятна. Только учёба вместе с Оламом и работа по дому были его обыденностью. Что много времени не занимало.

Но что дальше?

Этот вопрос тяготил его уже немало времени. Он так и будет жить рядом с другом во благо страны, которую завоевал его отец? Быть в тени принца? Заниматься в будущем дворцовыми тонкостями и политикой? И, признаться самому себе, Аклиф был очень благодарен отцу за то, что в тот заветный момент он отказался от короны. Править и принимать сложные решения он точно не хотел. Душа лежала к путешествиям! Хотелось покинуть пределы Рандонара и узнать мир. Как это сделал в своё время дядя Ферен. Вот только как быть со всеми делами и близкими, которые его окружают сейчас. Тётя и дядя, Круствал, Олам, обучение, в конце концов Алисия…

Он посмотрел на свою подругу.

Вот уж действительно головная боль…

Приходилось тщательно скрывать её от Олама и остальных. А точнее, именно тот факт, что они вместе уже чуть меньше сменария. И именно за этой дочерью пекаря сын короля ухлёстывает как заводной.

Алисия стеснялась отказать прямо. Вернее, боялась. Статус простого человека перед знатью имел свои последствия.

Аклиф же… зашёл слишком далеко. Сначала он хотел поиздеваться над другом. Не всё же Оламу его постоянно подначивать. Но как-то непонятно шутка вышла из-под контроля и слишком затянулась. Сейчас он и сам не знал, как ему об этом сказать. В итоге предпочёл глупое решение: просто молчать и дальше.

Также из его головы не пропадали воспоминания о той черноволосой девушке. Хоть Алисия и была хороша собой, но та незнакомка была в его понимании чем-то прекрасным. Завораживающим. Идеальным.

По понятным причинам он старательно скрывал свою мимолётную слабость.

– Да что с тобой? – подруга начинала злиться. – Ты весь день молчишь!

– Прости, – только и сказал он.

Дочь пекаря поднялась на ноги. Отряхнулась.

– Если ты и дальше будешь такой угрюмый, то я лучше пойду. Мне ещё отцу помочь надо.

Как только она дошла до лестницы, по которой они взобрались на второй этаж, Аклиф нагнал её и схватил за талию, завалил обратно на сено.

– Кто тебя отпускал? – стараясь невинно улыбаться, спросил юноша.

Алисия отвернула голову, показывая, что она рассержена на него и не собирается с ним разговаривать. Однако не вырывалась, предоставляя ему шанс на извинения.

– Ах-х вот как?!

Алисия так и не повернулась, продолжая его игнорировать.

– Тогда я тебя покусаю! – сказал Аклиф и принялся аккуратно покусывать за бок.

Девушка засмеялась, стараясь оттолкнуть голову своего ухажёра.

– Ну прекрати. Щекотно же…

– А ты не будешь сердиться?

– Нет, – довольно быстро оттаяла девушка.

Она посмотрела в глаза своего молодого человека, пригладила его волосы и перевела дыхание от скоротечного смеха.

– Так что случилось?

– Эх-х-х… – Аклиф протяжённо выдохнул и распластался рядом с ней, оставив свою голову лежать у неё на животе. – Первое или второе?

– Давай первое. – Алисия принялась накручивать на палец небольшой локон его волос.

– Я хочу отправиться в путешествие. Повидать другие страны. Увидеть разные моря и океаны. Увидеть другие культуры и народы. И чем быстрее, тем лучше.

– С чего вдруг? Тебя сейчас никто не отпустит. Ты ещё слишком молодой для этого. И… а как же я?

– Это и есть причина моей задумчивости сегодня, – удручённо ответил Аклиф.

– То есть решил оставить меня тут одну и всласть нагуляться?

– Гулять хочу – оставлять тебя не хочу!

– Многого хочешь! – спокойно произнесла Алисия. – А что второе?

– Надо рассказать Оламу про нас двоих.

– Решился-таки?

Аклиф встал, подошёл к окну, из которого открывался вид на всю ферму и часть Сентьемского леса. Облокотился на подоконник.

– Посердится немного и перестанет, – задумчиво произнёс он.

Багровый закат накрывал долину, медленно унося за собой владычество Руэса. Его свет переставал слепить, как он любил это делать днём, а лучи согревали на порядок меньше, предоставляя прохладному ветерку освежить вспотевшее тело. Работавшие в полях жители вяло собирали свои инструменты и, волоча ноги, уходили кто по домам, кто до ближайшего трактира, опрокинуть кружку-другую дешёвого пьянящего напитка. Умиротворяющая картина, ставшая незыблемой обыденностью, раз за разом накрывавшая долину, что стала домом для города. Раннее утро, трудовой день, уставший закат и ночное спокойствие. И так день за днём, смена за сменой, десина за десиной. Именно то, что так нервировало Аклифа последнее время.

– Тебя ещё что-то тревожит? – девушка приобняла его сзади, смыкая в замок пальцы на его животе.

– С чего ты взяла? – удивлённо воззрился на неё Аклиф.

– Не знаю. Предчувствие… чутьё.

– Вечно ты себе что-нибудь придумаешь.

– А разве это не так?

– Нет, не так! – с толикой злости ответил юноша.

– Уверен? – будто не чувствуя его злости, Алисия продолжала наседать, не ослабляя объятия.

Сын бывшего клороньера тяжело вздохнул.

– Будь оно неладно, это ваше «женское чутье»!

Аклиф развернулся к своей избраннице и посмотрел в её полные невинности глаза. Глаза, в которых не было ни злости, ни радости, ни обиды, лишь увлечённость и искренность. Нет лёгкого игривого прищура, нет похотливого блеска и сладкого обаяния, озорной насмешливости и горячего упрёка. Только увлечённость и искренность, которую не описать эпитетами и примерами. Так смотрит младенец на свою матушку, так котёнок размером с ладонь смотрит на своего хозяина. Так человек смотрит на тающий закат.

Аклиф обожал этот взгляд. В нём можно было утонуть и позабыть обиды и печали. А самое главное – это взаимное доверие. Осознанное и всеобъемлющее.

Алисия это прекрасно знала и частенько этим пользовалась. Вынуждая молодого мужчину рассказать ей то, что она хочет услышать. Так сказать, маленькая женская хитрость.

Немного поразмыслив и поняв, что рано или поздно ему придётся ей всё рассказать, Аклиф сдался:

– Круствал хочет, чтобы я женился на баронессе Хелии Дапалрат.

Девушка в тот же миг отпустила объятия, отводя голову в сторону. Тяжело, со звуком выдохнула.

– Подожди, – попытался мальчик остановить подругу, но та поспешила вырвать свою руку и направилась прямо к лестнице. – Да подожди же ты! Это не значит, что я хочу на ней жениться. Мне интересна только ты. Правда!

– Интересна? – обиженная девушка развернулась, глядя прямо ему в глаза. – Интересна – и всё? Что значит «интересна»? Мордашка милее? Голосок звонче?

– Да что за истерика? – Аклиф громко спросил и, глядя, как Алисия спускается по лестнице, не стал следовать за ней, а просто спрыгнул вниз в тюк с соломой. И в тот момент, когда нога дочери пекаря коснулась земли, он уже ждал её у основания лестницы. – Чего ты так завелась? Я не понимаю!

– Я не завелась. Со мной всё хорошо! Просто мне нужно идти. Я же говорила, отец ждёт меня.

– Вот так резко? После того, как я тебе всё рассказал?

– Не в этом дело! – отрешённо бросила подруга, стараясь обойти юношу, который упрямо загораживал ей дорогу.

– Ты всё понимаешь! И я всё понимаю… Сегодня мы вместе лежим в обнимку, а вечером у меня свои дела, у тебя свои, – многозначительно произнесла Алисия, отодвинув своего друга в сторону и покинув конюшни.

Аклиф не стал бежать за ней, понимая, что это бессмысленно. Девушка права. Сегодня они рады друг другу. А через пару сменариев всё сильно поменяется. У Круствала свои планы на него. Сильный брак поможет сохранить страну как для Олама, так и для его ближайшего друга. А Алисия… она всего лишь дочь пекаря.

Мальчик обречённо плюхнулся на гору засохшей травы. И в очередной раз задумался, что хотел бы уехать путешествовать. Где всеми его проблемами будут только мысли о хорошей погоде завтра и о том, как набить желудок вечером.

Домой Аклиф вернулся поздно и в плохом настроении. На вопрос тётушки, что случилось, он буркнул что-то невнятное и прошёл в свою комнату. Завалился на кровать, отвернулся к стенке и закрыл глаза. И хотел было уже побыстрее заснуть, как в комнату вошёл дядя Ферен.

– Кушать будешь? – заботливым тоном спросил он.

– Нет, не хочу.

– Уверен? Там тётка оладья сделала. – Немного призадумался и добавил: – С кленовым сиропом.

Аклиф любил стряпню тёти, но ни настроения, ни желания не было.

– Не хочу, – угрюмо повторил племянник.

Дядя вздохнул.

– Знаешь, я сегодня увидел, как двое молодых людей направлялись в конюшни старого Стира.

Юноша сел на кровати. Посмотрел на дверной проём, где в освещённом проходе стоял полноватый мужчина с взъерошенными седыми волосами и тёплой отеческой улыбкой.

– Красивая, – усмехнулся он, – поругались?

Аклиф скинул одеяло и уселся на край кровати.

– Я рассказал ей о баронессе.

– Вот оно что… – Он оглянулся в поисках тёти Туми. Огонёк на свечке всполошился, заметался из стороны в сторону, но не погас. Дядя прикрыл за собой дверь, зажёг в комнате ещё пару свечей.

– Если ты не хочешь этого делать – просто не делай, – сказал Ферен, присаживаясь на табурет у кровати. – Не думаю, что Круствал будет сердиться из-за этого.

Юноша подобрал под себя ноги, облокотился спиной о стену. Скрестил руки на груди, поглядывая куда-то вниз.

– Он ведь надеется на меня…

Дядя с хрипотцой засмеялся.

– Надеется на мальчонку, у которого едва голос стал крепче? Круствал не настолько оптимист. Он относится к тебе как к своему сыну. И, безусловно, многого ждёт от тебя. Это так… – спокойно произнёс седой мужчина. – Однако с чего ты решил, что твоя жизнь расписана наперёд на все последующие сменария?

Аклиф лишь угрюмо посмотрел на него исподлобья.

– Во-от ты знаешь, что будешь делать завтра? Скажем, в полуденный колокол?

– Завтра урок истории и чтение в это время.

Дядя Ферен покачал головой.

– Это твои планы на завтра. А чем конкретно ты будешь заниматься в это время?

– Историей и чтением… – хмуря брови, повторил ответ Аклиф.

– А если я скажу: «Давай завтра с тобой отправимся в это время на рыбалку». Твои планы от этого поменяются?

Юноша непонимающе кивнул.

Дядя, словно довольствуясь озадаченностью племянника, продолжил:

– Ты мог сегодня утром предположить, что я позову тебя на рыбалку?

– Нет, – коротко ответил Аклиф.

– Об этом и речь! Ты не можешь знать, что произойдёт завтра, послезавтра или через десину. У тебя есть планы, цели, к которым ты идёшь, но как оно будет на самом деле – знать ты не можешь! И никто не может! Так и вся твоя жизнь будет идти под покровом неизвестности и неопределённости. Следуя даже самым проработанным планам и в чётком направлении, ты можешь заблудиться там, где не будешь ожидать подвоха. Эта наша с тобой жизнь. Непредсказуемая штука. И даже Круствал со своими планами, и даже светлый Аркхар не смогут предсказать, что ты будешь делать завтра. Потому, если тебя так тяготит этот брак, просто не соглашайся на него.

Аклиф вяло хмыкнул, растягивая уголки губ.

– Хотя я бы на твоём месте хорошенько подумал насчёт этого, – дядя сделал задумчивое лицо. – Хелия, должен признаться, хороша собой. Не будет ли это глупо – терять такую милую жену? Да ещё и в титуле баронессы?

– Фу… она же зануда и жуткая скряга, – скривился Аклиф.

Дядя рассмеялся.

– Твоя тётя тоже не подарок. Зато готовит вкусно!

На этот раз улыбка Аклифа была куда увереннее.

– Ну так что? Кушать идём? – дядя уставился на него своими тёмно-зелёными глазами.

– Идём, – согласился племянник.

Однако, когда дядя уже почти покинул комнату, Аклиф вновь его окликнул. Решив, что и для второго терзающего его вопроса момента лучше не подыскать.

– Дядя. – Аклиф пару мгновений потупился. Затем, решившись, произнёс: – Я хочу покинуть Рандонар через пару сменариев.

Ферен, решивший, что разговор уже окончен, молчаливо и многозначительно посмотрел на юношу.

– Говоря про планы, я имел в виду немного другое… – Он призадумался, почесал затылок и тяжело вздохнул. – Пойдём прогуляемся, тут недалеко есть отвес. С него красивый вид на Красный океан.

Спустя некоторое время, под красноречивые возгласы тёти Туми о том, что, пока они нагуляются, вся еда остынет, они покинули дом и выдвинулись на юго-запад. Где в некотором отдалении от Холмовой деревни пролегали крутые скалы, ведущие вниз, и закладывающий уши шум волн, разбивающихся о вековечный камень. Но скалы были так высоко и воды так спокойны, что данный аспект не становился для них проблемой.

Дядя шёл молча, словно подготавливая речь перед разговором. Перед выходом он нарёк накинуть куртку. Вблизи к обширным, застилающим горизонт бескрайним водам становилось зябко, особенно в ночное время суток. Потому они оба кутались в согревающие одежды и молчаливо двигались вперёд.

– Раньше я любил здесь прогуливаться, – наконец, произнёс дядя, – сейчас уже здоровье не то, да и времени всё меньше. Ветром продует – так и сидишь потом половину десины, сопли жуёшь. А сегодня погодка чудесная. Тихая.

Аклиф заметил, как на лице дяди проступили морщины сильнее прежнего. Воспоминания порой заставляют задуматься, как давно были лучшие годы и как они были чудесны. А также и тот факт, что вернуться в это уже невозможно. Что навевает грусть и уныние.

Он правильно понимал, что вся отрада его опекунов – это он. И он решил заявить, что решил покинуть родительский дом. Покинуть в неизвестном направлении без гарантий, что вернётся живой и невредимый.

– Давай присядем, – наконец, решил сказать дядя, как только в очертаниях пейзажа проявилась картина обрыва с бескрайным океаном.

В дневное время здесь мало кто гулял, чего уж говорить о сумерках Мелан…

– Глядя туда, – продолжил свою речь Ферен, после того как они присели на обрубленный поваленный дуб, – где мир, знакомый мне, кончается, в той маленькой, практически незримой черте, я в твои годы тоже хотел путешествовать. Узнать что-то новое, повидать мир. И знаешь что?

Дядя уставился на своего племянника.

– Я ни капли об этом не пожалел! Наш мир ужасно прекрасен и привлекателен. Я сожалею лишь об одном: что потратил на это так мало времени. Уж чего не сказать о том, что я смог приобрести в этих путешествиях. Ка’ардсуэльский вулкан, видел бы ты его… он огромен. Настолько, что ты не сможешь поднять так сильно свою голову, чтобы увидеть его шпиль. Город Стип – столица магов, величайший архитектурный шедевр, из которого, заблудившись, не сможешь выбраться. Ксандрия – страна, где жаркие пустыни вполне могут сочетаться с дикой растительностью. Ты в курсе? На том конце леса Сентьема живут люди прямо на деревьях, а эти самые деревья уходят своими кронами вплоть до небес. Саддор – страна высококлассных наёмников, живущих ради очередных тренировок. Даже маги, чья власть присутствует даже в самых жалких закоулках что левого, что правого пояса Керона, не смеют себе позволить совать свой нос в их дела. И это только та малая часть, что смог повидать я. Мир намного больше. Намного.

Последнее Ферен повторил с особой толикой грусти в голосе.

– Однако он весьма опасен. Есть твари куда больше и страшнее, чем волки, обитающие в лесу. Есть существа, созданные из ошибок экспериментов магов. Есть жители так называемой бездны, что уже много сменариев не видел свет, но они всё так же ждут своего часа в самой глубокой тьме. Морские глубины таят в себе то, что заставит тебя поседеть в столь юном возрасте. Есть люди, не знающие ни письменности, ни арифметики. Их удел – грабить и убивать. И это я говорю не про обычных бандитов и разбойников, воров, убийц и насильников. Люди, которые не смогли прижиться в приличном обществе. И многое, многое другое…

Это я к тому, что мы живём в не самое спокойное время. Опасность может прийти в любой момент, и спасения от неё не будет. Потому лично я не против, чтобы ты повидал мир, узнал что-то новое и увидел прекрасное. Но давай договоримся. Пока ты не будешь в состоянии себя защитить как следует, ты не будешь предпринимать шаги к своему путешествию. Договорились?

Седой мужчина смотрел на своего племянника очень серьёзным, требовательным взглядом.

Аклиф понимающе кивнул в ответ.

– К тому же ты хоть подумал, как это воспримет твоя тётя? Её же удар хватит, – уже более расслабленно произнёс Ферен.

Аклиф, поёжившись, уселся рядом с дядей.

– Думал, конечно. Ну я же не сейчас и не завтра хотел уйти.

– А потом оно легче будет?

– Не думаю…

Они помолчали, вглядываясь, как отблески луны прыгают по волнам, играясь и кружась в некоем хаотичном танце. На небе, в усеянной мириадами маленьких звёздочек синеве, не было ни одного облачка. Что завораживало любопытный взгляд юноши. Многие порой злились и упрекали его за это. За то, что он мог вот так спокойно и с упоением смотреть часами будь то в лазурное небо либо в багровый закат. Тая в приятной истоме, лицезреть, как ветер колышет в поле колосья, как волны, погребая под собой, наскакивают друг на друга, как в теньке кроны дерева может спокойно валяться на траве и уснуть на целый колокол. Он довольствовался миром. А непонимающие его люди именовали его дурным. Ну и пусть! Ему нравилось сейчас быть рядом с дядей и вместе с ним смотреть на звёздное небо и светящееся блюдце луны где-то там вдалеке. Приятное сердцу и душе чувство, момент, который останется у него в памяти надолго.