Читать книгу Я тебя приручу - - Страница 3

В гостиной темно, но тусклого света от ночного неба из окна хватает, чтобы рассмотреть его лицо. У брата безумный взгляд. Дикий. Сколько он, интересно, выпил? Данил громко дышит и какое-то время ничего не говорит. Сканирует мое лицо, хмурится, тут же улыбается и снова морщится, словно от боли.

Я продолжаю вырываться, отчаянно ерзая на его ногах, и вдруг натыкаюсь на что-то твердое. Секундная догадка, что он заснул с пистолетом дяди Ромы в кармане, сменяется колючим ужасом! Господи, лучше бы это было оружие! Но нет, судя по пылающим языкам пламени в его глазах, это совсем не пистолет, хотя я видела, как вчера он достал его из сейфа после визита первой делегации «гостей».

– Да-а-аня, – жалобно прошу, – отпусти меня.

– Не могу, сука, – хрипло протягивает он и касается языком моей скулы. Кожу будто кислотой обжигает, и я громко вскрикиваю, молотя ладонями по его груди. Никак не реагируя на эти удары, он перемещает свой язык на мой рот и толкается внутрь.

Борясь с отвращением, я раскрываю губы и впиваюсь зубами в его нижнюю губу. Данил громко матерится и, оторвав правую руку от меня, подносит ее ко рту.

Воспользовавшись моментом, я собираю все свои силы и снова пытаюсь вырваться. Бью его по лицу, царапаю кожу и, наконец, соскальзываю вниз. Моментально подскакиваю и начинаю бежать, когда он резко дергает меня за волосы и валит на пол.

Холодный линолеум жалит кожу спины и голые ноги, а сверху на меня будто ледяная плита наваливается. Я продолжаю отчаянно бороться, несмотря на то, что понимаю, что это бесполезно. Брат выше меня на голову и с подросткового возраста ходит в качалку.

Но я не могу сдаться, просто не могу.

Понимая, что удары в мускулистую грудь ничем мне не помогут, я царапаю ногтями его лицо и даже пытаюсь надавить на глаза. Это, наконец, заставляет его остановиться, и, изрыгнув на меня очередной поток ругани, он перехватывает мои запястья и заводит над моей головой. Придавливает мои руки к полу, а сам второй рукой хватает меня за подбородок и фиксирует голову.

– Не дергайся, хуже будет!

– Пожалуйста, не надо, – молю я, боясь, что он снова меня поцелует. – Не трогай меня.

Он убирает руку от моего лица и запускает ее под мою футболку. Сейчас на мне есть белье и шорты, но чувствую я себя еще более раздетой, чем несколько часов назад в присутствии гостей. Он шарит рукой по моему животу, сжимает грудь, запуская пальцы под тонкий хлопковый лифчик, и сопровождает все это какими-то бессвязными ругательствами.

Он пьян. Может, даже под кайфом. И нет в этом мире никого, кто бы мог мне помочь.

Наш дом находится в самом конце улицы, рядом живут алкаши, а через дорогу пустырь. Даже если я сорву горло криками, никто мне не поможет. Никто не придет. Я совершенно одна…

Меня накрывает новой волной парализующего страха. Тело каменеет, и, если бы не его свирепое, пропитанное алкоголем дыхание, я бы давно потеряла сознание. Лучше бы потеряла… Я просто хочу, чтобы все это закончилось. Пожалуйста!

Данил пытается стянуть с меня шорты, но тугая резинка не спешит поддаваться, и на секунду хватка на моих запястьях слабеет. Всего на мгновение. Но и его мне достаточно, чтобы воспользоваться шансом.

Я резко вырываю свои руки и пытаюсь встать, но задеваю бутылку, о которую споткнулась ранее. Вскрикиваю от отчаяния и бессилия. Почему? Почему все против меня?

А затем в каком-то безумном порыве, вызванном все тем же отчаянием и бессилием, обхватываю пальцами горлышко и заношу бутылку над головой брата.

В темноте я не вижу, куда попала, но, судя по тому, как его тело обмякает на мне, я не промазала. Снова падаю на спину под его весом, но бутылку из рук не выпускаю, готовясь нанести следующие удары. Правда, брат не спешит двигаться, а я аккуратно и мучительно медленно выползаю из-под него.

Все так же, с бутылкой в руке, я бегу к двери и щелкаю выключателем. Наша скромная гостиная тонет в ярком свете, но, несмотря на боль в глазах, я их не закрываю. Слишком рискованно.

Дрожа от страха, перевожу взгляд на пол рядом с диваном и вижу бездыханное тело брата. Наверное, какая-то часть меня надеялась, что, словно ночной кошмар, все это развеется с ярким светом.

Но нет. Брат лежит там, где еще минуту назад лежала я сама. Его рука неестественно вывернута под животом, все лицо исполосовано моими ногтями, а чуть выше виска расползается пятно крови.

В ужасе я подношу к лицу пустую бутылку от виски и с замиранием сердца смотрю на капли крови но донышке. Последняя надежда, что рана на его голове была еще до моего удара, рассыпается в прах.

Я знаю, что нужно пощупать его пульс, проверить, есть ли дыхание… но не могу. Как ни силюсь, не могу себя заставить подойти к нему. Я не вижу, поднимается ли его грудная клетка, не слышу ни единого звука, но с места сдвинуться не получается.

Это ведь была самооборона, да? Я защищалась. Я не виновата. Он пытался меня изнасиловать. Я просто защищалась…

Из глаз катятся слезы, а руки начинают дрожать до такой степени, что пальцы больше не в силах удержать бутылку. Она с грохотом падает на пол, но даже этот громкий звон не вызывает никакой реакции у Данила.

Я не хочу в тюрьму. Не могу. Кто позаботится о маме? Нельзя звонить в полицию. Просто нельзя… Но тогда что делать? У меня никого нет, никто мне не поможет…

Продолжаю громко всхлипывать и сползаю на пол по стене, когда вдруг вспоминаю о визитке Ратмира. Он сказал звонить, если появится отчим, а не если я случайно убью или покалечу кого-то, но выбора у меня нет… Я больше никого не знаю. Больше мне не к кому обратиться.