Читать книгу М-8 - - Страница 4

Шестьдесят шестой день в Аду. Двадцать третье декабря энного года. Бесснежно, жарко и пепельно. В пепелопад лучше сидеть дома, попивая виски со льдом или есть мороженое, любовно приготовленное Леди Ди по каким-то неведомым мне рецептам. До Дня рождения (я намерен отмечать его и здесь) пара дней. Угораздило же нас с Иисусом родиться в один день!

Каждый раз, незадолго до перехода через очередной возрастной Рубикон, на меня накатывает что-то вроде ностальгии. Всплывают эпизоды из детства, люди и события, сильно на меня повлиявшие. Саморефлексия застилает всё туманом, незаметным окружающим.

Сегодня мне захотелось поделиться парами тумана с Леди. Мы с ней не так давно вместе. Она не догадывается, кого приручила. Самое время раскрыть часть своих карт. Мы уютно обосновались на диване в зале, и я начал свой рассказ. Моя жизнь оставалась бы никому не нужной, если бы не некоторые люди. Они толкали меня на разные приключения, вдохновляли, делали сильнее и более собой.

Честно говоря, жизнь до пятнадцати лет можно смело скомкать и выбросить. Я был неуклюжим нечто, бездельником, поклонником бабушкиных блинчиков и британской музыки. Я пописывал какие-то стишки про революцию, анархию и стены (да здравствуют The Clash и Pink Floyd). После школы вечерами пропадал в гитарной студии. Ничего примечательного. Друзей у меня не было от слова совсем.

Как-то летом гуляя по знакомым дворам с плеером (в наушниках заслушанный альбом «Нирваны» – Nevermind), я встретил одну компанию. Пару девушек и парня, куривших в соседнем дворе. Из портативной колонки молодого человека кричала музыка Nirvana. Казалось бы, ничего необычного, кроме шума, который перебивал звуки в моём плеере. Нормальный человек мог бы пройти мимо или же отругать парня за несоблюдение комендантского часа и пойти дальше. Я же увидел в этом поклоннике творчества Курта родную душу! Снял наушники. Самоотверженно (если это слово уместно) попытался влиться в компанию. Начал шутить, хвалить музыкальный вкус ребят. Смеялся настолько громко и очевидно, как мог.

Моего будущего лучшего друга звали Пашей Кожевниковым (в дальнейшем Полом). Он был чуть младше меня. Родился в Петербурге, переехал в Нижний Новгород, когда родители развелись. Приезжал на историческую родину на каникулы. В Нижнем его всё раздражало. Он возвращался в СПб, чтобы привести мысли в порядок и отойти от образа непослушного и порывистого человека. В школе его тоже считали странным. Он отпускал специфические шуточки по поводу всего. Слушал панк и гранж, играл на басу. Белёсый, глаза зелёно-карие. Щуплый и низковатый. По сравнению с ним я тот ещё викинг.

Мы сразу сошлись. Первое время наша похожесть вызывала шок. Оба одиночки, эдакие музыкальные «нёрды», себе на уме. Я обрёл в Поле брата по оружию, понимателя. Он своим примером показал, что быть другим – нормально. Жить нужно так, как ты это видишь, смело положив на мнение как можно большего количества людей. Можно утверждать, что он заложил первый кирпич в фундамент того дерзкого и в какой-то мере беспринципного Алекса, коим я стал.

Встречи с Кожевниковым были подарком на каникулы: сначала на школьные, позже – студенческие. Чего только не было: ночные экспедиции в центр, ворох шуток, мечты о чём-то большем. Из невозможно великолепного – смастерить собственный бас (в случае Пола), научиться солировать, как Брайан Мэй из Queen (в моём). Панк панком, а гитарных магов никто не отменял.

В восемнадцать лет Паша переехал из Нижнего в Москву. Мы оказались по разные стороны культурных баррикад. Так же дружны и близки, несмотря на расстояние и трудности.

Мы поддерживали связь до самого дня моей официальной смерти. Я был слишком труслив, чтобы предупредить его о скором уходе в иные миры. Всё, что я мог делать – поддерживать его до последнего, заботиться о нём, радовать визитами. Мою потерю он перенёс болезненно. Прости меня, Пол.

Многие люди в моём окружении проверены тремя вещами: временем, трудностями и расстоянием. Большинство друзей жили в разных городах: кто-то переезжал в Москву или за границу, кто-то возвращался в родные города. Плюсы в подобном пограничном существовании всё же были: я много путешествовал. К тому же, расстояние даёт возможность посмотреть на окружение по-новому. Ценность людей возрастает. Я заметно помрачнел и замолк, прервав рассказ. Заинтересованность на лице Дьяволицы сменилась обеспокоенностью. Я нервно посмеялся, пошутил, дабы разрядить обстановку. Попросил Леди рассказать о её прошлом.

Я толком ничего не знал о нём. Она мало говорит о себе, оставаясь для меня тайной. Будь она чуть общительнее, ничего не изменилось бы. Сколько дьявола не разгадывай, полностью ответ не узнаешь. Сейчас мне захотелось приоткрыть комод с историями возлюбленной.

Леди родилась в семье, принадлежащей к известному дьявольскому клану Вайолин. Её предки занимались юриспруденцией. Они защищали смертных во время судных дней, эпидемий и инквизиций. В Средневековье отстаивали права и свободы ведьм. Увы, человеческая глупость не имеет границ, и не всех удавалось спасти. Смерть победила.

Отец и мать владели свою юрконторой, которой посвятили всю жизнь. Они занимались делами смертных. Принцип работы был весьма необычен: они отправляли смертных в Ад во спасение. Зачастую людям не слишком славно и спокойно живётся на Земле. Вот и решили Вайолины помогать им, испепеляя клиентов по их собственному желанию. Смерть во благо.

Ди с детства отличалась тонким восприятием людей и дьяволов. Могла оправдать самый мерзопакостный поступок. Остро реагировала на несправедливость. Поэтому после школы поступила на юрфак в каком-то провинциальном городе России (русская юриспруденция беспощаднее любой внеземной). Окончила его с отличием и продолжила семейное дело.

Про подростковые годы и детство Леди рассказала мало. Известно, что в этот период она трижды сменила цвет волос и глаз (природа решила посмеяться над ней), превратившись в альбиноса. В школе она выбирала позицию наблюдателя. Ей нравилось незаметно рассматривать кого-то, отмечать особенности чьего-то поведения. Общение с одноклассниками было пустотой. Что нового они могут рассказать? Ди и так о них всё разведала.

Тайны личной жизни она хранила при себе. Друзья у неё были. Приятельницы для непринужденного общения, походов в кофейни и выездов в мир живых.

Я ненавязчиво спросил о близких друзьях. Она поделилась со мной историей одной подруги, сильно повлиявшей на её жизнь.

Надо сказать, работа занимала большую часть её времени. Леди отличается безропотным трудолюбием и ответственностью. Про работу она может рассказывать часами. Подобным не каждый может похвастать.

История дружбы с ближайшей подругой Ди, Викторией Сид, – очередное задание от конторы.

Шел первый год службы в родительской конторе. На Адскую почту их фирмы поступило личное дело некой Вик Сид. В деле – минимум фактов, способствовавших тому, чтобы начать его рассмотрение. Какая-то музыкантша с большими амбициями гибнет в Северной столице от неразделенных чувств. Боги, что за банальщина? Сколько таких творческих заселяют Питер, одним петербургским ангелам и духам известно. Нельзя браться за сомнительные и слишком простые дела! К делу приложена фотография девушки. Тёмные волосы, северно-ледяной взгляд, уверенный и грустный одновременно. Еле заметная улыбка. Леди почему-то сильно захотелось помочь Вик. Любовь к нелогичному, но верному нас объединила. И Ди взялась за дело.

Леди отправилась на задание в Петербург. С помощью Evilgis отыскала свою подопечную у её дома на «Проспекте Большевиков». Или на «Ладожской». Рыжая ветка метро – самая самобытная.

Пришлось применить чудеса эмпатии и базовых знаний по психологии, чтобы из новой соседки по этажу, потерявшей кодовый ключ (пришлось на время переехать в дом Вики), стать ей близким другом. Надо сказать, что желание дружить и сотрудничать в дальнейшем оказались взаимным. Вик Сид (Виктория Сидорова) раскрыла свою душу. Поведала обо всех перипетиях. О каких именно, я прослушал. Опустим эту деталь.

На подписание договора Сид согласилась добровольно. Лучше находиться в настоящем Аду, чем бороться с иллюзорным внутренним. Музыкальные амбиции оставили в квартире на оранжевой ветке. Любовь – там же. Суд случился в одном из не парадных дворов центра. Кокосовый сидр, купленный в забегаловке напротив, шаверма-конверт. Надо уходить красиво! Инквизитор сжёг Вику под её любимые треки. Кто знал, что песни The Retuses и Хаски станут музыкой инквизиции?

Юрконтора Вайолинов предоставляла программу реабилитации для новосожжённых. Какое-то время Вик провела в центре Одьяволения. По сути, что-то вроде центра психологической помощи. Там она встретила некого Майка, буквально неделю назад обратившегося в прах. Он помог ей пережить расставание с земным. О Майке позже.

После курса восстановления Виктория и Леди стали ещё ближе. Вик воспряла духом. Ди почувствовала свою нужность и полезность. Вик Сид стала одной из немногих, способных побыть рядом и поддержать, когда мир вокруг напоминал руины.

Пепелопад стих. Начался дождь. Здесь вечно что-то не так с погодой.

Тлен пропал. Дело шло к вечеру или к ночи. В декабрьские дни понятие «время суток» становится более размытым. Сонливость постепенно превратилась в сон. Мы легли и заснули под шумы невыносимой погоды за окном.

P.S.

Ты спишь рядом, Леди Ди. Сколько всего спрятано за этими прозрачными ресницами?