Читать книгу Глаза Феникса - - Страница 5

В течение нескольких дней я бродила по улицам столицы. Город раскинулся среди высоких холмов, окруженный густыми лесами и плодородными полями. Зима заканчивалась, за считанные дни весна стремительно захватила территорию, словно почувствовала возвращение хозяина. Первые теплые лучи солнца ласково пригревали землю, и снег, усталый от долгой борьбы, таял, обнажая под собой почву, еще сырую и черную. Капельки воды, звеня, падали с крыш домов, создавая мелодичный аккомпанемент к пробуждению всего живого.

Деревья, еще вчера стоявшие голыми и безжизненными, покрылись первым зеленым пушком. Молодые листочки, нежные и хрупкие, робко выглядывали из почек, стремясь навстречу свету. Трава, пробиваясь сквозь остатки прошлогодней листвы, зеленела, добавляя ярких красок в унылый пейзаж.

Птицы возвращались домой, заполняя небо своими звонкими трелями. Ветер, теплый и мягкий, приносил с собой ароматы цветов, которые вскоре должны были распуститься, украшая поля и сады яркими красками.

Улицы столицы были вымощены камнем, а вдоль них тянулись аккуратные ряды зданий с черепичными крышами. Постройки были самые разнообразные: от небольших деревянных домиков до величественных каменных особняков, украшенных витражами. На каждом углу можно было увидеть уютные лавочки и мастерские ремесленников, где ковали оружие, шили одежду и создавали украшения.

Жители города провожали друг друга улыбкой и добрым словом. Вокруг царила атмосфера счастья и благополучия. Дети играли на улицах, смеясь и бегая друг за другом, а взрослые неспешно прогуливались, наслаждаясь хорошей погодой. Торговцы, одетые в яркие одежды, предлагали свои товары с радостью и энтузиазмом. Их голоса звучали мелодично, приглашая попробовать свежие фрукты, ароматные специи, сладкую выпечку и изысканные духи.

Постоялые дворы привлекали внимание своими яркими вывесками и уютной обстановкой. Внутри гостей встречали радушные хозяева, предлагающие вкуснейшие блюда местной кухни и согревающие напитки.

В одном из переулков я услышала смех и аплодисменты – уличные артисты устраивали представление для прохожих. Именно те артисты на которых мне указал Дориан. Я решила, что поймаю кого-нибудь и расспрошу о Гелле после представления. Присмотревшись, я узнала в хрупкой беловолосой девушке Хиларию, а в темноволосой стихийнице воды – Эйрин. Я не смогла пройти мимо и, подойдя поближе к сцене, присоединилась к остальным зрителям.

Помимо девушек на сцене были актеры-мужчины. Двое из них боролись против группы убийц в черных одеждах. Их я тоже узнала: мужчина с иссиня-черными длинными волосами был Данте, а светловолосый – Обероном. Раньше я никогда не смотрела эту сценку, лишь читала и слышала о тех событиях со слов родителей. Поэтому в тот момент испытывала смешанные чувства: с одной стороны, хотелось рассмеяться, ведь пусть актеры и были талантливы, но какого-либо сходства, помимо цвета волос, с прототипами у них не было, с другой стороны, дух захватывало, ужас сковывал холодом душу, когда я понимала, что все эти события были реальны, мой предок прошла через такие испытания. Стыд обжег душу, словно огонь, сердце сжалось от осознания собственной никчемности. Чтобы не раскисать еще больше, я постаралась сосредоточиться лишь на сценке.

Драматическая постановка разворачивалась прямо посреди площади на небольшой сцене. Зрители, затаив дыхание, наблюдали за героями, переживая вместе с ними все перипетии сюжета. Актеры искусно передавали эмоции своих персонажей, заставляя зрителей плакать и восхищаться их талантом.

«Эйрин» призвала дождь и духовного зверя – дело рук стихийников ветра, которым подвластна магия иллюзии. «Хилария» кружила вокруг «Агирика» – главного злодея этой истории, который рассорил стихийников и людей – намереваясь почувствовать тонкую ниточку магической связи между «Агириком» (он находился за барьером) и «Свартом» (сыном Властителя Запада, над телом которого он взял контроль). «Эйрин» направила на «Агирика» льва и град из ледяных стрел, но он легко отбился от них. В это время «Данте» и «Оберон» вывели из игры всех убийц «Агирика».

«Эйрин» резко отозвала духовного зверя, собрала силы и заключила злодея в ледяной кокон. «Хилария» коснулась затылка Сварта, но резко отдернула руку.

– Инро11… – с ужасом вскрикнула «Хилария».

– Стоит тебе коснуться его, и он тебя уничтожит! И никто тебя не спасет! – «Агирик» залился злорадным смехом.

– Хилария, не трогай! – воскликнула «Эйрин».

Многие женщины среди зрителей пустили слезу вместе с актрисой.

Но «Хилария» бесстрашно проникла в грудную клетку «Сварта» и извлекла артефакт. Инро в руках «Хиларии» превратился в пыль. «Оберон» умолял «Хиларию» остановиться. Но она лишь поцеловала его, заставляя прервать свою речь и вызвав очередной шквал охов-вздохов в толпе зрителей, и снова коснулась затылка «Сварта».

Затем разыгралась душещипательная сцена со словами благодарности, с криками «Оберона» и его попытками остановить любимую. Завершилось представление превращением «Хиларии» в каменное изваяние. Все актеры вышли на финальный поклон под оглушительные аплодисменты, затем зрители и я вместе с ними неспеша начали подходить к глубокому кувшину на краю сцены, чтобы бросить пару монет.

Интересно, есть ли у них продолжение сценки? Я бы с удовольствием посмотрела прохождение испытаний на Горе Хранителя.

Подойдя к кувшину, я потянулась к карману, и когда мой взгляд скользнул по стенке сцены, то зацепился за знакомые четкие черты среди множества мелких царапин. Приглядевшись, я рассмотрела древний символ, обозначающий «медведь», он был перечеркнут глубокой царапиной. Царапиной от когтя волка. Время словно застыло. Я не сразу отреагировала на голос женщины позади меня:

– Девушка, вы очередь задерживаете. Оплатили представление, так идите дальше.

Всякая надобность в разговоре с артистами отпала. Гелла явно искала их чтобы раздобыть материал для маскировки. Я медленно поплелась прочь от гудящей толпы, продолжающей обсуждение сценки, и опустилась на лавочку под старым дубом. В детстве меня с сестрой пытались обучить древнему языку, но все попытки не увенчались успехом. Мы смогли запомнить лишь пару базовых слов, толку от которых было мало. Слово «медведь» было одним из тех, что я помнила до сих пор. Этот знак точно оставила Гелла, ее неказистый почерк я узнаю среди тысячи других.

Но почему медведь?

Мне не хотелось верить, что сестра отправилась в самое пекло.

Зачем? Решила отомстить?

Я на минуту устало прикрыла глаза и за нескончаемым потоком мыслей не заметила, как стемнело.

Стоило мне выйти на переулок, ведущий к постоялому двору, как я заметила в стороне лавок с тканями троих перевертышей, что протягивали торговцу мой портрет. Я была не таким мастером маскировки, как сестра, поэтому изменить черты лица не смогла. Я свернула в ближайший переулок, что освещался в ночи лишь тусклым лунным светом.

Резкий свист заставил меня замереть на месте. Длинный кинжал с головой медведя на рукояти вонзился в бревно в миллиметре от моего уха. Я ринулась в сторону, но там уже стояли замеченные мной ранее трое перевертышей.

– Постарайтесь, чтобы все конечности остались при ней, иначе Фрост очень расстроится.

Прежде чем обернуться, я четкой картинкой представила глупое лицо Гринольва и его потрепанную копну рыжих волос.

– Смотрю, ты стал медвежонком на побегушках дома Тигра.

– Моя цель – доставить тебя в целости Фросту, чтобы он как можно дольше издевался над тобой, как над твоей сестрой, а затем отдал мне, а я уже долго церемониться не буду, уничтожу также быстро и беспощадно, как ты поступила с моим братом, – оскалился Гринольв, выпуская медвежьи когти.

На минуту его слова вогнали меня в смятение, но очень быстро я вспомнила, как вонзила свои острые когти в спину перевертыша, что преградил нам с сестрой дорогу.

– Твой брат обнажил свой меч против меня с сестрой…

– Бред! – воскликнул перевертыш, не отрывая от меня своего свирепого взгляда, что краше всяких слов показал мне, какая болезненная кончина в его лапах меня ожидала. – Мы лишь хотели отомстить твоему отцу и только.

– Значит, у твоего брата были другие планы, – медленно произнесла, стараясь зацепить Гринольва, а сама подметила для себя важную информацию: будь Гелла в лапах Гринольва, он бы обязательно похвастался бы этим.

Выходит, если Гелла сейчас у него, он ее не вычислил. Но если она отправилась к нему, то почему он все еще жив? Ничего не понимаю. Что же ты задумала, Гелла?

– Замолчи! Взять ее.

Я уворачивалась от мечей, когтей и с трудом прорвалась сквозь трех перевертышей, получив лишь одно серьезное ранение в плечо и кучу царапин. Несмотря на опустившуюся ночь, на рынке продолжалась торговля, туда-сюда сновала толпа народа, среди которого я и планировала затеряться. На бегу я оторвала рукав своей рубашки и обмотала кровоточащее плечо, а затем, схватив склянку духов у одного из зазевавшегося торговца, вылила все ее содержимое на себя, стараясь максимально перебить запах крови. У очередного лавочника я стащила плащ и постаралась раствориться в толпе. Остановилась только когда была более-менее уверена, что мой след потеряли.

– Кто здесь? – эхом разнесся мужской голос.

Знакомый голос.

– Да отпусти ты меня уже! – в очередной раз попыталась выскользнуть из хватки Дориана, едва за нами закрылась дверь одной из комнат постоялого двора.

– Стоит мне тебя отпустить, и ты снова влипнешь в неприятности! Посмотри на себя!

– Что за шум? – в дверях соседней комнаты появился Киан в очках и с массивной книгой в руках.

– На Алию напали, – произнес Дориан, все еще поддерживая меня за локоть, то ли чтобы я не упала, то ли чтобы не попыталась снова улизнуть.

– Вижу, – спокойно ответил мужчина, задерживая взгляд на моем плече, и кивнул в сторону большого белоснежного дивана напротив камина.

На полпути я остановилась, осматривая свои пыльные, запачканные в крови вещи, но Киан силком усадил меня, поставил на низкий столик коробочку, от которой исходил запах трав, а затем окончательно разорвал рукав моей рубашки, обнажая залитое кровью плечо.

– Может, все-таки расскажешь, кто напал на тебя? – спросил Дориан, сложив рядом с отцом чистую ткань, и прямо на моих глазах побледнел. – Отец, я позову лекаря… – голос Дориана сделался сиплым, едва он разглядел результат потасовки с медведями.

– Светиться не стоит. Сам справлюсь, – произнес Киан, не отвлекаясь от моего плеча. – Так кто тебя так?

– Не думала, что тебе станет дурно от вида крови, – попыталась увернуться от ответа и перевела насмешливый взгляд на Дориана.

– Не увиливай от ответа, – моя попытка разбилась о непроницаемый голос Властителя Востока.

– Я не видела их лиц. Темно было. Мне не стоит у вас задерживаться…

Киан на миг недоверчиво посмотрел на меня, но допытываться не стал. Синяки под его глазами так и не сошли. Я почему-то сомневалась, что причиной его недомогания оставался недосып.

– И куда ты пойдешь? – спросил Дориан. – Тебе артерию повредили, хорошо, что я тебя вовремя нашел.

Я не нашла, что ему ответить. В пылу погони я не обращала внимания на боль от раны, но, когда успокоилась, боль стала пульсировать, как волна, расходящаяся от места удара, и каждый вдох вызывал острую боль. Киан долго обрабатывал плечо разными снадобьями, попутно читая заклинание, и замолчал только когда перевязал плечо чистой тканью. От его прикосновений, боль начала утихать, но внутри меня нарастало беспокойство.

Его магия подействовала. Рана на моих глазах почти затянулась, а к утру заживет полностью.

Это еще одно подтверждение того, что перевертыши теряют свою неуязвимость перед заклинателями. Если таких талантливых магов станет больше, может начаться новая война. Не думаю, что на этот раз перевертыши снова постараются избежать кровопролития12.

– Управились бы быстрее, не будь ты перевертышем, – произнес мужчина с ноткой недовольства.

– Тебе не нравятся перевертыши… – я удивленно посмотрела на заклинателя, поведение которого шло вразрез с его негативной интонацией в адрес мне подобных.

– Верно. Мы не перевариваем их, особенно Дом Тигра и Дом Медведя, – подал голос Дориан из соседней комнаты.

– Почему? – Я обернулась к Киану, но он молча ушел в другую комнату и вернулся уже с чистой одеждой в руках.

– Только мужская, но, думаю, тебя это не смутит. Принять ванну и переодеться можешь там, – мужчина кивнул в сторону одной из комнат, игнорируя мой вопрос. – Действия обезболивающего заклинания хватит еще минут на пятнадцать.

Когда я вышла из ванны, в гостиной уже никого не было, а диван был подготовлен для сна, но заснуть у меня не получалось. Голова гудела от мыслей, а плечо щипало и горело от ран. Меня не покидали мысли о Гелле, Фросте и Гринольве.

Фросту был нужен артефакт, и он не собирался оставлять нас в покое. Я была уверена, что Гелла смогла скрыться от него, но направилась к Главе Дома Медведя. Он пока не раскрыл ее, и это было единственным, что меня успокаивало.

Гринольв преследовал меня из-за мести. Он был лишь пешкой в руках Фроста. Я пыталась вспомнить что-то еще об артефакте, но в памяти всплывали лишь обрывки воспоминаний и неясное видение о Фениксе.

И что мне теперь делать? Идти за Геллой в Дом Медведя или отправиться к тиграм за второй половиной артефакта?

Мои размышления прервали шаги. Киан опустился в кресло, стоящее напротив меня, и в комнате вновь зазвучал его монотонный голос, заглушающий боль.

– Тебе ведь не нравятся перевертыши, зачем так старательно помогаешь мне? – Я остановила Киана, когда он собирался уходить.

– Враг моего врага – мой друг, даже если это перевертыш.

– Почему вы враждуете с перевертышами?

– Личные счеты.

Киан не был расположен к разговору по душам и удалился в свою комнату.

Я не сомкнула глаз всю ночь. Мне нельзя было оставаться на одном месте надолго, это было опасно как для меня, так и для Киана и Дориана. К тому же, я не была уверена, можно ли им доверять. Но стоило мне открыть дверь, чтобы незаметно покинуть комнату, как дорогу мне преградил Киан.

– Уходишь, не попрощавшись? – Его тяжелый взгляд насторожил меня, как только я открыла дверь. Но когда он произнес те слова сквозь зубы, я испугалась.

– Ты был прав насчет того, что я враг Дому Тигра. Спасибо тебе и Дориану за помощь, но вам лучше держаться от меня подальше, – я попыталась пройти мимо, но мужчина больно схватил меня за локоть.

Он был совсем не похож на Киана, которого я видела пару часов назад.

– Стоит тебе выйти, как на твой след выйдут.

– Это уже мои проблемы.

– Это тебе лишь кажется, – произнес он едва слышно, и на его губах появилась уродливая улыбка, а в глазах – выражение злобной радости.

Когда я попыталась вырваться, он хладнокровно оглушил меня.