Читать книгу Авторитет права. Эссе о праве и морали - - Страница 9

Рассмотрим любую ситуацию, в которой авторитетное лицо велит подчиненному лицу следовать указаниям другого лица, чей авторитет не вытекает из авторитета первого лица. Примером такой ситуации служит отец, который велит своему сыну слушаться мать. Это отличается от ситуации, когда отец велит сыну слушаться няню, поскольку авторитет няни вытекает из авторитета родителей. Указание слушаться няню, как мы можем предположить, для нее является единственным источником авторитета. Указания матери в любом случае являются авторитетными. Для сына они служат причинами для действий. Так же обстоит дело и с указаниями отца. Поэтому его указание слушаться мать является причиной для причинно-обусловленного действия. Оно служит причиной делать то, что велит мать, а это само по себе уже является причиной. Я буду называть причину для причинно-обусловленного действия позитивной причиной второго порядка. Существуют и негативные причины второго порядка, то есть причины, чтобы воздерживаться от причинно-обусловленного действия. Я буду называть негативные причины второго порядка исключающими причинами (exclusionary reasons). Чтобы привести пример исключающей причины, нам нужно лишь «перевернуть» указание отца и предположить, что он велит своему сыну не слушаться распоряжений матери[26]. Теперь у сына есть причина не совершать причинно-обусловленное действие.

О причинах второго порядка следует помнить важную вещь: они являются причинами для действий, причем под действием понимается как совершение, так и несовершение причинно-обусловленного действия. Если P – это причина, чтобы φ-ть, то совершение действия по причине P – это φ-ние по причине P. Несовершение действия по причине P – это неφ-ние по причине P. Это совместимо с φ-нием по каким-то другим причинам, а также с неφ-нием в принципе. Я не хочу сказать, что, когда кто-то не совершает причинно-обусловленное действие, он обязательно делает это намеренно. Человек может не совершать причинно-обусловленное действие просто потому, что не знает о существовании причины. Из этих уточнений понятно, что в данных примерах я исхожу из того, что если отец велит своему сыну слушаться мать, то он говорит ему не только делать то, что она велит, но и делать это по причине, что она велит ему так делать. Аналогичным образом я предполагаю, что когда отец велит своему сыну не слушаться мать, это не означает, что он велит ему никогда не делать того, что велит ему делать мать: он просто велит никогда не считать ее указания причинами для действия.

Иногда у человека может иметься причина для совершения действия, а также причина для несовершения действия из-за определенных причин, направленных против именно этого действия. В нашем примере сын может знать, что его единственное пальто неказисто. Это причина, чтобы его не носить. Это вступает в противоречие с указанием его матери надевать пальто, когда он вечером идет гулять. Но причину не надевать пальто косвенным образом усиливает приказ отца игнорировать распоряжения матери. В этом и многих других случаях тот факт, который является причиной (приказ отца), чтобы игнорировать определенные причины (распоряжения матери) для φ-ния (ношения пальто), отличается от любого факта, являющегося причиной (неказистость пальто) для неφ-ния. Но иногда один и тот же факт одновременно служит причиной для того или иного действия и (исключающей) причиной для игнорирования причин, направленных против этого действия. Я буду называть такие факты защищенными причинами (protected reasons) для действия.

Я определю нормативную власть как способность изменять защищенные причины. Точнее, человек обладает нормативной властью, если он может своим действием реализовать нормативную власть. Действие представляет собой реализацию нормативной власти, если существует достаточная причина, чтобы считать его либо защищенной причиной, либо действием, аннулирующим защищенные причины, и если причина, чтобы считать его таковыми, заключается в его желательности для обеспечения людям возможности менять защищенные причины посредством таких действий, если они этого пожелают[27].

Я исхожу из того, что власть используют посредством так называемых «властных высказываний» (power-utterances). Обладатели власти могут изменять защищенные причины тремя способами, которые важны для рассматриваемого нами вопроса. Первый способ – это исключающее распоряжение (exclusionary instruction), то есть использование власти для того, чтобы велеть человеку φ-ть; властное высказывание – это причина для этого человека, чтобы φ-ть, а также причина второго порядка для игнорирования (всех или некоторых) причин для того, чтобы не φ-ть. Таким образом, исключающие распоряжения представляют собой защищенные причины. Второй способ реализовать власть – это властное высказывание, дающее разрешение на совершение действия, ранее запрещенного исключающим распоряжением. Я буду называть такие разрешения «аннулирующими разрешениями» (cancelling permissions), поскольку они отменяют исключающие причины. Третья форма использования власти – наделить властью того или иного человека. Это само по себе не изменяет защищенные причины, но позволяет кому-либо их изменить. Власть, которую имеет человек, можно ограничить множеством способов – с точки зрения того, каким образом она реализуется, на кого распространяется, в отношении каких действий обладатель власти может произносить властные высказывания и т. д.

С учетом этих пояснений тесная связь между нормативной властью и авторитетом очевидна. Если использовать упрощенное объяснение авторитета, власть – это особый случай авторитета. Авторитет – это способность изменять причины. Власть – это способность изменять особый вид причин, а именно защищенные причины. Тем не менее в свете возражений на упрощенное объяснение нам следует воспринимать авторитет как разновидность власти. Для того чтобы в полной мере отстоять эту точку зрения, необходимо доказать, что правила и команды – это защищенные причины и что все авторитетные высказывания являются властными высказываниями. Это не та задача, которую можно решить в рамках данного эссе. Вместо этого я попытаюсь привести убедительную аргументацию, доказывающую, что, во-первых, оба возражения в контексте этой точки зрения нежизнеспособны и что, во-вторых, она может объяснить все парадоксы.