Читать книгу Когда отцветает камелия - - Страница 7

Осень в Камакуре тянулась медленно.

Пожалуй, не было места, более подходящего для творчества, чем небольшой городок у моря, в котором время текло совсем иначе. Дни плавно сменяли друг друга, и казалось, что Эри жила здесь уже целую вечность. Чаще всего в обед она встречала Хару около магазина кимоно, и они вместе ели рамэн в их любимой лапшичной, а в остальное время она пыталась работать над своей выставкой.

В небольшой комнатке было душно. Повсюду лежали незаконченные наброски и смятые листы, на которых с трудом угадывались очертания каких-то мест и людей, но больше это походило на набор беспорядочных линий, напоминающих рисунки сумасшедшего.

Эри сидела за столом и штриховала очередной неудавшийся эскиз, который тут же полетел на пол к остальным смятым наброскам. Откинувшись на стуле, художница обречённо посмотрела на обитый деревом потолок: на нём виднелись такие же вздувшиеся пузыри, которые неделю назад появились на стенах, – от этого вида по спине пробежал холодок, и Эри поспешно отвела взгляд. Чуть позже нужно будет обязательно переклеить бумагу на перегородках.

Хотелось хоть немного отвлечься, поэтому она вернулась мыслями к святилищу Яматомори, представляя каменную лестницу, красные ворота – тории, скамью, на которой сидела в последний раз, ограждение, что охраняло людей от диких ёкаев, лисью маску…

Повинуясь внезапно родившемуся желанию, Эри открыла потрёпанный альбом на последней странице и рассмотрела карандашный набросок, который нарисовала для Хацу Юкио.

С тех пор они не виделись, но по какой-то необъяснимой причине Эри много думала о новой встрече. Каково было бы отдать ему аккуратно вырванный из альбома лист и увидеть, как он смотрит на серые линии, выведенные её рукой? Сможет ли она заметить во взгляде господина Призрака то самое восхищение, с которым он рассказывал о любимом художнике?

Осознание пришло так неожиданно, что Эри чуть не упала назад, по привычке слишком сильно качнувшись на стуле.

Единственным человеком за последнее время, в присутствии которого она смогла хоть что-то нарисовать, оказался этот загадочный мужчина, скрывающий лицо за лисьей маской!

Возможно ли… Если Эри снова встретится с ним и дослушает историю об алой камелии до конца…

Поток мыслей прервал тихий стук. Дверь слегка приоткрылась, и в проёме показалось уставшее, но по-прежнему улыбающееся лицо матери.

– Я не отвлекаю?

– Уже нет, всё равно день прошёл бесполезно. – Эри подцепила двумя пальцами пустой лист и потрясла им в воздухе. – Пока нет никаких идей.

– Но ведь ещё есть время, не волнуйся, – ответила мама и с беспокойством оглядела пол, усеянный десятками смятых листов. – Как ты смотришь на то, чтобы на сегодня закончить и пойти прогуляться? Предлагаю взять по митараси данго²⁸ из ларька на углу и отнести подношение в святилище Яматомори: у нас после обеда как раз остались онигири²⁹. Развеемся и попросим у богини помощи, чтобы ты достигла успеха в работе!

Глаза Эри загорелись, как только она подумала о митараси данго, – отказаться от вкусных рисовых шариков в солоноватом соусе, которые так и таяли во рту, было просто невозможно. Да и упоминание святилища заставило её ощутить лёгкое волнение, от которого внизу живота словно вспорхнула стайка мотыльков: сможет ли она снова увидеться с господином Призраком?

Не теряя времени, Эри закинула альбом в свой чемоданчик и, подмигнув маме, сказала:

– Пожалуй, работа подождёт, если ты угощаешь!

* * *

Вечер стоял прохладный, но вкусные шарики из рисовой муки на палочке и горячий кофе из автомата того стоили. Эри шагала по проезжей части, обхватив тёплую банку руками, и разглядывала, как белёсые завитки пара поднимались к розовеющему небу. Мама шла рядом по тротуару, она ещё не доела данго и повертела палочкой перед лицом дочери.

– Как и всегда, уплетаешь их за обе щёки. Могу пожертвовать тебе свои: раньше ты всегда клянчила добавку.

– Думаешь, я откажусь?

Лицо Эри разрумянилось от прохладного ветра, а в глазах играли блики зажигающихся вдоль дороги фонарей. Она сделала шаг в сторону, будто бы и правда отказываясь от предложения, но в последний момент всё же шагнула к тротуару и выхватила из рук матери палочку с шариками, сразу отправив один из них в рот.

– Балуешься, как маленькая.

– Я просто наслаждаюсь моментом. Давно мы с тобой так не гуляли, прямо как в школьные годы.

Эри остановилась и вдохнула полной грудью – здесь воздух был гораздо чище, чем в Токио, поэтому она позволила себе ещё несколько глубоких вдохов, наслаждаясь родным запахом сухих листьев, моря и доносящимся с другой стороны улицы ароматом из раменной. За несколько дней воспоминания об ужасном видении почти стёрлись из памяти, и Эри впервые после происшествия шла по улице, не оборачиваясь на каждый шорох.

– Да, время так быстро летит, – заговорила мама после недолгой паузы. – Вроде только недавно ты держала меня за руку на этом самом месте и просила отвести вместо детского сада в Яматомори – посмотреть на лисичек.

– Точно! – Эри улыбнулась, вспоминая тот восторг, с которым она каждый раз проходила через тории.

Ребёнком она считала это святилище волшебным: во время фестивалей там всегда стояли ларьки с вкусной едой, а в главном зале красиво танцевали девочки в красно-белых нарядах, размахивая жезлами, колокольчики на которых переливчато звенели.

– Целыми днями упрашивала туда сходить! – продолжала мама. – Будто что-то тянуло тебя на гору, хотя никаких развлечений для детей там не было. Я даже одно время думала отдать тебя в обучение священнику, чтобы ты стала мико и помогала в святилище, но каннуси Кимура посоветовал дождаться, пока ты станешь постарше и сама примешь решение. В служении божествам не так много перспектив, особенно в нашем маленьком городе.

– Мико…

Слово всё ещё казалось таким же светлым и приятным, как в детстве. Раньше Эри и правда мечтала проводить больше времени в Яматомори: в школьные годы она прибегала туда после занятий, садилась на скамейку и подолгу наблюдала за прихожанами и жрицами, словно ждала кого-то, кто вот-вот выйдет из-за угла молитвенного зала и узнает её.

Объяснить своё поведение она не могла, но чувствовала, что должна была возвращаться туда.

Позже, когда Эри уехала в Токио, связь с этим местом ослабла, но сейчас казалось, что её запястье вновь оплела незримая нить, которая натягивалась с каждым днём всё сильнее, заставляя художницу стремиться к святилищу снова и снова.

– Мам, ты веришь в ёкаев и злых духов, преследующих людей?

Когда вопрос прозвучал, Эри сразу поняла, насколько же глупо всё это выглядело со стороны: двадцатитрёхлетняя девушка спрашивает кого-то о вере в существование призраков. Если бы её друг Хару услышал подобное, то его заливистый смех уже разбудил бы половину Камакуры.

Но мама почему-то не рассмеялась – её лицо стало серьёзным, в уголках глаз собрались морщинки, а рука неуверенным движением легла на плечо дочери.

– Не знаю, я никогда не видела ёкаев. Возможно, им больше нет места в нашем мире, поэтому люди перестали их замечать.

Женщина замедлила шаг, восстанавливая дыхание, что показалось Эри странным, ведь подъём к святилищу ещё даже не начался. Взглянув на мать с беспокойством, она подавила рвущийся наружу крик и отступила на шаг назад – что-то лежало на плечах матери, морщинистое и серое, напоминающее детские руки, но только пальцы на них заканчивались острыми когтями, цепляющимися за одежду.

От ужаса воздух застрял где-то в горле, и Эри моргнула, сильно жмурясь, в надежде, что видение рассеется. Когда она вновь открыла глаза, жуткое существо и правда исчезло: мама выглядела измученной и раскрасневшейся, но ничто больше не сидело на её спине и не цеплялось за плечи. Всё было как обычно.

Теперь холодный ветер проникал даже сквозь тёплый шарф, который Эри повязала вокруг шеи, и оставлял на коже ледяные следы мурашек. Она поджала губы и поскорее обняла себя руками, стараясь согреться и незаметно восстановить сбившееся дыхание.

Мама не обратила внимания на смятение дочери и посмотрела в сторону поднимающегося по склону золотисто-алого леса, указывая на него рукой. Чуть дальше уже виднелись красные тории и каменная лестница, ведущая в гору.

– Если ёкаи есть, то наверняка ушли глубоко в леса – прячутся от людей. А почему ты спрашиваешь?

– Просто… интересно. – Эри так и не решилась рассказать, что со времени приезда в Камакуру с ней происходили необъяснимые вещи.

– Хорошо, что хотя бы ками всё ещё остаются здесь и защищают нас, – продолжила мама, склоняясь перед первыми красными ториями. – Семья Цубаки живёт в Камакуре чуть ли не с середины семнадцатого века, и каждое поколение продолжает поклоняться Инари. Думаю, мы заслужили немного её помощи.

– Наверное, заслужили.

Эри хотелось спросить, почему же тогда великая богиня позволила их семье пережить столько трудностей, но промолчала, зная, что этот разговор рано или поздно затронет отца.

Поднявшись на гору, Эри вместе с мамой преподнесли двум каменным лисам онигири, завёрнутые в листья нори, и прошли к святилищу. Как всегда бывало ближе к вечеру, пришлось постоять в очереди, прежде чем оказаться напротив алтаря и произнести молитву.

Эри не могла молиться. Она сложила ладони перед собой, но взгляд полуприкрытых глаз направляла то вправо, то влево в надежде заметить мужчину в тёмно-синем кимоно. Но сегодня здесь были только пожилые дамы и иностранные туристы с фотоаппаратами на шее.

Мама тихонько кашлянула, заставив Эри дёрнуться от неожиданности и завершить ритуал – глубоко поклониться богине.

– О чём молилась?

– Я… Мам, это же только между мной и богиней.

– Хорошо-хорошо, просто ты выглядишь довольно взволнованной.

– Ничего такого. А ты сама в порядке? – Эри потрогала её лоб и нахмурилась. – Дышишь часто, и лицо всё красное.

– В этот раз подъём в гору мне дался труднее, чем обычно: до сих пор отдышаться не могу.

Эри видела, что мама не просто устала, – её так и гнуло к земле, словно она всю дорогу несла на спине неимоверную тяжесть, а теперь пыталась это скрыть, и оттого её лицо побагровело, а на лбу выступила испарина.

– Не стоило подниматься сюда, если у тебя в последнее время проблемы со здоровьем. А вдруг что-то с сердцем?

– Ой, да брось, всего лишь усталость накопилась. Нужно просто хорошенько выспаться.

Мама очаровательно улыбнулась, и Эри пришлось сдаться. Она-то хорошо знала, что эта женщина никогда не признается, если ей по-настоящему плохо.

– Ладно, но обещай следить за своим самочувствием.

Ответом ей послужил лёгкий кивок.

Несмотря на кажущееся спокойствие, царившее в Яматомори, что-то явно было не так, и художница обернулась, оглядывая людей, снующих вокруг. Обычные посетители святилища – ничего подозрительного, но Эри всё равно спиной чувствовала чей-то взгляд, который преследовал её с тех самых пор, как она прошла через тории.

Прищурившись, Эри обратила внимание на деревянную стену одного из боковых зданий, что находилось поодаль от других: из-за угла выглядывала голова с взъерошенными волосами, но стоило на мгновение отвести глаза, как она тут же исчезла.

– О, смотри-ка, там Миямото-сан³⁰ у лавки с предсказаниями, сто лет её не видела, – произнесла мама и помахала рукой подруге. – Эри, какие у тебя планы на вечер?

– Если ты пойдёшь домой с Миямото-сан, то я ещё ненадолго останусь здесь. Тут есть одно спокойное место, где можно сосредоточиться.

Женщина удивлённо вскинула брови, точно так же, как это часто делала её дочь, и вздохнула как будто с сожалением:

– Тебе дай волю, ты бы всю жизнь в Яматомори просидела! Тогда до вечера!

– До вечера!

Стоило маме отойти на достаточное расстояние, как Эри тут же огляделась по сторонам. Удостоверившись, что никому из прихожан не было до неё никакого дела, она шагнула в сторону одноэтажной постройки с покатой соломенной крышей и остановилась возле угла дома. Здесь, конечно, уже не оказалось никакой головы, зато на земле остались еле заметные следы небольшого животного, то ли лисы, то ли енота. Следы вели в сторону ещё более отдалённых построек, к которым Эри никогда до этого не приближалась.

Отпечатки когтистых лап петляли, исчезали среди опавших листьев и снова появлялись то на разрыхлённой земле, то на присыпанных песком ступеньках. Невидимая нить вокруг запястья натягивалась, и Эри пошла по следам, не понимая, с чего вдруг решила, что именно они приведут её туда, где она сможет найти ответы.

Люди и шумные торговые лавочки остались за поворотом, и художница побрела вдоль грунтовой аллеи, обрамлённой по обе стороны низкими каменными фонарями. Эта дорога скрывалась от любопытных глаз за деревянными стенами домов, служивших когда-то жилищем для мико, поэтому сейчас здесь не было ни души.

С каждым шагом становилось тише, и вскоре все звуки, кроме шороха мелких камешков под ногами, исчезли. В жухлой траве загорелись голубоватые огоньки: они подрагивали, мерцали и безмолвно поднимались в воздух, неровным строем направляясь туда же, куда уводили следы.

– Светлячки? Поздней осенью? – Эри протянула руку к одному из них, но тот облетел ладонь и закончил свой путь внутри каменного фонаря, зажигая в нём голубой огонь.

Несколько светлячков отделились от мерцающей стайки и заняли свои места в оставшихся фонарях, освещая ей путь. Солнце уже скрылось за склоном горы, и на восточную часть святилища Яматомори медленно опускались сумерки, принося с собой белёсый туман, клубящийся среди деревьев.

Аллея, освещённая огнями, заканчивалась серыми ториями, за которыми раскинулся сад камней. Эри шагнула ближе к краю дорожки, ведь середина ворот предназначалась только для шествия божества, и прошла внутрь: с одной стороны располагалось небольшое озеро, из которого выглядывали белые носы карпов, а с другой, в глубине сада, стоял небольшой дом с раздвижными дверями, проклеенными бумагой. На веранде энгава³¹ сидел, свесив босые ноги, молодой человек в кимоно: он положил подбородок на ладонь и наблюдал за гостьей, слегка прищурившись.

Эри его узнала даже в таком полумраке – тот самый Кэтору, который напоил её чаем, только сейчас он выглядел, как ей показалось, ещё более неопрятно: каштановые волосы торчали в разные стороны, а тёмные круги под глазами виднелись даже с такого расстояния, будто он растёр по лицу уголь или тушь. Значит, именно его растрёпанную голову она видела перед святилищем. Это он завёл её сюда.

– Добрый вечер, Кэтору-сан, – сказала Эри, склонившись в лёгком поклоне, и шагнула на кривую тропинку, выложенную из камней. – Это же ты меня сюда привёл? Тебя я видела на площади?

Он не ответил, даже не пошевелился, но продолжал следить за каждым её движением. Стайка светлячков добралась и до этого места, зажигая огни в фонарях, которые стояли в глубине сада. Теперь дорога освещалась, и Эри стало гораздо легче ступать по неровным камням и не терять равновесия.

Когда она преодолела уже половину пути до дома, что-то шевельнулось на изогнутой крыше здания, отделяясь от наступающего мрака. Пришлось поднять голову, чтобы разглядеть тень, стоящую на самом краю. Сначала та казалась бесформенной, но голубой огонь фонарей отгонял сумерки, позволяя разглядеть человеческую фигуру. Точнее, Эри думала, что увиденное больше походило на человека, хотя было в нём что-то дикое, отчего волосы на затылке вставали дыбом.

На неё смотрел один янтарный глаз, горящий на том месте, где у тени могло находиться лицо. Обладатель жёлтого взгляда протянул руку вперёд, и два светлячка, всё ещё кружившие вокруг Эри, задрожали и поплыли в сторону крыши, по пути разгораясь всё ярче и превращаясь в пылающие голубые огни. Они остановились только тогда, когда достигли человека и устроились на его раскрытых ладонях, освещая тело и лицо.

Художница отшатнулась, увидев знакомую лисью маску, но неровные камни на тропинке слишком возвышались над землёй, Эри оступилась и упала на расчерченный кругами песок.

Она успела заметить, как господин Призрак соскользнул с крыши и бесшумно приземлился рядом, поднимая в воздух высохшую листву. Мужчина наклонился, протягивая к ней руку с длинными чёрными когтями вместо ногтей, и Эри попятилась, не обращая внимания на саднящие ладони, на которые неудачно приземлилась.

– Не подходите! – крикнула она, расширив глаза от ужаса.

В свете десятков голубых огней ей удалось хорошо рассмотреть облик господина Призрака: всё то же тёмно-синее кимоно и волосы до поясницы, связанные лентой, но среди них теперь виднелись заострённые лисьи уши, тень которых делала мужчину похожим на нечисть из городских легенд, а за спиной веером извивались чёрные хвосты, отливающие серебром на кончиках.

Светлячки, превратившиеся в голубое пламя, летали рядом с Хацу Юкио, иногда касаясь его плеч. Эри задрожала, отползая ещё дальше, и осмелилась заговорить тихим сухим голосом:

– Кто вы такой?!

Господин Призрак отдёрнул руку и не стал подходить ближе, но его открытый глаз следил за ней, и в этом взгляде, сколько бы художница ни искала, она не могла прочесть угрозы или жажды крови. Но её тело всё равно содрогалось: сердце колотилось, и этот стук отдавался в ушах, а пальцы вцепились в монетку-амулет на запястье.

– Не двигайся, – сказал Юкио спокойно, указывая тонким пальцем за спину Эри.

Она обернулась – и правда, сзади лежал камень, вокруг которого по песку расходились ровные круги. Ещё пара движений, и Эри точно ударилась бы головой.

– Кто вы? Почему это делаете?

– Мы пока ещё ничего не делаем! – крикнул Кэтору, по-прежнему сидевший на веранде дома, но теперь он подтянул колено к груди и скучающе покачивал второй ногой.

– Не вмешивайся, – велел господин Призрак, и его мягкий голос вмиг стал голосом, которым вполне могли отдать приказ о смертной казни.

Юноша тут же притих и вжал голову в плечи.

– Не может этого быть, не может… – зашептала Эри, запустив пальцы в волосы и сжав в кулаке волнистые пряди.

– Посмотри на меня! – Голос снова звучал привычно, как самая приятная на свете мелодия, и Хацу Юкио присел, чтобы их лица находились друг напротив друга. – Посмотри.

Она подняла испуганный взгляд и направила его в одну точку – на голубые языки пламени, изображённые на лисьей маске господина Призрака.

– Когда мы встретились в первый раз, ты боялась?

В своих воспоминаниях Эри видела этого человека среди опадающих листьев клёна: он стоял рядом с деревом, слегка наклонив голову, и его волосами играл ветер. Никакого страха, только мысли – как хорошо было бы нарисовать такую картину.

– Нет.

– Я всё тот же незнакомец, который сидел с тобой на смотровой площадке, а он никогда не навредил бы тебе.

– А тот, кто сейчас передо мной, способен навредить? У него есть когти и глаза горят в темноте, как у хищника. – Эри замолчала: не стоило так дерзко разговаривать со сверхъестественным существом, но страх всегда развязывал ей язык.

Господин Призрак выпрямился в полный рост и коснулся рукой мерцающего огонька, который присел ему на плечо.

– Я знаю, как выгляжу в людских глазах, но поверь, я не тот, кого тебе стоит бояться.

– Но именно ваш маленький друг опоил меня! – Эри дрожала всем телом, пальцы на руках и ногах онемели, но она продолжала говорить, хоть голос и скрипел, как жёсткий грифель карандаша, которым скребут по бумаге. – И я знаю, чей голос слышала во сне. Что вам от меня нужно?!

– Ты догадываешься, кто я?

– Нет, не знаю… Вы похожи на ёкая, вы…

«Кицунэ?»

Она проглотила последнее слово, словно опасаясь, что догадка может оказаться верной.

– Я не солгал при нашей первой встрече. Я действительно защищаю Яматомори от диких ёкаев и защищаю людей, которые возносят молитвы богине Инари. Я – ками этого святилища, и ты права, Эри, я кицунэ.

Голубые огни вспыхнули и, соскользнув с плеч Юкио, подплыли к художнице, остановившись у её лица. От них не исходил жар – только лёгкое тепло касалось кожи, и Эри протянула руку.

– Так на самом деле это не светлячки, а кицунэби?³²

– Всего лишь магия, которая не приносит людям вреда.

– Магия? Всё это слишком для меня. – Она выдохнула и прикусила губу. – Я допускала, что в мире существует нечто подобное, но разве ёкаи и призраки не остались в далёком прошлом? И даже если вы и правда ками этого святилища, зачем вам понадобилась я?

Господин Призрак протянул руку и прикоснулся чёрным когтем к каждому блуждающему огню – они послушно затрепетали и поплыли в сторону дома, где сидел Кэтору.

– Я привёл тебя сюда, чтобы защитить.

– Но от кого?

– От других ёкаев.

Ветер шумел в кронах уже облетевших вишнёвых деревьев, и со стороны небольшого пруда послышался громкий всплеск – карп выпрыгнул из воды.