Читать книгу Скрипачка и хранитель мелодий - - Страница 9

Я играла на скрипке весь вечер, не прерываясь ни на мгновение. Пальцы слегка ныли, голова затуманилась, руки устали от неизменного положения. Но душа, она продолжала петь, неистово и радостно. Сначала я долго исполняла "Зимние грёзы" Чайковского, его Первую симфонию, которая одновременно возбуждала и умиротворяла меня: тихое аллегро сменялось спокойным адажио, затем мощное и пронзительное маэстозо, вновь адажио, и, наконец, бурное аллегро, завершающееся на пике темпом джиокозо. Я играла в стиле арпеджио10, наслаждаясь музыкой, рождающейся под движением смычка. Затем перешла к "Лунной сонате" Бетховена, исполняя её так же, перебирая струны аккордов. Закончила лишь после того, как исполнила вальс Шопена в умеренно быстром темпе, исчерпав все силы.

Потом я решила включить свой современный маленький магнитофон стильного белого цвета, в нём уже был диск с альбомом Guns N' Roses, которую я обожала. Закурила сигарету прямо в квартире, не боясь запаха, который мог пропитать мебель и волосы. С наслаждением затянулась дымом, когда Эксл Роуз исполнял "This I Love". Докуривала вторую сигарету, когда он проникновенно пел строки:

«Не плачь в этот вечер,

Я всё ещё люблю тебя, детка,

Не плачь в этот вечер,

Не плачь в этот вечер,

Небесные крылья распустились над тобой,

Не плачь в этот вечер.»

Ах! Как легко, воздушно и глубоко! Я начала танцевать, и мои бедра и руки сами задвигались под музыку, сливаясь с ней в единое целое. Я потеряла счёт времени, увлекаясь, отвлекаясь от мирской суеты и всеобщего хаоса. Очнулась лишь тогда, когда соседи застучали по батареям, и бросила мимолётный взгляд на настенные часы. Невероятно, уже два часа ночи!

Музыка смолкла, когда разъярённые соседи поднялись на мой этаж и начали стучать в дверь квартиры.

– Да выключаю я, выключаю! – громко крикнула я, вся взъерошенная после танцев, как страстная дикая кошка.

Женщины иногда сходят с ума, возможно, несколько раз в неделю.

Устало запрыгнув в большое фиолетовое кресло, я натянула на себя вязаный плед, начав мерзнуть без продолжения танцев. Провела так около двух часов за просмотром старого романтического фильма, не испытывая желания спать, но в голову внезапно пришла мысль отправиться на раннюю прогулку. Сегодня внутри меня бушевали черти, такой непоседой я себе казалась!

Быстро переодевшись в длинное трикотажное платье и тёплую куртку, я тихо выбежала из дома, стараясь не шуметь, чтобы не тревожить соседей ещё больше. Утро встретило меня тусклыми красками рассвета и прохладой. Я потуже укуталась в зимнюю куртку, которую носила уже третий год, чередуя с пальто, и решила пройтись до Садовой улицы, где раньше работала, пока меня не уволили за прогулы. Мне всегда нравился этот район: здесь несколько лет назад построили небольшой театр, где репетировал оркестр, и множество уютных магазинчиков, от книжных до музыкальных. Также можно было заглянуть в ресторан "Изыканный борщ" и попробовать блюда русско-украинской кухни. Улица славилась оригинальными названиями и интересными архитектурными решениями: готика и постмодернизм здесь смешивались в удивительном симбиозе. Особенно меня привлекали небольшие здания старинного вида, столь очаровательные в своей небрежной красоте. Бежевый театр украшали большие белоснежные колонны, на втором и третьем этажах находились милые балкончики, ко входу в храм искусства вела широкая лестница, а по ночам здесь всё светилось, как в сказке. Музыкальный магазин "Ухо и медведь", где работал мой знакомый, был выполнен в коричневых тонах и полностью застеклён. Большие окна и дверь, над которой висела красная неоновая вывеска, открывали вид на высокие стеллажи с дисками, музыкальными книгами и брошюрами, а также разнообразными CD-проигрывателями. Но самым интересным местом был небольшой парк, окружённый десятками деревянных скамеек с изогнутыми спинками и большим фонтаном посередине, вокруг которого росли цветы и проложены дорожки из гравия. Сам фонтан был белоснежным, из дорогого камня, а вода в нём – голубой и прозрачной.

Идти оставалось недолго, учитывая мой быстрый шаг, и вскоре я поняла, что прошло около полутора часов – было уже шесть утра, время, когда открывались первые кофейни и пекарни в городе. Живот предательски заурчал, напоминая, что я забыла поужинать, увлекшись музыкой и танцами. Я купила себе французский круассан с кремовой начинкой и стакан горячего чая с цветами маракуйи. Дошла до фонтана за десять минут, села на его белый бортик, положив рядом тёплый стаканчик и круассан в бумажной обёртке. Вдыхая утреннюю свежесть, я наслаждалась тишиной и редкими прохожими, которые, видимо, спешили на работу или в метро.

Утро было чарующим: воздух наполнился свежестью и лёгким зимним морозцем, а небо окрасилось в нежные бежево-розовые оттенки. Я чувствовала, что эти последние часы были для меня маленькой перезагрузкой. Всё снова было хорошо. Я не думала о завтрашнем дне, наслаждаясь настоящим. Жуя круассан и подкармливая им голубей, я не заметила, как к фонтану подошёл высокий пожилой мужчина в дорогом пальто и с большим профессиональным фотоаппаратом на шее. Он выглядел типичным британцем с мягкими отвислыми щеками, красноватым лицом – то ли от холода, то ли по жизни, и голубыми глазами, окружёнными морщинками. Я с интересом уставилась на него, как на дедушку Мороза. Его шея была обмотана длинным красным шарфом, что гармонично смотрелось на фоне синего пальто.

– Красивая девушка, – заговорил он с ярко выраженным британским акцентом, останавливаясь передо мной и широко улыбаясь. – Я извиняться… вы позволить сделать фото… фотография? Just one photo, please! You are a goddess! То есть… вы… вы… Nefertiti, Nefertiti, – почему-то дважды повторил дедушка-англичанин, боясь, что я его не пойму. Это было довольно комично.

– Всего одно фото? – с лёгким скептицизмом приподняла я бровь, но была заинтригована.

– Да! Да! Oh my god, russian beauty! Wonderful girl, wonderful place! – затараторил иностранец, щёлкая фотоаппаратом. Одно фото, говорит? Что-то мне так не кажется.

– Откуда вы? – спросила я с улыбкой на камеру, как Мона Лиза, на английском. Я неплохо владела языком с тех времён, когда училась в колледже. Это был обязательный предмет на моём факультете, а сейчас английский требуется повсеместно.

На улице постепенно оживало: прохожие, спешащие по своим делам, останавливались, наблюдая за нашей необычной сценой. Мимо нас прошли несколько человек, с интересом поглядывая на мою неожиданную фотосессию с пожилым фотографом. Вот я, сидящая на белом камне фонтана в своём бежевом платье и чёрной куртке, держу круассан в одной руке и слегка касаюсь другой прохладной щеки. Вот я, уже едя круассан, весело улыбаюсь. А вот я, серьёзная, как героиня картины "Неизвестная" Ивана Крамского; на ней женщина в элегантной шляпке смотрит на кого-то с холодным, неприступным выражением лица. Это напоминало мне о загадочной и неприступной женской природе, скрывающей за внешней красотой целый мир.

– Northwest England, Ман…чес…тер! – с гордостью произнёс старик, продолжая щёлкать затвором, как будто боялся упустить момент.

– А, Манчестер, – понимающе кивнула я, улыбаясь. Разговоры русских с иностранцами всегда такие забавные! Может, сказать ему, что я хорошо понимаю английский? Но нет, я не лишу себя удовольствия наблюдать, как англичанин старательно пытается говорить по-русски.

Пока он молча продолжал меня фотографировать с разных ракурсов, приближая и отдаляя объектив, я задумалась. Где же моя Муза, или, точнее, Муз? Этот внезапный импульс к творчеству, неожиданный и вдохновляющий, словно порыв свежего ветра в душной комнате, заставлял меня ощущать себя живой.

Дедушка наконец-то повесил фотоаппарат на шею и тихонько зааплодировал, как бы поздравляя меня с удачной фотосессией.

– Вы – неподражаемая красота! Браво! – восхищённо говорил он, продолжая смотреть на меня, как на произведение искусства. – Редкий случай встречать такую прекрасную девушку, как вы!

Я едва сдержала смех от того, как он коверкал наш язык.

– Спасибо! – поблагодарила я с улыбкой. – Было интересно встретить вас! Как ваше имя?

– Рафаэль, – гордо ответил он. – А ваше… имя?

– Элина.

– Красивое русское имя! – восхищённо воскликнул Рафаэль.

– Да, знаю! – с улыбкой ответила я.

– Вы – звезда! Звезда моей коллекции снимки этого города! – произнёс он с энтузиазмом, видимо, имея в виду, что я стану жемчужиной его коллекции снимков.

– Да ладно, вы преувеличиваете! – засмеялась я, махнув рукой.

– Нет, нет, нет! Легенда! – замахал руками Рафаэль, словно пытаясь убедить меня в своей искренности.

– У вас красивый шарф, – сделала я комплимент, не отводя глаз от чудесного кашемирового аксессуара.

– О! – понимающе кивнул он, хитро улыбнувшись. – Спасибо! Мода! Very interesting!

– Yes, yes! – кивнула я, подыгрывая его энтузиазму.

– У вас всё будет хорошо! – произнёс Рафаэль, явно стараясь выговорить фразу на русском. – Goodbye, my Muse! Exceptional beauty in this adorable little girl! Taking off my hat! – добавил он на английском, отступая и продолжая говорить сам с собой вдохновлённым тоном.

Я смотрела, как он уходит, плавно покачиваясь в ритме какого-то внутреннего танца. Люди искусства всегда очаровывали своей непредсказуемостью и уникальным взглядом на мир.

Какой замечательный иностранец! Какие чудеса случаются на рассвете! Теперь моя фотография будет где-то в Манчестере, и, возможно, её увидят англичане, быть может, даже молодые и симпатичные! А потом кто-то из них приедет и заберёт меня с собой навсегда!

Смеясь, я допила свой остывший чай и пошла дальше по уютной улице. Когда я проходила мимо театра, меня осенила мысль: не жалею ли я о том, что отказалась от оркестра?

Нет, всё было правильно. Я мысленно успокоила себя, чувствуя, что сегодняшнее утро стало важным моментом в моей жизни. Словно сама судьба решила подбросить мне маленький знак – не забывать о том, что в мире есть место для красоты и вдохновения, даже в самых неожиданных моментах.