Читать книгу Ловушка. Плутониевый рассказ - - Страница 5

Ленинград. Настоящее время (май 1957г.)

Славик бодро шагал по Большому проспекту Васильевского острова. Он возвращался из музыкального кружка с хорошим настроением. Мальчик уже два года учился играть на баяне. К счастью, не нужно было носить с собой большой и тяжелый чехол – в кружке было много инструментов. Школьнику, как одному из лучших учеников, выдали его в домашнее пользование. Поэтому инструмент Тульского совнархоза, с которым подрастающий музыкант делал первые шаги в мире искусства, решено было вернуть в пункт проката. Последнюю неделю школьник репетировал через день. Занятий поставили много – через две недели конкурс «Морское вдохновение». Хотя учебный год почти закончился, день проведения конкурса почему-то сдвинули на более поздний срок. Но и дети, и родители отнеслись к этому с пониманием. Они были рады участвовать в музыкальном празднике в любое время.

Славик играл на баяне с удовольствием и давно считал себя настоящим баянистом, тем не менее, интересовался гитарами. Даже втайне мечтал об электрической. Он услышал как-то на пластинке волшебный голос электрогитары и был покорен ее необычным тягучим звуком.

Кружок, в который ходил мальчик, был рядом – в соседнем здании, в Доме Культуры имени Орджоникидзе. Сходить туда и обратно можно за десять минут. Времени теперь было достаточно – уроки закончились, и в школе уже неделю шла практика. Поэтому «юный баянист» решил посетить магазин фототоваров. Он уже неделю собирался купить проявитель и фиксаж, но постоянно мешали какие-то дела.

Славик жил в «коммуналке» с мамой и папой. В прошлом году к ним присоединилась бабушка – Матрена Ивановна, которая оказалась у них после больницы, куда попала со сломанной ногой. В целом, «коммуналка» была довольно дружная, хотя некоторые из жильцов их большой квартиры были не в восторге от увлечения мальчика музыкой.

Ядовитый старичок – Константин Петрович, однажды высказал претензии маме Славика: «Сильно шумит ваш талантливый ребенок!» Получив от нее немедленный отпор, он все-таки зацепился за фразу «ежедневные упражнения». И теперь, для того чтобы позаниматься музыкой, Славка ждал когда старичок отправится к своему закадычному другу играть в шахматы. Правда, эти «шахматные визиты» всегда заканчивались просмотром футбола и иных телевизионных передач. Само собой, не обходилось без бутылочки портвейна. Возвращаясь через пару часов, Константин Петрович изрыгал винное зловоние и непременно произносил сильно полюбившуюся «остроумную» фразу, которую как-то породил в алкогольном кураже. «Там, наверху, очень даже слышны ваши ежедневные „испражнения“! Люди не довольны! Будем писать бумагу в Домком». Начало слова зловредный старикашка произносил невнятно. Расслышать все полностью было невозможно. Но догадаться, что он имел в виду, было несложно. Мало того, что это была ничем не прикрытая издевка, так это еще была и гнусная ложь! Наверху не было слышно, ровным счетом, ничего. Мама мальчика ходила на другой этаж и узнавала, не мешает ли им баян? Народ недоуменно переглядывался – дом был старый, стены толстые. А «коммуналка», куда постоянно наведывался склочный сосед, располагалась не над квартирой юного музыканта, а немного наискосок. Славик-то и играл довольно робко, едва растягивая меха. Коммунальное воспитание сказывалось – он старался не шуметь. Парень был скромным и дисциплинированным. С другой стороны, мог неожиданно взбелениться. Знал про это и сам Славик. Всевозможные драки и столкновения в школе он обходил стороной.

Весна была в самом разгаре. Кое-где во дворах уже благоухала сирень. Воробьи весело чирикали и порхали над ветками проснувшихся после спячки деревьев. Ветер приносил с Невы запах воды и крики чаек. Новенькие троллейбусы бегали по линиям и проспектам Васильевского острова, словно деловитые большие жуки.

На площади Труда, за мостом через Неву, у Славика жил приятель – Дима. Друзья изредка печатали вместе фотографии. У друга этого была целая фотолаборатория «быстрого развертывания» – стояла в чемодане возле ванной комнаты. Папа товарища был большой начальник, и жили они в отдельной квартире. Школьник несколько раз проводил глазами троллейбус – «шестерку». Потом вспомнил, как мама сильно ругала его за самостоятельные шатания по городу. Она не любила «исчезновения» сына после кружка, в особенности, когда он уезжал куда-то до вечера. Подумав, парень решил не менять маршрута и двинулся в магазин.

Дошел неторопливо до Тринадцатой линии. Только собрался было свернуть, как вдруг услышал до боли знакомый, неприятный голос: «Кого я вижу, Вячеслав! Ты ли это?» Славик непроизвольно сжал рукой тряпичные лямки авоськи, в которой бултыхались кепка и ноты. Остановился и, стараясь быть спокойным, небрежно спросил одноклассника: «Гоша, ты где пропадаешь? Сегодня „Башка“ на тебя ругалась. И „Валентина“ тоже спрашивала».

«Башка» – подпольная кличка учительницы по русскому языку Алевтины Петровны Головой. «Валентина» – Валентина Александровна Земцова, учительница по математике. Очень строгая. Даже можно сказать – истерически строгая. В классе на ее уроках все боялись шелохнуться. Вопросы от Валентины Александровны, обычно, ничего хорошего не предвещали.

Гоша Мотов, по прозвищу «Гоша-мот» – любимый сын партийного руководителя большой строительной организации, ни в чем себе не отказывал. Как ни в чем не бывало, он небрежно сплюнул на свежую траву газона и достал коробку папирос «Герцеговина Флор». Вынув одну, любезно протянул Славке. Тот отшатнулся. Гоша, усмехнувшись с видом состоявшегося и уверенного в себе человека, пристроил папироску в уголок рта. Неторопливо достал коробку спичек и прикурил. Дым демонстративно выдохнул Славику в лицо.

– Знаешь, мне эта школа где? – Он провел рукой по горлу, в которой дымилась папироса. – Надоели эти тетки!

– Ну, как знаешь. Чем жить-то собираешься? Ведь работать надо. Как без образования? Чтобы в институт поступить, надо нормально в школе отучиться. А сейчас и за старшие классы платить не надо. И за институт не надо. Учись себе, сколько хочешь.

– У меня от учебы голова болит. А от работы, говорят, кони дохнут. Но я-то не пропаду. А ты сам в «ВУЗ» пойдешь? Или в ремесленное? А потом на завод?

Славик был поражен. Он вспомнил, как в прошлом году, морозной зимой, они подрались с избалованным папенькиным сынком. Это произошло во дворе, где жил их одноклассник Веня, который болел диабетом. Гоша уговорил его лизнуть трубу качелей. Подзадоривал и даже предложил поспорить на что-то, и тот, с дуру, согласился. Мальчик стоял, приклеившись к трубе, и беззвучно плакал. Когда Славик прибежал из дома с чайником, провокатор кричал с дурашливой издевкой: «Я спасу тебя, друг! Я как раз пописать собирался!» При этом он делал вид, что собирается расстегнуть ширинку. Это было частью шутки.

Славик сунул чайник соседу Юрке, который изумленно смотрел на происходящее, и приказал: «Лей!» Тот бросился к Вене, который трясся около качелей, и стал лить ему теплую воду на язык. А Славка, в бешенстве, подбежал к Гоше и ударил его в ухо. Тот подавился смехом, потерял равновесие и грохнулся в сугроб. Потом вскочил и с криком: «Убью!» бросился на Славку. А герой – защитник, испугавшись своей отчаянности, продолжал колотить, куда ни попади. Гошу все боялись. Он водил дружбу с уголовником Митрофаном, который недавно вышел после отсидки. Потом пацаны в школе говорили «заступнику» с сочувствием: «Пропал ты, брат! Утопят они тебя в Неве или зарежут. За ними не заржавеет!» Самое интересное, что после этой драки Славка приобрел не только фингал под глазом, но и всеобщее уважение. А юный преступник стал его побаиваться и обходить стороной. Сам же Славик поначалу даже вздрагивал, когда слышал голос врага, неожиданно появившегося в его жизни, но потом привык. Гоша очень долго не разговаривал с ним, как будто ни замечал. И вдруг такой неожиданный поворот! Хулиган загадочно улыбнулся и миролюбиво спросил:

– А вот скажи, Вячеслав, Юрка-то как поживает?

– Нормально поживает. Учится и в радиотехнический кружок ходит.

– А голуби у него не болеют?

– Хорошо все. Юрка им новую клетку сделал. И сигнализацию провел в квартиру.

– О как! Молоток. Уважаю людей, у которых все «на мази». А не знаешь, где он Монаха такого купил? Английский крестовый голубь, очень мне такие нравятся. И почем взял? Или, может, угнал у кого? За это можно и перо в бок получить! Ха-ха!

– Даже не знаю.

– Вы же друзья!

– Он зимой его откуда-то привез. Я тогда в больнице лежал целый месяц. А сам-то я голубями не интересуюсь. – Славик предусмотрительно отсек все возможные, совершенно ненужные ему вопросы.

– Ну ты поинтересуйся! А я, может, как-нибудь у тебя еще спрошу.

– А тебе вообще зачем?

– Очень меня интересует его цена, понимаешь? Хорошая, редкая птица. Почем брал? Может, куплю у него ее.

– Ладно, хорошо. Спрошу про цену. – Славик недоумевал.

– А у меня к тебе ещё вопрос. – Гоша воровато оглянулся по сторонам. Как будто хотел вызнать какой-то секрет. – Миноискатель меня интересует. Мне в классе пацан один, не помню кто, сказал, что у Юрки есть. У бати его есть. Немецкий или наш армейский, не знаю. Но настоящий, рабочий. Он же, вроде, какой-то военный? Или был раньше военным? Батя-то его!

– Я про это не слыхал. – Мальчик нахмурился. – Чего ты меня про это спрашиваешь? Спроси его.

– Да мы же с ним не друзья. Вот тебя и спрашиваю. И потом, помнишь, мы с тобой подрались зимой из-за Вени? Прямо не знаю, чего тогда на меня нашло. Какой-то жалкий этот Веня. Ну погорячился я, конечно. Я же просто пошутил! А Юрка тоже ведь там был. Он ведь в соседнем доме живет, рядом с тобой. Так что сосед твой, вроде как. Да и друг он твой.

Гоша вел себя странно. Как будто хотел замять произошедшую зимой ссору.

– Я ничего не слыхал про миноискатель, Гоша, – парень, первый раз в жизни назвал бывшего врага по имени. И тот даже как-то размяк.

– Ну, может, поинтересуешься? – спросил юный хулиган. Он старательно изображал простодушного одноклассника.

– Если узнаю, сразу расскажу тебе, что и как. – Славик, само собой, врал. Он так не доверял этому человеку и так его опасался, что не испытывал ни малейших угрызений совести.

– Ага, спасибо! Отблагодарю, как смогу. Ты вроде про гитары электрические спрашивал у Паши Фаткина? У меня тут такая штука есть, случайно достал. «Сумбур» называется, приделать его к гитаре можно. Заграничная вещь. Центр як! Не туфта! Запускать звук можно через приемник. Втыкаешь его туда проводом и играешь! Если узнаешь чего про искатель, я подарю тебе его. Без понтов.

– Ладно, конечно. Если узнаю, скажу. – Славик уверенно кивнул. Ему было, конечно, интересно узнать про гитару и обладать такой чудесной вещью, как «Сумбур», но он уже понимал, как устроен этот мир. – А все же, зачем тебе искатель этот?

– Да надо поискать кое-что. Ну, смешно, конечно! Ключи у бабки на огороде выронил. На прошлой неделе ездили картошку сажать. Батя достал меня с ключами этими. Ну пока! Пойду на рынок, надо кое-чего купить домой. – Бывший недруг достал из кармана коробок спичек, щелчком большого пальца подбросил его вверх и ловко поймал.

Славик задумчиво смотрел на яркого представителя, как сейчас говорят, «золотой молодежи». Ему пришла в голову мысль, что есть в этом пацане из его класса, изо всех сил пытающимся выглядеть взрослым, какая-то непонятная печаль. Или, может быть, обреченность.

– Ну, не забудь спросить. А в школе, может, появлюсь еще. А то ведь у нас практика, – ухмыльнулся Гоша. – До встречи!

– Ладно, я тоже пойду. – Славик махнул рукой на прощание.

Гоша, развернувшись, метнул окурок в урну и вразвалочку пошел в сторону Андреевского собора. Славик некоторое время глядел ему вслед. Он понял, что для его доброго соседа и друга Юрки эта беседа ничего хорошего не предвещает. Парень быстро двинулся к дому, чтобы предупредить товарища.

Пробежав несколько кварталов, он пересек свой двор. Через черный вход зашел в жутковатую гулкую пещеру шестиэтажного дома. В темноте обогнул лифт, сделал несколько шагов к лестнице и взлетел на шестой этаж по стертым тысячами ног ступеням. Мальчик остановился перед знакомой дверью с множеством звонков. Сильно нажал на одну из кнопок. Где-то в глубине огромного многокомнатного организма раздалось едва слышное жужжание. Звонки были отдельные, свой у каждой семьи. Коммунальная жизнь скрывает в себе множество проблем, о которых многие люди даже не подозревают. Но Славик сам жил в коммуналке и знал, что путь от комнаты до входной двери неблизкий. Он терпеливо ждал. Надо нажать кнопку, подождать и прислушаться. Есть звук или нет? Потом еще раз нажать и ждать. Само собой, Славик позвонил «условным звоном». «Цзинь-цзинь». Пауза. «Цзинь-цзинь». Через какое-то время раздалось шарканье тапочек. Лязгнула щеколда. С легким шорохом отодвинулась задвижка ригельного замка. Дверь открылась, и показалось грустное лицо друга.

– Привет, – угрюмо сказал Юрка. – Сегодня дома сижу.

– А чего грустный? – Славик поманил его на лестничную клетку. – Пошли, поговорить надо!

– Наказан за варенье. А дома-то сидеть тошно. Погоди, – Юрка прикрыл дверь и исчез ненадолго. Потом вышел, держа в руке длинный ключ с зазубринами. – Пошли, вон, на лестницу!

В углу площадки располагалась железная лестница, ведущая на чердак. Лестница была старинная и красивая. Железные ступени и перила украшены витиеватым орнаментом. Дом был не очень старый – восемнадцатого года постройки. И хотя его уже ремонтировали, лестница эта, похоже, осталась еще с той поры. Само собой, от двери, ведущей на чердак, у Юрки были ключи. У него ведь там жили голуби. Даже сигнализация была к голубятне проведена, а провода от нее заходили прямо в комнату. Шестой – верхний этаж и чердак находятся недалеко друг от друга.

Юрка поднялся до самого потолка и, пригнувшись, открыл дверь. Сунул руку куда-то за косяк. Повозился, вытащил оттуда широкую доску метровой длины. Видимо, когда-то она была полкой. Положил доску на ступеньку и плотно прикрыл дверь, чтобы не сильно дуло. Друзья устроились рядом на деревяшке.

– Юра, ко мне тут подходил Гоша. Спрашивал про голубя, который самый главный у тебя. Сколько ты за него денег отдал? То да се!

– Да какая ему разница? Продавать не собираюсь. Спереть не сможет, – Юрка гордо посмотрел на товарища. – Сигнализация у меня электрическая!

– Ну, это понятно. А еще он разговоры завел про миноискатель. Зачем? – Славик вопросительно посмотрел на Юрку. – Не пойму.

– Слушай, а вот ведь странная история. У меня, представляешь, мамку в больницу положили, – Юрка грустно вздохнул. – И сначала был разговор, мол, ничего страшного. А потом батя пошёл в больницу и поговорил там с кем-то. Очень мрачный вернулся. Но самое удивительное – он в тот день напился. А он ведь не пьет – человек крепкий, бывший военный как-никак. Он, конечно, иногда выпивает, но только с друзьями и по великим праздникам. А чтобы вот так, просто? Взять и напиться? Это просто невозможно.

– И как же это объяснить? А мамка-то ваша где сейчас? – Славик навострил уши. За одной из дверей послышался сначала топот, затем громкий стук. Потом раздался детский плач. Через секунду чей-то невнятный женский голос стал ласково успокаивать ребенка. – Она в больнице сейчас лежит?

– Ну да, в больнице. Но вот что интересно. Батя тут говорил с одним знакомым, что деньги нам нужны. А знакомый этот – какой-то старый товарищ. Притащил бате искатель, которым мины ищут. Это отцовский миноискатель. А тот его чинил или, может, настраивал схему. И вот, вернул. – Юрка посмотрел на Славика встревоженно. – А этот гаденыш теперь интересуется. Неспроста все это!

– Вот я и пришел тебя предупредить! Какое-то жульничество, похоже, намечается! – Славик вздохнул. – Ладно, пора домой. Хотел за проявителем сбегать, но уже не пойду, а то мама волноваться будет.

– Надо все обдумать. Буду держать ухо востро. – Юрка хлопнул его по плечу. – Славка, спасибо, ты настоящий друг! Пойду домой.

Друзья разошлись по своим коммунальным квартирам. Теперь они ломали голову, что за гадость замышляет Гоша? Или, может, это его «наставник»? Вдруг Митрофан преступление какое-нибудь задумал?