Читать книгу Дервиш. История вторая Октябрь - - Страница 9

Лишь с собой совладавши – достигнешь высот

Нищим дервишем ставши – достигнешь высот, Сердце в кровь изодравши – достигнешь высот, Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!

Омар Хайям

Город Туркестан

Я стоял перед величественным мавзолеем Ходжи Ахмеда Ясави. Для меня это место было особенным, почти священным, ведь астральная карта привела меня именно сюда. Малика и Александр, едва заметив моё волнение, сказали, что им нужно пройтись по своим делам, и оставили меня одного. После нескольких часов утомительной поездки в междугороднем автобусе и ощущения легкого покалывания в ногах, я был готов к этому моменту. Но мой друг, не разделяя моего трепета, уехал с рыжеволосой ведьмой на такси, даже не попрощавшись как следует.

Гид рассказывал о его жизни, о влиянии суфизма, но мои мысли текли куда-то в другое место, в другое время. Его слова будто растворялись в воздухе, не доходя до меня полностью. Что-то здесь, в этих древних стенах, дышало воспоминаниями, которых я не должен был помнить, но почему-то чувствовал, как будто это моя собственная история.

"Я здесь был", – пронзает меня мысль. И это ощущение не похоже на простое дежавю. Нет, это глубже, ярче. Воздух вокруг меня дрожит, словно насыщен чем-то невидимым, каким-то древним светом, и этот свет проникает в мою душу. Я закрываю глаза и вижу… вижу себя. Но это не я, которым я являюсь сейчас. Я другой – дервиш, с длинной шерстяной чалмой на голове, в простом поношенном халате. Я странствую, ищу что-то, не зная точно, что, но точно зная – что-то великое и важное.

– Ходжа Ахмед Ясави был основателем ордена Ясавийа, – доносится до меня голос гида. – Его учение о любви к Богу, аскетизме и духовной чистоте оказало огромное влияние на Центральную Азию.

Я вспоминаю, как когда-то сидел в кругу таких же дервишей, как и я, в маленьком медресе, и мы говорили о Хикметах Ясави. Слова гида возвращают меня к этим беседам. Тогда мне казалось, что я уже был близок к постижению истины. Может быть, я даже уже знал её. Но затем что-то произошло, что-то вырвало меня из того мира. Я не помню, что, но ощущение потери преследует меня до сих пор.

Я открываю глаза. Передо мной всё тот же мавзолей, но он теперь выглядит иначе. Вокруг него как будто витает свет, едва уловимый, но мощный. Этот свет тянет меня к себе, словно шепчет, что ответы, которые я ищу, находятся здесь, в этом месте.

– Диван-и Хикмет, – продолжает гид, – был написан на простом языке, чтобы его понимали все, но его духовная глубина открывается лишь тем, кто ищет.

Эти слова заставляют меня вздрогнуть. «Тем, кто ищет». Разве не я всю свою жизнь в этом мире искал то, что казалось потерянным навсегда? Моя связь с суфизмом, с дервишами, с прошлой жизнью – всё это возвращается ко мне сейчас, словно я стою на пороге чего-то важного.

Я знаю, что это место не просто старый памятник. Здесь я должен найти то, что ищу по моей карте. Символ и атрибуты моего прошлого. Я чувствую, как меня окутывает сила древнего знания, идущего из глубины веков.

Я медленно иду вдоль древних стен мавзолея, мои пальцы почти касаются холодного камня. На поверхности – искусно выведенные арабской вязью строки, покрытые патиной веков. Они кажутся мне знакомыми, но в то же время далекими. Я не знаю арабского, по крайней мере, в этой жизни, но нечто внутри меня заставляет замедлить шаг. Мои глаза пробегают по строчкам, и вдруг…

– Прибегаю к защите Аллаха от козней шайтана-. – Шепчу я про себя, не осознавая, откуда это знание.

Я делаю глубокий вдох. Эти слова звучат в моей голове так ясно, будто я говорил их всю свою жизнь.

– Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного -. продолжаю я шепотом, и снова перевод всплывает в сознании сам по себе:

Что-то внутри меня дрожит, и я понимаю, что это не просто слова. Это не просто древние строки, высеченные на камне. Я знаю их. Это «Аль-Фатиха» – Сура, которую я, как дервиш, читал снова и снова в своей прошлой жизни.

– Хвала Аллаху, Господу миров, – говорю я, чувствуя, как слова наполняют мою душу.

Теперь уже не важно, что я не изучал этот язык в этой жизни. Мой разум вспоминает, мои губы шепчут то, что когда-то было для меня истиной.

– Милостивому, Милосердному, – строки плывут перед моими глазами, и я чувствую, как сила этих слов проникает в самую глубину моего существа.

Я читаю дальше, и каждый стих открывает передо мной что-то древнее, то, что я давно забыл, но что всё ещё живёт во мне:

– Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного молим о помощи.– Властелину Дня воздаяния!

Мои колени слегка подгибаются, но я продолжаю читать, осознавая, что в этих словах заключена сила, которой я был лишён в течение многих лет:

– Веди нас прямым путем.

С каждым словом во мне разгорается внутренний огонь. Огонь истины, которой я когда-то владел. Огонь, который теперь возвращается ко мне.

– Путем тех, кого Ты облагодетельствовал, – продолжаю я, чувствуя, как моё сознание очищается от тревог.

– Не тех, на кого пал гнев, и не заблудших.

Последние слова растворяются в воздухе, но их смысл остаётся со мной, как будто я вновь обрел связь с прошлым. Я не просто читаю арабскую вязь – я их чувствую, как чувствовал тогда, когда был дервишем. И это понимание, эта мудрость возвращается ко мне, пробуждая в душе давно забытые истины.

Я закрыл глаза и снова увидел себя в облике дервиша, на том же месте, где нахожусь сейчас. Мои мысли кружились, как вихрь, но тело оставалось неподвижным, подчиняясь ритму дыхания. Я только что прошел инициацию в «серого» – стража, который отныне будет следить за равновесием добра и зла в этом мире.

Инициация началась еще на рассвете, когда учитель позвал меня на открытый холм за пределами города. Там, среди древних камней, где едва слышно струился ветер, ожидал мой ритуал. Вокруг меня разложили священные предметы: черный и белый камни, символизирующие тьму и свет, перо, что олицетворяло легкость души, и сосуд с водой, являющийся сутью жизни.

Учитель начал читать молитвы, его голос постепенно усиливался, словно вплетаясь в ветер. Я почувствовал, как время перестало существовать. Под ногами земля будто бы уходила, а впереди открывалась бескрайняя пустота. Меня окружал сумрак, в котором сливались образы моего прошлого, размытые картины Византии и Рима, ветра холодных северных морей и шорох шелка в далеком Китае. Все эти фрагменты прошлого всплывали передо мной, погружая в бесконечную память мира.

Учитель положил свою руку на мою голову, и я ощутил теплоту, исходящую от него. Его слова, произнесенные на распев, звучали как зов из другой реальности:

С этими словами он медленно протянул мне черный камень, символизирующий тьму, и белый – свет. Я должен был выбрать, но, не раздумывая, взял оба. Мой выбор определил мою судьбу – стать стражем равновесия, посредником между добром и злом. Эти два камня слились в моих руках, превращаясь в серый, который теперь символизировал меня.

Затем учитель протянул мне сосуд с водой. "Пей, чтобы душа твоя наполнилась знанием всех времён," – сказал он. Вода была холодной, но, проглотив её, я почувствовал, как во мне проникает жизнь и мудрость всех тех, кто ходил по этой земле до меня.

Когда ритуал завершился, я ощутил, как мир изменился. Я больше не был простым человеком, я стал "серым" – хранителем баланса. Впереди меня ждал путь, по которому немногие могли бы идти. Я знал, что моя душа теперь не принадлежит ни одному миру целиком, она будет балансировать на грани, пока свет и тьма не найдут свое равновесие.

Затем я заметил, как один из учеников учителя бережно поднял мой серый камень и с благоговейным спокойствием удалился с места обряда. Я продолжал стоять в покорном ожидании завершения инициации, не сводя взгляда с учителя. Спустя некоторое время ко мне вернулись, неся новый посох путника. На его навершии был искусно инкрустирован мой камень, словно этот символ был предназначен для чего-то большего.