Читать книгу Эпизоды и происшествия (в XIX, XX, XXI веках) - - Страница 12

Он был осторожен, и его пока ни разу не застали за воровскими проделками, но опасность разоблачения буквально витала в воздухе. Что бы и где бы ни случилось, какой бы кусок у кого ни пропал, все подозрения всегда падали на него, «невинного и добропорядочного» кота. Ненависть соседей к Чуркину увеличивалась, и Зина боялась за него. Между тем ее любовь к бессовестному Чуркину каждый день нарастала… Хоть он и был разбойником, но все-таки, надо отдать ему должное, был он отважен, по-рыцарски щедр (всегда норовил поделиться любой мало-мальской добычей). А уж смышлености и стратегического ума ему вообще было не занимать-стать. Но все же…

Очередной чуркинский налет (на свадебный стол) едва не стоил ему жизни. Это было в голодном 1922 году.

На соседней улице готовились к свадьбе! Заранее старательно нарезали кусочками драгоценное сало, разложили по мисочкам не менее драгоценные холодец, вареные яйца, белый хлеб и другие нехитрые, но по тем временам бесценные угощения. Все это богатство до поры до времени припрятали в чулане, накрыли марлечками и чистыми холщовыми тряпочками, чтобы эти деликатесы не заветрились и чтобы можно было их выставить на свадебный стол сразу же, как только молодые приедут из церкви.

Однако Чуркин успел навестить заветный чулан еще до приезда молодых. Не сказать, чтобы все угощения ему понравились, потому что далеко не все было в его кошачьем вкусе. Например, он не оценил зеленый лук и соленые помидоры. Но зато сало, вареные яйца, жареная курица!.. О, это ему пришлось по душе. На всякий случай он попробовал каждое блюдо. Он сдирал марлю и холщовые тряпочки со всех мисочек, он вволю напробовался скудными, но сказочно прекрасными свадебными деликатесами времен военного коммунизма. В результате почти все припасы оказались надкусанными. Не забыл Чуркин и о своих хозяевах – им он принес шикарный «трофей», а именно – половину жареной курицы. Еле дотащил.

Удача сопутствовала фартовому коту, и он сумел, как всегда, вовремя покинуть объект нападения. Задержись он на минуту, тогда вернувшиеся из церкви разъяренные хозяева и гости разорвали бы Чуркина на куски. Никто бы его не пощадил – ни жених, ни невеста, ни тем более их родственники и знакомые.

Впрочем, никто ведь и не застал его за криминальным нападением, никаких улик против него не было. Но почему-то никто и не сомневался, что разгром свадебного стола – дело рук (лап?) Чуркина. Зина отчаянно доказывала соседям, что Чуркин здесь ни при чем, она спорила с обвинителями, убеждая их (о, святая ложь!), что Чуркина накануне увезли жить к родственникам в деревню, а значит, он не мог напасть на чулан с угощениями, ведь его «не было в поселке»! А раз его не было, то и набег на свадебное угощение совершил не он. Просто на него, как всегда, «сваливают чужие грехи», а честный кот «ни в чем не виноват»! Увы, это было неправдой, это была «святая ложь во спасение».

Однако все-таки Зина позаботилась о том, чтобы Чуркина все же припрятать на время, пока страсти справедливо разгневанных людей не улягутся. Вот почему поздно вечером она тихонько взяла кота на руки, запеленала в большой платок, положила дорогой комочек в сумку и понесла своего любимца к маме своей подружки, библиотекарше Анне Федоровне. Чуркин отсиживался в библиотечном чулане недели две, а потом Зина забрала его домой: к тому времени страсти по Чуркину понемногу улеглись – по причине давности срока преступления и еще потому, что ее мама, Прасковья Григорьевна, предприняла примирительную акцию: она подарила потерпевшей стороне одного из своих лучших гусей. Можно сказать, от сердца оторвала.