Читать книгу Вера Ермолаева - - Страница 7

В 1914 году из дружеских встреч возник кружок «Бескровное убийство» («Безкровное убийство»)[36]. Его членами были М. Ле Дантю, В. Ермолаева, Е. Турова, О. Лешкова[37], Н. Лапшин, уже выставлявшийся на известной ларионовской выставке «№ 4» в 1914 году в Москве, и его двоюродный брат Н. Янкин. Интересы этого кружка[38] были сосредоточены на выпуске шуточного футуристического журнала, десять номеров которого вышли в свет в течение 1914–1916 годов[39].

Своим внешним видом он напоминал футуристические сборники, явившиеся в середине 1910-х годов одним из полигонов для авангардных экспериментов[40]. Брошюры состояли из больших листов бумаги, иллюстрации делались с помощью гектографа, затем приклеивался текст, напечатанный на машинке. В «Бескровном убийстве» был соблюден один из основополагающих принципов футуристической книги – единство трех составляющих: писателя, художника и издателя. Автором текстов и «издателем» была Лешкова, художниками-оформителями – Ле Дантю, Ермолаева, Лапшин и Янкин.

«Убийственные» сборники распространялись в кругу знакомых. Выход в свет каждого номера целиком зависел от появления новых идей у его авторов. В 1930-е годы Лешкова так обрисовала принципы журнала: «„Безкровное убийство“ возникло из самых низких побуждений человеческого духа: нужно было кому-нибудь насолить, отмстить, кого-нибудь скомпрометировать, – что-нибудь придумывалось, иллюстрировалось, записывалось. События окружающего мира, разумеется, отражались так или иначе и на темах, и на трактовках разных явлений, но, как правило, всё преувеличивалось, извращалось»[41]. От сотрудников «проекта» требовалось только одно – гениальность. К темам публикаций они были абсолютно равнодушны. Одно из правил группы гласило: «Сюжеты и темы безразличны, ибо «Безкровное убийство» никогда нельзя упрекнуть в узости кругозора и задач. Всякий сюжет и всякая тема становятся достойными, как только «Безкровное убийство» коснется их»[42].

Наиболее полно «бескровноубийственное» творчество Веры Ермолаевой представлено в Ассиро-Вавилонском выпуске, появившемся в марте 1916 года. В оформлении были применены принципы футуристического построения: одновременное присутствие нескольких ракурсов, анализ формы в движении, разложение формы на плоскости, или «сдвиг». В «3-ем рисунке» ощущается влияние иллюстраций К. Малевича «Смерть человека одновременно на аэроплане и железной дороге» (1913) и «Всемирный пейзаж» (1914) для книг А. Кручёных[43].

2–5

Иллюстрации для журнала «Бескровное убийство». 1914–1916

Совместно с Ле Дантю Ермолаева оформила Албанский выпуск, явившийся откликом на сочинение одного из «убийц» – журналиста Янко Лаврина[44] «В стране вечной войны. Албанские эскизы». Оно представляло албанцев бесстрашными разбойниками, живущими в домах-крепостях и не признающими никаких законов вне клана[45]. Албанский выпуск вдохновил Илью Зданевича[46] на написание некоего литературного произведения – «Янко I, король албанский, трагедия на албанском языке 28000 метров с участием австрийского премьер-министра, 10000 блох, Брешко-Брешковского[47] и прочей дряни»[48]. Пьесу поставили в студии Бернштейна с декорациями и костюмами Лапшина, Ермолаевой и Зданевича[49]. «Для того, чтобы придать действу тожественный характер, стены были обтянуты золоченым холстом с широким фризом наверху. На этом фризе были помещены всяческие неистовые рожи, сделанные для предыдущего торжества, но оставленные для настоящего. На стене была повешена карта Албании, «футуристического характера». Костюмы были сделаны так: на целые квадратные куски картона были наклеены и частью разрисованы куски цветной, яркой бумаги, вплотную, плоско, и такой лист надевался посредством веревочки на одном из узких концов, – на шею актеру. Актеры должны были быть всё время фасом к публике и только высовывать руки с картонными же мечами, короной и прочее, и действовать всем этим в плоскости». «Маски <…> были замечательные: состояли они из обруча венка, но надевался этот венок не вокруг головы, а вокруг лица, состоял из цветной и газетной бумаги, и к середине его на проволоке был прикреплен нос»[50]. Приветствуя смелые новации современного театра, этот спектакль не стремился к целостности и гармоничности, строился на пластических контрастах и диссонансах. Также, как в одном из проектов «Союза молодежи» – постановке трагедии «Владимир Маяковский» (сценография П. Филонова и И. Школьника), плоскостность костюмов диктовала особый характер сценографического движения – его замедленный ритм и параллельность рампе. Экспрессивность поддерживалась бутафорией и самой живописью костюма-портрета, заслонившего актерский образ.

«Бескровноубийственные» выдумки балансировали между экзальтированными жестами декадентов[51] и авангардным эпатажем. Лидер группы Михаил Ле Дантю носил претенциозный «смокинг с зеленой лентой под жилетом»[52], который происходил из того же «гардероба», что и желтая кофта Маяковского или хризантема в петлице Бурлюка. «Бескровные убийцы» не преследовали глобальных целей изменить жизнь посредством искусства, «самим стать произведениями искусства» (Евреинов), которые лежали в основе авангардного поведения. Их действия были обусловлены желанием приобщиться к определенной художественной среде, к кругу передовых творческих идей. Всё же, несмотря на отсутствие деклараций, был ряд незыблемых пунктов: творческая исключительность («сливки гениальности»), резкое неприятие таких официальных «тухлых» институций, как Академия художеств (которую бросали многие «левые»), официальной критики или государственной цензуры (ужесточенной в военное время). Характерной особенностью кружка была в той или иной степени завуалированная самоирония, насмешка над своими собственными поступками, прикрывавшаяся эпатажными заявлениями об исключительности и гениальности.