Читать книгу Ангел Рафаэль - - Страница 4

В селе Раменье – наступал май. В небе сияло яркое весеннее солнце, погода была чудесна. Повсюду распускались белые нарциссы, источая нежное благоухание. Рафаэль пообедав, и приведши себя в порядок, отправился на воскресную вечернюю службу в церковь, исполнять на клавесине церковные сонеты для хора. Церковь была заполнена прихожанами, сидевшими на скамьях, либо расхаживающими у икон. На вошедшего Рафаэля, обратились все взоры и радостные приветствия. На что Рафаэль отвечал восхитительной улыбкой и приветствиями. Поздоровавшись с главным священником и со своим другом Владимиром, который был певчим в церковном хоре, Рафаэль сел за свой клавесин, который стоял у окна. Литургия началась ровно в четыре часа пополудни. После краткой проповеди священника, на клиросе запел псалмы хор. Голоса были возвышенны и стройны, они сливались в нечто единое, непревзойдённое и лиричное, что отражалось эхом под куполом. Рафаэль склонился над клавесином, так что его золотистые волосы ниспали ему на лицо. И заиграл мелодию. Он играл так, как чувствовал и понимал. Его свобода воображения и его импровизация, движения тонких белых пальцев над клавесином, отблеск солнечного света на его хрустальном кольце на пальце, его чистая мечтательность, передавали необъяснимые возвышенные чувства собравшимся. Эта игра низвергала слушателей то в глубокую земную бездну, то поднимала до небесно – прозрачных пространств высших измерений … Музыка рождала внутри то ликующую радость, то постепенно замолкала, становясь безмятежной и лёгкой, как перо. Его игра была уникальна, его высокие энергии, особенная чувствительность преображали энергии тех, в ком отзывалась эта музыка. Она открывала то сакральное и мистическое, что скрыто в каждом. Она будто говорила, что природа человека несовершенна, а пребывание в мире тщетно и бренно. Но есть то, что вечно ....

Когда воскресная служба была окончена, Рафаэля окружила толпа. Они были восхищены его игрой и высказывали ему различные знаки внимания. Когда люди подходили к нему и разговаривали с ним, они сами и не понимали, отчего им делалось так легко и хорошо. У некоторых пропадали даже болезни или недомогания … А молодые девушки не сводили с него глаз, полные восторга. Просто это делалось от того, что взаимодействуя с высокой энергией, с высокой ангельской душой, их человеческое естество очищалось и преображалось. И они сами становились лучше и им делалось хорошо.

Когда Рафаэль вышел из церкви, он увидел, что у ворот его ждал друг Владимир.

– О милый мой друг, мне скоро придется отбивать тебя от толпы, дабы поговорить с тобой, – воскликнул он.

– Ну, что ж, Владимир, может настанет и такое время, – улыбнувшись ответил Рафаэль. Владимир был молодым человеком двадцати двух лет. Стройный и весьма привлекательной внешности. Среднего роста. Он имел светлое лицо, с приятными миловидными чертами лица, черные волосы и яркие зелёные глаза. Одет он был в синюю рубашку и брюки.

– Пойдем на развалины, Рафаэль.

– Идём.

Пройдя быстрым шагом длинную улицу и выйдя за ее пределы, два друга вышли на просторное зелёное поле, где посреди него расположились старые развалины некогда существовавшей усадьбы. От этой усадьбы с течением времени и изменчивых погодных условий, уцелели только белые высокие стены, кое – где уже с изрядно обвалившейся известкой, обнажившей красные кирпичи. Везде пробирался и рос плющ, и заполонили кустарники. Одна стена упала и давно лежала на земле, становясь подобием надгробной плиты – памяти прошлого. Владимир взобрался на эту упавшую стену и огляделся по сторонам. Рафаэль расположился у стоящей рядом стены, оперевшись об нее спиной, и сплетя пальцы своих рук друг с другом, пристально смотрел на заходящее красное солнце на горизонте. Его тонко очерченный профиль, и золотистые вьющиеся волосы красиво вырисовывались на фоне вечернего неба. Красные лучи заходящего солнца, окрашивали все в розовато – красные тона, этот оттенок лежал на всем: на белых стенах, на листьях плетущегося плюща, на одежде юношей, сообщая всему весьма поэтический и романтический вид.