Читать книгу Люська-Барселона и другие моменты прекрасной жизни - - Страница 10

Он пил сухарик. И он стал

Подобен высохшей горбушке.

Себя он числить перестал

В числе людей. И лишь норушке-

Беззлобной мышке и жуку —

Навознику, кроту и птахе

Дрозду он мог сказать

О том, что плахе

Нет дела ни до головы

Ни до стихов.

Ни до поэта.

Такое дело, брат. Увы…