Читать книгу Бумажный грааль. Все колокола земли - - Страница 9

Тем вечером Говард оказался в желтой «тойоте» Сильвии. Они ехали по шоссе вдоль побережья в сторону Мендосино и ее магазинчика. Ужин прошел не очень удачно. Дядя Рой с таким серьезным и оптимистичным настроем рассказывал о доме с привидениями, будто выступал перед инвесторами. Устроил ужин он в заброшенном льдохранилище возле гавани, за «Капитаном Англия». Над домом «день и ночь трудился» его друг Беннет. Говард так и не понял, имя это или фамилия. Дядя Рой выступал на проекте в качестве коммерческой стороны и творческого гения. Беннет умело работал молотком и гвоздями и был готов помочь – вдруг дело выгорит. Дядя пообещал завтра утром первым делом свозить туда Говарда и кое-что ему показать.

Впрочем, дядины радостные и убедительные заявления по поводу дома с привидениями не помогли оживить обстановку. Судя по виду тети Эдит, эта затея уже то ли наскучила, то ли пугала ее, предвещая очередную финансовую катастрофу. А за финансовую катастрофу у них считалась даже потеря пары сотен долларов – настолько бедственным было их положение.

Сильвия почти все время молчала. При упоминании дома с привидениями ей, похоже, становилось неловко, но она не могла высказать свое мнение, не вызвав разногласий между родителями. Говард улыбался и кивал, говорил приятные слова, лишь бы всех утихомирить. Далось ему это нелегко, и после ужина он предложил Сильвии пойти куда-нибудь выпить. Она сразу согласилась.

Теперь по дороге в Мендосино Говард пытался завязать с ней беседу, однако Сильвия выглядела подавленной и была не особо разговорчива.

– Может, с этим домом у него все получится, – сказал он. – На юге они очень популярны. Дети выстраиваются в огромные очереди.

Сильвия глянула в зеркало и пожала плечами.

– Возможно. Материалы предоставляет мистер Беннет, в основном вторсырье. Если ничего не выйдет, по карману это особо не ударит.

– Я так и думал. И все же у дяди Роя классный реквизит: глазные яблоки, призрак женщины и все такое…

Сильвия посмотрела на Говарда, не понимая, говорит ли он всерьез.

– Только денег это не приносит, и мама волнуется. Хотя деньги еще не самое главное. Она не хочет, чтобы отец выставлял себя на посмешище. Она всегда страстно верит в него и постоянно страдает, когда он хватается за новую идею. Мама уже не раз была свидетелем его неудач и пытается их предотвратить.

– Я сегодня пообщался с вашей домовладелицей, как там ее…

– Миссис Лейми. Она бывает невыносима. Иногда мне кажется, что ей нужны вовсе не деньги.

– Дядя жутко напугал ее резиновой летучей мышью.

Сильвия едва заметно улыбнулась – возможно, некоторые чудачества отца ее все-таки радовали. Потом на лице опять проявилось беспокойство.

– Если я останусь без магазина, нам негде будет жить.

– Очень жаль. Магазин помогает платить за дом?

– Да, весной и летом, когда на побережье полно туристов, а в остальное время как-то перебиваемся. Папа получает социальное пособие, но разве на него проживешь? В общем, я пытаюсь свести концы с концами. Устраиваю частные вечеринки в духе нью-эйдж, продаю товары по каталогам – немного помогает. Этим я и занималась вчера вечером, поэтому Джиммерс не мог до меня дозвониться. А мама с папой уезжали играть в карты. У отца есть такая способность растрачивать деньги по мелочам, как только нам удастся немного подкопить. До этого он хотел устроить в гавани океанариум. Достал где-то толстое стекло, планировал собрать из него аквариумы и наполнить водой из океана. Даже подал заявку на какой-то грант по изучению морской фауны. А вдобавок собирался продавать посетителям жареную рыбу с картошкой.

– Ничего не вышло?

– Нет. – Сильвия покачала головой.

– Он хочет как лучше.

– Конечно, я понимаю. И настроен он оптимистично. Всегда уверен, что вот-вот сорвет куш. С музеем ду́хов тоже думал сорвать куш, а в итоге остался без гроша. И это в чем-то даже хорошо – теперь ему нечего вкладывать в другие проекты.

– И все-таки у него точно есть какой-то врожденный талант. Если бы он только нашел ему применение…

– Пока мы все не разорились.

– Как я понимаю, в успехе музея он не сомневался.

– А с чего бы ему сомневаться?

Говард пожал плечами:

– Просто звучит невообразимо. Ему пришлось соперничать с другими придорожными аттракционами, вроде тех, где вода льется снизу вверх и можно побывать в невесомости. Даже не представляю, зачем туристам останавливаться в таких местах – разве что по требованию детей, приставивших им пистолет к виску. Какие трюки были в музее?

– Трюки? Да никаких, если я правильно тебя поняла. Все было по-настоящему. Отец уже давно интересовался паранормальными явлениями. И он считал, что на том отрезке шоссе есть нечто такое. Однажды рано утром папа собирал грибы, и вдруг… Он же миколог-любитель, ты в курсе? Когда-то пользовался хорошей репутацией.

– Понятия не имел, – ответил Говард. – Так, значит, собирал он грибы, и…

– И мимо него в клубах утреннего тумана проехала машина с призраками. Ехали они, судя по всему, на автомобиле Майкла Грэма. – Сильвия смотрела на дорогу прямо перед собой.

– Эту историю я слышал, дядя рассказывал в письме моей маме. Как он понял, что это привидения?

– Говорит, они растворились в воздухе. В машине сидели трое мужчин в старомодных шляпах, и она как будто парила над дорогой. Проезжая мимо него, автомобиль притормозил, и эти трое… просто исчезли в тумане. Машина уперлась в ограждение, и папа отвез ее обратно к Грэму. Ни в салоне, ни поблизости не было ни души.

– Значит, призраки угнали машину?

– Получается, что так, – сказала Сильвия, пожав плечами.

– И поэтому дядя решил вложить в музей двадцать с лишним тысяч долларов?

– Именно.

– Наверное, он открыл его слишком близко к городу. Если бы музей был в какой-нибудь глуши, люди останавливались бы рядом, желая перекусить или размять ноги. Но здесь никто останавливаться не станет, ведь вокруг полно ресторанов и мотелей. Вот люди и проезжали мимо. Он сам говорил, как важно выбрать место. Странно, что тут дядя просчитался.

Сильвия молчала, и Говард понял, что она наверняка все это уже слышала. Они с матерью годами изводили себя по этому поводу. Не стоило ворошить былое – так Сильвию не развеселишь.

– Ты все равно не понял, – наконец сказала она. – Папа верил в существование привидений и думал, что они как-то привязаны к этой дороге. И какой тогда смысл открывать музей в другом месте?

– Точно, – ответил Говард. – Я и не подумал. Мне просто жаль, что ничего не вышло. И я хотел бы съездить туда, посмотреть на музей. Здание, как я видел, еще стоит. Вчера днем я там проезжал.

– Да, стоит. Им тоже владеет миссис Лейми, хотя ценности оно не представляет. Крыша течет, в стенах завелись термиты. Для ресторана тесновато, а новые постройки по закону там возводить нельзя, вот оно и стоит без дела. Вроде как собирались переделать его под сувенирный магазин и продавать товары из красного дерева, всякие лампы и резные фигурки. Но и тут ничего не получилось.

Они съехали с трассы и повернули в Мендосино. В воздухе была легкая дымка, полную луну окружало расплывчатое красное кольцо. У тротуара стояло несколько машин, но нигде, кроме как в «Отеле Мендосино», не горел свет. В баре гостиницы было немноголюдно.

– Можно посмотреть твой магазин? – спросил Говард.

Кивнув, Сильвия полезла в сумку за ключами. Вместе они протопали по дощатому настилу, и Сильвия открыла темное помещение. Внутри было чисто и просторно – панели из светлого дерева, сосновый пол и деревянные стеллажи. Говард пощупал шерстяной шарф грубой вязки, глянул на ценник – восемьдесят девять долларов.

– Хорошо продается?

– Летом – да, а местным такое не по карману.

Сильвия нырнула за стойку и зашелестела бумагами, а Говард осматривался. Деревянные миски, пара ковриков, немного стеклянных изделий с росписью, два подноса с самодельными украшениями. Товары от дизайнеров из глухомани, цены высокие. Всего было по чуть-чуть, а много только места. Сбоку от прилавка – книги по оригами и узорчатая бумага, нарезанная большими листами и упакованная в пленку вместе с инструкцией. Рядом стояли оригами-птичка и аккуратное оригами-яйцо, у которого, казалось, не было ни одного острого угла. Под потолком висело еще несколько бумажных фигурок, в основном рыбы. Какая тонкая работа: нужны тысячи мелких складочек, чтобы из огромного листа бумаги получилось такое маленькое существо!

– Все еще занимаешься оригами? – спросил Говард.

– Ага. – Голос Сильвии звучал сдержанно – то ли она злилась на Говарда, неправильно поняв его отношение к делу, то ли была расстроена из-за проблем с арендой и неудачного ужина.

Говард хотел было рассказать ей про бумажную лилию, но передумал.

– Это своего рода терапия.

– А, понятно. Терапия.

Сильвия открыла кассу и ссыпала внутрь мелочь. Некоторые банкноты в кассе тоже были сложены в виде галстуков-бабочек, новогодних носков и эльфийских туфелек. Говард достал доллар-бабочку и удивленно глянул на Сильвию.

– Надо же как-то убивать время.

С другой стороны прилавка стояли две китайские корзины с кристаллами – по большей части кварцем и аметистом – и большими медными медальонами, браслетами и пузырьками с травяными настоями и маслами. Рядом высились стопки книг, посвященных загадочным свойствам камней, реинкарнации и астральным путешествиям. Еще какая-то брошюрка с эзотерической ахинеей и афиша местных событий с участием самопровозглашенных мистиков, провидцев и советников самого разного толка.

Говард положил доллар обратно в кассу и взял в руки эзотерическую брошюру. На обложке был нарисован Бенджамин Франклин, будто бы изображающий Мистера Картофельную голову. Ниже подпись: «Чем прославился этот человек?» Говард усмехнулся – ему в голову пришло сразу несколько вариантов ответа.

– Глумиться необязательно, – вдруг сказала Сильвия.

– Разве я глумился? Ты только посмотри на Бенджамина Франклина! – Он показал ей обложку брошюры. – Почему у него такое лицо? – добавил Говард достаточно серьезным и убедительным тоном, а сам при этом надул щеки и скосил глаза. Он был готов рассмеяться, однако Сильвия еще больше нахмурилась, и он тоже притих.

Говард показал рукой на кристаллы и книги:

– Это очень… по-современному. Очень свежо. Мне нравятся все эти штуки в стиле нью-эйдж. И менять их можно быстро, как пеленки. В этом году кварцевый кристалл лечит артрит и призывает духа по имени Зог, а в следующем году его можно будет поставить на каминную полку, зато обязательно придется купить фигурку азиатской собаки за три тысячи долларов, иначе не уснешь. А что было в прошлом году, кухонные комбайны и биологическая обратная связь? Или это из семидесятых? Я-то думал, эзотерика канула в лету вместе с журналами о паранормальном.

Говард спохватился, осознав, что хотел рассмешить Сильвию, но в процессе сбился с курса. Дядя Рой посоветовал бы ему не говорить всей правды – точнее, хотя бы его версии правды. Пользы от этого никакой. Станет только хуже.

– Как ты проницателен, – отозвалась Сильвия.

Говард уязвленно пожал плечами – ироничный ответ его задел.

– Ну, наверное, надо мыслить в перспективе. Люди не готовы выложить сотню баксов за вязаные перчатки ручной работы, а вот медный браслет для связи с духами за двадцатку – самое то.

Он улыбнулся, показывая шутливый настрой.

Сильвия посмотрела на него в упор, и Говард понял, что совершил ошибку. Возможно, роковую. Сильвия совсем не воспринимала шутки на эту тему. Как и ее отец, она страстно верила в свой товар. И, будучи слишком честной, не могла заниматься ничем другим.

Говард напомнил себе, что они не виделись пятнадцать лет. За это время Сильвия могла уверовать во что угодно. В юные годы она однажды заявила, что Говард с презрением относится ко всему, чего не в состоянии понять, и в ее словах была некая доля истины. Он об этом не забыл, тем не менее за прошедшее время не очень-то сильно изменился. Так жить безопаснее и спокойнее. Не надо мучиться и придумывать себе новые интересы, и даже в собственной ограниченности можно найти нечто хорошее.

– За прибылью я не гонюсь, – сказала Сильвия. – Я лишь пытаюсь хоть как-то помочь родителям.

– Понимаю. – После таких слов Говарду стало немного стыдно. – Я не хотел…

– Ты, видимо, считаешь, что все это фальшивка. Во всем видишь обман. Я-то надеялась, что ты перерос свой юношеский цинизм. Да и откуда тебе вообще знать, что я думаю? Откуда тебе знать, во что я верю? – Она внимательно посмотрела на Говарда слегка рассерженным взглядом и после паузы добавила: – Между прочим, я нашла подтверждение тому, что у меня было много прошлых жизней. Если ты откроешь свой разум, то узнаешь о себе много нового.

– Каких еще жизней? – Говард не удержался и снова начал издеваться. Возможно, всему виной была мысль о том, что он провел ночь взаперти на чердаке у Джиммерса, пока Сильвия продавала кристаллы полоумным эзотерикам. Он уже догадывался, каким будет ее ответ: скажет, что была какой-нибудь принцессой в Древнем Египте или Вавилоне или, может, служанкой, приглянувшейся молодому правителю.

– Если тебе интересно, я была слугой при дворе Рамсеса III. Примерно год назад я проходила трансовую терапию и палкой на песке нарисовала несколько иероглифов. Не просто каракулей! Мой психотерапевт их расшифровал. Тем более таких изображений я никогда раньше не видела. Вот и объясни мне, мистер Скептик, как так вышло?

Сильвия не сводила с него глаз, ожидая очередных насмешек.

– Ты про людей с птичьими головами, про египетские кресты и странно выгнутые руки? Мне всегда нравилась эта эпоха. В начальной школе у меня была учительница, которую звали, ты не поверишь, Розетта Стоун![1]

– Все, насмотрелся? – спросила Сильвия, направляясь к двери.

– Думаю, да. Извини, я просто хотел тебя повеселить.

– Ухохочешься. Сам ни во что не верит, зато смеется над другими. Может, ты чего-то боишься?

– Не знаю, как-то не задумывался.

– Ну так задумайся. Ты не понимаешь и половины того, что здесь творится. Возвращайся лучше в свой Лос-Анджелес и оставь нас в покое.

Вслед за Сильвией Говард ступил на залитую лунным светом улицу. Голова шла кругом. С шутками он ужасно сглупил, хотя мог бы и догадаться, чем все обернется. Если бы он мог понять основную загадку этого места, то, возможно, примирился бы и с собственным поведением. Однако, честно говоря, за последние пару лет он осознал, что вообще почти ничего не понимает. И два прошедших дня лишь послужили этому доказательством.

– Прости, – сказал Говард. – Вообще-то, я немного переживаю. Я и правда не понимаю, что происходит. Все мне об этом твердят, и я понемногу схожу с ума. Готов признать, что мне ничего не известно о прошлых жизнях. И обещаю больше над этим не насмехаться. Давай куда-нибудь сходим, выпьем вина, как и собирались.

– Я очень занята, – ответила Сильвия, все еще обиженная.

– Чем? Какие у тебя дела?

Они стояли на дощатом настиле рядом с прудом. Зеленоватую воду освещала полная луна. В других обстоятельствах могло бы получиться довольно романтично, но сейчас было просто холодно, ветрено и неуютно. Прошло всего два часа, и Говард с Сильвией быстро наверстали упущенное, снова узнав друг друга. Пятнадцать лет испарились, как те самые призраки в машине. Правда, все сразу не заладилось – в основном по вине Говарда. Ему хотелось обвинить и Сильвию, однако, кроме ерунды про реинкарнацию, в голову никакие доводы не приходили.

– Извини, что я начал умничать, – сказал он.

Сильвия кивнула:

– Ты слишком часто это повторяешь.

– Что именно?

– Хватит извиняться. Больше дела.

– Хорошо. Выпьем вина?

Сильвия молча пошла вперед, Говард следом. Он догнал ее на углу, когда она повернула в сторону кафе «Альбатрос». Внутри было пусто, лишь несколько человек играли в дартс и ели попкорн. Из спрятанных где-то колонок играл старомодный джаз. Заранее посоветовавшись с Сильвией, Говард попросил бутылку белого вина и два бокала. Какое-то время они сидели в тишине.

– Мистер Джиммерс сказал, тебя вчера ограбили, – наконец заговорила Сильвия.

Говард кивнул и поведал о своих приключениях на шоссе, о микроавтобусе клейщиков и украденном пресс-папье. Похоже, Сильвия вовсе не удивилась.

– Ты рассказал отцу про пресс-папье?

– Нет, как-то к слову не пришлось.

– Я передам, он попробует вернуть. Конечно, его могли уже продать или обменять. У папы есть кое-какие связи.

– Хорошая идея, – откликнулся Говард. – Я бы не прочь выкупить эту вещицу. – Он задумался, глядя на свой бокал. Решил сделать ставку на вино и на романтичную натуру Сильвии, поэтому сказал: – Вообще-то, я привез ее тебе в подарок.

Он еще долго смотрел на бокал, надеясь, что молчание добавит веса его словам. Когда Говард наконец решился перевести взгляд на Сильвию, ее уже не было за столиком. Она стояла у автомата с попкорном, в руках – пустая миска.

– Не могу удержаться, когда пахнет попкорном, – сказала она, вернувшись с наполненной тарелкой.

– Я тоже.

Он достал пригоршню попкорна и начал жевать, думая, как бы снова поднять тему пресс-папье. Затем долил вина в бокалы по самый край и заметил, что в бутылке почти ничего не осталось. Если расслабленная атмосфера вечера будет зависеть от вина, одной бутылки может и не хватить. Заказать вторую? Тогда Сильвия заподозрит что-нибудь или сочтет его пьяницей – вдобавок к остальным грешкам.

– В общем, пресс-папье было в форме горы Вашингтон. Не знаю, какого точно периода, но не позже девятнадцатого века.

Сильвия кивнула.

– Возьмем закуску? – предложила она.

– Давай, – ответил Говард, решив на этот раз обойтись без шуток. – Правда, я рыбой неплохо наелся, желательно что-нибудь легкое. Выбери сама.

– Сейчас.

Она встала и отошла к стойке, посмотрела меню и о чем-то переговорила с барменом. Засмеялась. Голос звучал тихо, слов было не разобрать. Судя по всему, с барменом Сильвия была знакома. Делая вид, будто наблюдает за партией в дартс, Говард чувствовал себя здесь туристом. Теперь придется в третий раз напоминать ей о пресс-папье, а это уже практически невыполнимая задача.

– Выпить еще хочешь? – крикнула Сильвия от барной стойки.

– Пива. Какого-нибудь местного. – Он опять глянул в сторону играющих в дартс. Вино пусть Сильвия допивает сама.

Она вернулась за стол, с улыбкой подала ему пиво и бокал.

– Бармен – мой приятель. Его зовут Жан-Поль. Он специалист по боевым искусствам, в Форт-Брэгг у него свой зал – как он правильно называется, додзе? А тут подрабатывает четыре дня в неделю, чтобы держать зал на плаву. Боевые искусства для него своего рода духовная практика и образ жизни.

Говард решил промолчать. Этот Жан-Поль уже его раздражал. Имя-то какое… наверняка сам придумал. Видимо, был ниндзя-убийцей во времена династии Мин. Додзе звучит как название какой-то японской рыбы. Боевые искусства – полный отстой. Очередная эзотерическая чепуха про экзотические прошлые жизни.

– Кстати, днем я встретил в баре Хорька.

Сильвия никак не отреагировала.

– Он еще занимается творчеством? Или целиком ушел в финансы?

– Он рисует замысловатые микросхемы с вырванными элементами. Выглядит довольно… натурально. Как человеческая плоть, только холодная, пустая и мерзкая. Очень мерзкая. Как по мне, так он рисует мертвечину. Сильно увлекся кибернетикой.

– А вы с ним…

– Что?

– Встречаетесь?

– Мы встречались сегодня днем. Ты как раз проезжал мимо.

– Да, точно, – кивнул Говард. – Просто я… – Он так и не договорил.

Общительный бармен вызвал у него ревность, а чувство ревности напомнило о Хорьке. Впрочем, Говард вовремя остановился. Не стоило идти этим путем.

– Так вот, насчет пресс-папье… – начал он.

– А, точно, – перебила Сильвия. – Ты переживаешь насчет того, как бы его вернуть.

– Ну, не совсем. Просто я вспомнил, что когда-то давно ты пользовалась такими штуками. Одно было из Франции, с изображением города Сен-Луи и бегущим дьяволенком, помнишь?

Она кивнула, но тут принесли еду – две тарелки, две ложки, поднос с запеченной картошкой и целый ассортимент соусов. Сильвия уставилась в бокал с вином, взгляд стал далеким и встревоженным. Пресс-папье опять забылось.

Понимая, что отчаянные времена требуют отчаянных мер, Говард взял две ложки и приложил их к глазам так, чтобы рукоятки торчали по обе стороны от лица, словно крылья стрекозы. Он сморщил лицо, пытаясь удержать ложки возле глаз, и повернул голову к Сильвии. Решил, что не уберет ложки, пока она как-то не отреагирует – пусть стукнет его, выйдет из бара, попросит ложку, хоть что-нибудь.

Долгое время ничего не происходило, и Говард уже начал задумываться об окружающих людях, которые наблюдали за этой сценой. Жаль, из-за ложек ничего не было видно. Может, Сильвия вообще отошла – в туалет или за попкорном. Или вообще тихонько ускользнула и поехала домой. Наконец она все-таки засмеялась, будто против собственной воли, и, когда Говард попытался заговорить, бросила ему в рот кусочек картошки.

– Господи, да чем же тебя взбодрить? – спросил он, глотая картофель.

– Сам бы взбодрился. И лучше молча, а то неизвестно, до чего язык доведет.

– Ладно, обещаю. В смысле взбодриться. Так вот, пресс-папье… – снова начал Говард, лишь бы Сильвия наконец поняла, что эту вещь он привез ей в подарок.

Она поджала губы и кивнула:

– Попробуем вернуть. Вижу, ты очень из-за него волнуешься. Говорю же, оно наверняка еще в наших краях – есть надежда, что отец сумеет его достать. Главное, наберись терпения. Это пресс-папье совсем тебе покоя не дает, верно? Поэтому ты весь такой дерганый и язвительный.

Без шансов. Даже если бы пресс-папье было при Говарде и он прямо сейчас отдал его Сильвии, все без толку. Что ж, проехали. Он вылил остатки вина в бокал Сильвии, а сам взялся за пиво.

– Сразу предупреждаю: если я все это выпью, за руль сядешь ты.

– Хорошо, я-то еще трезв как стеклышко. Да к тому же время раннее.

Она посмотрела на часы:

– Только девять. – Сильвия задумчиво отпила вино, потом добавила: – А я уж было подумала, что это пресс-папье ты привез мне в подарок.

– Так и есть, – ответил Говард, широко распахнув глаза. – Именно это я и пытался тебе сказать.

Сильвия засмеялась:

– Ничего страшного, не нужно теперь оправдываться. Я понимаю, эта штука много для тебя значит. Ты и в детстве всегда таким был, помнишь?

– Ну, наверное. – Говард не сразу понял, что она имела в виду. – Каким?

– У тебя был стеклянный шарик с красно-синими узорами. Ну, твой любимый. Как же ты его называл… «Марсианская зима»! Та еще сентиментальность. Теперь вспомнил?

– Я… – Говард повел плечами. Он действительно придумывал имена шарикам. Но как Сильвия умудрилась такое не забыть?

– И когда шарик пропал, ты прямо слетел с катушек. Плакал из-за него целую неделю.

– Да ладно! Я никогда не плакал из-за шарика. – Ему тогда было лет восемь. Говард отлично помнил тот случай. Ребенку подобное событие кажется настоящей катастрофой. Но он точно не плакал по этому поводу. По крайней мере, не у всех на виду.

– Ты его потом так и не нашел?

Говард качнул головой:

– Наверное, закатился куда-нибудь под диван.

Теперь уже головой помотала Сильвия:

– Неа. Это я его стащила и отдала Джимми Хуперу. – Она ухмыльнулась и допила вино.

– Я так и знал!

– Врешь, ничего ты не знал!

– Зато я не рисовал людей с птичьими головами и не ходил на транс-терапию.

– Я тоже. Специально насочиняла, чтобы тебя вывести. Да и шарик я не брала.

– Так и подумал. А пресс-папье я на самом деле привез тебе в подарок.

– Как мило, – ответила Сильвия, по-прежнему не веря его словам. – Я знаю, чем мы сейчас займемся. Поехали в музей.

– Сейчас, по темноте? – Говард уже пожалел, что долил Сильвии остатки вина.

– У меня в машине есть фонарик. К тому же я хорошо знаю те места. Я там практически выросла.

– Может, лучше завтра? Во второй половине дня. Утром я обещал помочь дяде Рою в доме с привидениями.

– Испугался? – спросила Сильвия. – Прямо как в тот раз, когда потерял шарик. Опять забыла, как ты его называл? Давай, скажи. Вспомним старые времена.

Говард сидел как истукан. Крепко сжав губы, он показал, будто закрывает рот на ключ.

– Помнишь, ты раскладывал свои шарики по полу и говорил, что это «ледяные планетоиды»? Потом ты уходил в ванную, а я звала в дом Трикси, и мы играли в «убийственную комету». По-моему, именно тогда и исчезла «Марсианская зима». Провалилась в решетку вентиляции.

– Да черт с ним, с этим шариком. Мы вроде обсуждали поездку в музей. Неужели ты серьезно?

Однако Говард надеялся, что Сильвия говорит всерьез. Представлял, как они идут по залитому лунным светом зданию, держась за руки и ожидая появления машины с призраками. Прямо как подростки.

– Почему бы и нет? Ты боишься привидений?

– Я? Нет. – Уже не в первый раз Говард заметил, что Сильвия потрясающе выглядит в своем свитере. Возможно, все эти вещи из ее магазина не зря так дорого стоят. – Чего уж там, поехали. Я поведу.