Читать книгу Театр кукол - - Страница 3

 Поместье барона Паульсон-Ольтесте было построено рядом с Саарбрюккеном – в самом сердце империи, на границе провинций Фридрихсланда, Анебю и Таира. Небольшая речушка Саари, пересекала этот городок пополам и текла дальше к широкому Майну.

 Отец рек нес свои воды через весь кайзеррейх и Ки-эн-ги с севера на юг, к соленому озеру А-ир*. У его болотистой дельты располагался Лагаш, новый главный город некромантов и старая столица – Ка-дингир-ра, которую поглотило Древо Жизни, выращенное мстительным великим биомантом Тлейклелья, богоравным владыкой чудовищ.

 * в переводе означает 'вода плача', 'слеза'. Собственно, и само слово Таир было искажённым названием Майна на эме-гир – Тах-а-ир – прибавляющий слезы.

 За семьдесят лет войны смерть и разрушение приходили в Саарбрюккен десять раз. Удары магии стратегического назначения, прорывы Инферно, глубокие рейды кавалерии бистаа, диверсии пришедших 'тропой теней' Сестер дроу… Слишком удобными с точки зрения логистики были воды Майна и старые каменные дороги, построенные еще во времена Эллонического царства.

 Последнее крупное наступление главы совета личей, дингир-са Великого Хэсса, Пламенной погибели, случившееся незадолго до конца войны, тоже прокатилось по этим землям. С точки зрения стратегии это был больше жест отчаяния со стороны темного владыки, чем попытка реально победить.

 На востоке, в землях демонологов Хатти высаживался эльфийский десант. Гномы Элама наконец вступили в войну на стороне альянса Таира, Эльфийского королевства, и Союза Гномийских Кланов. Бистаа после смерти верховного шамана проигрывали бой за боем под натиском превосходящих их в искусстве волшебства сил магиерваффе. Дроу продолжали вести свои загадочные игры. Полагаться на них было невозможно. Птицелюди кээра в Карнатаке смогли уничтожить базы некромантов по 'сбору материала' на своем континенте. Даже города-государства западных варваров Эллоники, почуяли куда дует ветер и разорвали дипломатические отношения с Ки-эн-ги.

 Нальфгары флота нежити давно покоились на дне у берегов солнечного Доминиона эльфов, разбитые в величайшей морской битве за всю историю. Не имея более свободного доступа к рабам, для превращения их в гештуг ну-н-меш и потеряв множество месторождений маны, Ки-эн-ги в перспективе был обречен. И Хэсс предпринял последнюю попытку. Ему почти удалось дойти до Таирбурга. Император Гор позволил ему продвинуться так глубоко в свои земли, чтобы растянуть коммуникации, обеспечить возможность окружения и превратить поражение врага в полный разгром.

 В битве при реке Саари гномийские орудия рвали демонов на части шрапнелью. Гусеницы экспериментальных паровых машин, которые чудом успели вовремя перебросить из северных мастерских, перемалывали орды гештуг ну-н-меш. В небе эльфийские наездники пегасов на поджарых чистокровных спитфайрах и имперских тяжеловозах дорнье вместе с пернатыми людьми, оседлавших своих громокрылых птиц гаруда, сцепились с костяными драконами и летучими бесами князя-демона Аамона, отца кээра. Последний был в ярости от предательства своих детей. В облаках расцветали вспышки разрушительной магии, остановленной контрзаклятьями магиерваффе.

 Чем же занимались простые люди, спросите вы? А люди держали фронт. Цеплялись за каждую пядь земли. Отстреливались из посохов те, которым повезло их получить. Остальные рубили врагов мечами, кололи копьями в ближнем бою. И умирали. От проклятий, бьющих по площадям, кислотного тумана, вьюги теней, адского пламени, когтей нежити. Но выстояли.

 Тогда Саарбрюккен был разрушен до основания в последний десятый раз. Но не прошло и нескольких лет, как городок был вновь отстроен и заселен. В деревнях можно было встретить забитых смуглых беженцев из Аррации, уроженцев Шатору, не расстававшихся с оружием, беглых крепостных из Анебю, Фридрихсланда, герцогства Виттельбах и даже гномов, решивших осесть в кайзеррейхе, вместо того что бы возвращаться в свои холодные горы.

 Окрестности снова превратились в поля. Разросшиеся леса были вырублены, восстановлены дороги. На каждом перекрестке стоял трактир.

 В этих благословенных местах Лоренц провел детство, прежде чем переселился в Таирбург. В столице же у оберлейтенанта не было ни времени, ни денег, не то, чтобы выезжать на охоту, но даже на простую прогулку в Бад-Висзее. Да и наездником он был весьма посредственным. С лошадьми его отношения складывались примерно, как девушками. Своих не было, а к тем, что он встречал, Лоренц испытывал некоторую опаску, причем обоюдную.

 Так что чем дальше Лоренц с Ирэн отъезжал от Цвикау, тем больше он понимал, в какую авантюру влез, спасая девушку от костра инквизиции. Ему оставалось только надеяться, что Алекс действительно собрал ему в дорогу все необходимое и что они сумеют добраться хотя бы до Высочин, гномийского шахтёрского городка, жавшегося к стенам форта горных стрелков.

 Лоренц вздохнул и посмотрел на Ирэн. Еще одно отягощающее обстоятельство. Девушка была абсолютно беспомощна и держалась на лошади только благодаря седлу, сделанному по заказу Алекса для его покалеченного сына Вернера. Однако о том, чтобы ехать рысью, не приходилось и думать. И как ее кормить? Да и обратный процесс… Лоренц покраснел. Походу дороги он не сдержался и потратил немного маны на попытки разобраться с заклятьем отнявшим разум Ирэн, но быстро понял, что без реагентов и высшей аналитики не сможет понять чуждую человеку магию и прекратил расходовать волшебство в пустую.

 Пару хуторов близких к столице уезда они проехали не останавливаясь, а затем начался бескрайний ельник, изредка перемежавшийся озерами. Ни деревень, ни трактиров. Ни одного следа цивилизации кроме разбитой телегами купеческих обозов дороги.

 К его облегчению, Ирэн становилось все лучше и лучше. Она постепенно начала обращать внимание на окружающий мир. Пару раз смотрела на пролетавших птиц. Ближе к полудню, когда, при всей неторопливости перемещения, от Цвикау их отделяло уже лиг пять, девушка произнесла первое слово.

– Пить…

– Как ты чувствуешь себя? – Просил Лоренц, передавая флягу с водой.

– Не знаю. Ты – Лоуренс, верно? – Она произнесла его имя на эльфийский манер.

– Да, Ирэн. Ты пришла в себя?

 Вместо ответа на лице девушки вновь появилась глуповатая улыбка, а глаза ее начали следить за чем-то невидимым Лоренцу в небе. Оберлейтенант разочарованно вздохнул. Они пару раз останавливались, чтобы дать отдых лошадям и перекусить. Ирэн к счастью смогла съесть свою порцию самостоятельно.

 Стемнело рано и путникам пришлось остановиться в лесу. Возможно, дальше по дороге и можно было найти корчму, но рисковать не хотелось. Лоренц неумело поставил палатку из промасленной ткани и развел костер. Он усадил Ирэн рядом с огнем, а сам стал готовить кашу с солониной. Тень у девушки так и не появилась.

– Куда мы едем? – внезапно спросила Ирэн.

– В Остгард.

 -Это хорошо. Мне надо в Карнатак. – Она потерла лоб,– Голова раскалывается. Что со мной случилось? Последнее что помню – встреча с каким-то темным магом в лесу. Он сбежал от меня. А дальше все как во сне. Мне примерещилось, что меня хотели сжечь как ведьму…

– Так оно и было, Ирэн.

 Лоренц произнес пару мелких целительных заклинаний и принялся подробно рассказывать свои похождения, пока Ирэн массировала виски. Она мрачнела.

– Лоренц, я даже не знаю, как отблагодарить вас за то, что вы спасли меня. Если бы не вы… Я так вам обязана! Одно плохо, что я так наследила в этом Цвикау.

– Ирэн, я просто выполнил свой долг! – оберлейтенант горделиво выпятил грудь, но быстро сник. – Я был бы вам очень благодарен, если бы вы объяснили, что вас подвигло на преступление.

 Ирэн вздохнула в ответ.

– Нехватка денег…

– Кхм… – на тихое покашливание никто внимания не обратил.

– Мне бы хотелось более развернутый ответ. Давно вы, фрекен, занимаетесь воровством? Должен отметить, крайне неудачный выбор жертвы. Даже если бы вы не нарвались на того у-и-на-э-наг, вас бы сразу бы поймали на попытке сбыть похищенное. Цвикау – маленький городок, где все друг друга знают.

– Это всего второй раз, – девушка покраснела и уставилась в землю. – Мне очень надо в Карнатак. Но я не могла заработать в этих лесах игрой на лютне. Ведь вы поможете мне? Наверное, сама Иштар справедливости, Нинхурсаг, послала мне вас, своего верного слугу, за мои муки, – Ирэн взяла Лоренца за руку и посмотрела в глаза.

– Я… – мысли баронета смешались от этого взгляда и приоткрытого рта Ирэн. Он уже забыл, что перед ним преступница, которую он взял на поруки и за которой стоит какая-то темная история.

– Кхм!!!

 / Ты бы назад посмотрел, что ли, Лор… /

 Романтический момент, грозивший перерасти во что-то большее был безнадежно испорчен оглушительным кашлем. Лоренц и Ирэн резко обернулись и увидели, что за их спинами стоит старик одетый, несмотря на откровенно прохладную погоду, в ветхую тунику, испятнанную чем-то коричневым и широкополую шляпу. На поясе у гостя висела пара фазанов, мясницкий нож и фляга сделанная из высушенной тыквы. За спиной – объемистая торба. В руке Ирэн незаметно для Лоренца оказался метательный кинжал с перевязи, которую она первым делом нацепила на себя после того, как пришла в себя.

– Я, конечно, сильно извиняюсь, молодые люди, но к костру пустите погреться? Я уже минут десть тут стою, жду, когда вы на меня внимание обратите. – старик говорил с акцентом – шепелявил, странно разбивал слова на слоги и путал ударения.

– П-пожалуйста, присаживайтесь. – баронет был несколько ошарашен внезапным визитом. Ирэн смотрела на гостя подозрительно, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Давно бы так. – брюзгливо пробурчал старец, сел на колени у огня и начал методично ощипывать свою добычу.

 На опушке на некоторое время воцарилась тишина. Ирэн сместилась в тень рядом с лошадьми за спиной у старца, под предлогом того, что ей надо достать одеяла. Лоренц собрался с мыслями и хотел было представится, чтобы начать разговор, но гость опередил его.

– Я в общем-то сам виноват. Примерещилось мне просто… – начал гость, – Но с другой стороны, в моем возрасте в этом нет ничего удивительного, мне ж восьмой десяток уже идет… – он хитро посмотрел на Лоренца и добавил, – веков…

 Пока оберлейтенант стыковал в голове факты Ирэн начала действовать. Первый нож воткнулся в спину старику, со вторым в руке она набросилась на древнего вампира, а это был именно он, до Лоренца уже дошло это – по знакомой фляге, и по возрасту, и по пятнам на тунике, в которых он опознал кровь, и по акценту характерному для обитателей Ки-эн-ги. Однако на месте, где сидел у-и-на-э-наг, девушку встретил только вихрь теней. Она чуть не упала, но успела затормозить. Сам вампир оказался в этот миг у Ирэн за спиной и, положив ей руку на затылок, проговорил:

– Уша на-ну! *

 *Сон пришел воистину. Эме-гир.

 Ирэн плавно опустилась на землю и тихонько засопела. Все это произошло настолько быстро, что Лоренц только успел несколько раз беспомощно моргнуть. У-и-на-э-наг между тем снова присел у костра и начал разделывать ножом одну из птиц.

– Вот сразу видно образованного и воспитанного молодого человека, настоящего будущего энши, или, чем Энлиль не шутит, лугаля. И законы гостеприимства блюдет, и старость уважает. И даже титул мой правильно назвал перед судом ну-эш-галь** Не то, что эта муш-луль!

 **большого жреца, инквизитора. Муш-луль – лживая змея. Эме-гир.

– Энши Эанатум?… – только и смог Лоренц.

– Да, Лу-рен-шу, тебе выпала честь встречи с древнейшим из у-и-на-э-наг! – вампир начал кидать куски фазана в котелок, где уже закипала вода. – Кинжал мой с собой забрал, чую, молодец.

 Оберлейтенант сидел ни жив, ни мертв, но чем дальше, тем больше он успокаивался. Если бы Эанатум хотел их убить, он бы мог это сделать без помех. А у-и-на-э-наг между тем продолжал.

– Я ж на эту муш-луль ночью сначала нарвался. Вижу сидит у костра, на лютне играет в одиночестве, да еще песню мою любимую 'э-сир куш за-гин-на'. И тени вокруг шевелятся. Я и подумал, никак сестрица-ведьма думу-гиг* чары творит. А я их не люблю. Да и они меня не жалуют. Это потом понял, ветрено просто было, вот пламя костра дергалось, от того-то тени и плясали. Эх… Каша есть?

 *дитя ночи, темный эльф.

 Лоренц протянул мешочек с гречкой, и вампир высыпал пару пригоршней в котелок. Ирэн повернулась на бок и устроилась поудобнее не просыпаясь.

– Так вот, когда она под утро на меня набросилась, я струхнул малость. Знал бы, что она человек просто – выпил бы на месте. Это потом лютню нашел ее и понял, что не владычица тьмы она никакая, а просто музыкант.

– Вы пришли за своим кинжалом? – перебил его Лоренц, уже пришедший к определенным выводам.

– Догадливый. Да. Мне его Гильгамеш подарил, еще до своего второго рождения. Память.

– Забирайте и уходите. Оставьте нас в покое.

 Эанатум ощерился совершенно нечеловеческой гримасой. Позеленевшие острые медные зубы-иглы заполняли его пасть.

– Принесешь ли ты мне в дар посвятительный клинок рукой Биль-гамеса Многоповидашего отлитый? – прошипел вампир. Лоренца начало трясти от страха.

– Да, если ты поклянешься не причинять нам вреда и объяснишь, что случилось с Ирэн. -баронет зажмурил глаза, чтобы не видеть лицо вампира.

– Проклятье падет на любого, кто захочет клинок получить грабежом, воровством, шантажом, обманом или еще каким насилием. Тот, кто попытается это сделать, тень потеряет. Его, только найти после потери можно. Даже подарить нельзя, но я знаю пару фокусов, как обойти этот запрет. Так, что за себя не волнуйся.

– А за нее? – спросил Лоренц указывая на спящую девушку.

– Человек не может жить без своей тени.

– Но Ирэн до сих пор жива! – воскликнул Лоренц.

– Она скоро погибнет. Она жива до сих пор потому, что ее тень теперь внутри кинжала. Если эта змея окажется далеко от него, то она умрет.

– Ты можешь освободить ее тень? Иначе я не отдам клинок тебе.

– Нет, это невозможно, – вампир явно хотел соврать, но потом вспомнил про проклятье и все же сказал правду.

– Тогда ты ничего не получишь!

– Это все лишь девушка. У тебя еще много женщин будет, а кинжал мне дорог как память…

– Изыди исчадие тьмы! – Лоренц начал читать молитву Мардуку. – А-а-мезе ки-туш-ша ан-э …*

 * Отче наш живущий на небесах…

 Эанатум злобно оскалился, на его руках начали удлиняться когти. Лоренц продолжал читать молитву зажмурившись. Голос его дрожал от страха.

 Вампир снова вспомнил про заклятье защищающее кинжал, плюнул в костер, обижено поджал губы и выпятил вперед свою клочковатую бороду.

– И уйду! И мясо с собой заберу!

 У-и-на-э-наг начал доставать из котла куски полусваренного фазана и кидать в свою торбу. Он бурчал себе под нос 'ну и ладно, я к ним по-хорошему, а они ножами кидаться…' Лоренц прервался на середине молитвы, и рискнул приоткрыть один глаз. Сейчас перед ним был не древнейший и могущественнейший из вампиров, а мелочный склочный старикан. Страх проходил. 'И ведь, даже подговорить никого на убийство не могу' – вздыхал между тем Эанатум еще раз перемешивая кашу в поисках мяса и кидая злобные взгляды на Лоренца. Напоследок он достал из спины все еще торчавший там нож Ирэн, кинул его на землю, за ним из торбы последовала лютня, запачканная жиром. 'Все знают, мне чужого добра не надо. Кроме крови и жизней. Не то, что некоторым!' Он кинул еще один тяжелый взгляд на Лоренца, пнул лежавшую у его ног Ирэн, прошипев что-то под нос, и растворился в бросившейся ему навстречу темноте.

 / Прослежу я за ним, пока, Лор. Надо ему дорогу указать верную, организовать важную встречу, через пару дней. Нет, не с инквизицией, не угадал! Хотя и до нее возможно дело дойдет, но недели через две, не раньше. /

 Лоренц долго сидел у костра с опаской вглядываясь в темноту, затем расстелил одеяло рядом с Ирэн и перекатил девушку на него. Модификация заклинания сна по Эн-мен-нуна – Вейну была магией четвертого круга. Она действовала восемь часов и могла быть рассеяна только опытным малефиком. Лоренц ничего не мог сделать с этими чарами.

 Когда начало попахивать паленым, он снял котелок с огня. Через полчаса голод взял свое. Оберлейтенант стал угрюмо есть пригорелую кашу, выбирая из нее перья фазана. Он не спал до самого утра, оставаясь на страже. Мало ли кто мог еще появиться из здешнего леса. Варги, оборотни, бандиты, Сестры дроу…

 ***

 Ирэн проснулась через пару часов после рассвета. Сначала сладко потянулась, зевая, а затем резко вскочила, держа в руках метательный нож и дагу.

– Где он? … – девушка озиралась по сторонам.

– Ушел, – устало сказал Лоренц, – Он пришел за своим кинжалом. А я не отдал его.

 Под его глазами залегли глубокие тени, лицо осунулось, а живот недовольно бурчал от пригорелой еды. Всю ночь оберлейтенант вздрагивал от малейших шорохов, сжимая в руках свою шпагу и держа наготове заклинание магической стрелы.

– Вы повергли его своей магией?

– Нет, логикой. Он не смог бы забрать кинжал, если бы причинил мне зло. Возможно, молитва тоже помогла.

– Вы еще сомневаетесь? Конечно же молитва! Только так можно изгнать исчадие тьмы!

 Лоренц спорить не стал. Спор с верующими дело неблагодарное. Человеком он был не религиозным, да и высшее магическое образование получил не просто так. Он молчал, слушая восхваления Нингаль, Иштар -Заступнице, а потом стал собирать вещи и седлать лошадей.

 Волшебная наука однозначно говорила о том, что богов не существует. Кроме Создателя, Энлиля, повелителя Бури, хозяина крылатого льва Нам-уд-галь, владыки ночного неба. Но тот никогда не вмешивался в дела людские. Остальные боги, которым старательно поклонялись жители рейха, были не более чем удобной сказкой, которой пользовались власть предержащие, для контроля над людьми.

 Раньше верили в разных богов. А во времена святых походов, каждое из сообществ жрецов к тому же имело свой рыцарский орден. Но когда в разгар войны с Ки-эн-ги будущий кайзер пришел к власти, ему быстро надоело интриганство разных культов друг против друга и светских властей. Да и золота в карманы жречества уходило слишком много.

 После провозглашения империи он договорился с двумя далеко не самыми сильными и влиятельными, зато самыми понятливыми сектами Мардука и Иштар имевшими хорошие боевые подразделения и создал инквизицию. Потом было много интриг, реформ и даже таинственных смертей. Клирики поняли, что надо подчиняться. Тем более, что попытки свергнуть Гора были жестоко пресечены, да и давление внешних врагов не ослабевало.

 Результатом политики 'культуркампф' стало формирование условно единой религии на территории рейха. Мардук и Иштар стали единственными богами империи. Остальные были провозглашены всего на всего их ипостасями. Нинурта – Мардук земледелия; Замама – Мардук рукопашной схватки; Энлиль – Мардук власти и совета; Син – Мардук, светило ночи; Шамаш – Мардук справедливости; Адад – Мардук дождей. И множество других… Тоже случилось и с Иштар, теперь она стала богиней всего женского. Нинхурсаг, Нанна, Аруру, Дамгина… Все они слились воедино. Старые культы вписались, таким образом, в рамки единой веры, не теряя своего лица.

 Чернь с радостью заглотила новшество единой религии. Еще бы, благодаря ей церковные подати упали почти на треть.

 Инквизиторы были немногочисленны, хорошо обучены. Все они имели отличные магические способности. В их арсенале было множество древних заклинаний и артефактов, многие из которых превосходили по эффективности академическую магию. Да и особая система тренировок давала им защиту от магии нежити, демонов и ведьм.

 Но вот незадача. Их сила не имела ничего общего с верой и богами. Они черпали ману из тех же месторождений, что волшебники магиерваффе, рабочие артифакторных мануфактур, повара и кузнецы.

 Так что Лоренц прекрасно знал – молитвы по большей части бесполезны. Но когда на тебя смотрит, оскалившись древний энши вампиров, сами понимаете, привитые в детстве суеверия лезут изо всех щелей.

 Весь день они ехали дальше на север. Баронет, истекал соплями, клевал носом в седле и безуспешно пытался подремать вовремя коротких привалов. Ирэн пыталась его развлечь разговором и музыкой, но безуспешно.

 Последние сумасшедшие дни и бессонные ночи, проведенные на холоде, подорвали и без того не очень хорошее здоровье Лоренца. Переутомление проявило себя в виде простуды.

 Цивилизация закончилась. Большую часть времени только узкая ниточка дороги, ведущая через леса, была единственным напоминанием о существовании человека. Несколько раз им попадались грубо срубленные избушки, которые использовали охотники и караваны купцов. В одной из них Лоренц и Ирэн остановились на ночь. Внутри был примитивный очаг, лавки и сундук с запасом еды на пару дней – солониной и сухарями.

 Девушка принялась хлопотать, делать еду, кипятить воду, чтобы приготовить отвар трав. Как известно без лечения простуда проходит за неделю, а если лечить – за семь дней. Но хотя бы часть симптомов магия облегчить могла. Обессиливший Лоренц вооружился мелком и начал рисовать фигуру большого исцеления Коха. Его познания в лечебном деле больше касались судебной медицины, но помочь себе он все же мог. Конечно, Лоренца бы не затруднило сотворить это заклинание и без ритуала, силой мысли. Но оберлейтенант предпочел сэкономить ману. Дорога предстояла еще долгая.

 Ирэн между тем протянула Лоренцу отвар.

– Лоренц, выпейте, это поможет.

– Спасибо. – он с трудом смог протолкнуть через першащее горло жидкость, пахнущую хвоей и полынью. Из-за горечи он не сразу ощутил послевкусие характерное для марьина корня. Активируя талисман защиты от ядов, он сказал – Ирэн, если вы вздумали усыпить меня и сбежать, то это плохая идея. Вы умрете, если не будете находиться рядом со мной.

 Девушка вздрогнула и опустила глаза в пол.

– Я ничего подобного не хотела, не надо меня запугивать… – даже без магии разума было понятно, что она врет.

– Я вас не запугиваю, к сожалению. – Лоренц достал кинжал Эанатума из-за пазухи и показал его Ирэн. – Этот артефакт темной магии поглотил вашу тень, вдалеке от него, вы потеряете разум, как было в Цвикау, а если расстояние станет слишком большим, то и жизнь. А заклинание Биндинга на нем не даст никому завладеть клинком, пока я его не потеряю. Я же говорил, только это остановило у-и-на-э-наг. Так, что, ваша жизнь и свобода в моих руках, – невесело улыбнулся он.

 Ирэн распрямилась, ее лицо стало неживым, рука дернулась к перевязи с ножами. Лоренц непроизвольно зажмурил глаза. С колдовать ничего в ответ он не успевал, а его оружие валялось под лавкой.

– Опять рабство… – донесся до него шепот. Когда он открыл глаза Ирэн стояла все также перед ним. Ее плечи поникли, со смиренным видом она смотрела в пол.

– Простите, мой господин, что напугала вас, – девушка сняла свою куртку и начала расстегивать рубаху.

– Фрекен Деко! Что вы делаете?

– Тоже, что и обычно мне приходилось делать, когда я была в неволе.

– Прекратите сейчас же! Вы моя поднадзорная! – Лоренц опять зажмурился, чтобы не видеть часть соблазнительной женской груди, появившейся в разрезе рубахи. – Я не какой-нибудь подонок! Клянусь честью… – в чем он клянется Лоренц так и не придумал. Когда он открыл глаза, Ирэн сидела напротив него на лавке в гораздо более целомудренном виде. Лоренц спрятал кинжал.

– Простите, я привыкла к несколько иному обращению. – она утерла слезы.

– Мне интересно, где это вы привыкли к другому обхождению? Вы говорили про неволю, но в кайзеррейхе запрещено рабство, не то что в варварской Эллонике. Разрешено только освященное богами и традициями крепостное право. Но вы же дворянка, или я не прав?

– Вы правы, мои документы не подделка. А насчет рабства, на самом деле все не так просто… – начала Ирэн свою историю.

 Здесь следует сделать небольшое отступление в историю Таира, чтобы была понятна подоплека произошедшего с Ирэн.

 Шатору была одной из самых негостеприимных провинций кайзеррейха. Да, климат там был мягче чем в Ангельтхайме, а проклятий и темной магии ей во время войны перепало значительно меньше чем солнечной Аррации, граничащей с Ки-эн-ги, и 'кузне рейха' – Фридрихсланду. Даже рассказы про такие частые в центральной империи прорывы Инферно, здесь слушали как сказки.

 Основная проблема заключалась в народе зверолюдей бистаа. Если с южными степными племенами еще можно было договорится и даже как-то разделить границу, то северные лесные тиерменшен, не имеющие четкого управления, творили, что хотели. А начинать полноценную карательную экспедицию даже сейчас для империи было чревато.

 Второй проблемой был откровенный административный бардак. На севере от Шатору, во главе провинции Вестланн уже давно сидел назначенный императором граф Сколде, а на юге, в Агдере, распоряжалось, в нарушение всех таирских традиций, народное вече, которым, однако, умелый оратор, маркиз фон Пфальц, мог без труда управлять. Не без доли магии, конечно же.

 Агдер, бывшая часть Эллоники, вообще стоял стороной от всех остальных частей рейха. Там никогда не было крепостного права, да и варварские традиции народовластия так и не искоренились за полторы тысячи лет после падения гегемонии южных городов-государств.

 Родина Ирэн получила от соседей все минусы аристократической и демократической системы в виде совершенно неуправляемого совета дворян-магнатов, которые по закону были равны, но каждый мнил себя равнее других. А уж от хитросплетений родственных связей, союзов и давних счетов зубы ломило у любого имперского управленца, посланного управлять этой вольницей. Дело усугублялось тем, что магнаты присоединение к Таиру не очень-то одобряли, ведь имперская администрация ограничивала их свободу.

 Мелкие аристократы, имевшие только небольшие владения в лесах северо-запада, как и тиерменшен были не против заняться разбоем. Да они вообще от бистаа не сильно отличались по повадкам, а некоторые и по крови.

 Вот в такой обстановке вялотекущей партизанской войны, отсутствия какой-либо власти и полного 'беспредела' жил земан* Деко.

 * самый низкий дворянский титул в Шатору, находящийся ниже барона. Название 'земан' происходит от гномийского слова 'zem' – 'земля'. Титул был в основном распространён на территории Шатору, находившейся долгое время в составе Гномийского Директората Вестланн.

 В тринадцать ее выдали замуж за соседа – барона Дьердь Батори. Нормальное явление для Шатору. Батюшка был рад, что его дочка получит возможность есть с серебра, а не прозябать в доме, который достоин скорее деревенского старосты, чем потомка двоюродного племянника самого короля Великого Шатору Баньяди.

 Как понял Лоренц, родословная была единственным богатством семьи Деко. Отец ее любил говорить, что мог бы даже претендовать на престол. Но если посмотреть правде в глаза, то для этого пришлось бы перебить половину страны. Что сам Баньяди, что его племянник, Имре Текеле, отличались потрясающей любвеобильностью и потомков наплодили не счесть.

 Рад был и барон, уже пару лет как положивший глаз на смазливую соседскую девицу и очень кстати овдовевший. А Ирэн… Ирэн никто не спрашивал. Да она и не сказать, чтобы была против, хотя бы потому, что не очень понимала, что из себя замужество представляет. К тому же добрый дядя Дьердь регулярно привозил ей конфеты, куклы и ножи.

 / Что, глаза вылезли от удивления? А ты что думал Лор! Когда приходят рейдеры тиерменшен, молить о пощаде конечно можно. Они там в Шатору все на редкость религиозны, оттуда культ Иштар и пошел. Но алебарда защищает гораздо лучше, чем молитва. Это я тебе как бог говорю. /

 Дьердь Батори в сущности был неплохим человеком. Похожий на медведя высокий грузный громкий мужчина тридцати пяти лет на Ирэн голос поднимал редко и бил только за дело и аккуратно, так чтобы потом можно было без стыда в гости выехать. В общем-то можно сказать, что Ирэн чувствовала себя у него как дома.

 У Лоренца перекосило лицо, когда он слушал с какой ностальгией Ирэн рассказывает про время, проведенное в поместье Батори.

 / Лор, если у вас в метрополии домашнее насилие не принято, то это не значит, что везде так. Так что расслабься. Для нее это действительно были лучшие годы жизни. /

 Главная проблема барона была в том, что он был слишком азартен. На его счастье большую часть времени ему везло, да и магии он разбирался лучше многих. Достаточно, чтобы пресечь попытки смухлевать, а изредка и самому прибегнуть к мошенничеству. Да поблизости серьезных игроков в карты не было.

 Но однажды удача повернулась к нему спиной. Во время визита маркиза Августа Морица, прибывшего по поводу организации очередного похода за головами в земли бистаа Дьердь проигрывал одну партию за другой и в конце концов, когда на кону стояло поместье, не успел он выложить карту Нив-Миззета на стол, как получил в ответ Клинок Рока…

 Мориц, если честно, тоже был не очень рад выигрышу. Земля в этом медвежьем углу, была не очень нужна, а вот барон Батори в качестве союзника нужен был. Пока Август с местной дружиной поладит, времени много пройдет, да и сил на это положить придется немало. К тому же нет-нет, да и кидал он взгляд на юную жену Дьердь, тихонечко игравшую в углу на лютне.

 На предложение Морица, барон Батори согласился быстро. В самом деле поместье новое ему взять не откуда, а вот жениться еще раз – это как два пальца об стол ударить! И вместо документов на землю маркиз Август увез с собой Ирэн.

 Была бы Ирэн более свободных взглядов, она возможно бы оценила положение, в котором оказалась. Мориц был богаче, моложе, красивей и, кстати говоря, не женат. Так что теоретически судьба предоставила девушке неплохой шанс. Но патриархальное воспитание и религиозность не дали ей тогда воспользоваться им.

 Мориц некоторое время пытался уломать девушку по-хорошему, но затем плюнул на приличия и взял ее силой. Депрессивная и вечно молящая Иштар об избавлении игрушка надоела маркизу быстро, за пару месяцев. И тогда он продал Ирэн одному из своих партнеров из нам-таб-нитах-калаг-га.*

 *товарищество достойных мужей. Эме-гир. Крупнейшая криминальная группировка, действующая на территории кайзеррейха и сопредельных государств.

 Если маркиз хотя бы пытался соблюсти приличия при людях, то Матьяш Корвин особенно не заморачивался. Она была его собственностью. Вещью. Но вот незадача. Вещи ведут себя по-разному. Мягкое чистое железо гнется под напором. Хрупкий чугун раскалывается от удара. Ирэн оказалась сделана из упругой стали. Она терпела, молилась Иштар-Заступнице, Аруру, и искала возможность для бегства. Но таковой не было.

 Лоренц сидел, сжимая и разжимая кулаки. Он знал, что в мире происходит много плохого. Но когда людей в самом просвещенном государстве мира вот так запросто покупают и продают, да еще и людей благородного происхождения – это было для него за гранью добра и зла. Он чувствовал, что девушка многое не договаривает, но в основном она не врала. Ирэн тихо продолжала рассказывать, изредка поглядывая на оберлейтенанта.

 / Ох, не нравятся мне эти взгляды, Лор. Ты с этой несчастной кошечкой осторожнее будь. А то она тобой вертеть будет как хочет. Что значит у нее магии сейчас нет? Я про магию, что ли? Я про всякие женские штучки. Поверь, в некоторых отношениях твое волшебство в сравнении с ее чарами полностью проигрывает. /

– Я молила Иштар о спасении. Спустя полгода я поняла, что Заступница работает по-другому. Я убила Матьяша и бежала. Сейчас я молю ее лишь о прощении… – всхлипнув носом и прижимая руки к груди сказала Ирэн.

 Бежала она куда глаза глядят, лишь бы подальше от Шатору. Некоторое время она провела на вольной земле Агдера, пока ее не подловили на темной улице жандармы. Они не стали заводить на нее дело об убийстве, вместо этого передали шестеркам местного босса Товарищества Достойных. Матьяш был слишком значительной фигурой, чтобы его смерть спускать на тормозах. Тогда ей удалось с боем бежать, но она потеряла все деньги, которые украла при побеге. Ирэн направилась дальше на юго-восток, промышляя игрой на лютне и пением. В Аррации, девушка прибилась к труппе бродячего театра. Путешествовать с ними было гораздо безопасней, чем в одиночестве. Да и прибыльней.

 Однако, когда труппа прибыла во Фридрихсбург, ей опять пришлось бежать. Ирэн еще повезло – глава театра узнал, что ищейки Гельмута Шмидта, известного купца первой гильдии и по совместительству крупного контрабандиста, ищут ее. Но вместо того, чтобы получить награду, он решил спасти свою подопечную.

 Ирэн рассказывала долго про свою несчастную жизнь и скитания по землям кайзеррейха. Толи она что-то добавила еще в свое зелье кроме марьина корня, толи талисман защиты от яда решил, что эта комбинация трав сейчас принесет больше пользы чем вреда, но Лоренц постепенно проваливался в дрему.

 Машинально он отметил, несмотря на то, что Ирэн вроде как совершила убийство Матьяша абсолютно спонтанно, она не забыла прихватить с собой из сейфа приличную сумму денег, подорожные и свои документы. Что наводило на мысли… В первую очередь на то, что актриса она отличная.

– … Вот поэтому, я и повела себя так, когда вы сказали, что моя жизнь и свобода в ваших руках.

– Ирэн, я вам не какой-нибудь продажный жандарм. Я действительный член Тайной государственной полиции! Честь дворянина для меня не пустой звук.

– Простите, Лоренц, я не хотела вас оскорбить.

– Что же, вам крупно повезло, что наши дороги пересеклись. В северном Карнатаке, я думаю, до вас не доберутся. А пока вы будете под моей защитой. А с темными чарами кинжала мы разберемся. Я думаю там найдется подходящая лаборатория, мана и справочная литература.

– Спасибо! – Ирэн с благодарностью посмотрела на оберлейтенанта.

 Но если бы последний сотворил заклинание эмпатии, то понял бы, что Ирэн в этот момент обуревали сомнения – кто-кого будет защищать.

 Минут через десять, выпив еще отвара Лоренц заснул. Ирэн некоторое время смотрела на него спящего в свете угасающего очага. Вздохнула про себя: 'Какой он милый и такой наивный. Был бы он хотя бы на пол фута выше…'. Перед отходом ко сну она прочитала благодарственную молитву Нинхурсаг, Иштар справедливости, пославшей ей своего слугу. Похоже в кое-то веки ей повезло.

 ***

 Дорога вела их лесистой долиной, медленно поднимаясь все выше. Гигантские каменные плиты, выстилавшие путь, уложили гномы пару сотен лет назад, когда эти горы были в распоряжении Директората Вестланна. Двигаться здесь можно было гораздо быстрее. Пару раз им по дороге попадались заброшенные хутора. Люди уехали отсюда кто на юг, кто переселился на север, к Остгарду. Благо после войны свободных наделов хватало, да и крепостное право в некоторых провинциях было отменено. Один раз они даже встретили на дороге телегу. Охотники возвращались после зимнего промысла.

 Узнав, что Лоренц и Ирэн хотят добраться до Остгарда, суровые мужики мрачно переглянулись, а затем к удивлению Лоренца, глава артели достал со дна телеги два грязных и местами подранных тулупа из овчины.

– Держите, барин. А то замерзнете. Лучше нет, вы уж не обессудьте.

 Лоренц сначала хотел отказаться. Ему даже противно было брать в руки эту кишащую блохами мерзость. Но Ирэн не дала ему произнести и слова, сердечно поблагодарила охотников, и, повинуясь ее красноречивому взгляду, Лоренцу пришлось распрощаться с парой серебряных монет. Да еще и потратить драгоценное волшебство, на благословение святого Рейда, чтобы изгнать насекомых.

 За несколько дней пути мрачный ельник поредел, затем уступил место корявым жмущимся к земле карликовым соснам, ютившимся между камнями. В тени камней и деревьев, оплетенных клюквенными лианами, несмотря на припекающее днем солнышко, лежали сугробы. Ночи, по мере того как они поднимались на перевал, становились все холоднее и Лоренц не один раз вспомнил добрым словом вовремя подвернувшихся охотников. Если бы не артельщики, им не удалось бы добраться даже до середины подъема. Пришлось бы ждать купеческого обоза внизу.

 Именно на перевале ожидала их следующая встреча. Они аккуратно вели лошадей под уздцы, двигаясь по покрытым наледью каменным плитам дороги. Справа и слева возвышались сугробы почти в человеческий рост. На северных склонах весна и не думала начинаться. Они уже прошли самую высокую точку, когда из-за дольмена прямо перед ними выступил огромный в два человеческих роста огр, завернутый в грубо выделанную шкуру мамонта. Хобот волочился за ним на подобие хвоста. Раздался рев и Лоренца обдало вонючим дыханием.

– Лоскутик хочет поиграть!

 Ирэн дернулась назад, разворачивая лошадь. Лоренц тоже на мгновение похолодел от страха, но быстро успокоился. Он почувствовал волшебство, струящееся через ошейник с амулетом контроля разума на шее гиганта.

 А затем из-за поворота дороги показался бегущий гном в шишаке с личиной и в длинной, до пят, зимней шинели. Показалась, поправил себя Лоренц, когда услышал глубокий с хрипотцой женский голос:

– Ах ты, шельмец! Куда убежал, окаянный?

 Клыкастая морда огра недовольно скривилась, и он обиженно повторил уже тише:

– Лоскутик хочет поиграть…

– Я тебе дам поиграть! Брысь домой! – гномийка подпрыгнула и врезала закованным в руническую латную перчатку кулаком по ягодице огра. Раздался треск заряда молнии, запахло паленым. Гигант заскулил и потрусил вниз по дороге.

 Затем гномийка прищурив глаза уставилась на Ирэн и Лоренца.

– А вы кто такие?

– Оберлейтенант Тайной государственной полиции Таира, Лоренц Паульсон-Ольтесте, – церемонно поклонился он.

 Лоренц протянул свою подорожную. Гномийка сначала придирчиво ее изучила, и только потом представилась сама.

– Франтишка Рыбичка, старший поручик рунических войск Союза Гномийских Кланов. Вы уж извините. Не ждала тут увидеть никого до каравана ККК, вот и отпустила с поводка Лоскутика. Пойдемте, провожу вас до Высочины.

 Они начали, не торопясь, спускаться по серпантину. Впереди брел грустный огр, главный объект научной работы гномийки. Франтишка, служившая магом-погонщиком штурмовых огров, рассказывала историю этих земель проявившей любопытство Ирэн, а потом и свою собственную. За неделю, проведенную со своими питомцами, пока те разбирали снежные завалы на дороге, она успела истосковаться по нормальному человеческому общению.

 Франтишка занималась исследованием новой придумки эллонических мудрецов – науки этологии, рассказывающей о принципах поведения животных.

– Мне даже, как видите, удалось научить их говорить без всякой магии! Они даже имена себе сами выбрали.

– А почему Лоскутик? – поинтересовалась Ирэн.

– Потому, что рвать врагов на лоскутик! – ответил за Франтишку огр.

 Лоренц лишь покачал головой от удивления. Если гнома не врала, то она совершила чудо недоступное эльфийским друидам и бестиенмейстерам гильдии дрессировщиков. Ведь всем известно, что огры, несмотря на то, что были гораздо ближе к людям, чем зверолюди бистаа, разума имели не больше обезьян из далекого Карнатака.

 По пути они заглянули в стойбище огров, где Франтишка передала Лоскутика своему напарнику. Гнома оседлала ездового горного козла, традиционное верховое животное гномов, и они двинулись дальше.

 Во время спуска в котлован, оставшийся после взрыва древнего вулкана, им открылся прекраснейший вид на Высочины. Это живописный гномийский городок, расположенный на берегу незамерзающего озера в кальдере, служил важным перевалочным пунктом на военно-остгардской дороге. Хотя то, что видел Лоренц, было лишь верхушкой айсберга. Гномы обычно строили на несколько этажей вглубь. На противоположном склоне виднелся старый имперский форт, контролировавший северную дорогу к городку, несколько уродливых отвалов породы возле шахт и округлые резервуары манахранилищ.

 Окрестности Высочины были одним из нескольких анклавов под контролем гномов, оставшихся в восточной части хребта Кур-Галь после развала Директората Вестланн двести лет назад. Здесь находился богатый источник маны, и когда-то добывались алмазы. Однако сейчас запасы камней истощились, а мана сильно упала в цене после окончания войны и открытия новых месторождений и городок начал приходить в запустение, несмотря на регулярно проходящие через него караваны 'ККК' и армейские обозы.

 Когда Лоренц с Ирэн и Франтишкой оказался на окраине, он понял, что город действительно переживает не лучшие свои дни. Многие дома стояли пустыми, с заколоченными окнами. Клюква ползла по стенам заброшенных зданий на окраине, а на ветвях черничных деревьев висели прошлогодние несобранные ягоды.

 Центр Высочин бурлил, как молодое вино. Собственно, вино и подогревало это бурление. Пару дней назад сюда прибыло несколько десятков морских пехотинцев, направлявшихся домой из Остгарда, после окончания службы. Они привезли с собой деньги, желание повеселиться, и, на радость местным эскулапам, несколько затейливых хронических болезней, передающихся половым путем. Верный способ для докторов заработать, а заодно и узнать со временем, кто, с кем и как часто спит.

 Сейчас пара представителей маринешутцкрафт в окружении своих товарищей на спор разбивали об свои головы пустые бутылки у фонтана на центральной площади. Пятерка гномийских дружинников в разномастных доспехах с посохами-штуцерами в руках наблюдала за происходящим издали, пока не вмешиваясь.

 / Не-не-не, Лор, даже не вздумай! Я понимаю, что тебе сейчас стыдно за имперскую армию и флот, но они там бухие в задницу, даже не посмотрят, что ты из охранки. А если заметят, то еще больше навешают люлей! Иди себе спокойно куда шел. Вон, постоялый двор неплохой. /

 Лоренц, дернувшийся было навести порядок на площади после недолгих раздумий согласился с Голосом. Действительно, вряд ли он мог остановить этот бардак в одиночку, без серьезных артефактов или дорогой магии массового убеждения.

 Постоялый двор, про который говорил Голос, и в который, как выяснилось вела их Франтишка был действительно неплох. Единственный минус был в том, что строился он явно для гномов, а не для людей и Ирэн со своим ростом чувствовала себя там явно неуютно. Франтишка обещала вернуться к ним позже и отправилась домой, располагавшийся неподалеку, приводить себя в порядок.

 Они отвели лошадей на конюшню, Лоренц кинул пару монеток конюху, что бы тот позаботился о них и проследил за вещами. Они сняли две комнаты, не большие, но уютные. Их окна выходили на площадь. В конце одной из улиц можно было разглядеть кусочек озера. Восточные склоны кальдеры окрасило багрянцем заходящее солнце.

 Внизу раздались пьяные крики и плеск воды. Морпехи продолжали свое соревнование в удали молодецкой. Теперь они полезли купаться в подергивающуюся ледком воду фонтана. Количество народных дружинников, наблюдавших за бесчинствами увеличилось до десяти. Лоренц с брезгливостью захлопнул ставни и задернул занавеску. Он переоделся в форму, накинул сверху плащ, чтобы не пугать окружающих, отдал накопившуюся грязную одежду прачке, заверившую его, что она в совершенстве владеет очистительным заклятьем Ретоны.

 Затем Лоренц зашел за Ирэн. Она ответила на его стук сразу. В ее глазах были слезы.

– Что с вами случилось Ирэн?

– Я не отражаюсь в зеркале… – прошептала она, шмыгнув носом. Девушку трясло мелкой дрожью. Лоренц конечно мог понять, что для женщины это крайне неприятно, но такой паники и истерики он никак не ожидал. Все прояснила следующая фраза Ирэн:

– Скажите, я теперь одна из них, богомерзких у-и-на-э-наг? Ах, я сейчас же пойду к инквизитору, пускай он упокоит меня, до того, как я начну пить кровь невинных! – Ирэн картинно заломила руки.

– Нет-нет-нет! Ирэн не беспокойтесь! Это совсем не так, всего лишь побочный эффект отсутствия тени. Свет и тьма с трудом взаимодействуют с вами. Пока мы ехали, я как раз перечитал конспекты с факультатива по магии дроу. Там было мало конкретики, но симптомы утраты тени рассказывались.

– Правда?

– Конечно! Наоборот, вы должны быть рады. Школы магии тьмы, теней и света теперь почти бесполезны против вас. Тем более вы не правы про то что стали у-и-на-э-наг, после утраты тени! Пусть она у них не видна, но на самом деле именно она дает им силу. Их физические тела едины с тенью, плоть от плоти ее, как и в случае с дроу. Именно поэтому и те, и другие теряют силу на свету, и даже могут погибнуть.

 Ирэн немного успокоилась, и они спустились вниз, в обеденный зал. Там уже сидел с десяток горожан, ведших тихие беседы. Франтишка сидела в углу. Перед ней стояли на столе три кружки пива, блюдо с вяленой козлятиной, и лежал изящный ажурный дамский топорик. Она переоделась в легкую кольчугу с красивым узорчатым плетением, слегка приталенную, чтобы подчеркнуть фигуру и нарядный полушлем. Как современная просвещенная гномийка Франтишка не стала украшать свое лицо накладной бородой, что вызвало неодобрительные взгляды пары седых старейшин, сидевших в противоположном углу зала. Те незамедлительно начали обсуждать распущенность современной молодежи, по которой сразу видно какого она пола. Не то, что в старые деньки, хе-хе-хе…*

 *Здесь уместно будет вспомнить старую гномийскую комедию 'Раман и Юла' авторства Тряси-Копейчика, повествующую про вражду кланов Горевичей и Головичей. Раман влюбляется в Юлу, но после нескольких свиданий проведенных в тайне от родни они узнают, что оба являются парнями. Что вызывает у обоих веселье, они братаются, рассказывают о казусе родителям, что приводит к всеобщей пьянке и примирению семей, и совместной разработке спорной жилы.

 Вечер начинался прекрасно. Лоренц одним ухом слушал разговоры девушек, уплетал за обе щеки горячее – традиционное гномийское печено вепрево колено. Он уже давно соскучился по нормальной еде.

 К сожалению, продолжение вечера было омрачено появлением в зале нескольких пьяных морпехов. Сразу начался гомон, крики, попытки залезть гномийкам-офицанткам под кольчужные юбки, сопровождающиеся пошлыми комментариями и падениями. Как вы сами понимаете, в силу разницы в росте для того чтобы похабно приставать к представительнице подгорного племени и у трезвого человека должна быть определенная ловкость и привычка.

 Посетители начали постепенно покидать заведение. Ирэн и Франтишка примолкли и тихо с отрешенными лицами продолжали пить пиво. Лоренц пристально смотрел на разбушевавшихся унтеров морской пехоты. Через некоторое время его недобрый взгляд был замечен. Как было замечено и симпатичное личико Ирэн.

 Пьяной компании надо было дать выход агрессии и конечно же Лоренц годился для этого как нельзя кстати.

– В ресторанах не протолкнешься, сидят какие-то шпаки ― молодые, здоровые, морды шире плеч, с бабами в бриллиантах и мехах, ― жрут икру, пьют игристое аррацийское, разъезжают со своими шлюхами в лакированных экипажах… – донеслось до Лоренца. Компания подогревала себя для грядущей разборки.

 Ирэн покраснела, Франтишка рассматривала пьяную компанию с каким-то отстранённым интересом. Как энтомолог колонию мерзких, но редких насекомых. Или, это сравнение будет точнее, как этолог стаю падальщиков. Баронет сначала вспыхнул, а потом пожал плечами. В Академии его тоже задирали. Самым простым способом справиться с этим было игнорировать.

 Один из унтеров поднялся и слегка покачиваясь направился к их столику, встал намеренно рядом с Лоренцом, толкнув его.

– Девка, чего ты в этом хлюпике нашла, и в этой уродке? – обратился он к Ирэн выдыхая перегар, – пойдем со мной!

 Фенрих цур зее* оскалившись посмотрел на Лоренца, отодвинувшегося вместе со стулом.

 *унтерофицерский чин в кригсмарине (ВМС) кайзеррейха и корпусе маринешутцкрафт (морской пехоте)

– Боишься, шпак?

 Лоренц проигнорировал фразу моряка и обратился к Ирэн. Ему не хотелось, чтобы она считала его своим тюремщиком, распоряжающимся по своему желанию ее свободой, поэтому он сказал:

– Фрекен Деко, я вас не ограничиваю, вы вольны в своих поступках, но мне бы хотелось, чтобы вы вернулись завтра к полудню. Нам надо продолжить путь.

 Ирэн округлила глаза и губы ее задрожали. Такой реакции она явно не ожидала. Франтишка приподняла бровь, происходящее ее заинтересовало.

 /Лор, я тебе говорил, что ты баран? Так вот, я повторюсь! Ты – баран, Лоренц! /

– Ну ты швухтель! Пойдем, девка! – фенрих цур зее потянулся и схватил Ирэн за руку.

– Отпусти! – девушка вывернулась, в ее руке откуда-то взялся нож, но пьяный морпех не обратил на него внимания. Слышались подбадривающие крики. Пара товарищей встали из-за стола и направились к ним. Франтишка взяла свой топорик в руку. Ее амулет накопитель начал истекать волшебством.

– Стоп. Прекратите. – Лоренц видел, что Ирэн перестала себя контролировать. Он не собирался допускать кровопролития.

– Ты что ли меня остановишь? – морпех отпустил девушку и замахнулся на Лоренца. Франтишка заканчивала какие-то долгие чары. Ирэн, не решалась пока действовать. Она могла бы убить морпеха, но способов остановить его без членовредительства у девушки не было. В кое-то веки у Лоренца была возможность проявить свои магические навыки в боевой обстановке. 'Сломить разум', 'Туман в голове'. Два заклятья лишающие человека воли сплелись воедино. В принципе, сейчас было достаточно сказать моряку, что он цыплёнок, и он начал бы кудахтать. Но Лоренц довершил связку 'Страхом'.

 Морпех обмочился и испражнился, и тут же с криком бросился бежать, налетел на стену, разбил себе лицо, споткнулся о стул, упал и начал с воем биться в конвульсиях. Остальные его товарищи повскакивали из-за стола.

– Ты что с ним сотворил чернокнижник?! – В руках начали появляться абордажные сабли, многозарядные волшебные палочки и даже пистолеты.

 В потолок ударило пламя. Франтишка заявила о себе. Морпехи попятились.

– Отставить, я старший поручик рунических войск. Любое применение оружия и магии будет трактоваться как агрессия против Союза Кланов. – жестко произнесла она.

– Оберлейтенант Тайной государственной полиции, Лоренц Паульсон-Ольтесте. – Лоренц скинул плащ, оставшись только в форме.

– Твою ж мать, ты… – один из морпехов осекся и продолжил уже вежливее, – вы что с ним сделали, господин оберлейтенант?

– Ничего страшного, я всего лишь напугал его.

– Сейчас я сделаю более неприятную вещь – пошлю в форт посыльного с докладом о вашем неподобающем поведении. – вмешалась Франтишка.

– Госпожа старший поручик…

– Как? Уже не уродка? Вы думаете я так просто пропущу мимо ушей оскорбление чести офицера?

 Несколько минут спустя притихшие и несколько протрезвевшие представители маринешутцкрафт тихо сидели в углу под присмотром гномов-дружинников, сын хозяина гостиницы скакал на козле в таирский гарнизон форта, а Лоренц с Ирэн и Франтишкой допивали пиво. Настроение было напрочь испорчено у всех.

– Нет, Лоренц, я не могу воспринимать вас как мужчину! Ваше поведение… Я не понимаю. Вы не трус, вы умны, сведущи в магии, но вам чего-то не хватает! Возможно, наглости и уверенности в своей правоте, – наконец произнесла фрекен Деко.

– Ирэн, вы правы, у меня всегда с людьми не ладилось. Но, наверное, сейчас это и к лучшему. Вы же моя поднадзорная, и я вас тоже не могу и не должен воспринимать как женщину.

 Лоренц понуро смотрел в пол допивая пиво. Ирэн обиженно поджала губы. Все ее намеки прошли мимо. Да и последняя фраза расстроила ее окончательно. Для пробы она томно вздохнула, но баронет, погруженный в свои мысли не подал и вида, что заметил это.

– Если я вам понадоблюсь, то я буду наверху в своей комнате, – сказала Ирэн и с обиженным видом удалилась. Нет, она не то что бы хотела, чтобы Лоренц пришел к ней, но с другой стороны от его внимания не отказалась бы.

– Агрессивности вам не хватает, Лоренц и эмпатии. – Сказала Франтишка внимательно наблюдавшая за молодыми людьми, – вот какие боевые заклинания вы знаете?

– Я владею чарами эмпатии в совершенстве…

– Я не про чары, а про простое человеческое чувство.

– … а что касается боевой магии, то я знаю предостаточно заклинаний, – продолжал гнуть свою линию Лоренц, хотя это было не совсем так.

– Извините, не верю, – покачала головой Франтишка.

– Ну как же! Страх, всеобщая паника в модификации Эллис Изгард, ложная слепота, глухота Нинхурсаг, много защитных заклятий, даже перечислять не буду…

 Франтишка вздохнула.

– А чего-нибудь связанное с членовредительством? Хоть одно назовете, кроме магической стрелы?

– Ну-у… Э-э-э… Рука мага? – неуверенно произнес Лоренца название простейшего телекинетического заклинания. При желании им можно было действительно оглушить человека.

– Вот про это я и говорю. Тяжело вам будет по жизни, пока вы хоть для вида не научитесь рычать и скалиться. Поверьте, мне, этологу, агрессия для самца нужна в любой стае. И в человеческой тоже. Она даже поважнее силы будет, коей у вас с избытком.

– Мы живем в цивилизованном обществе…

– Ой, увольте, лучше труды своего тезки почитайте, Лоренца Конрада 'Так называемое зло'.* Можете его наблюдения за варгами в неволе потом на людей экстраполировать. Уверена откроете для себя много нового. Ладно. Идите спать. Я за вас с военной полицией объяснюсь. – Франтишка поднялась из-за стола. – Если завтра на разбирательства пригласят в магистрат, а вас пригласят, то можете на меня смело ссылаться, как на свидетеля, я им все выскажу. Спокойной ночи.

 * 'Агрессия. Так называемое зло' К. Лоренц. Может кому интересно будет почитать труды нобелевского лауреата…

– Спокойной ночи…

 Лоренц долго смотрел вслед Франтишке, думая о своем, а потом отправился спать.

 ***

 Предсказания госпожи Рыбички сбылись. Ирэн и Лоренц уже заканчивали завтракать, когда в гостиницу вошел пожилой фельдфебель в зимней шинели, кирасе и пикельхельме. Он сразу выцепил взглядом Лоренца и направился к нему громко стуча по деревянному полу подкованными железом сапогами.

– Господин оберлейтенант? – полувопросительно произнес он.

– Так точно.

– Гауптман Блок, сотник Войда, градоначальник Мазанец и лейтенант-цур-зее Бауэр ждут вас в ратуше.

 Лоренц быстро допил клюквенный морс и последовал за фельдфебелем, мрачная и молчаливая Ирэн осталась доедать поздний завтрак в одиночестве.

 Ратуша располагалась на противоположной стороне площади, так что дорога много времени не заняла. К удивлению Лоренца, они направились по лестнице вниз. На третьем уровне подвала фельдфебель свернул в коридор, и они оказались перед высокими двустворчатыми дверьми. Даже сквозь толстое дерево были слышны крики и ругань.

 Унтерофицер открыл дверь и Лоренц вошел в зал городского суда Высочин. Первое, что он увидел в свете магических светильников был альков с небольшим алтарем и вырезанной из мрамора статуей богоравной святой Элизы, земного воплощения Нинхурсаг, Иштар правосудия. В области сердца в мрамор был вделан кристалл кварца, переливавшийся искрами на трепещущем свете магического огня. Традиционно Элизу изображали с заткнутыми ушами и весами в руке. Ибо правосудие глухо к мольбам о пощаде, а сердце его лед. Только так можно правильно оценить вес поступков человека на суде.

 Альков был разрисован и украшен кварцем, словно это покои легендарного ледяного замка великой волшебницы, располагавшийся когда-то на вершине одной из гор хребта Кур-Саг. Историки Академии Магических Искусств поговаривали, что, собственно, до дингир-са Элизы про Нинхурсаг никаких упоминаний в летописях не было. А само имя богини всего лишь искаженное прозвище великой ледяной волшебницы. 'Нин-кур-саг' – 'госпожа горной вершины'.

 Франтишка сидевшая на скамье свидетелей улыбнулась Лоренцу кивнула на стул рядом с собой. Но фельдфебель вместо этого провел его по пустому залу мимо мест для зрителей и усадил на скамью для подсудимых. У Лоренца в груди все похолодело.

 На месте обвиняемого сейчас стоял видимо тот самый лейтенант цур зее, который должен был следить за морпехами во время их путешествия. По его лицу было понятно, что он тоже вчера злоупотреблял, и не спал потом целую ночь.

 Сотник Войда, седой бородатый гном в полном доспехе, однофамилец рейхсканцлера Таира, выглядел довольным. Он стоял рядом с господином Мазанцом, за судейской кафедрой и наслаждался показательной поркой незадачливого офицера в исполнении начальника имперского гарнизона, гауптмана Блока.

 Гауптман, сделавший небольшую паузу пока Лоренц занимал свое место продолжил в крепких выражениях высказывать свое недовольство. Минут через пять поток ругательств иссяк. Лейтенант отправился на гауптвахту. Там уже находилась и большая часть морпехов.

 Гауптман выпил стакан воды. Прочистил горло.

– Обвиняемый Лоренц Паульсон-Ольтесте. Встаньте. Вы обвиняетесь в причинении тяжкого вреда здоровью дворянина фендриха цур зее, риттера Хендрика фон Хауса и превышении пределов разумной обороны.

– Но позвольте! Я же к нему и пальцем не прикоснулся. И боевых заклинаний не применял!

– Мне все равно, что вы там применяли! Он получил апоплексический удар, после вашей магии! – рявкнул гауптман. – Меня вообще подмывает инквизицию вызвать, что бы она проверила, не прокляли ли вы его часом!

– К-как это?… – слегка заикаясь спросил Лоренц. Чувствовать себя на суде не в качестве свидетеля, а в качестве обвиняемого для него было в новинку. – Я же всего лишь хотел напугать его, помутить рассудок ненадолго…

– Да лучше бы вы его молнией ударили!

– Я не умею…

 Гауптман скривил брезгливую гримасу.

– Штатские… Наш бы лекарь его бы за неделю на ноги поставил, а вы лишили его разума. И что с ним теперь делать неизвестно.

– Я не хотел. Я даже и не думал, что такое возможно… – промямлил Лоренц. Гномы смотрели на него молча, прищурив глаза.

 / Жалко смотришься, Лор. Соберись, давай, тряпка. Наори на этого гауптмана. По табели о рангах ты выше его. Качай права, что он не знает, что происходит на вверенной ему территории. Это вообще его вина. Давай же, не молчи только! /

 Однако Голоса Лоренц слушать не стал. Точнее стал, но не так, как тот хотел.

– Вы позволите мне осмотреть пострадавшего? Я все же специалист по заклятьям разума, и думаю, что смогу помочь в этом деле лучше вашего ротного медицинского мага.

– Что бы я вас допустил до…

– Да, Лоренц, ты можешь. – прервал очередную гневную тираду гномийский сотник. – Ты ошибся, тебе и исправлять.

 Гауптман фыркнул, но протестовать не стал. Все произошло на земле гномийских кланов и распоряжаться здесь он не имел права.

 Комната где лежал Хендрик Хаус располагалась здесь же, под ратушей, парой уровней ниже. Несчастный юноша, сейчас Лоренц понял, что парень не старше его самого, лежал в позе эмбриона. От головы до подушки было расстояние в ладонь, несмотря на это голову тот не опускал.

 Лоренц проверил для начала наличие остаточного действия заклятий. Затем попробовал согнуть и разогнуть руки Хендрика. Тот послушно, как кукла держал их в том положении, что придал им Лоренц. Затем проверил еще пару симптомов и начал успокаиваться. Ничего страшного не случилось.

– Да что вы с ним возитесь! Эй! Очнись! – гауптман начал трясти Хендрика к видимому неудовольствию гномов.

– Не кричите. При кататоническом ступоре реакции зачастую парадоксальные. Ты слышишь меня? – Шепотом спросил Лоренц.

– Да. – услышали они тихий ответ.

– Мне понадобится три сотни маны, два сушеных крыла нетопыря, шкура жабы и часа три времени. У него расщепление разума, мои заклятья усилили уже имеющуюся болезнь. Ничего сложного в лечении, мы еще на втором курсе по психомантии проходили ритуал Лаквеля.

 Мана и реагенты нашлись в течении четверти часа. Гауптман и гномы некоторое время смотрели за приготовлениями, а затем разошлись по своим делам. Осталась только Франтишка. Ей было интересно посмотреть за работой опытного психоманта. В школе контроля разума гномы всегда были слабы.

 К Ирэн Лоренц вернулся лишь под вечер. Та уже начала волноваться, из-за его долгого отсутствия. Зато ей удалось выяснить, что через пару дней в Остгард выходит обоз с рудой и маной, к которому можно присоединится.

 Это время Лоренц проводил по большей части в палате Хендрика, к которому медленно возвращался разум. У гномийки накопились дни отдыха, и она решила провести их с новой знакомой. Ирэн гуляла в Франтишкой по окрестностям, осматривая места и заодно пытаясь выяснить длину своего 'поводка'.

 Они сердечно попрощались с волшебницей на рассвете третьего дня. Она отправилась обратно, ставить эксперименты на ограх. Теперь, пополнив свои знания несколькими мелкими заклятьями из арсенала оберлейтенанта, ей не терпелось опробовать их на своих питомцах. А Лоренц с Ирэн двинулись дальше на север.

 ***

 Щелчок взводимого курка. Краткий момент тишины. Плавное нажатие. Грохот выстрела. Облако смрадного дыма и пламени вылетает из ствола вслед за тяжелой пулей. От манекена в форме лейб-гвардии Таирского кайзеррейха, исполняющего роль мишени, отлетают щепки. Отдача подкидывает вверх руку Дизраэли, сбивая прицел. Стволы меняют положение.

 Щелчок взводимого курка. Краткий момент тишины…

 И так пять раз.

 Манекен раскололся вдоль. Королева лета Викториэль прижала к носу платок, смоченный духами. Дизраэли положил пятиствольный пистолет на раскладной столик и потер отбитое отдачей запястье. Пикник продолжился.

 Засновали слуги. Придворные продолжили прерванные разговоры. Звенела посуда. Булькало вино. Вдали лаяли гончие. Скоро должна была начаться охота на лис.

– Моя королева, вот такое оружие теперь делают в Союзе Гномийских Кланов.

 Королева брезгливо взяла в свою руку горячий, пахнущий серой предмет.

– Какая уродливая вещица… Но надо отметить эффективная. Пожалуй, в ближнем бою не уступает волшебной палочке мануфактур Кольтиэля. – Викториэль чихнула. – Чем вы зарядили его?

– Это и есть основная проблема, моя королева. Вы же знаете, что основу гномийского алхимического состава образует особым способом обработанные волокна эламского хлопка. Поэтому он так дорог, а огнестрельное оружие не получило большого распространения в мире. Но в этот раз я зарядил вместо него то, что придумал один жрец в северном Карнатаке. 'Прах'. Смесь серы, селитры и угля.

– Отвратительно! Переработанная моча и трупы растений! Я надеюсь, секрет этого зелья не успел разойтись далеко?

– Нет, моя королева. Жрец уже мертв. Его записи сожжены.

– Прекрасно. Однако, этот 'прах' могут открыть вновь, например, в Таире. Лесная стража должна иметь в арсеналах это зелье для своих нужд, на этот случай. И запас огнестрельного оружия, – сказала Викториэль, – Как же, интересно, гномы не додумались до столь простого состава до сих пор…

– Они слишком погрязли в сложных алхимических науках, чтобы прийти к такому элементарному решению, – ответил Дизраэли.

– Кстати, об алхимии. Вы выяснили, что происходит в той лаборатории в северном Карнатаке?

– Пока нет, моя госпожа. Но это однозначно, что-то чрезвычайно важное. Не даром имперцы и гномы предприняли беспрецедентные меры безопасности. Не волнуйтесь, ваше величество, в ближайшее время мы все узнаем. Сейчас, чтобы остановить исследования, мои люди работают в Остгарде. Очередной конвой с адамантием будет задержан.

– Я полагаюсь на вас, мой рыцарь… – ладонь королевы скользнула по кисти главы лесной стражи. Большего в присутствии придворных они позволить себе не могли. Конечно, все всё знали. Отношения королевы и фаворита были секретом Полишинеля. Но приличия и этикет на людях надо соблюдать!

– И, наконец, известие, от нашего лучшего агента в герцогстве. Адлер пишет, что посланцы Энлиля решили поднять восстание против власти кайзера Гора.

– Прекрасно!

– Не совсем, моя королева. Их интересы лишь частично совпадают с нашими. Они организуют народное восстание, но не узурпацию власти. С великим герцогом их связывает лишь временное совпадение интересов.

– Лучше бы Майнард сразу призвал владыку преисподней, чем предпринимал эти попытки контролировать бессмысленный и беспощадный таирский бунт… Что же… Посланцы истинного бога как всегда несут лишь хаос и разрушение всему. Дизраэли, я убеждаюсь все больше в своем решении не вмешиваться до поры.

 Дизраэли склонил голову, соглашаясь с мудрым решение королевы.

– Как, кстати, поживает наш царственный кузен, кайзер Гор? – спросила она после паузы.

– Прискорбно, но наш разведчик погиб вместе со всем ковеном сестры Ино. Она не удержалась, и напала на императора на его обратном пути из упокоенного некрополя Кутал-лу. Судя по всему, его величество смог пробудить Гильгамеша и заставил его навести порядок. Одно можно утверждать точно, кайзер жив.

– Он умен, Гор, и мудр. Как жаль, что интересы наших держав часто не совпадают…

 Королева отпила из бокала с вином и грустно вздохнула. До ночи, когда они с Дизраэли наконец смогут перестать сдерживаться, было еще далеко.