Читать книгу Как рассказывать истории. Простая технология сторителлинга на сцене, работе и в кругу друзей - - Страница 6

Пару лет назад одна женщина спросила Элишу, за что она меня полюбила. К счастью, я при этом стоял рядом с ней. Я ожидал, что Элиша ответит, мол, все дело в моей брутальной внешности, остроумии или красивых глазах.

– Я думал, за это, – ответил я, обведя себя красноречивым жестом.

– Вовсе нет, – сообщила Элиша.

И призналась женщине, что запала на меня именно благодаря моему умению рассказывать истории. Она вспомнила тот вечер, когда перед школьным конкурсом талантов мы с ней – впервые по-настоящему вдвоем – отправились поужинать в Chili's.

Чтобы вы понимали: это было вовсе не свидание. Хотя мне этого, конечно, хотелось – но тогда мне казалось, что Элиша для меня слишком хороша. Да и сейчас мне так кажется (только ей не говорите!).

Мы были коллегами, оба преподавали в школе, и потихоньку между нами завязались дружеские отношения, но в то время оба мы встречались с другими людьми – то есть формально были заняты. А Chili's к тому же был ближайшим к школе рестораном.

Это я к чему: в Chili's я пригласил Элишу вовсе не на свидание – я не такой.

Понятно?

Элиша рассказала той женщине, что за ужином то и дело задавала мне вопросы (хоть мы и были знакомы уже пару лет, но тогда еще не знали друг друга по-настоящему близко). А отвечаю я, как правило, развернуто – вот и в тот вечер не обошлось без интересных историй. Случилось это лет за семь с лишним до того судьбоносного вечера на сцене, когда я официально рассказал свою первую историю, но даже тогда я с готовностью делился подробностями своей жизни с окружающими, ничего не тая.

– В тот вечер и началась моя влюбленность в Мэтта, – призналась Элиша женщине.

– Слушая его истории, я поняла, что он не похож ни на кого из моих знакомых и что я хочу слушать и слушать, еще и еще. Мне нравилось, как он рассказывает.

Круто, да? Благодаря сторителлингу у меня – идеальная жена.

Однако не успел я насладиться моментом, как почувствовал укол досады. К тому времени я уже несколько лет выступал и преподавал сторителлинг, своими руками построив собственную репутацию в этой сфере. Я притягивал к себе предпринимателей, учебные заведения, некоммерческие организации и артистов. Так почему же, зная об этом, Элиша не сказала раньше, что именно сторителлинг стал ключом к ее сердцу.

Я признался ей, что история о том, как она в меня влюбилась, идеально укладывается в мою жизнь и лишний раз показывает, какую важную роль для меня сыграл сторителлинг в те последние годы, когда я преподавал и выступал.

– Выходит, я нашел идеальную жену благодаря сторителлингу! Я как тот бейсболист, который забил хоум-ран в правую трибуну, а мяч поймала женщина, на которой он потом женился. Это же потрясающе! Почему ты никогда мне этого не говорила?

– Я не собираюсь помогать тебе составлять идеальную историю своей жизни, – ответила она.

Хорошо, что я ее люблю. Но вы поняли, к чему я веду, да? Еще до того, как я начал выступать на сцене и ощущать себя рассказчиком, мое умение рассказывать истории уже принесло мне немалую пользу.

Кроме того, нужно четко осознавать, что сторителлинг подразумевает личный опыт и переживания. Реальные истории, рассказанные их непосредственными участниками.

У многих это ремесло ассоциируется с какими-то легендами или байками, но это далеко не так. Конечно, легенды, притчи и прочие народные сказания поучительны и содержат универсальные истины и важные жизненные уроки, но именно в личных историях есть та сила, какой никогда не будет у фольклора. Фольклор не убедил бы Элишу в том, что я – любовь всей ее жизни. И мои друзья не приглашали бы меня регулярно поиграть в гольф, если бы в перерывах между свингами я докучал бы им мифами и легендами. И на работу я бы не устроился, если бы на вопросы на собеседовании отвечал притчами.

Нельзя стать душой компании, рассказывая одни только народные сказки. Но самое главное – фольклор не обеспечивает столь сильной и прочной связи, какая возникает между рассказчиком и аудиторией, слушающей реальную историю из его жизни. Лично мне еще не случалось, слушая какое-нибудь древнее предание, внезапно ощутить близость с тем, кто его рассказывает. Да, я мог восхититься его навыками и умением красиво говорить, мне было бы интересно – но не создалось бы ощущения, что я узнал человека чуточку лучше. Тот, кто рассказывает притчи и легенды, производит впечатление высокоточного механизма с хорошо развитыми навыками, способного увлечь и заинтересовать почище телевизора, радио или роликов на YouTube, – но не затронуть за живое своей откровенностью и уязвимостью. Притчам и легендам уязвимость ни к чему; им не нужны честность и неподдельная искренность рассказчика. Да, они интересные, забавные, порой поучительные и нередко служат источником вдохновения и новых идей – но они нас не сближают. Истории же рассказываются для того, чтобы дать выход самым непростым, сильным и искренним эмоциям. Вот почему послушать их в театре или баре каждый вечер приходят тысячи людей по всему свету. Им нужно нечто настоящее; им нужны такие истории, после которых они безвозвратно влюбятся в рассказчика.

Отправляясь в это путешествие вместе со мной, помните, что у личной истории есть ряд обязательных критериев.

Перемена

Ваша история должна отражать некую перемену, а не просто череду знаменательных событий. Нужно, чтобы в начале ее вы были одним человеком, а в конце – другим. На первый взгляд перемена эта может быть совершенно неощутимой – не обязательно усовершенствование вас или вашего характера, – но что-то должно поменяться. Даже в самом плохом фильме главный герой со временем меняется. Так и ваша история.

Когда персонаж не развивается – это не история, а анекдот.

Побасенка. Байка, которую рассказывают за пивом или чем-нибудь покрепче на пляже или у костра. Как правило, эти байки – о смешных или страшных, порой даже чересчур эмоционально насыщенных событиях нашей жизни, ярких, однако не оставивших в душе ощутимого и долговечного следа. В этом нет ничего плохого, но не ждите, что собеседник влюбится в вас прямо за ужином в ресторане после такого анекдота. Не рассчитывайте, что его мнение по важному вопросу изменится или человек почувствует, что вы стали ему ближе после байки. В мире сторителлинга такие истории – как аттракционы в парке развлечений: захватывающие и веселые, но скоро забываются.

Три принципа баек об отпуске от Мэтта

1. Никто не хочет слушать про ваш отпуск.

2. Если кто-то спрашивает вас об отпуске – это просто из вежливости. См. принцип 1.

3. Если в отпуске с вами случилось нечто, достойное истории, значит, историю эту стоит рассказать. Вот только она не должна быть о качестве местной кухни или красотах места, где вы побывали.

Только ваша история

Нужно рассказывать свою историю, а не чужие. Люди с большей готовностью будут слушать о том, что случилось с вами накануне вечером, чем о том, что случилось с вашим другом Питом, даже если история Пита лучше вашей. Есть некая доля непосредственности и естественной уязвимости в том, чтобы послушать историю человека, который прямо сейчас стоит перед тобой. Это реальная и неподдельная эмоция. А для того чтобы рассказать чужую историю, не нужны ни мужество, ни честность, ни искренность.

Это не значит, что чужие истории нельзя рассказывать – просто важно найти свою собственную и повествовать о ней от первого лица.

В 1991 году я вместе со своим лучшим другом Бенджи жил в квартире в Эттлборо (это в Массачусетсе). Между собой мы называли ее «театром хеви-метала». Именно благодаря Бенджи у меня была крыша над головой. Он учился в Университете Брайанта, но на втором курсе решил уехать из общежития. Я же тогда оканчивал старшие классы, и родители ждали, что я вот-вот стану жить отдельно и вообще буду самостоятельным. Но идти мне было некуда, и я боялся остаться на улице.

Одноклассники считали дни до окончания школы в предвкушении новых приключений, а я почти весь последний год гадал, где окажусь, когда он закончится. И вдруг – спасение! Однажды теплым весенним вечером, когда мы с Бенджи сидели в кабине неработающего бульдозера рядом с тем местом, где должны были построить продуктовый магазин, он спросил, не хочу ли я жить вместе. Я не поверил своим ушам и пришел в полный восторг.

Было лишь одно но: я знал, что жить с Бенджи будет нелегко – он был крайне обидчив, сильнее, чем кто-либо из моих знакомых. Никогда не прощал малейшего проступка. Подозреваю, причина крылась в том, что он был единственным ребенком в семье и не привык к духу соперничества, царящему в многодетных семьях. Я же, старший из пятерых детей, совершенно несносно вел себя с братьями и сестрами, всячески отравляя им жизнь. Так, своего брата Джереми я убедил в том, что желтенькие штучки в собачьем корме Kibbles 'n Bits – на самом деле кусочки сыра, и регулярно уговаривал его их съесть. Или – нарочно застилал его кровать короткими простынями. Или – продал его коллекцию фигурок из «Звездных войн», чтобы пополнить запасы карманных денег. А еще почти каждый день запирал его в доме. Джереми с полным правом мог меня презирать. К его чести, стоит признать, что он время от времени мне мстил. Когда пришла пора голосовать за нового предводителя патруля нашего отряда бойскаутов, Джереми все так подстроил, что стал лидером, потеснив меня, и я ничего не мог поделать. Какое-то время я ненавидел его за то, что оказался в столь глупом положении. Но когда растешь с братьями и сестрами, учишься прощать и забывать обиды – иначе никак. А вот Бенджи был лишен этой способности. Поэтому, вместо того чтобы прощать, он составил своеобразный рейтинг друзей по степени своего отношения к ним в конкретный день. Это только все усложнило, поскольку многие друзья у нас были общие. Из-за неумения прощать с ним временами было сложно – или вовсе невозможно – общаться.

И вот однажды вечером, когда мы сидели в гостиной «театра хеви-метала» с друзьями и ждали очередной серии «Симпсонов», ситуация наконец достигла критической точки. Состоялся разговор на повышенных тонах с крепкими словами. В порыве ярости Бенджи вылетел из дома, несмотря на проливной дождь, заявив, что идет на пробежку.

В то время Бенджи еще не бегал регулярно и к тому же до нервного паралича боялся воды. Он не умел плавать и никогда не выходил из дому в дождь без головного убора, чтобы вода не попала в глаза. А тут – выбежал в чем был и в растрепанных чувствах, а я так и остался сидеть с друзьями в гостиной, гадая, что будет, когда он вернется. Может, нашей с Бенджи дружбе конец? Он идеально подходил мне по многим параметрам – вот только его обидчивость могла в конце концов развести наши пути, и от этого на душе становилось грустно. Сидя на диване, я уже было свыкся с мыслью о том, что это – начало конца. Потом мы с друзьями вернулись к телевизору и стали ждать, когда вернется Бенджи.

Прошло чуть менее часа, и вот дверь распахнулась и он вошел в дом – вымокший до нитки, запыхавшийся и раскрасневшийся. Что-то в нем как будто переменилось. Одежда Бенджи была хоть выжимай, волосы прилипли к лицу – но он улыбался! Совершенно искренне. И вообще вид у него был расслабленный и даже счастливый. Тут он подошел ко мне, наклонился и поцеловал в губы.

Мне стало неприятно. Он был весь мокрый от дождя и пота, к тому же это был не какой-нибудь там «чмок», а настоящий поцелуй. Его мерзкие мужские губы прижались к моим.

Потом Бенджи шагнул влево и поцеловал Пэта, сидевшего рядом со мной, после чего двинулся к третьему парню – но теперь уже все были начеку и вовремя бросились кто куда.

Мы вытаращились на него во все глаза, недоумевая, что вообще произошло. А произошло что-то очень важное, что-то грандиозное. Похоже, во время пробежки Бенджи каким-то образом обрел способность выплескивать из себя всю свою обидчивость и решил, что она попросту бессмысленна. Он стал другим человеком – лучшим человеком. И с тех пор всегда был таким.

Это история преображения Бенджи. В его жизни то был крайне важный, можно сказать, судьбоносный момент. Одна из его главных историй.

Когда я признался Бенджи, что рассказал эту историю на семинаре, где присутствовало множество студентов, он спросил:

– Так ты теперь рассказываешь мои истории?

– Нет, – ответил я. – Я рассказал свою версию. О друге, который спас мою жизнь, и в то же время о человеке, дружба с которым казалась мне недолговечной из-за его ужасной обидчивости. О том, как однажды этот мой друг отправился на пробежку – а вернулся после нее совершенно другим человеком. Ушла его худшая сторона – он бросил ее валяться где-то под дождем. А потом поцеловал меня. Тогда мне это было неприятно, но в тот же самый момент я понял, что мы останемся друзьями до конца своих дней.