Читать книгу Жизнь наизнанку - - Страница 14

Это только мне так не повезло или есть еще желающие поведать, что такое школьная столовая, предостеречь всех желающих поставить детей на школьное довольствие?

Я человек брезгливый. Очень брезгливый. Это следствие воспитания мамы. Привычка ко всему стерильному дает себя знать всю жизнь: попробуй что-то тебе неположенное – и сразу стоматит. Неприятностей это и нелепых ситуаций в жизни только добавило.

По этой причине школьная столовая не для меня изначально. Может, поэтому директор школы и закрепила за мной эту обязанность. Считается, что это поручение школьного завуча формально. Ага. Но только не в моем случае. Бог, как только понял, что это мне вменили, стал помогать всеми доступными способами. Сама-то я там не ем и сыновьям раз и навсегда донесла, что безопаснее в буфете булочку и чай взять. НО поручение выполняла честно. Захожу в подсобное помещение кухни с той стороны, которая только для служебного пользования, рассудив, что эта дверь и для меня. Посреди комнаты стоит огромная, на пару ведер, кастрюля. Перед ней Надя, повариха, рукой с закатанным по локоть рукавом размешивает что-то, чего я пока не вижу. Поэтому я делаю пару шагов вперед. Теперь вижу. В кастрюле сваренные макароны. В это время с противоположной стороны заходит заведующая столовой. Увидев меня, она сначала растерялась, а потом как закричит на повариху:

– Обернись. Ты что, не видишь, кто у тебя за спиной?

Мой черед подать голос:

– А если меня нет, то это действие – норма, правильно я поняла? А наши ученики что, уже к свиньям приравнены? Вы своих детей этим кормить будете?

Учителям всю жизнь я говорю, что к ученикам надо относиться, как к своим собственным детям: хвалить, если есть повод; подбадривать, если есть необходимость; спрашивать по полной, если заслужили. А поварам мне что сказать?

С Л. И. мы в одном кабинете много-много лет. Но на обед я – пас. А тут дала себя уговорить: Крайний Север, апрель, а в столовой салат из свежих помидоров и огурцов. Тут ничего неожиданного со мной не случится. Не может случиться!

Взяла салат, чай и выпечку. Пекут у нас в столовой – пальчики оближешь. Села за стол. Взяла вилку. Опустила взгляд. На тарелке какое-то движение. Отвела взгляд. Думаю:

– Да, мать, доработалась. Целый день в школе. Ночью подготовка к урокам, проверка тетрадей, подготовка к методсовету, педсовету. И так всю обозримую жизнь. Пора завязывать: видишь, до чего доработалась, крыша поехала.

Это писать долго, а мысли промелькнули в мгновенье. Опускаю взгляд, а живая часть моего салата уже на краю тарелки. Господи, ну почему мне, именно мне попала тарелка с непошинкованной огромной гусеницей? Как, ну как они резали овощи, как не увидели это создание природы, сантиметров восемь в длину и толщиной с большой палец, куда смотрели, когда заливали ее ложкой сметаны?

Взяла тарелку за противоположный край, подошла к раздаче, протянула раздатчице. Та, надо отдать должность скорости ее реакции, скрылась из виду за сотую долю секунды! Летит обратно уже с заведующей. Та несет другую тарелку с салатом и сбивчиво говорит:

– Почему вам, ну, почему вам? И протягивает тарелку.

Я молча развернулась и пошла не солоно хлебавши. Говорить, читать лекции – зачем? Они не услышат.

Прошла пара лет. Снова дала себя уговорить. Пока идет урок, в школе покой, пошли перекусить. Взяла макароны, котлету. Неожиданностей ждать было неоткуда. Макароны – они и в Африке макароны. Котлета. Ну, что там, кроме мяса, может быть? Щепотка соли, яйцо, чуть лука и перца. Только не в моем случае. После этой истории не только заведующая стала вздрагивать при моем появлении, я сама себя бояться стала.

Сели за стол. Подливы я никогда не беру, поэтому передо мной на тарелке во всей своей красе лежит в окружении макарон котлета. Взяла вилку (ножи в школе не предусмотрены), отпиливаю ею кусок котлеты, кладу в рот, предвкушая удовольствие. Испытать его я не успела. У меня во рту кусок слизи. Он медленно, но верно расплывается. Салфеток нет. И никогда не было. Выплюнуть – испортить аппетит тем, кто за столом. Встаю, медленно, с достоинством королевы, двигаюсь в сторону выхода. Во рту уже не только то, что я туда положила, но и то, что присоединилось, поднявшись из желудка. А ближайший туалет – на втором этаже! Что такое полет в туфельках на французской шпильке, могут понять только женщины!

Все. Я отказалась иметь любое дело со столовой. На всю оставшуюся жизнь.