Читать книгу Курсант из Тис-Утор – I. Где я? - - Страница 6

Алури исчез. Я был один в коричневой комнате с утра и до другого утра, и так много утр подряд. Ну, от силы декаду – я не считал дни. Мне нравилось лежать на диване головой к шкафчикам прикрыв глаза и делая вид, что сплю. Я просыпался ещё затемно, но всегда выжидал так первое солнце. Зачем? Затем, что я был не один. Там, на границе дня, в глубине стеллажей ворочалось что-то. Оно никогда не появлялось при мне, но стоило заснуть – начинало медленно двигаться вперёд, перекатываясь через полки и пролезая между книг. Чужой любопытный глаз, едва различимый фантом. Я хотел выманить его поближе, хотя бы к первым стеллажам, но он всегда останавливался где-то в районе пятых, как бы долго я ни ждал.

Чем бы это ни было, оно меня не пугало. Наверное, потому что я чувствовал, что знаю его. Или даже её. Ту самую её, с крыши. И этот призрак, пробирающийся сквозь стеллажи, как сквозь брешь в структуре мира, был похож если не на её руку, то на что-то принадлежащее ей. Какую-то вещь, инструмент. Что-то, чего она долго касалась или заклинала на удачу. И теперь оно стояло за книжными полками как верный пёс, дышало и наблюдало за мной, пока я не мог его видеть.

Алури не объявлялся. Не связывался со мной и не давал обратиться к себе. Я мог чувствовать только серую смущённую стену, заросшую плющом и неловко переминающуюся на тонких ножках, что-то вроде: «прости, Кохите, я не виновата, но я тут есть, поэтому тебя дальше не пущу, никак». Временами, правда, миан скидывал мне на дору какие-то записки: кроме собственных мыслей внезапно открывались чужие, и я мог знать, какая погода в Шестом и как лучше пройти в букинистическую лавку в Тенистом квартале. Я охотно ими пользовался, даже смог ухватить книгу морских сказок, обменяв её на историю об исчезновении Риунны. Мои истории во всех мирах имели ценность.

Как-то я прогулялся аж до самого края Города и вышел к серебристо-зелёному полю. Горизонт терялся в тумане, на фоне которого местами вспрыгивали одинокие домики. Это была «вольная земля». Любой человек, достаточно долго проживший в Лейне и заслуживший репутацию порядочного, мог попросить службу Размещения и архитекторов, чтобы ему выделили участок. На нём можно выстроить отдельный дом какой угодно формы и разбить сад. Маленькие дома на одну семью в Городе встречаются только в квартале Араксиа (или Аруксия, я забыл), радуя прохожих возможностью порвать вылезающую из-за забора вишню и терновник.

По-настоящему интересное путешествие случилось, когда я наконец отправился на фруктовую линию Кольцевой улицы, вооружившись листком «мальчику не отказывать».

Бумажку эту занесли ребята из Архива и объяснили, что на неё можно «покупать» нужные вещи. На ней зафиксировано всё, что мне полагается иметь в ближайшие пять-десять декад – зависит от регулярности поставок того или иного продукта. Другими словами – это то, что Лейн выделяет непосредственно мне из своего большущего хозяйства. У каждого человека список уникальный и зависит от личных предпочтений, потребностей и особенностей работы. В нём три части: необходимые вещи в целом, вещи, без которых обойтись можно, и вещи, без которых обойтись нельзя. Такая информация есть на каждого жителя Лейна, и на её основе распределяются все ресурсы. Если что-то в дефиците, оно достанется только тем, у кого указано как более необходимое. Но дефицита здесь обычно не бывает. Те, кто ко мне приходил, вообще не помнили его за свою жизнь. Возможно, когда-то там давно, в военное время Второго Магистра…

У меня бумажка была особая, поскольку я новенький. На такую можно брать что угодно из дозволенного до следующего периода. А там уже придётся хорошенько подумать и составить список. Успокоили, что даже если я чего-то не рассчитаю, то смогу взять и без бумажки, если вещь не редкая и у владельца лавки будет достаточный запас. Как правило, у них всегда чуть больше чем нужно именно для таких ситуаций.

Поражаясь лейнийскому человеколюбию, я пробовал очередную непонятную штуку из фруктового ларька. Мне особенно понравился микх, похожий на слоёное хрустящее печенье. Шершавый и едва сладкий. Это высушенная кожура от чего-то там, растущего на деревьях. Я взял мешочек домой и ещё мешочек поменьше ягод схары – длинных жёлтых овальных штук, по строению напоминающих виноград, кислых и немного вязких. Ещё из незнакомого запомнились красные плоды куоно, которые на вкус как неяркий манго и такие волокнистые, что хрустят на зубах. Остальное было привычно или почти привычно: яблоки, цитрусовые всех мастей, зелень, орехи и даже картошка. Правда, что она делала среди фруктов, я не знал.

Настоящим сокровищем оказался неприметный подвал, для попадания в который нужно было пройти насквозь пару шатров и пересечь внутренний двор. Не будь у меня воспоминаний Алури, я бы ни за что его не нашёл. Там, в темноте, при слабом голубоватом и оранжевом свете, с потолка свисала мощная одревесневшая лиана. Она цвела, заполняя просторное помещение глубоким медовым запахом.

Это руго, маленькая тайна ряда Кхатиола. Хозяин привёз это необычное растение из путешествия и посадил под своим домом, примерно воссоздав пещерные условия. Лиане понравилось, она разрослась, и теперь её вязким сладковато-пряным соком приходили угощаться и простые посетители. Можно было брать длинные хлебцы и вафли из корзин возле входа и макать их в капли на стеблях. Мне понравилось. И атмосфера удивительная: просто несколько человек в тишине ходят по залу, исчезают и вновь показываются из-за веток. Никто ни с кем не разговаривает, хотя многие тут явно старые знакомые. Тишина; слышны только лёгкие шаги и хруст хлеба. Я будто забрался за кулисы и теперь наблюдал за этой тайной жизнью, спрятавшись за колонной. Мне определённо нужно отблагодарить Алури за это.

Дождь обрушился совершенно предательски. Если погода в Лейне зависит от настроения Лана – уж не знаю, было ли это моим предположением или мнением моего лейнийского друга, – то у Океана был не лучший день. Вода хлестала так, что я едва мог разлепить глаза. Радовало, что фруктам в сумке с измерением ничего не грозит, но сам я барьеров от дождя создавать не умел и мгновенно вымок. Всё началось так внезапно, что я даже не успел нырнуть в какой-нибудь ларёк. Некоторые люди сообразили быстрее и исчезли в перемещении. Мне тоже поначалу захотелось так сделать, но какой смысл? Ведь теперь не было никаких аргументов против того, чтобы в своё удовольствие гулять под ливнем: сильнее чем есть промокнуть уже не дано.

Стены кварталов во влажном сером мареве казались такими яркими, что жгли глаза. Дождь барабанил по железным решёткам балконов, перилам лестниц и водосточным трубам, звенел в незакрытых окнах и глухо бил по тряпичным навесам. Я ничего не видел, кроме ярких пятен, и ничего не слышал, кроме этого грохота. Просто шёл по опустевшему проспекту, растворяясь в ливне.

Долго идти мне не дали: из-за водной завесы вдруг вырвались два неровных белых пятна, дрожащих под натиском рухнувшего неба. Я узнал в них полицейских, похожих на ариан. У меня было время полистать справочник лейнийских рас. Я и представить не мог, что их более двадцати; хорошо хоть основных только семь.

– Парень, тебе нормально? – Немного вымокшая пепельно-русая голова высунулась из-под форменной куртки с одной нашивкой на рукаве. – Может, помочь?

– Нет, спасибо. – Я быстро взглянул в их лица, открытые и добродушные: проблем у меня нет. – Я тут… мокну.

Второй полицейский, пониже и с тёмными, как у меня, волосами, на полпути остановил руку с курткой, которой собирался меня накрыть.

– Ну что ж, ты отлично справляешься, – сказал он немного растерянно.

– Я Риока, – опять вылез первый, – а это Хаута. Мы – седьмой патруль четырнадцатой группы Полиции. И наша задача – сопровождать заблудшие души. Но если ты не сбился с пути, то мы можем оставить тебя в покое.

– Я не сбивался с пути, я на него не вставал, – усмехнулся я. Потом попытался отодрать прилипшие волосы от лица, чтоб придать себе более человеческий вид. – Я Кохите, с Тис-Утор. Я тут, как бы, новенький, и ещё я ваш будущий коллега.

– Круто! – отозвался Хаута из-под куртки. – Это ж там, где сейчас Таан? Капитан Второго поколения и Маршал Явной армии?

– Да, – просто ответил я. – Честно, не думал, что он настолько… знаменит. Я учился у него несколько лет, но он ничего не ра…

– Ты ученик Таана?! – Хаута вылез из своего укрытия и почти повис на мне. – Пошли с нами пить!

Что сказать? Я был совсем не против.

Меня затащили в «Лазурное кафе» на Центральной площади. Но предварительно меня затащили в шатёр из двух курток, которые мои спутники подняли над головами, чтобы мы поместились там все втроём. Как оказалось, вся лейнийская форма (а также некоторая обычная одежда, которую можно достать в особых лавках) изготавливается с вшитой в неё защитой. Форма полицейского не мокнет, отталкивает не самые мощные пули, сложно режется непроводящими лезвиями и подстраивается под температуру воздуха, так что различий между летней и зимней одеждой нет. Разве что существует длинный вариант куртки на самые сильные морозы и страшные ветра. А вот у некоторых других специальностей, коих особенно много в Неявной, форма обладает ещё более интересными качествами, но поскольку мы – белые, это не нашего ума дело.

То самое «Лазурное» на первом этаже первого дома Лавандового квартала. Я ещё с прогулки с Алури на него нацелился, но всё оставлял на сладкое, до особого настроения. Что ж, вышло даже лучше.

Мы вошли на террасу, между опор которой были протянуты гирлянды цветных ламп. Я вспомнил бар и человека, подарившего мне куртку, и ещё десятка с два других подобных мест, куда я заходил выпить цветное вино. У них определённо существовало какое-то негласное правило вешать такие гирлянды у входа.

Риока потянул тёмно-коричневую дверь с прямоугольным окном, и мы ввалились внутрь под гром колокольчика. Внутри был приглушённый тёплый свет, много деревянной отделки и нити с цветными стёклышками, свисающие с потолка. Синеватые стены меж деревянных вставок оправдывали название места. Помещение было большим и длинным. В центре, напротив двери, стояла стойка, за ней – куча аккуратных полок с бутылками, и весьма разнообразными. Я уже чуял, по форме и цвету сосудов, что заведение высокого уровня. И ещё – в этом я был уверен меньше – им владеет женщина. Мужчины на моей памяти не уделяли столько внимания визуально приятной расстановке предметов. Но были и исключения, конечно.

– Опять вы! – Я оказался прав: из-за неприметной служебной двери показалась зрелая женщина, я бы даже сказал, поздних лет, и энергично направилась к нам. – Вы притащили мне сырость! У вас новенький?

– Простите, Раора, – Хаута стянул с нас куртки и дал себя высушить, – мы его нашли на улице. Он мок.

– Это я вижу.

– Я Кохите, Хинора-неир, – официально представился я, когда её сухая ладонь легла мне на лоб, изгоняя из волос и одежды дождевую влагу. – Готовлюсь поступать в Полицию.

– Хинорец. Я слышу, что ты хинорец. – Раора высушила Риоку, отобрала наши куртки и повесила на крючок у двери. – Только хинорцы так шипят.

Очевидно, по моему лицу она прочла, что я не понял, о чём речь:

– У вас у всех ужасный акцент. Я слишком хорошо его слышу, потому что он жутко похож на мои родные пески. Когда они движутся, то издают тот же звук. – Хозяйка прошла за стойку, вытащила из-под неё три пустых стакана и повернулась к полкам, снимая бутылки. – Я из народа Кхиора, родилась в Фонтане, провела там юность, а потом встретила лейнийцев, прибывших на дальнюю миссию, и поняла, что они мне нравятся больше, чем родная пустошь. – Голубое вино, так подходящее к названию «Лазурного кафе», с шипением полилось в стаканы. – К счастью, здесь всё очень легко с мигрантами, и я считаю это одним из главных достоинств Океана. В Гиэхе с этим гораздо сложнее.

– Я тоже не отсюда. Из Тис-Утор.

– Ну-у, – протянула она, – из Тис-Утор – уже не мигрант. После того, как там поселился Таан, она, считай – провинция Лейна.

Раора придвинула два полных стакана к моим спутникам, облокотилась на стойку и выжидающе посмотрела на меня.

– Что будешь?

Я оглядел полки, навскидку оценивая, сколько из этого раньше не видел. Сложный выбор.

– Даже и не знаю.

– Я смотрю ты понимаешь. – Она в удивлении (и с некоторым восхищением) подняла бровь. – Знаешь что, приходи в следующий раз без них, мы отлично поговорим. Вся Полиция только голубое пьёт. – Её острый нос неприязненно дёрнулся. – Скука… Могу сегодня предложить красно-оранжевое, чтобы вам лучше знакомиться. Пойдёт?

– Вполне.

Пока я наблюдал за её быстрыми точными движениями – Раора могла бы дать фору любому из владельцев баров, которых я до этого встречал, – мои новоиспечённые товарищи вытянули с неприметной полочки деревянные миски и пошли вдоль широких подоконников, набирая разную мелочь из стоящих на них тарелок. Вскоре я последовал их примеру; долго выбирал из печений и сухофруктов и в итоге просто вывалил в миску гору микха.

Планировка «Лазурного» напоминала галочку. От входа оно делилось на две ветки: короткая уходила влево, там было несколько кресел у стены, два окна, где стояли закуски, небольшой книжный шкаф и журнальный столик; а длинная ветка шла направо, и как раз в ней располагались большие прямоугольные столы для посетителей. За одним можно было свободно сесть вшестером.

Полицейские опустились на тот, что был примерно посередине; пока что мы были единственными гостями «Атоэара» (как звучало «Лазурное» на лейнийском), если не считать пары в самом конце зала.

Я не удивлялся тому, как легко они приняли меня. Почему-то в Лейне со всеми было легко. Никто не начинал общение с нотами подозрения и осторожности, будто все здесь уже были знакомы просто потому, что оказались в одном мире. Это, наверное, одна из тех самых притягательных черт Океана, из-за которых привязываешься к нему всем сердцем, сильнее, чем к чему-либо ещё.

Риока бросал на меня короткие взгляды украдкой, но только первое время. Прощупывал, как тонкой иглой, думая, что я не замечу. Шойва. В самом деле, а что если бы я оказался каким-нибудь талантливым шпионом, укравшим личность несчастного курсанта из Тис-Утор?

– Если бы ты оказался талантливым шпионом, – ответил мне на это Хаута, – ты бы и так уже знал всё, что мы можем тебе рассказать. Полиция в масштабах Лейна – особенно мы, курсанты, пусть и старшие, – штука мелкая и незначительная. Ни до чего серьёзного нас не допускают. Даже если на патрулях на что-то нарываемся, нужно только доложить старшим и свинтить. А ещё мы крайне публичная контора, можно даже в справочнике найти распределение групп по кварталам… Белые – чистый лист. И никакой важной информации на нём. Зато у нас весело.

Он улыбнулся и сделал большой глоток из своего стакана.

– Да, будь ты шпионом, к этому моменту уже бы началось веселье, – продолжил его мысль Риока. – Уже слышал про Неявную армию?