Читать книгу Словно открытая книга. Вихрь событий - - Страница 6

8:00. 17 сентября, вторник.

Разбудил звонок будильника на телефоне. В сонном состоянии мне понадобилось время, чтобы осознать, где я нахожусь. Первым делом, что ощутил мой нос, стал аромат кофе, который я не пью, но он мне очень нравится. Чашка с горячим напитком стояла на столе хозяина кабинета.

***

Запах кофе перенёс меня в воспоминания о школьных годах. Когда папа возвращался из командировки, которая могла длиться несколько месяцев, по утрам он всегда готовил себе напиток. В дни его приезда этот аромат наполнял дом, словно объявляя о его возвращении. Позже мама рассказывала, что он ходил с горячей туркой кофе и оставлял по чашке у дверей спален, чтобы сладкий запах разнесся по всем комнатам. Мы сразу понимали, что если в воздухе витает этот аромат, значит, папа дома.

Вместе с братом и сестрой мы спускались на первый этаж и мчались на кухню, где нас ждал аппетитный завтрак – горячие блинчики с сгущённым молоком, а также радостные объятия родителей, которые тоже скучали друг по другу. Это были поистине замечательные времена.

***

Сквозь плотно закрытые жалюзи едва пробивался свет восходящего солнца. Мне совсем не хотелось вставать, а тело стремилось остаться в уюте дивана, который оказался невероятно комфортным для сна. Однако, скрип двери вернул меня к реальности. В кабинет заглянула Ульяна с улыбкой и дружелюбно произнесла:

– Ангелина, доброе утро! – она вошла в кабинет и забрала ту самую кружку, которая вызвала у меня воспоминания. – Пора вставать, нам нужно готовиться к допросу. Первый подозреваемый придёт через час. Кстати, ночью нашли машину.

– Доброе утро! Замечательная новость! А ты сама спала? – потянувшись и с лёгким чувством бодрости, поднялась с дивана и вышли из кабинета.

– Я немного дремала. Через пару часов после того, как ты уснула, Макар позвонил с новостями о находке. Мы с Даниилом выдвинулись к ним. Не стала тебя будить, чтобы хотя бы один из нас выспался, – продолжала она, направляясь к остальным. – Машина оказалась в заброшенном гараже, без номеров и с стертым VIN. Подобные модели в угоне не числятся. Много ДНК разных людей, но её еще исследуют.

В кабинете царила суматоха: сотрудники метались, показывая Фёдору Владимировичу какие-то бумажки и отчёты о находках. Я поздоровалась с присутствующими, заняла место с другого конца стола, потянулась за лежащими рядом документами и начала их рассматривать: информации с прошлой ночи не прибавилось. Сегодня все выглядели так же, как и накануне, так как у никого не нашлось запаса одежды под рукой.

– По состоянию автомобиля пока ничего не изменилось. Мы, конечно, обнаружили отпечатки Агаты, но их немного и они на переднем сиденье. Это не очень похоже на похищение. – Даниил достал из под стола бутылку с водой и отпил из неё. – Сегодня соберем отпечатки подозреваемых и сравним. Но у меня есть сомнения, что они там окажутся. Что касается машины, пока не могу выяснить, числится ли она в угоне.

– Нам нужно отыскать владельца гаража. Я этим займусь, – задумчиво произнёс Ярослав. – Может, удастся найти какую-то зацепку в его связях. – протянул руку к Даниилу, показывая, что ему нужна бутылка. – Проверю записи с камер наблюдения вокруг гаража, – добавил он и сделав глоток. – Возможно, кто-то заметил что-то подозрительное в последние дни.

Макар кивнул, кидая взгляд на экран ноутбука и продолжил:

– Надо также выяснить, не появлялись ли странные автомобили в этом районе. Это может дать нам больше информации о том, что произошло.

– Согласен. Ещё поговорю с соседями, – подхватил Ярослав. – Они могли заметить незнакомцев, которые возможно причастны к этому. Все должно складываться в единую картину, даже если сейчас это кажется маловероятным.

– Ты прав. Каждый деталь может оказаться связующим звеном. Слишком много вопросов и недостаточно ответов. – разминая шею, вступил в диалог генерал-майор.

– Ладно… – отозвался Макар, осмотрев всех в кабинете. Он наклонил голову, видимо обдумывая имеющиеся улики, сжал губы в линию и продолжил. – Так… Уль, ты пойдёшь со мной и психологом на допрос. Даня ищет машину, а Ярик – владельца гаража. – затем, обращаясь к дяде. – Фёдор Владимирович, занимайтесь своими делами, как появятся новости, сразу сообщу. А я сначала пойду за кофе. – он раздал всем указания и посмотрел на Ульяну. Они обменялись взглядами и вышли из кабинета.

Хм… В этом есть что-то странное. С утра они как-то непонятно переглядываются. Может, что-то случилось, и они не хотят обсуждать. Не моё дело, если будет нужно, то расскажут.

10:00. 17 сентября, вторник.

Первая на допрос вошла Филонова Тамара Игоревна, двадцать восемь лет, горничная, обвиняемая в краже украшения. Невысокая блондинка с короткой стрижкой и большими серыми глазами, её нижняя челюсть немного выдавалась вперёд. Она была одета в красную кофту с изображением мультяшного персонажа и простые синие джинсы. Гражданский брак, детей нет. Они живут в съемной квартире уже десять лет, а четыре года проработала в семье Володиных. Полгода назад оформлен автокредит. Административных нарушений и судимостей нет.

– Объясните, почему вас уволили? – начал Макар.

– За воровство, которое я не совершала, две недели назад. Случайно увидела Александру Михайловну с Потаповым Константином Дмитриевичем – он был клиентом и казался другом семьи. Вошла в гостевую спальню без стука, была уверена, что никого нет, и застала их. – она презрительно хмыкнула. – Необходимо было убрать полотенца и халаты после стирки, так как до этого были гости. Зашла бесшумно, уверенная, что там никого нет, и попала в неловкую ситуацию, можно сказать в пикантный момент. Понимаете? Как так можно? – она поднимает ладонь к виску и качает головой. – После этого моя бывшая начальница угрожала увольнением, если кому-то расскажу, а через неделю подложила драгоценности, заявив, что это я украла. – глаза Филоновой округлились от шока, как снова оказалась под обвинением. – Если я упомяну о случившемся мужу, она сообщит в полицию. Никогда бы не подумала, что так называемая хорошая начальница способна изменять и ложно обвинять в краже. – в её глазах сверкнул гнев, а рот приоткрылся, обнажив зубы.

– Какие были отношения с Володиной Агатой Ивановной? Когда вы её видели в последний раз? – вступила в диалог Ульяна.

– Агата всегда отличалась вежливостью. Она могла помочь в трудную минуту. В день, когда я уволилась, она не хотела меня отпускать и верила, что мне это не по силам, в плане кражи. У нас сложились дружеские отношения, мы иногда обменивались сплетнями. В тот день она пообещала поддержать меня, но, как видите… – Филонова опустила глаза. – И пропала… Хоть это и звучит жестко, я полагаю, что их настигла карма!

– Где вы были с четырнадцатого на пятнадцатое сентября? – не поднимая взгляда уточняет Макар.

– В тот вечер, когда произошло похищение, я находилась у родителей в деревне, так как мы отмечали юбилей мамы, – скрестила руки на груди. – Я вернулась только вчера вечером, и могу предоставить доказательства: у меня есть фотографии и видео с празднования, а также билеты на поезд. – она достала телефон и показала радостные снимки и записи. – В личном кабинете РЖД указаны дата и время отправления и прибытия.

– Тамара Игоревна, где вы были до того, как приехали в деревню? – строгим голосом спросил Макар.

– Ходила по собеседованиям. – ответила так, как-будто ей задали глупый вопрос. – Я подозреваемая? – неодобрительно качнула головой, будто сама не верит в происходящее.

– Наши эксперты нашли улики, и нам нужно взять ваши отпечатки пальцев и слюну. Даёте согласие?

– Конечно, без проблем. – она расслабилась и стала осматривать окружающих. – Мне скрывать нечего. Я чиста и невинна. – скрестив руки перед собой, отвернулась в сторону двери.

– Вам нужно понять, что это не игра, и мы серьезно рассматриваем каждую деталь. Вы не в кино, и ваши слова могут иметь последствия. – еле сдержал усмешку Макар. Филонова подняла брови, словно его слова задели её гордость. – Мы лишь делаем свою работу. Каждое слово, каждая ваша реакция могут дать ключ к разгадке.

– Я понимаю, – произнесла она тихо повернувшись обратно. – Но у меня действительно нет отношения к этому делу. Я лишь хочу помочь.

– Помочь? – повторила Ульяна, наклоняя голову, как будто размышляя над её словами. – Мы будем рады вашей помощи, если вы действительно в этом уверены. Замечания и показания, которые вы дадите, могут сыграть важную роль.

Филонова кивнула, но в её взгляде всё еще читалась неуверенность:

– Всё, что я знаю, это то, что у меня есть алиби. Я была с семьей, отмечая юбилей, и по всем документам это можно подтвердить. Возможно, у вас есть ошибки в вашем расследовании?

– Ошибок не бывает, но версии могут меняться, – уверенно ответила Ульяна, перебирая для большей убедительности досье на неё. – Ваша задача – помочь нам понять, что произошло.

– Я понимаю, что вы делаете свою работу, но я не в состоянии помочь, если меня рассматривают как подозреваемую, – произнесла Филимонова сдержанным голосом и оглядела всех раздражающим взглядом.

– Давайте будем честны. – продолжил Макар, переплетя пальцы и опираясь на стол, наклонился вперёд. – Мы здесь не для того, чтобы выставлять вас в плохом свете. Нам важно понять, кто мог быть заинтересован в похищении и почему. Возможно, кто-то из окружения Володиных выглядит подозрительно. Вспомните.

Тамара Игоревна нахмурилась, по глазам видно, как её мысли метались в голове.

– Я не знаю, кому это могло быть нужно, – тихо пожаловалась она.

– Именно поэтому нам стоит рассмотреть все версии, – добавила я. – Каждый может стать ключом к разгадке. Постарайтесь вспомнить что-то необычное, что могло привлечь внимание. Это может оказаться важным.

– Знаю, только, от слухов, что Иван Сергеевич, с кем-то постоянно ругался. И часто звучала фамилия Добров. Тогда я не принимала это во внимание. И всё. – опустила взгляд и глубоко вздохнула. – Я честно, больше ничего не знаю. Поверьте.

– Добров, говорите? – прервала я её мысли, стремясь зафиксировать каждое слово. – Он есть в списке.

– Хорошо. Вы можете быть свободны, после того как ознакомитесь с протоколом и подпишите его, а также сдадите образец слюны и отпечатки пальцев. Первое мы сделаем здесь в кабинете, второе пройдёте с Ульяной Максимовной в другое место. А пока можете отдохнуть. – Филимонова с облегчением вздохнула, и её глаза снова заблестели. Она энергично закивала головой и положила руки на колени.

Макар вытащил из кармана свёрток, извлёк оттуда палочку и жестом попросил Филимонову открыть рот. Он провёл ею по внутренней стороне её щеки, собрав слюну, и убрал предмет обратно. Затем протянул ей документ с ручкой и указал место, где нужно поставить подпись. Она внимательно пробежалась глазами по тексту, порой вновь останавливаясь на некоторых фразах. В конечном счёте, выдохнув с облегчением, оставила своё согласие.

11:30. 17 сентября, вторник.

Следующим в очереди оказался Добров Пётр Степанович, пятьдесят два года. Он женат и воспитывает пятерых детей. Ранее работал с Володиными, и между ними возник конфликт на почве жадности. Добров высокий, лёгкая волосатость на лице, с карими глазами, хотя кажется, что это линзы. Сев на стул, он расстегнул три верхние пуговицы рубашки цвета хаки, демонстрируя уверенность и немного высокомерие. Он не имеет судимостей, однако его штрафовали за неправильную парковку и превышение скорости. В его собственности три автотранспортных средства класса люкс и два дома.

– Опишите ваши взаимоотношения с Володиными? – как по шпаргалке начал Макар.

– Мы имели совместный бизнес. Когда дела пошли в гору, Ваня решил выкупить мои акции по заниженной цене, чтобы управлять компанией в одиночку. Конфликты между нами продолжались более года, и могли бы затянуться ещё, если бы не вмешательство судьбы. Тёща заболела, и мне понадобились значительные средства на её лечение. Я всегда считал её как вторую маму. Поэтому я не мог поступить иначе. В итоге я продал свою долю постороннему лицу за хорошую сумму. – на его лице возникла насмешливая улыбка, а глаза засияли от радости. – Оставшиеся средства были вложены в новый проект, который уже начал приносить плоды.

– Когда это было?

– Более четырёх лет назад.

– Володин утверждает, что вы угрожали ему на мероприятии неделю назад, – монотонно замечает Макар, продолжая записывать допрос.

– Этот идиот отобрал моего инвестора. Ну и порыве ярости, и злости я выпалил, что не оставлю это без внимания и отомщу. – он самодовольно усмехнулся, затем на его лице появилось более серьезное выражение. – Вы действительно думаете, что я украл их дочь? Зачем мне это нужно? Если и стоит мстить, то лучше через бизнес, заставить его подчиниться, подмять под себя. Но Агату я бы точно не тронул, ведь я видел, как она росла.

– Нас также информировали, что Володи часто говорил о вас в своем доме после вашего конфликта. – Назаров на мгновение поднял взгляд, а затем снова опустил его.

– Не могу дать вам точный ответ. Я не слишком интересовался его жизнью. Хотя могу с уверенностью сказать, что он следил за моей. В конце концов, он забрал у меня человека.

– Хорошо. Когда в последний раз видели Агату? – уточняет, не отрываясь от записей.

– Пожалуй, три месяца назад. Мы случайно встретились в торговом центре и поддерживаем хорошие отношения, несмотря на напряженность с её отцом. Двери нашего дома, всегда открыты для неё. – улыбнувшись, отдёрнул рукава на рубашке.

– Вы, похоже, очень о ней заботитесь, – заметил Макар, незаметно поднимая бровь.

Добров продолжал выглядеть расслабленным, однако в его глазах промелькнуло нечто раздражающее, будто задета его гордость.

– На что вы намекаете? – выдохнул он, покачивая головой. – Я, кажется, уже всё объяснил. Мы встречались перед торговым центром несколько месяцев назад. А до этого, в начале весны, она приезжала на день рождения моей дочери – они ровесницы. Ещё раньше, в прошлом году, тоже пересекались, но, насколько помню, в тот момент я был в командировке.

– Хорошо, поверим. Где вы были с четырнадцатого на пятнадцатое сентября? – Назаров пристально следил за его лицом.

– С женой отправились в кино. Она уже два месяца уговаривала меня сходить на вечерний сеанс. Ей не хватает романтики. Балеты я покупал онлайн; можете запросить записи с камер, – произнёс он, откинувшись на спинку стула с видом триумфатора. – Вы увидите меня спящим.

– Итак, после кино вы вернулись домой? – подхватила Ульяна, ловя каждое движение собеседника.

– Да, возвращались вместе с женой. Ночью пробок не было, так что мы быстро добрались.

– Вернёмся к мероприятию. Заметили ли вы что-то странное там? Был ли ещё какой-нибудь скандал с Володиным? – продолжал допрос Назаров.

Они с Ульяной, словно читая мысли друг друга, подхватывали вопросы; я лишь изредка вмешивалась в их слаженный дуэт.

– Нет, не помню такого. Было бы интересно увидеть. При всём уважении к Агате, мне жаль, что она родилась в такой семье. Как бы там ни было, я знаю: каков бы ни был гадом Ваня, он дочь свою очень любит. Готов перевернуть мир ради неё, – кивнул он и опустил уголки губ вниз.

Значит, я была права, он закрывает на это глаза, потому что у самого рыльце в пушку. Идеальная пара.

– Ещё вопросы есть? – вдруг неожиданно сменив выражение, Добров глянул на часы.

– Есть ещё кое-что, – произнесла Ульяна, поднимая бровь в ожидании реакции. – Вы сказали, что знаете о любви Володиных к дочери. Но как же тогда их поведение? Бывали ли жалобы, когда речь заходила о семье?

Добров задумался, будто пытаясь взвесить свои слова.

– Знаете, раньше да, бывало. В такие моменты мать её, Александра, может быть крайне эмоциональной. Но, если честно, это чувство больше похоже на собственническую ревность к Ване, чем на истинную любовь. Она боялась потерять контроль над Агатой.

– Интересно, как вы это понимали? – в голосе Назарова проскользнула ирония.

– Я не судья, и не знаю, как у них сейчас обстоят дела на самом деле. Это было раньше. – ответил тот, но его голос приобрёл неловкость. – У каждого свои проблемы. Просто мне кажется, что за внешней благополучностью обычно скрываются недовольства, упрёки и так далее.

– Вы правы, – решила внести свою лепту и я. – Часто за улыбками скрывается настоящая буря.

– Хорошо. Наши эксперты нашли улики, поэтому мы возьмём вашу слюну и отпечатки пальцев. Вы же не против? – исподлобья сверлил взглядом Назаров.

– Пфф… Без вопросов. Для Агаты не жалко ничего. – он демонстративно открыл рот и указал на него пальцем. – Я готов. – невнятно пробормотал, не закрывая губ.

– Да, я вижу… – протянула Ульяна, изогнув рот в ухмылке.

– Сейчас здесь, я возьму образец вашей слюны. Дальше Ульяна Максимовна проводит вас снять отпечатки. – не обращая внимания ни никого, продолжил Макар.

Достал второй сверток, после чего повторил ту же процедуру с вторым подозреваемым. Он взял анализ, подвинул протокол, подписали его и провели Доброва дальше.

13:00. 17 сентября, вторник.

На очереди третий кандидат на роль злодея в этой печальной истории.

Высокий, коренастый мужчина с тёмными волосами – Писарев Леонид Константинович, ему тридцать семь лет. Ранее работал водителем, но был уволен по вине жены Володина. Его смуглая кожа ярко выделяется на фоне тёмной футболки, а лицо, отёкшее и с растянутой двухнедельной щетиной, придаёт ему угрюмый вид. В настоящее время он состоит в браке, но неделей ранее у них трагически умер ребёнок. В собственности квартира, загородный дом и автомобиль.

– Расскажите, причину увольнения.

– Меня уволили из-за недопонимания. Александра Михайловна неоднократно намекала на возможность встречи вне рабочего времени, но я всегда отказывал. Я люблю свою жену и дочь, – произнес Леонид, готовый расплакаться, но его голос звучал всё громче и яростнее. – Примерно месяц назад, неподалёку от дома, Александра бросилась ко мне в объятия, но я её оттолкнул. И через полчаса меня вызвал Иван Сергеевич и уволил. Я пытался объяснить, что ничего не сделал, что мне срочно нужны деньги. Единственное, что я упустил – эту причину, и она была вполне серьёзной… Конечно, когда он узнал об этом, он помог. Дочь прооперировали, но оказалось, что было уже поздно… – последние слова он произносил с такой глубокой тоской и печалью, что моё сердце сжималось от той боли, которую он прятал внутри. Я даже не могу представить, что он чувствовал в тот момент.

Каждое слово, которое он произносит, отдавало не только болью, но и чувством несправедливости. По его глазам видно, как он снова и снова прокручивал в голове тот день, когда всё пошло наперекосяк.

– Как могли мои слова о любви к семье быть истолкованы иначе? – Писарев поднял пустой взгляд. – Среди ночной тишины мои мысли возвращаются к дочке. Она была совсем малютка и её смех когда-то наполнял дом светом. Теперь наступила темнота, когда каждый вечер напоминает о потере. Как счастливо мы смотрели на мир, как рисовала она радужные картины. Я не в состоянии справиться с этой реальностью, не знаю, как начать новый день, не теряя при этом остатки разума. – излил душу сидящим напротив него собеседникам.

Мы с Ульяной сидели и опустили глаза, слушая его трогательную речь. Я заметила, как моя стойкая подруга едва сдерживает слёзы. Спасибо Назарову, что он не прервал этот момент грубо, как иногда умеет это делать. Поэтому я решила взять ситуацию в свои руки, но сделать это более деликатно.

– Леонид, – тихо произнесла я, – понимаю, как сложно обсуждать такие вещи. Мы искренне сочувствуем вашей утрате и не в состоянии хоть немного облегчить вашу боль. Но сейчас нам необходима информация об Агате.

Писарев, вытирая слезу с уголка глаза, словно черпая силы из нашего сочувствия, продолжил:

– Простите. Спасибо за понимание. Задавайте ваши вопросы.

Как бы вы охарактеризовали Агату и когда в последний раз с ней общались или виделись? – чуть охрипшим голосом начала Ульяна.

– Ммм… надо вспомнить, когда был уволен, наверно. Она замечательная, чуткая, отзывчивая и добрая. Очень жаль, что она оказалась в такой ситуации.

– Где вы находились с четырнадцатого на пятнадцатое сентября? – продолжил Макар.

– Пил дома один… – его взгляд уткнулся в угол комнаты. – Подтвердить никто не сможет. Это слишком тяжёлое горе для нашей семьи. – перевёл взгляд на меня. – Вы понимаете? – потом на соседку. – Жена уехала в деревню, ей не хочется видеть меня в таком состоянии. Но я пока не могу остановиться. Очень тяжело терять… терять смысл жизни, которого она для меня была. – снова посмотрел в угол комнаты. – Я ничего не знаю…

– Леонид, – продолжила я мягко, – это нормально испытывать такую боль. Нам важно понять, как Агата могла оказаться в опасности Вы не помните, о чем она говорила в последние дни вашей работы?

Писарев взял глубокий вдох, его голос стал более уверенным, хоть и полон грусти и проложил:

– Она часто говорила о своих планах, о том, что хочет добиться большего. Агата мечтала о новой жизни, но иногда мне казалось, что она была слишком одинока. Она много работала, мать давила на неё.

Снова она. Володина Александра Михайловна… второй человек, который подтверждает слова девушки в её дневнике.

– И кто-нибудь знал о её планах? – подхватил Макар, записывая информацию. Леонид лишь покачал головой. – Она предпочитала держать всё при себе.

– Вы говорите, что она мечтала о новой жизни. Какие именно у неё были цели? – продолжала я, решив углубиться в его воспоминания.

– Она говорила о переезде со своим парнем. Перейти на следующий шаг. Может, сбежать от семьи, от давления, которое ощущала. Но в то же время, – Леонид посмотрел на дверь, – она боялась. Боялась остаться одной.

– Вы так близко с ней знакомы? – спросила Ульяна, пристально глядя ему в глаза с долей недоверия.

– Не могу сказать, что хорошо. Однако, когда я её подвозил, у нас часто происходили разговоры на разные темы.

– А вы в курсе, кто её преследовал? Мы нашли записи в её дневнике.

– Не знаю. Ничего подобного не припомню… – он задумался. – Хотя, перед тем как я уволился, она упоминала о каком-то неприятном человеке. Но тогда я не придавал этому значения… – опустил взгляд и, словно стряхивая пыль, убрал с боков брюк.

– Поняла. Наши эксперты нашли улики, и сейчас мы проведём процедуру взятия отпечатков пальцев и слюны. – не давая времени думать, продолжила помощник следователя. – Пальчики пройдём со мной. А образец слюны, Макар Андреевич, возьмёт сейчас.

Он сначала удивлённо взглянул на неё, а потом снова отвёл глаза вниз и тихо произнёс:

– Пожалуйста, забирайте всё, что нужно, – замолчал и погрузился в разглядывание своих коленей и обуви.

Как же ему тяжело, и ничего с этим не поделаешь! Он понимает, что должен собраться с силами и справиться с этим, но не может, слишком он опустошён. Здесь нужна помощь психолога, но согласится ли он на неё?

14:20. 17 сентября, вторник.

Обеденный час настал, а я уже чувствую себя истощенной. Возможно, это связано с голодом, ведь завтрак был слишком легким и быстрым – всего пара бананов и одно яблоко.

Тем не менее, совсем скоро можно будет основательно поесть. К тому же, у меня еще много работы. Скорее всего, после обеда и собрания вернусь к себе, чтобы продолжить дела, а остальным пусть пока ищут сами. Если им понадобится помощь, могут позвонить или зайти и обратиться ко мне.