Читать книгу Оленька - - Страница 2

Мы проснулись в полпервого. Оля не выглядела усталой, а была свежа, как после долгого сна.

– Что делать будем? ― спросил я.― Есть хочешь?

– Я всегда кушать хочу, ― смущённо призналась она.

– Тогда в пельменную?

– Там, наверное, дорого, ― засомневалась Оля. ― У меня сейчас денег почти нет. На мели.

– Ты что? ― удивился я. ― Есть у нас с тобой деньги. И не только на пельменную. Стипендию вчера получил за летние каникулы. А в конце недели за стройотряд заплатят. Гуляем!

– Алекс, ты мои трусики не видел? ― смущаясь, спросила Оленька.

– Нет. Не я их снимал.

– Алекс, хватит подначивать! ― упрекнула Оля. ― Я серьёзно. Вот, нашла. Отвернись, пожалуйста, я переоденусь.

– Я не смотрю.

– Я всё, ― вскоре сказала Оля. ― У вас где-нибудь можно умыться?

Оля уже в серенькой мини-юбке, в белой блузочке, из-под которой угадывается лифчик, и босоножках

– Конечно, пойдём провожу. Умывальник в конце коридора.

В коридоре снуёт народ. Середина дня.

– А что, у вас и девушки, и парни на одном этаже живут? ― спросила удивлённо Оля, увидев девчонок, выходящих из одной комнаты, и парней, входящих в другую.

– Комнаты у нас вперемешку.

– У нас к девочкам в общежитие вход один, к мальчишкам ― другой. И вахтерши двери в десять часов в общежитие закрывают. Нельзя опаздывать: не пустят.

– Значит, у нас свободнее будет. Можно прийти в любое время. Но посторонних по правилам пускают только до десяти вечера. Только правила эти никто не соблюдает. Вахта своя, студенты по графику дежурят.

– А у нас до девяти. И ещё проверяют по комнатам, чтоб никто из знакомых девочек не остался.

Мы умылись и возвращались к себе в комнату. Меня окликнули. Я оглянулся. Нас догнал первокурсник, один из тех, у кого я забрал Олю.

– Чего тебе? ― поинтересовался я.

– Знаю, тебя Алекс зовут. Ты извини, мы не знали, что она твоя девушка, ― кивнул он на Олю. ― Ты тоже извини, ― обратился он к ней, ― ошибочка вышла.

– Забудем, ― остановил я его.

В комнате Оля достала из своей сумочки зеркальце, пудру, губную помаду и начала прихорашиваться, как это обычно делают девчонки. Губная помада светленькая, почти бесцветная, это хорошо, не люблю ярко накрашенные губы. Интересно наблюдать за девчонкой, занятой чародейством.

– Алекс, вначале ко мне, я переоденусь, потом кушать, хорошо?

– Как хочешь.

***

На улице жарко. Наверное, в тени под тридцать. Свою куртку я оставил в комнате. Рубашка с короткими рукавами как у меня ― вот что сейчас нужно. До техникума Народного хозяйства на трамвае минут десять.

В общежитии техникума Народного хозяйства пахло краской. Вахтерша, толстая тётка, долго изучала мой студенческий билет, с подозрением поглядывала на меня, сделала запись в журнале посещений.

– Брат двоюродный, ― виновато объяснила Оля.

– Правила знаешь, ― строго наказала ей тётка.

…Оля согласно закивала и повела меня в свою комнату.

– Второй этаж, ― сказала она, когда мы поднимались по лестничному маршу.

Планировка общежития такая же, как у нас, типовой проект. Длинный коридор, по его торцам умывальники, в середине ― кухня.

Встречные девчонки удивлённо пялятся на меня, оглядываются, когда прохожу мимо. Видно, «наш брат» здесь редкость. Девичье царство: в коридоре, в комнатах с полуоткрытыми дверями ― так прохладнее, полуодетые юные девицы. В конце коридора из умывальника вышла девчонка в трусиках и лифчике, с полотенцем, наброшенном на шею, увидела меня, вскрикнула и, громко шлёпая тапочками не по ноге, стремглав побежала обратно.

***

Дверь нам открыла курносая девчонка в халатике. Я улыбнулся, покосившись на её косички, а она удивлённо уставилась на меня через стёкла очков в роговой оправе, запахнула полы халата и покраснела: «Оля, предупреждать нужно!»

За её спиной у окна за столом, поджав под себя ноги, на табуретке сидела девчонка в белых трусиках и девчоночьей майке. У неё пушистые хвостики волос по краям головы. Она обернулась на секунду, увидела меня, съёжилась и склонилась над столом. Я узнал её и попятился в коридор. Обалдеть, Иришка Скрипочка! Очаровательная малявка с третьего отряда, с которой я был знаком в пионерском отряде после шестого класса! Прошла вечность, а узнал её сразу. Я был во втором отряде, а она в третьем, но она младше меня не на год, а на два. Смешная до коликов в животе! Почему она здесь, если учительницей начальных классов мечтала стать?

Оля возмущённо отчитала соседку по комнате, открывшую дверь:

– Вы что меня бросили? Не подождали?

– Мы с Сашкой везде тебя искали, подумали, ты уехала. Правду говорю, Ира подтвердит! ― сказала девчонка, кивнув на Скрипочку.

Это диалог продолжался несколько секунд. Оля шагнула в комнату, а я прикрыл дверь и остался в коридоре, чтоб не смущать полураздетых соседок Оленьки.

«Алекс, заходи, можно уже», ― через короткое время, открыв дверь, пригласила меня Оля. Я вошёл и обвёл взглядом комнату. Здесь чисто и уютно. Скрипочка уже успела надеть короткий сатиновый халатик. У неё пушистые от природы хвостики волос и синие, знакомые мне глаза. Конечно, она уже не та малявка, которой я знал её в пионерском отряде, но она по-прежнему стройная и симпатичная как раньше. В комнате четыре кровати. Большое окно без штор.

– Девочки, это Алекс, знакомитесь.

– Таня, ― покраснев, представилась девчонка в очках.

Иришка, услышав, как меня назвала Оля, недоуменно взглянула на меня, но промолчала. «Алекс, можешь на мою кровать присесть. Я быстро», ― сказала Оля. Она выдвинула из-под кровати чемодан, достала из него одежду, сняла блузку и юбку. «Сзади расстегни, пожалуйста», ― попросила она и повернулась ко мне спиной.

Девчонки удивлённо уставились на неё. Особенно Иришка. Я расстегнул застёжку лифчика на спине Оли. «Теперь отвернись!» Я отвернулся, насколько смог, сидя на кровати. «Алекс ― мой молодой человек. Мы поженимся, когда можно будет, ― объяснила Оля девчонкам. ― Я уже и сейчас его женщина! ― гордо добавила она. Меня немного покоробили её слова и, пожалуй, смутили. Что ж, теперь всем говорить, что у нас было?

– Кушать хочется! Мы с Алексом сейчас в пельменную едем, а потом в парк! ― похвалилась она девчонкам.

Повернулся на её голос. Оля была голенькой.

– Алекс, отвернись!

Танька, она стояла рядом, смущённо, словно извиняясь за Олю, улыбнулась мне. Оля торопливо набросила халатик. Мода повлияла и на эту одежду. Халатики у девчонок коротенькие, и они с голыми ножками.

– «Олька», пожалуйста, возьмите сами меня с собой. Я тоже в пельменную хочу! Ну, пожалуйста! ― запрыгала на месте Иришка и взглянула на меня.

…Скрипочка так и не избавилась от своей привычки не к месту добавлять слово «сами». Она называет Олю «Олька»? Странно звучит. Оля посмотрела с сомнением на Ирку, вопросительно на меня. Я кивнул, соглашаясь.

– Мне самой только переодеться нужно, ― смущённо сказала Ирка.

Понял, что она стесняется переодеваться при мне и предложил:

– Девчонки, я вас на улице подожду. Только не долго!

– Нам десять минут, ― пообещала Оля, взглянула Иришкины хвостики волос и поправилась: ― Ну, пятнадцать минут. Всего.

Курил на крыльце. Понятно, вместо пятнадцати минут прождал сорок. В суворовское училище бы их, там сорок пять секунд подъем!

Наконец, вышли девчонки. На Оле лёгкое платье без рукавов с молнией-застёжкой на спине, босоножки. Ирка надела кремовый сарафанчик с длинным вырезом под ворот от плеча до плеча ― так сейчас модно. На её голове модная причёска в виде укладки волос небольшой шишкой. Совсем взрослая уже. Косметики на обеих чуть-чуть. Да и не нужна она им. С такими симпатичными девчонками и знакомых встретить не стыдно.

***

В пельменной, когда Оля пошла в туалет, Иришка спросила:

– Лёшка, ― почему Оля тебя Алексом называет?

– В суворовском так меня начали называть. И в институте я Алекс. Это сокращённо от Алексея. Вот и привык. Так и зови.

– За мотоцикл, что ты у директора пионерлагеря угнал, тебя в суворовское отправили? ― спросила Иришка и поделилась: ― Когда тебя увезли, о вас с Верой Пироговой целую легенду в лагере сочинили, как ты её от дезертира спас и его автомат директору пионерлагеря принёс, как вы с Верой обнимались, когда в лесу вас нашли, и ты её собой прикрывал, пока она не оделась. А ведь до последнего дня никто не догадывался, что вы любите друг друга!

Ну, не автомат, а карабин, мысленно поправил я Скрипочку. Тот выстрел резко изменил мою судьбу. Выбора был ограничен двумя вариантами: или в колонию для малолетних правонарушителей за превышение необходимой обороны, или в суворовское училище. Решение принимал мой отец. Не лучшие воспоминания, я попросил Иришку:

– Забудем об этом, мне неприятно вспоминать прошлое.

Мы с ней помыли руки, Пришла Оля. У кассы я пресёк попытку Иришки заплатить за себя.

– Ну, Алекс! У меня есть деньги… ― попыталась заплатить она.

– Оставь это. Я стипендию получил за лето. Потом парк и мороженое.

– Кинокомедия новая в центральном кинотеатре идёт «Кавказская пленница, или новые приключения Шурика», ― посмотрела на меня Оля, ― Пойдём?

– Принимается. После пельменной возьмём билеты в кино и затем в парк.

***

В центр доехали на трамвае. Нам удалось взять билеты на сеанс восемнадцать тридцать. В нашем распоряжении ещё два часа. На аллее парка Оля взяла меня под руку, Ира шла справа от меня и сделала так же.

«Не было ни гроша, да вдруг алтын», вспомнил я поговорку. Вчера и мечтать об этом не мог, а сегодня у меня есть Оля, а симпатичная Иришка держит меня под руку. Можно было гордиться собой! Ольга взглянула на Ирку, чуть отстранилась и взяла меня за руку. Ирка сделала так же: взяла меня за другую руку.

– Что ты обезьянничаешь? ― возмутилась Оля.

– Он твой молодой человек?

– Мой!

– А я твоя подруга. Или ревнуешь?

– Вот ещё! Алекс, поцелуй меня.

Сказала, видимо, чтобы подтвердить на меня своё право. Я чмокнул Оленьку в щёчку. Она гордо посмотрела на Ирку.

– И меня, ― попросила Иришка, надула и подставила правую щеку, ехидно взглянула на Ольгу. Видимо поняла её желание утвердить свои права на меня, и захотела её подразнить. ― Или жалко тебе?

– Своего заведи, вот пусть тебя и целует! ― отшила её Оля.

– И заведу!

– У тебя же и так есть.

Это уже для меня. Чтобы и я знал. Эх, девчонки… Ваши уловки на виду.

– Кто?

– Саша, одноклассник твой, что на танцы нас пригласил.

– Сашик, что ли? Так я его с детского сада знаю, вот нашла женишка, ― рассмеялась Танька, ― Сашку!

– Ладно, Алекс, поцелуй её тоже, раз так, вот пристала! ― смирилась Оля. ― Мне не жалко!

– Девчонки, хватит издеваться надо мной, что я вам ― существо неодушевлённое? Пойдёмте лучше на колесо обозрения.

Посмотрев на город с высоты, мы пошли на пляж. Он был на границе парка. Пошли не на сам пляж, ― он был забит отдыхающими, а за его территорию, там свободнее: здесь пара человек, там, и всё… Ирка подбежала к воде, присела и пальчиками попробовала воду.

– Тёплая, ― радостно поделилась она, сбросила босоножки и вбежала в воду. ― Люблю по воде босяком шлёпать!

Оленька, подошла к воде и, зачерпнув пригоршню воды, брызнула ею на Ирку.

– Вай! ― приподняв короткий подол сарафана до трусиков, отбежала назад Иришка.

– Лето проходит, а купаться не ходим, ― пожаловалась мне Оля.

– Вернусь со стройотряда, сходим на пляж, или на прогулочном катере на тот берег съездим. Там ещё лучше. Сейчас даже утром вода тёплая, ― пообещал я и поторопил: ― Идти пора, в кино опоздаем.

Ирка по кромке воды отошла от нас уже далеко.

– Ира, в кино опоздаем, хватит уже! ― крикнула ей Оля.

Иришка помахала нам рукой и, осторожно ступая босыми ножками по гальке, шла к нам.

– Девушка, а как вас зовут? ― спросил парень, что сидел со своим товарищем с бутылкой пива неподалёку.

– Я с незнакомыми молодыми людьми не знакомлюсь! ― высокомерно посмотрела на него Иришка, ― строгость в глазах, куда там!

Ища защиты, она подбежала к нам и крепко ухватилась за мою руку. Мы пошли в кино. Я не удержался от улыбки, спросил её: «Так ты только со знакомыми молодыми людьми знакомишься, а с незнакомыми не знакомишься? Это забавно».

Она смутилась и, не найдя что ответить, скорчила мне рожицу и показала язык.

– Ира, ― спросил я, ― Сашка, о котором Оля упоминала, это не Сашка Панус, с которым я вас в пионерлагере познакомил?

– Нет, другой. Мой одноклассник. Тот Сашка в прошлом году в лётное военное училище поступил. На лётчика, как мой папка.

– Вы что, знакомы? ― удивлённо перевела взгляд с меня на Иришку Оля.

– Да, знакомы, ― улыбнулся я Оле. ― Мы много лет назад в одном пионерском лагере были, но в разных отрядах. ― Иришка, что-нибудь о Вере Пироговой знаешь? ― спросил я.

– Тебя из лагеря забрали, следом за ней её мама приехала и её тоже увезла. Вы что, не переписывались?

– Писал ей с суворовского училища, ни разу не ответила. Потом на каникулы в наш город приехал, новые жильцы сказали, выехали Пироговы, и адреса нет. Это всё в прошлом далёком. Забудь, как я это забыл.

…Соврал я Ирке. Не забыл я. Когда мы расставались, Вера ждать меня обещала, пока мы не вырастем.

***

В кинотеатре Оля положила голову мне на плечо, так же сделала и Ирка. Я понимал, она просто поддразнивает Олю, специально липнет ко мне.

– Я не подушка, ― шёпотом сказал я ей, покосившись на Олю.

– Ей же ты разрешаешь! ― тихонько возразила она.

– Она моя девушка.

– А я подружка твоей девушки. Значит, и мне можно, ― тихонько рассмеялась она и потёрлась носом о моё плечо.

– Вы о чём шептались? ― спросила нас Оля.

– Молодые люди, вы мешаете смотреть кино. Потише, ― упрекнула нас тётка, что сидела сзади.

Когда вышли из кинотеатра, я повёл девчонок в парк, купил им мороженое, гуляли. Спохватился только в восемь часов и хлопнул себя кулаком по лбу. Сегодня же воскресение. Столовые только до восьми вечера.

– В столовую идём? Ужинать. Иначе опоздаем.

– А давайте что-нибудь купим в магазине и у нас сами приготовим? Надоела столовая, ― предложила Ира и достала из сумочки кошелёк. ― Алёшка, ты как?

– Не Алёшка, а Алекс, ― поправила Иру Оленька и вопросительно посмотрела на меня.

– Для меня он Лёшка, я раньше тебя его знаю, ― возразила Ирочка Оле.

– Деньги спрячь, ― сказал я Иришке. ― Я банкую.

В гастрономе я протянул Ольге пять рублей:

– Хватит?

– Ого! Ещё останется!

– Олька, ― давай винегрет сделаем. ― предложила Иришка, ― Масло растительное у нас есть. И картошка есть.

– Девчонки, я вас на улице подожду, ― предупредил я. Хотелось устроить праздник.

Деньги были. На подходе зарплата за стройотряд, да на сберкнижке те, что весной заработал на переводах с немецкого. После ухода в отставку из военного училища из-за травмы, полученной при прыжке с парашютом, я отказался от помощи родителей, и вполне обхожусь подработкой. Студентам-трёхгодичникам, что учатся по направлению их предприятий, всега переводы с немецкого нужны, и хорошо платить у них возможности есть.

…Пошёл в другой отдел. Купил большой вафельный торт в коробке, шоколадных конфет к чаю и задумался: может быть, бутылку вина? Соблазнила необычная форма бутылки. Взял бутылку болгарского вина «Варна». 0,75 литра. На улице посмотрел на этикетку и поморщился: много сахару и 18 градусов! Слишком крепкое для девчонок. Нужно было взять сухое. Но дело сделано, не выбрасывать же…

***

Вышли из продуктовой девчонки. У Ирки в руках авоська. В ней свёкла, морковь, банка зелёного горошка, ещё какие-то свёртки, хлеб.

– Алекс, держи сдачу, ― протянула мне деньги Оля.

– Это тоже к столу, показал я коробку с тортом, вино и кулёк с конфетами.

– А как мы бутылку в общежитие пронесём? ― растерянно спросила Оля.

– В газету завернём, ― предложила Иришка.

– А вдруг развернуть заставят? ― засомневалась Оля.

– А мы в туалете на втором этаже окно откроем и по верёвке поднимем, а потом Лёшка через вахту пройдёт, правда?

– Отлично! Хорошо придумала, ― похвалил я Иришку. ― Сетку давайте мне. Я понесу.

Ира благодарно взглянула на меня и протянула авоську, а я передал ей коробку с тортом. Конфеты и завёрнутую в газету бутылку вина положили в авоську. По дороге я купил ещё пару бутылок напитка «Дюшес».

***

Всё получилось, как нельзя лучше: я обошёл здание общежития Оля отвлекала вахтёршу. Ира открыла окно на втором этаже и опустила бельевую верёвку с привязанной к ней пустой авоськой. Я положил туда вино и попросил:

– Окно не закрывай!

– А что?

Рядом с окном до самой крыши пожарная лестница. Высоко от земли, но допрыгнуть можно. Так я и сделал: подпрыгнул, подтянулся на руках… и я уже на лестнице.

– Алёшка, осторожнее, ― заволновалась Иришка, когда я поднялся до второго этажа и правой рукой ухватился за раму.

Лестницу придётся отпустить. Справлюсь. Держась одной рекой за лестницу, я ухватился свободной рукой за подоконник, а лестницу отпустил, меня резко качнуло в сторону, я повис на одной руке, взялся за подоконник второй рукой, подтянулся и навалился на него грудью. Дело сделано.

– Лёшка! Разве так можно? Я же со страху чуть не описалась! ― воскликнула взволнованно Ирка, ошарашенно посмотрела на меня широко открытыми глазами, хлопнула себя по губам и прикусила язык.

– Что ты чуть? ― улыбнулся я.

– Я не то хотела сказать, ― покраснела она.

Я рассмеялся.

– Да ну тебя, сам смеётся ещё… А вдруг бы сорвался!

Мы пришли в комнату. Кроме Оли там была Таня, что в очках и с косичками и полненькая незнакомая девчонка в широком халате.

– Здравствуйте, ― прошептала она и с пряталась за спину Веры.

– Это Тоня, ― представила её Оля. ― Тоня, это мой молодой человек. Алекс, проходи. Мы сейчас заняты будем. Ужин приготовим.

Иришка посмотрела на меня и что-то шепнула Оле на ушко. Оля попросила:

– Алекс, в окошко посмотри, пожалуйста, нам с Ирой переодеться нужно, чтоб не испачкаться.

– Может, мне лучше выйти?

– Нет, просто не оглядывайся. Хорошо?

– Хорошо, ― согласился я и подошёл к окну.

Через дорогу от общежития техникума окна гостиницы «Астра». Пять этажей. Здание дореволюционной постройки, поэтому выше, ― сделал я вывод. Наш второй этаж чуть выше первого этажа гостиницы. Понятно, там полуподвал в цоколе и потолки не такие. Под карнизом крыши ласточкины гнезда. Ласточки сегодня высоко. Погода будет хорошая. Хотя, что такое хорошая погода? Жара, как сейчас? Даже ночью не уснуть.

– Можешь повернуться, ― сказала Оля.

Она и Ирка уже переоделись и были в халатиках. Я присел за стол, взял в руки журнал «Огонёк» за прошлый год, с трудом подавил зевоту: не выспался.

– Таня, все равно помощи от тебя никакой, хоть с Алексом в шашки поиграй. Ты же любишь. Всех своими шашками замучила: «Сыграй да сыграй», ― пожаловалась мне Иришка.

– Вы в шашки играете? ― робко спросила меня Таня.

– А готовить тебя не берут? ― поинтересовался я.

– А я не умею. Не научилась ещё. Мама всегда готовила. Это плохо?

– Не знаю. Что ж, давай в шашки.

Интересно, кто ей здесь косички по утрам заплетает? Утром же всегда некогда. Надо будет спросить.

– Трудно в школе на одни пятёрки учиться? ― спросил я, проиграв первую партию.

Просто играл не внимательно, думал, лёгкая добыча и пропустил пешку в дамки.

– Откуда вы знаете, Тоня сказала? ― спросила Танька.

– Почему Тоня?

…Пальцы у Таньки как у первоклашки, с совсем коротко подстриженными ноготками и в пасте от шариковой ручки.

– Мы же с ней в одном классе учились. А в шашки я люблю играть.

– Проверим, как ты играешь…

Продул и вторую партию, но следующие две были за мной. Заскочила с кухни в комнату на секунду Оля и чмокнула меня в щеку.

– Не скучаешь? Сейчас уже кушать будем. Через пару минут картошка будет готова.

Вскоре стол выдвинули в проход, сдвинули к нему кровати. Девчонки внесли кастрюлю с отварной круглой картошкой. На стол поставили большую тарелку с салатом из свежих огурцов и порезанную на кусочки селёдку.

– Винегрет позже, ― шепнула мне Оля, ― овощи остывают.

Наконец, уселись за стол. Один среди девчонок, девичье царство: Оля ―я рядом с ней, Иришка напротив меня, Таня с косичками рядом со мной по правую руку, рядом с ней Тоня, её одноклассница.

– Алекс, командуй, ― попросила Оля и протянула через стол бутылку вина.

– Кому вино слишком крепкое, может разбавить напитком, ― предупредил я девчонок, открыл вино и наполнил стаканы. ― Предлагаю тост: за студенческую жизнь! ― стоя провозгласил я.

Меня поддержали тихими криками «Ура-ура-ура!».

– Ого, ― выпив, поморщилась Оля.

– Класс! ― сказала Тонька.

– А я больше не буду. Я вообще не пью, ― отставила стакан Иришка.

Начались разговоры, все потянулись за картошкой. После столовой она была почти лакомством. Девчонки накладывали салат. Разобрали селёдку. Я обнял Олю. Выпили ещё по чуть-чуть. Смех, шутки. Много ли девчонкам надо…

Но вот и винегрет на столе.

– Очень вкусно, ― попробовав, похвалил я.

– Алекс, ― давай добавки положу, предложила Оля.

– А я овощи для него варила, ― похвалилась мне Иришка.

– Плитка варила, а не ты! ― возразила Оля, чтобы принизить её заслуги.

– Народ! ― обратилась Ирка. ― Без двадцати девять! Сейчас с проверкой по этажам пойдут. Таня, дверь на ключ закрой.

Гомон утих. Закрыли дверь и выключили свет. Но темно не было, комнату освещали окна гостиницы, напротив.

– Нас четверо, ― шёпотом обратилась Ирка, ― давайте пока в карты? В подкидного дурачка. Двое на двое. Я с Лёшкой, а Олька с Тоней.

– Нет, я с Алексом, ― возразила Оля.

Разговаривали шёпотом. Когда счёт был: четыре на три в нашу пользу, постучали в дверь условным стуком.

– Отбой тревоги, ушли, ― сказала Ирка.

Позже Тоня принесла чайник, и мы сели за стол пить чай с тортом.

– Алекс, тебе сколько сахару? ― спросила Тоня.

– Мне не надо, добавлю чуть-чуть вина, оно сладкое. Кому добавить?

– Мне, ― протянула стакан Тоня.

Она встала из-за стола, случайно задела мою руку и … я облил рубашку вином. Тонька чуть не заплакала. Я успокоил её:

– Не переживай ты так, высохнет рубашка.

Девчонки заохали. Пришлось отдать рубашку, чтобы её застирали. Когда они вернулись в комнату, мы рассказывали анекдоты. Вспомнил и я несколько студенческих. Прошла скованность. Я стал своим в этой девичьей компании.

***

– Девочки, знаете, который час? ― спросила Ирка. ― Половина двенадцатого! А завтра занятия. Оля, у тебя завтра первая пара.

Я взгляну на часы. Действительно поздно. Нужно идти.

– Оля, я пойду, поздно уже, ― предупредил я.

– Не отпускай его, ― потребовала Ирка. ― Она стояла рядом и слышала мои слова. ― И рубашка твоя не высохла. Как ты вообще выйдешь? Не через вахту же? ― обратилась она ко мне

– Что за беда? ― удивился я. ― Рубашка на мне досохнет. Кстати, где она? Как пришёл, так и уйду, окно открою и спрыгну.

– Ну вот, в окно выпрыгнет и ноги сломает!

– Алекс не уходи, пожалуйста, ― попросила Оля.

– Девочки, пусть Алекс у нас переночует, ― обратилась к Тоне и Таньке Иришка.

– Пусть, конечно, ― согласилась соседки Иры и Оли по комнате.

Идти до своего общежития удовольствие сомнительное, и я согласился. Девчонки устроили спешную уборку: кто-то пошёл мыть посуду, кто-то убирался в комнате. Девчонки начали стелить постель, я пересел на стул. Варька расплетала косички. Тоня, Танька и Оля взяли мыло и полотенца, пошли умываться перед сном. Когда они вернулись, я предложил:

– Я выйду, а вы ложитесь. Когда будет можно, позовёте.

В коридоре пусто, в комнатах тихо, а в нашем общежитии до трёх часов музыка, разговоры и толкотня. Покурил в открытое окно на кухне.

Оля приоткрыла дверь и позвала меня. В комнате свет выключен, но от окон гостиницы и фонаря за окном светло. Она босиком в коротенькой ночной рубашке. Какая она красивая!

Я думал, она ляжет с кем-нибудь из девчонок, а она легла в свою постель. Значит, спать вместе. Расстегнул пуговицу на поясе и похолодел, ― вспомнил, что трусы остались в комнате общаги. Про это вообще забыл. Не знал, что делать, в брюках лечь или снять их?

Девчонки лежали носом к стенке, на меня никто не смотрел, и я решился, сел на кровать, быстро стянул брюки, бросил их на табурет, нырнул под простынями и обнял Олю. Она повернулась ко мне лицом и подставила губы. Я, чуть касаясь их, поцеловал её и закрыл глаза. Впереди долгая бессонная ночь, разве с ней уснёшь? Оля тихонько рассмеялась.

– В комнате оставил? ― спросила шёпотом она, тыльной стороной ладони проведя по моему животу и ниже.

– Там, ― кивнул я.

Она улыбаясь и поцеловала меня.

– Спи, ― сказал я тихонько. ― Давай спать.

– Ладно, пусть девчонки уснут.

…Я задремал. Проснулся от её поцелуя и обнял Олю.

«Кр… ― предательски скрипнула панцирная сетка кровати, ― кр… кр…». Я остановился: «Кровать…», ― шепнул Оленьке. «Алекс, любимый», ― Оленька крепко обняла меня за шею.

…Тихонько поскрипывала кроватная сетка. Почувствовал, что сползает простынь…

Оленька запрокинула голову, задрожали её губы: У меня остановилось дыхание и потемнело в глазах, бессильно откинулся на спину.

Немного придя в себя взглянул на кровать, напротив. Иришка спала лицом к нам. Видела всё? Я в панике поправил простынь. Ирка отвернулась к стенке. Скрипнула кровать Тони. Почувствовал, что покраснел. В комнате слишком светло от окон гостиницы и уличных фонарей. «Девчонки видели всё», ― прошептал Оленьке. «Ну и что… Ты же мой!», ― успокоила она. Обнял её и уснул.