Читать книгу Забыть или умереть - - Страница 5

А в воскресенье Лиза закрыла сразу три важных дела. Одно неприятное и два, скажем так, интересных.

Во-первых, она поставила в известность помощницу Николая Румянцева о том, что присланные предложения ей не интересны. Переезжать из Питера она не планирует и за свою дальнейшую учебу будет нести ответственность сама. Какова будет реакция того, кого она так долго считала отцом, она даже предполагать не решалась. «В любом случае, мне наплевать!» – твердо сказала себе девушка и нажала на кнопку «отправить». Электронное письмо ушло адресату.

Облегченно выдохнув, ученица Румянцева отправилась в кабинет директора, и это было во-вторых. Вчера от госпожи Шереметьевой пришло сообщение, что она в отъезде, и подписание договора переносится на десять утра воскресенья. Внимательно прочитав предложенный договор и найдя его более, чем приемлемым, Лиза поставила свою подпись, официально переходя в ранг няни семьи Шереметьевых.

– А может быть, ты зайдешь к своим подопечным уже сегодня? – внесла предложение Ирина Александровна, когда с документами было покончено. – Вы пообщаетесь немного, а я тебе спокойно все покажу и расскажу, чтобы завтра не делать это все на бегу между учебой и работой?

Новая няня, сочтя предложение разумным, ответила согласием. Шереметьевы занимали отдельное трехэтажное здание, расположенное в глубине парка. Лизе внутри еще бывать не доводилось, хотя мимо этого белого воздушного произведения архитектурного искусства она, конечно, проходила, гуляя в парке, занимающем довольно большую территорию вокруг пансиона.

Зайдя вслед за хозяйкой в высокие двустворчатые двери, девушка на мгновение застыла в восхищении. Элегантность и аристократизм были здесь во всем – начиная от высоких потолков, украшенных лепниной, до строгой современной классической мебели.

– Этому зданию более ста пятидесяти лет, – с гордостью произнесла Ирина Александровна.

По всему было видно, что она любит свой дом и гордится им. Лиза только и могла, что хлопать глазами, оглядываясь по сторонам и с тревогой думая, как она будет тут работать – страх что-нибудь уронить или, упаси боже, разбить или испачкать, моментально сделал ее неуверенной и неуклюжей.

К счастью, пафос первого знакомства был сметен двенадцатиногим вихрем, ворвавшимся в холл навстречу пришедшим. Десятилетняя Катя и шестилетний Сережа с визгом бросились обниматься к матери, а потом почти с таким же восторгом начали приветствовать свою новую няню:

– Ура! – во все горло кричал мальчишка, носясь вприпрыжку вокруг слегка обалдевшей от всего происходящего Лизы, – ты согласилась!!!

За Сережей с громким лаем скакал щенок бигля, внося свой вклад в творившуюся какофонию.

– Мама говорила, чтобы мы подождали и не радовались заранее, – решила объяснить Катюша, – но я знала, что ты согласииишься!!!

Последнее слово девчонка прокричала с таким воодушевлением, что рыжий котенок, крутящийся у ее ног, прижал уши и зашипел.

– Дети, – со смехом проговорила их мама, – Лиза сейчас напугается и сбежит.

– Нет, нет, нет, – хором загомонили младшие Шереметьевы, – она смелая!

– Смотри – это Лайк, – Катя начала знакомить девушку с четвероногими членами банды, и первым был представлен рыжий котенок, – мы его на улице нашли, и папа сказал, что ему очень повезло, когда его заметили. Короче, мы поставили ему лайк – поэтому его так зовут.

– А это – Лорд, – представил своего питомца Сергей, присаживаясь на корточки и обнимая лопоухого щенка за шею. В ответ тот радостно лизнул хозяина в нос.

– Отлично, – перешла на серьезный тон хозяйка дома, – теперь, когда все со всеми знакомы, давайте разберем права и обязанности всех присутствующих…

Уходила из дома директора Лиза не через два и даже не через три часа. Сначала они все вместе составляли расписание на каждый день недели, чтобы все успевать, и нигде не было накладок. Затем дети упросили девушку поиграть с ними в какую-то мудреную ходилку, доставленную сегодня в подарок от бабушки. Ну а потом ее уговорили остаться на обед. Короче, выбралась на улицу ученица Румянцева только ближе к трем. Голова слегка кружилась от обилия впечатлений и новой информации. Но зато все упаднические мысли выдуло из головы напрочь.

Когда девушка устало тащилась к своему новому месту обитания по расчищенным дорожкам парка, пряча нос в меховой воротник от свежего февральского ветра, ее неожиданно окликнул парень, к встрече с которым она пока не знала, как относиться.

– Лиза, погоди! – громко закричал Стас, едва заметив идущую.

Остановившись, она с опаской ждала нового приемного сына своего совсем не отца. «С ума сойти можно от этих родственных переплетений!», – мелькнула мысль в заглючившей от такого напряжения голове.

– Ну наконец-то! – облегченно проговорил приблизившийся парень, зябко потирая руки в меховых перчатках. – Жду тебя, жду. Где ты все ходишь?! Замерз, как цуцик! Пригласишь на чай? Я уже эту природу и погоду видеть не могу.

Посмотрев на посиневшие губы собеседника, девушка решила побыть доброй и гостеприимной, да и обсуждать щекотливые темы на улице – так себе затея.

– Пойдем, цуцик, – хмыкнула она, ускоряя шаг и беря спутника под руку.

Добравшись до комнаты и предложив гостю располагаться на любом из двух стульев, Лиза поставила чайник и внимательно посмотрела на Стаса. Тот почему-то мялся и выглядел смущенным, хотя девушка ожидала совсем другого поведения – равнодушие, нежелание общаться, даже снисходительная жалость, в конце концов… Эти эмоции были бы ей понятны. Но смущение?

Чайник закипел, позволив хозяйке и гостю еще на какое-то время отложить начало разговора, сосредоточившись на заливании пакетиков с заваркой кипятком.

– Ладно, хватит мяться, – решила все-таки начать разговор и прояснить ситуацию Румянцева.

– Понимаешь… – протянул неуверенно Стас, но потом, решительно махнув рукой, припечатал:

– Да блин! Короче, это Райка проболталась о том, что ты Николаю не родная.

Выдав этот шок-контент, парень взлохматил русые волосы и, извиняюще посмотрев на Лизу, пустился в объяснения:

– Она не со зла, правда. Подошла к ней на днях эта мымра – Истомина и давай в уши лить – мол, не спеши привыкать к хорошему, отчим никогда не будет относиться к чужим детям, как к своим. Скоро ему все это надоест, и полетим мы из пансиона быстрее визга. Понимаешь, она ко мне пыталась подкатить с предложением – подставить тебя перед Андреем. Типа, я же и в комнату к тебе спокойно могу войти… Ну, и каких-нибудь фоток наделать – например, ты в полотенце, ну или еще чего поинтереснее.

Услышав о таких замыслах, Лиза только и могла, что открывать и закрывать рот, не в силах подобрать слова от возмущения.

– И ты? – только и смогла произнести в итоге.

– Послал я ее, че я, совсем дурак, что ли? Мне на ее выступления вообще пох…, вот она и пошла сестре нервы мотать в отместку. Ну та, наивная дурочка, возьми и ляпни, что дядя Коля не такой. Вон, мол, Лиза им тоже не родная, а сколько лет о тебе заботились, и все в порядке. Не знала сеструха еще, какой фортель ее ненаглядный дядя Коля с тобой выкинет. А Милка и рада – такая новость бомбическая ей в руки попала! Воспользовалась, зараза, сразу, как случай представился, – понуро закончил парень свою речь.

Хозяйка комнаты не менее понуро покивала в ответ. Да, такого фортеля дяди Коли точно никто не ожидал.

– А чего ты один-то пришел? – решила задать закономерный вопрос Лиза. – Рая где?

– Да ревет она со вчерашнего дня без перерыва, – с досадой пояснил Стас, – сначала из-за того, что перед тобой стыдно. Потом, что Истомина права, и теперь ей страшно за меня, себя и маму. А потом, потому что тебя жалко. А потом… Короче, я плюнул и пошел тебя искать, чтобы все рассказать. Нам, я считаю, сейчас еще крепче друг за друга держаться надо. Так что если какая помощь нужна будет – обращайся без проблем.

По-хорошему удивленная, девушка с признательностью взглянула на парня.

– Спасибо. Но я думаю, вам не из-за чего переживать. Вас он не тронет, у него с Ксенией серьезно все.

– Да ну его, – проворчал одноклассник, – не хочу я от него зависеть. Закончу, и работать начну, чтобы если что, с сестрой вот так же не случилось. Ладно, пойду я, у меня еще репетитор по французскому сегодня. Ох, чую, сдохну я к экзаменам от такой нагрузки.

Тяжело вздохнув, Стас поднялся со стула и потопал к двери.

– Рае передай, что я на нее не сержусь, – крикнула, опомнившись от услышанных откровений, Лиза в спину уходящему.

– Ага.

Дверь захлопнулась, и девушка без сил повалилась на кровать.

– Ну ничего себе, денечек! – пробормотала себе под нос несостоявшаяся жертва Истоминских интриг. – Какая же Милка все-таки стерва!

Сил на домашние задания уже не было и, плюнув на то, что завтра учебный день, Лиза завалилась с любимой книгой на постель. В конце концов, она точно заслужила спокойный и приятный вечер!

Следующую неделю ученица Румянцева могла охарактеризовать одним лозунгом: «Привыкай!». А привыкать пришлось ко многому. И к шепотку за спиной, который сопровождал ее, куда бы она ни направилась. И к тому, что теперь Инна и Андрей сидели на переменах в обнимку, и приятные глупости Корсаков теперь шептал в Рифулинское ушко.Правда, к удивлению Лизаветы, по истечении семи дней это практически перестало задевать. Более того, она испытывала даже какое-то мрачное удовлетворение, глядя на бесящуюся Милану, которая теперь ненавидела Инну всей душой, а к Румянцевой потеряла всяческий интерес.

И, конечно, пришлось привыкать к тому, что свободного времени стало катастрофически мало – мелкие подопечные требовали внимания и еще раз внимания.

К плюсам можно было отнести то, что больше в открытую задевать Лизу никто не пытался, но все равно в постоянном скрытом обсуждении приятного было мало. Спасибо Зине и Стасу, которые старались быть рядом и всячески поддерживали.

Правда, отвлекали от грустных мыслей больше не их: «Все будет хорошо», «Держись!» и так далее. Отвлекали их сердитое шипение друг на друга и бесконечные пикировки. Вот и сейчас, завидев в конце коридора вихрастую макушку одноклассника, Зина принялась презрительно фыркать и бормотать себе под нос:

– Ну вот неужели нельзя причесаться?! Лизка, почему твой сводный вечно ходит таким растрепой?!

– Вижу, ты по мне скучала, – ехидно вклинивается в ее речь Стас, успевший подойти и услышать ворчание Самариной.

– Пфф, – только и удостоила парня Зина, гордо вздернув нос.

– Хватит вам! – засмеялась Лизавета, беря обоих непримиримых спорщиков под руки. – Вон, смотрите, Раиса идет. Стас, может, она уже перестанет ерундой страдать?

Рая, заметив идущую навстречу троицу, изменилась в лице. Вот только что была нормальная девчонка, а сейчас – глаза на мокром месте, взгляд, как у нашкодившего котенка и трясущиеся губы.

– Рай, ну что опять? – с легкой досадой спросил брат. – Ты же вроде уже успокоилась? Не держит на тебя Румянцева зла, как еще нужно это объяснить?!

Лиза, боясь,что сейчас на нее опять лавиной посыплются извинения, просто подошла и обняла расстроенную девушку. Но в этот раз все пошло отнюдь не по отработанному сценарию. Обняв сводную сестру в ответ, Свиридова со слезами зашептала ей на ухо:

– Она пропала, а никто ничего не хочет делать! И мне сказали не лезть. Но как же так?! – произнеся эту малопонятную фразу, Рая зарыдала в голос.

На них уже стали оборачиваться проходящие по коридору ученики. Им было жутко интересно – а вдруг какой новый скандал? От этой Румянцевой всего можно ожидать. Не желая вновь давать повод для сплетен, Елизавета потянула сестрицу в ближайший пустой кабинет, к счастью, оказавшийся открытым. Но как только удивленная компания приступила к расспросам хлюпающей носом девчонки, едва успевшая закрыться дверь вновь распахнулась, и в аудиторию влетел не кто иной, как сам Ярослав Громов с абсолютно дикими глазами.

– Ты должна мне помочь! – крикнул он, бросаясь к Лизе и схватив ее за плечи. – Ты обещала!

При каждом произносимом слове он встряхивал остолбеневшую от всего происходящего девушку так, что она чувствовала себя тряпичной куклой, у которой вот-вот оторвется голова. К счастью, вмешался Стас, оттащивший практически невменяемого парня от сводной сестры и не менее внушительно рявкнувший:

– Успокоились все! Живо!

Это возымело действие, и театр абсурда встал на паузу.

– Мы сейчас все выдохнем, сядем и постараемся спокойно во всем разобраться, – с нажимом продолжил Свиридов, все еще удерживая Яра, и добавил, обращаясь непосредственно к нему, – могу отпускать?

– Да, – сквозь зубы процедил Громов, резко сбрасывая с себя чужие руки.

Лиза с опаской поглядела на Ярослава. Всю эту неделю он вел себя как обычно – гордо ходил по коридорам, не обращая внимания на девчонок вообще и на Румянцеву в частности. И вдруг такой взрыв эмоций! Есть от чего прийти в замешательство.

– Давайте уже присядем, – пропищала Зина, тоже явно выбитая из колеи всем происходящим.

Расположившись за ближайшими партами, ученики элитного пансиона вопросительно уставились друг на друга.

– Рай, давай сначала ты, – решила нарушить напряженную тишину Лизавета. – Кто пропала и причем тут ты?

– Наташка пропала, – опять начала всхлипывать сестра Стаса, – мы с ней в одном классе учимся и дружим. Вчера договорились вместе пойти с утра на завтрак. Я ее ждала, ждала, потом пошла в комнату к ней, постучала – ничего. Решила, что мы с ней разминулись, побежала в столовую – там тоже ее никто не видел. И на первый урок она не пришла. И на телефон не отвечааааееет… Я и к учителям подходила, просила, чтобы они что-то предприняли, а они только говорят: «Не лезь. Это не твое дело. Все с ней нормально». А у самих лица такие, что прям жуть, – сквозь слезы проговорила Раиса.

– Может, ее домой срочно вызвали? – высказала предположение Зина, пытаясь утешить девушку.

– Не вызвали ее домой, – раздался мрачный голос Громова, – ее похитили.

Все сидящие в аудитории вздрогнули от отчаяния, прозвучавшего в голосе парня.

– Чего ты гонишь? – вскинулся Стас, с тревогой глядя на побледневшую сестру. – Откуда тебе это знать?

– Наташка – моя двоюродная сестра, – сделал неожиданное признание Яр, – и ее родителям уже прислали нехилое такое требование о выкупе.

Такого откровения точно никто не ожидал. Растерянность, исходящую от участников этого спонтанного совещания, можно было резать ножом и предлагать интересующимся как эталон этого неприятного чувства. Громкий скрежет по полу ножек стула, который резко оттолкнул от себя поднявшийся на ноги Ярослав, заставил присутствующих сбросить с себя накатившее от таких новостей оцепенение.

– Но…, – робко произнесла Лиза, глядя в глаза вновь подошедшего к ней практически вплотную парня, – ты просил меня о помощи. Но чем я могу тут помочь? Это надо в полицию…

– Нет, – твердо ответил Яр, – никакой полиции.

Лизавета увидела, как напряглись мышцы под темно-синим свитером на руках одноклассника, которыми он оперся о ближайшую к ней парту.

– Но почему? – непонимающе посмотрела она на сжавшего зубы Ярослава.

– Потому что – это не первое похищение учениц пансиона Шереметьевых, – ответ каменной глыбой придавил всех присутствующих.

– Что? Как? Когда? – посыпались вопросы со всех сторон.

– Подробностей я не знаю. Именно для этого мне и нужна ты. Ты работаешь у Шереметьевых и, наверняка, там есть слуги, которые могут многое рассказать.

– Подожди, я ничего не понимаю, – всплеснула руками Лиза, – причем тут слуги, и зачем это все тебе? Почему ты говоришь, что никакой полиции – это же их работа?

Громов тяжело вздохнул и устало потер лоб.

– Пообещайте, что все сказанное здесь не выйдет за пределы этой комнаты. Я не угрожаю, но если из-за кого-то, распустившего язык, пострадает моя сестра…

Ему не было нужды заканчивать фразу, все и так все поняли – ничего хорошего такого болтуна не ждет. Поэтому все просто молча согласно закивали. Еще раз сурово оглядев собравшихся, парень начал рассказ:

– Как я уже говорил, я мало знаю. Знаю, что это не первое похищение. И что во всех предыдущих случаях родственники не обращались в полицию, и девочек после передачи выкупа возвращали. А в первый раз, и он же единственный, когда похищенную не вернули, работала полиция. Ясно теперь?

– Да уж, – задумчиво протянул Стас, – понятно, что теперь рисковать никто не хочет.

– Но причем тут слуги Шереметьевых? – этот момент был Лизе по-прежнему странен.

Громов вновь тяжело вздохнул, будто собираясь с силами и, помолчав, выдал настоящую бомбу:

– Потому что первой была дочка Ирины Александровны. И потому что я хочу найти урода, который это делает.

Гробовое молчание послужило ответом на эти слова.