Читать книгу Письма - - Страница 2

– Макс… Ма-а-акс!… Максим!

Сознание включилось и я уже осознанно не подавал признаков жизни.

– Макс, ты спишь?

«Да! Я сплю! И не нужно меня будить!» – думал я про себя, продолжая притворяться мёртвым, но, видимо, чем-то себя выдал.

– А я тебе кофе сварил.

– …

– Как ты любишь – свежемолотый.

Приоткрыв один глаз я увидел Санька, сидящего на стуле, принесённом из кухни, возле моего дивана. Вид у него был как у кота, ожидающего пробуждения хозяина в предвкушении утренней кормёжки.

– И бутеров наделал. Вставай, а то кофе остынет.

Саня взял студии вместе с ним исчез за дверью. Знает паразит мои слабости и пользуется не стесняясь. Я просто физически не мог позволить остыть чашечке кофе, да ещё и свежемолотого, и свежесваренного. Это была моя «Ахиллесова пята». А тут ещё и бутерброды. Если бы не это обстоятельство, то чёрта с два ему бы удалось поднять меня с дивана в субботу утром.

Умывшись, я вошёл в кухню и сел за стол напротив друга. На столе действительно стояла чашка ещё дымящегося кофе и большая тарелка бутербродов в различных комбинациях ингредиентов: с колбасой, с сыром, с колбасой и сыром, с ореховой пастой, с варёной сгущенкой и просто с маслом.

– Приятного аппетита! – с добродушной улыбкой пожелал мне Саша.

«Нет! Ты не кот. Ты хитрый лис!» – сказал я про-себя и принялся уминать бутерброды, прищуриваясь больше от наслаждения, чем от светящего мне в глаза утреннего июньского солнца. Санёк же сидел молча глядя на меня и улыбаясь, в ожидании, когда я, насытившись, окончательно подобрею, чтобы с минимальным риском моего отказа, сказать уже наконец-то, что он задумал и какова роль в его планах отводится мне.

Съев всё бутерброды с сыром и с варёной сгущенкой, ибо это были мои самые любимые, и допив кофе, я решил таки дать слово Сашке, который уже чуть-ли не подпрыгивал на месте от нетерпения.

– Спасибо! – еле сдерживая улыбку от вида этой лисьей морды, поблагодарил я друга за чудесный завтрак, но тот лишь кивнув в ответ, продолжил хранить молчание. – Да говори уже! Не просто же так ты меня разбудил в семь утра, в субботу?

– Мне с утра звонила мама… – начал было Саня, но я его перебил.

– С утра? У вас в семье во сколько просыпаться принято? С первыми петухами?

– Да нет. Всё по разному. Кто раньше, кто позже. Я вот обычно…

– И что там мама?

– Они с папой вчера Кристинке хомяка купили, привезли домой, а у неё на него аллергия. Вот мама и предложила мне его забрать. Я бы и на автобусе съездил, да клетка большая, неудобно с ней будет. – на одном дыхании выпалил Санёк. Долго видимо, бедняга мучился, томясь в ожидании.

– А хозяйка? – хозяйка квартиры не разрешала держать домашних животных. Саня уже не раз пытался притащить домой какую-нибудь зверушку, но ни котёнка, ни попугайчика, ни даже рыбок завести ему не разрешали.

– А я с ней уже созвонился и она разрешила.

– В субботу, в семь утра, сама Круэлла… – простите Зинаида Валентиновна, такое сравнение исключительно из-за вашей нелюбви к животным. – … разрешила тебе завести хомяка? – я был искренне удивлён. – Боюсь даже спрашивать, что ты ей за это пообещал!

– Не выпускать хомяка из клетки и привезти из деревни росток маминого Алоэ.

– Короче, ты предлагаешь поехать к тебе в деревню? – хотя я уже и был согласен, решил немного потрепать ему нервишки и показательно нахмурился.

– Ну… да! На речку сгоняем, в баньке попаримся, шашлыков пожарим. Бензин с меня, с тебя рулёжка, всё как всегда.

С каждым его словом я хмурился всё сильнее. Заметив, что с Сашкиного лица начинает спадать улыбка, решил больше его не мучить и сказал, вставая из-за стола:

– Я не понимаю… – и выдержав трёхсекундную паузу, наслаждаясь Саниным выражением лица, на котором уже была вселенская печаль, продолжил. – …почему мы ещё не в машине?

Вы бы видели эту счастливую морду. Саня подорвался и начал спешно перекидывать бутерброды с тарелки в контейнер, который, как оказалось, он всё это время держал в руках под столом.

– Я бутеры с собой в дорогу возьму.

– Бери, бери… Лисяра!

В 07:30, под энергичную музыку мы уже мчались по дороге в деревню.

С Саней мы познакомились в армии и быстро сдружились. После дембеля решили держаться вместе и сняли квартиру на двоих. Саня поступил в универ, а я, не испытывая тяги к знаниям, пошёл работать. За четыре года я стал буквально частью Сашиной семьи. Его родителей я звал: тётя Оля и дядя Паша, а маленькую Кристинку так и вовсе воспринимал как родную сестру.

От вчерашнего ливня уже не осталось и следа. Утреннее солнце ещё не правило асфальт и ехать было одно наслаждение. В дороге Саня умял прихваченные с собой бутерброды. Сам он, видимо, не завтракал, а стол был накрыт исключительно для задабривания меня.

Ехать было недалеко, чуть больше ста километров и два часа спустя мы уже были на месте.

– Дядя Максим приехал! – раздался радостный крик Сашиной сестрёнки, летящей ураганом встречать дорогих гостей. Едва я вышел из машины, как эта восьмилетняя проказница уже висела у меня на шее. – При-и-ивет!!!

– Привет! А ты чего не в школе?

– Каникулы же! – закатывая глаза от моей неосведомлённости, протянула она, отлипая о моей шеи.

– Ах каникулы?! Ну тогда собирайся на речку!

– А мороженое купим?

– А разве на речку пускают без мороженного?

Кристинка в ответ звонко засмеялась и улетела домой собираться.

Сзади послышалось позвякивание стеклянных банок, привезённых на сдачу Сашиной маме, взамен которых мы получим новую порцию вкуснейшее домашней консервации, которая заслуживала место на столе любого из ресторанов с «Мишленовской» звездой. И пока этот самый «Мишлен» не знал о вкусовых качествах тёть Олиных огурчиков или кабачкового салата с морковью, к слову, моего любимого, мы охотно, раз за разом, набирали из деревни эти деликатесы, а потом привозили пустые баночки разных размеров и форм, аккуратно уложенных в большую картонную коробку, которую никак не мог вытащить Саня из багажника, по стариковски ворча:

– Дядя Максим приехал!.. Дядя Максим приехал! А родного брата даже не заметила! – от его причитаний я громко рассмеялся, помогая вытащить коробку. Саня же не унимался, передразнивая сестрёнку. – Любимый братик приехал! Привет Сашенька!

– Любимый братик приехал её любимого хомяка забирать.

– Его только вчера купили, а меня она всю жизнь знает. – ревниво процедил Санёк, от чего я вновь рассмеялся.

– Меня она пол-жизни знает, а любит, кажется, больше чем тебя. – уколол я друга.

– Это всё потому, что ты её любимых хомяков не забирает и по любому поводу балуешь, даря всяких кукол и плюшевых собак.

– Куда там моим подаркам до книги «Астрономия для чайников» на восьмилетие от любимого брата.

– Вырастет и ещё оценит! Ведь книга – это …

– Зануда! – прервал я нависшую над горизонтом лекцию о значении научной литературы. На что Саня показал мне язык и нырнул в дом, гремя стеклотарой.

Постояв немного на пороге, наслаждаясь свежестью деревенского воздуха, я вошёл следом за Саней. Тётя Оля находилось на своём неизменном посту – на кухне. Сколько бы раз мы не приезжали, всегда заставали Сашину маму на этом полигоне кулинарной деятельности. Стол был заставлен простерилизованными баночками и судя по огромной кастрюле с чем-то красным внутри, и сладкому ягодному аромату, в банки готовилось отправиться клубничное варенье. Удачно мы приехали!

– Здравствуй Максюш! – заметив меня сказала тётя Оля, снимая пенку с варенья и выдавливая её в большую прозрачную миску. Нет ничего вкуснее, чем блинчики с пленкой от клубничного варенья, смешанной со сметаной. Максюшей, кстати говоря, на всём белом свете, меня звала только Машина мама. Назови меня так кто бы то ни был другой, я бы непременно поправил осмелившегося коверкать моё имя, но вот от тёти Оли это было слышать почему-то приятно, потому я не сопротивлялся.

– Привет тёть Оль!

– Как доехали?

– Да как всегда, с ветерком.

– Вы же не завтракали наверное!? Кушать будете?

– Да нет, спасибо тёть Оль! Ваш сын нас бутербродами накормил с утра пораньше. Мы на речку сейчас поедем, мороженным перекусим.

На слове «мороженным» в кухню влетела Кристинка, в полной, так сказать, боевой готовности: панамка, тёмные очки в розовой пластиковой оправе, белое лёгкое платьице в тот же, что и цвет очков, розовый горошек, маленькая сумочка и полотенце.

– Ну модница! – заметил я улыбаясь.

– Мерси! – учтиво ответила Крис, не поворачивая на меня головы и немного задрав нос. – Мам, я с дядей Максимом на речку!

Тётя Оля обернулась, с ног до головы оглядела дочь и после того как дресс-код был пройден, наклоня голову и взглянув немного угрожающе, исподлобья, сказала:

– Заляпаешь новое платье мороженым…

– Не заляпаю! – перебила маму Кристинка, чтобы не краснеть перед гостем, который мог подумать, что девочка неряшлива, и пулей вылетела на улицу. В этот момент в кухню вошёл Саня, чуть было не снесённый этой самой пулей.

– Макс, иди хомяка глянь! Такой прикольный. Уже колесо освоил. Бежит, не остановишь. Хоть динамо-машину к колесу приделывай! – детскому восторгу Сани можно было только позавидовать.

– На речку поехали. На твоего хомяка я и дома на смотрюсь.

– Так, мальчишки, чтоб к обеду были дома. И Кристинку сладким не перекармливайте, а то обедать не будет. Вы на машине поедете? – спросила тётя Оля и не дожидаясь ответа, а точнее даже, не прерываясь продолжила. – Саш, вот список. Зайдите пожалуйста в магазин и купите…

Дослуживать указания Саше я не стал и пошёл к машине, из колонок которой уже играла музыка. Кристинка, воспользовавшись моментом, уже сидела, пристегнувшись на переднем сидении и подключив свой телефон к магнитоле шнуром AUX, во всю листала свои любимые треки. В папиной машине такие выкрутасы были под запретом, мол мала ещё, и она всегда пользовалась нашим приездом, чтобы вот так послушать музыку, особенно тщательно выбирая композиции. Я ей этого не запрещал, тем самым зарабатывая ещё один балл сестрёнкой любви, в убыток Саньку.

Дождавшись Саню со списком и парой пустых пакетов в руках, мы наконец отправились на речку. По-пути заехали в магазин. Кристинка осталась в машине и пользуясь её отсутствием, я предложил Сане пойти с сестрой на мировую, и «выкупить» у неё «любимого хомяка». Саня, после недолгих препирательств, воспользовался таки моим советом и накупил всяких вкусностей.

Под громкую музыку, раздающуюся из колонок, мы не спеша ехали по грунтовой дороге с раскрытыми настежь окнами. После нескольких моих покашливаний Саня, наконец-то уловив мои намёки, начал «торги» за право собственности домашним животным. Сидя на заднем сидении он, с небольшими паузами, передавал «дары» сестрёнке на сидение переднее. Кристинка же молча принимала дары и, лишь вскользь оценивая их взглядом, клала себе на коленки, да рядом с собой. Торги прошли успешно и маленькое пушистое создание было отпущено Александру за: мороженное, лаконичную палочку, жвачку, сникерс, бутылку лимонада «Буратино» в стекле и ещё примерно с десяток вкусных подношений. Именно на сникерсе девочка сжалилась над своим братом, похитителем хомяков, повернулась и с явно наигранным удивлением, будто только что заметив Саню, сквозь музыку радостно прокричала:

– Мой любимый братик приехал! При-и-ивет!

– Привет! – Саня облегчённо выдохнул и с довольной улыбкой откинулся на спинку.

Кристинка же, лукаво улыбаясь, поманила меня пальчиком, намереваясь сказать что-то такое, что не должен был услышать братец. Я немного наклонился, а Крис, сложив ладошки рупором, сказала мне на ухо:

– У меня на этого хомяка всё равно аллергия. Так и так пришлось бы отдавать. – подмигнул а мне и продолжила кайфовать от музыки, сделав погромче.

«Ну и хитрая же ты лиса!» – подумал я, еле сдерживая смех. – «Вся в брата!».

Мы приехали на небольшой пляжик, на котором кроме нас не было ни души. Местная детвора, в большинстве своём, разъехалась по лагерям, а городские ещё не понаприезжали к родителям, бабушкам и дедушкам, со всей нашей необъятной. От того и не было никого на берегу в столь ранний, по моим личным меркам, час.

Мороженое летом замораживают так, что им, при желании, можно колоть орехи или даже забивать гвозди. Поэтому, оставив лакомство в машине, которая на солнце превращается в духовку на колёсах, размораживается, мы втроём с разбегу бросились в воду.

В паузах между водными процедурами, сидя на горячем песке, мы вплетали подтаявшее мороженое, пили лимонад и любовались природой. Только ради этого стоило встать в субботу, в семь утра.

Вдоволь накупавшись и набросившись в воду снарядом по имени Кристинка, которая приводняясь бомбочкой, поднимала собой в воздух рой брызг, светящихся искорками на солнце, мы отправились обратно. Опаздывать к обеду было категорически нельзя не только потому, что пришлось бы выслушать лекцию о гастрите, но и, зная тёть Олин характер, можно было вовсе остаться без вкусного обеда, получив взамен лишь «крайне полезный» куриный бульон.

Всю дорогу до дома Кристинка весело щебетала, рассказывая: о своих подружках; дураке Стасике, предложившем ей в рюкзак лягушку; злобной учительнице Век Степановне, которая так сильно не любила детей, что задала им на лето прочитать столько, что по мнению девочки, и жизни не хватит; и обо всём-всём-всём, что приходило ей на ум. Вроде только месяц не приезжали, к вон сколько событий произошло. Моя же жизнь была скучна. Дом > работа > дом – день за днём, месяц за месяцем. Если бы я вёл дневник, то он был бы до безобразия однообразен и содержал в себе на каждой странице лишь вышеупомянутую последовательность: дом > работа > дом. За исключением вот таких вылазок в деревню.

Как бы я хотел с головой окунуться в водоворот событий и приключений, чтобы мне, так же как Кристинке, было что рассказать при встрече тем, с кем давно не виделся. Завидую этой девчонке белой завистью.

К обеду мы, к счастью, не опоздали, даже не смотря на то, что Саня проторчал в магазине добрых двадцать минут, тщательно выбирая продукты по маминому списку. Но и эта треть часа не прошла напрасно, так как мы с Кристиной, сидя в машине, застали врасплох того самого Стасика, который, на свою беду, шёл в магазин. Услышав от меня обещание надрать ему уши за то, что Кристину достаёт, тот умчался в обратном направлении, сверкая пятками, так и не дойдя нескольких метров до цели своей прогулки.

– Вот-вот! А маме теперь поди соврёт, что магазин закрыт был. – съязвила Крис, смакуя момент расплаты Стасиком за содеянное.

Ворота были раскрыты нараспашку, как бы намекая, что нас дома уже ждут. Я воспользовался приглашением и въехав во двор заглушил мотор. Нас встречал дядя Паша