Читать книгу Тени дома - - Страница 2

Наше время

Солнце лениво пробивалось через оконные стекла мотеля, в котором остановился Джон. Вообще для него не было особо разницы, наверное, потому то и места он выбирал, скажем так на любителя. Так бы и лежал Симонс, видя яркие сны про прекрасных женщин, если бы не очередной звонок, мелодия которого разбудит даже мертвого.

– Это Джон Симонс? Я туда попала? – с дрожью в голосе произнесла женщина на другом конце провода, явно чего-то боясь.– Алло, – даже не раскрыв глаз, пробормотал Джон, пытаясь собрать мысли в своей голове.

Ни один мускул Джона не дрогнул: такие звонки он получал регулярно. Продолжая лежать на голом матрасе в номере придорожного мотеля, повидавшем не одну сотню посетителей, он издал звук, ясно давая понять, что девушка попала по адресу.

– Я Сьюзен. Мне страшно, я не знаю, что делать, я не верю… – она уже перестала сдерживать эмоции и больше плакала, чем говорила.

Джон, не меняя позы, выслушал её, записал адрес и приступил к своей каждодневной рутине.

У каждого человека день начинается по-своему: зарядка, медитация, йога, а кто-то просто даёт себе ещё несколько минут досмотреть тот самый сон с обворожительной брюнеткой в салуне под гогот старого игрока. Но Симонс – человек своеобразный, местами даже странный. Он всегда готовит на завтрак три бутерброда, причём два не доедает, заваривает три кружки чая, отпивая лишь из одной, а потом уходит, не запирая дверь.

Каждый раз, когда наш герой садиться в машину, он не знает, что его ждет сегодня, ведь еще несколько лет назад жизнь представлялась куда проще, а самой большой проблемой были игрушки детей, разбросанные по дому. Поцеловав фотографию, на которой были они втроем, герой повернул ключ зажигания и отправился в новый, объятый мраком путь.

Джон любил подмечать различные мелочи вокруг, но, подъехав к небольшому белому дому с яблоней во дворе, он подумал, что это рекламный объект: настолько ухоженно всё выглядело. Идеально подстриженная, изумрудного цвета лужайка, белый, как снег дом, а яблоки на дереве так и ждали, когда окажутся на лучших прилавках мира. Три стука в дверь – и перед ним уже стояла невысокая блондинка с фартуком в руке.

– Лана, – неохотно ответила она, пропуская Джона через порог, но не спуская с него глаз.– Что-то хотели? – решительно спросила она, осматривая Джона с ног до головы. – Вы звонили вчера. Проблема ещё не решена? – как бы намекая спросил Симонс – Вы, наверное, сантехник… Всё хорошо, проблем нет, – сказала она, скрестив руки на груди, явно давая понять, что разговор окончен. – Прекрасно. Тогда вы не будете против, если я проверю всё ещё раз? Начальство спросит с меня и пришлёт целую бригаду. И, кстати, как вас зовут? Мы не успели познакомиться.

Джон не дурак и понимал, что происходит что-то странное, но ещё не знал, с чем имеет дело.

С детства он был хорошим актёром: разыгрывал сценки с младшим братом, играл в школьных спектаклях. Ромео он, конечно, не был, но и дверную ручку не изображал, так что роль сантехника ему была по силам.

Пройдя в дом и осматривая кухонный стол у входа, взгляд Джона невольно цеплялся за яблоки, а точнее за их обилие вокруг: картина с яблоней, сок, корзинка с фруктами, да даже на фартуке в руках женщины они были изображены…

– Вам налить воды? – нарушила тишину Лана. – Или яблочный сок? Я люблю яблочный сок.

Джон, прищурившись, кивнул, продолжая мысленно сопоставлять увиденное. Яблоки были повсюду.

– Конечно, это же мой дом, я легко вам всё покажу, – сказала она, натянуто улыбаясь.– Да, я не откажусь, – сказал он. – Но покажите мне все узлы, чтобы я мог проверить, всё ли в порядке.

Её глаза были слишком внимательными, её поведение – чересчур напряжённым. Они прошли вглубь дома, и, наконец, добрались до ванной.

Скажите, когда вы заходите в ванную комнату, что видите? Унитаз, раковину, может быть, ковёр… Но сложно не посмотреться на себя в зеркало. Оно манит каждый раз.

Зеркало – подумал Джон, осматривая пустое место над раковиной.

Он наклонился, чтобы проверить состояние сантехники, и вдруг всё потемнело. Свет словно пропал во всём мире, а острая боль пронзила его голову.

Очнувшись, Симонс увидел вокруг стены подвального помещения, а так же картонные коробки и ящики – обстановка говорила о том, что в дом въехали как будто недавно.

– Кто вы? Как вы себя чувствуете? – донёсся тихий, прерывистый голос из темноты.

Джон попытался разглядеть источник звука.

– Я Джон. И мне кажется, хозяйка выбрала странный способ приветствия гостей.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем из темноты вышла та же девушка, какая и встретила его несколько минут назад, но её лицо выглядело несчастным, а синяки на руках и ногах говорили о том, что она давно в этом доме – и явно не по своей воле.

– Это так странно… Я думала, такое бывает только в фильмах… Это Лана, моя сестра, – сказала она, едва сдерживая слёзы.

Джон нахмурился.

– Она не может быть здесь, ее не должно быть здесь, она умерла, когда нам было по шесть, – перебила его девушка, рыдая.– Мне непонятно, почему она так себя ведёт. Поймите, я не семейный психолог, моя специальность другая…

Пазл начал складываться: зеркала, её странное поведение, порог, который она даже не переступила.

Призраки были для Джона не в новинку, так что он знал, что делать: найти место, к которому привязана душа, отыскать останки, сжечь их, немного посолив.

– Зарыты под яблоней. Вы должны были её видеть, когда заходили в дом.– Мы сейчас оба находимся в не самом лучшем положении, но я могу постараться вытащить нас отсюда. Не сочтите за грубость, но как далеко зарыты останки вашей… э-э… сестры?

Нашего Джона тяжело удивить, но данные слова смогли сделать это, ведь он ожидал какого угодно ответа, кроме этого, но заострять на этом свое внимание не стал, ведь была другая проблема, и она сейчас наверху.

Немного повозившись с замком, дверь подвала отварилась и дуэт направился спешно выбрался из подвала.

Не встретив никакого сопротивления, пара свободна прошла через весь дом. Перед самым выходом, Симонс объяснял, как будет избавлять «клиентку» от нежелательного квартиранта, и попросил взять соль с кухни.

– Не нравится мне это, – пробормотал Джон, направляясь к яблоне. – Я не против лёгких путей, но когда дело касается призраков обиженных женщин…

– С чего вы взяли, что она на что-то обижена? Лана была добрым ребёнком. Мы любили лазить по этой яблоне и представляли, что мы обезьянки, – с грустной улыбкой сказала Сьюзен.

– Призраки не возвращаются от скуки. И тем более не заковывают родственников в подвал.

Яблоня возвышалась во дворе, освещённая закатным светом. Раскопать могилу оказалось проще, чем ожидалось: слой земли над останками был тонким, словно тело захоронили недавно, но если верить словам Сьюзен, быть такого точно не могло. Джон задумчиво смотрел на кости, обтянутые ветхой тканью.

– Нелепо, – бросил он, оглядываясь. – Никакой аккуратности.

Джон взял в руку пачку, которую передала ему Сьюзен, но способность подмечать детали сыграла и здесь. «Сахар», прочитал он. Не успев понять причину намеренной подмены главного инструмента по избавлению от нечисти, Симонс повернулся на своего компаньона, но заметил, как Сьюзен, стоявшая рядом, внезапно бросилась обратно к дому.

– Эй! Куда это вы? – Джон выронил лопату и рванул за ней.

Забежав внутрь, он застал то, чего больше всего хотел избежать: душераздирающую семейную сцену.

– Прости меня! Прости! Я была ребёнком! – кричала Сьюзен, прижимая руки к груди.

– Ты знала, что делаешь, – хрипло отвечала Лана. Её фигура колыхалась в воздухе, а глаза горели непримиримой злобой. – Ты даже не попыталась мне помочь! Почему? За что?

– Я не хотела! Я не знала, что ты упадёшь! Я просто пошутила! – Сьюзен рыдала, словно выплёскивая всю боль, копившуюся годами. – Я жалею об этом каждый день!

– У тебя не хватило духу признать это тогда, не хватит и сейчас, грязная ты воровка! – не сбавляя свой пыл говорила Лана.

Каждую секунду нахождение в доме становилось все опаснее. Пока две сестры разбирались в семейных проблемах, Джон рыскал по полкам ища нужную коробку. Призрак как будто не замечал этого или не хотел замечать.

– Скажи то, что таила ты все эти годы, скажи, не трусь хотя бы сейчас! – Лана уже не угрожала, а как будто молила Сьюзен о чем-то.

– Бестолковое ты создание, хорошо, благо отец умер, и ты не побежишь ябедничать ему снова. – лицо Ланы поменялось, и из девушки, которая вызывала сострадание от событий, которые развивались вокруг нее, превратилась в надменную женщину.

– Ты все детство была лучше меня и не забывала напоминать мне об этом, а как только я хоть где то приближалась к твоим успехам, то ты сразу вставляла мне палки в колеса, то купальник порвется прям перед соревнованиями, то в туфлях, в которых я должна была пойти на выступление – чудесным образом появился кусок стекла. Ты ломала мою жизнь, поэтому я и решила закончить это. – В словах Сьюзен не было и нотки раскаяния, она как будто держала в себе все это долгие годы.

– Если я была такая плохая, зачем ты перезахоронила меня, да еще и так надменно, в твоей крысиной манере – в детском платье под той самой яблоней. – Лана перестала показывать гнев и как будто уже она явилась той самой жертвой, какой и должна была быть.

– Знаешь, это, наверное, должно было быть мне напоминанием, что если ты хочешь сделать свою жизнь, то нужно брать все в свои руки, а ответственность тем более – с ухмылкой сказала Сьюзен.

Наконец Симонс нашел нужную коробку, схватив соль, Джон ринулся к дереву с целью успеть засыпать кости и закончить это безумие. Проведя стандартный ритуал, они мгновенно вспыхнули, и сильный, едкий запах разошёлся вокруг. Казалось, воздух будто зазвенел, и холодный ветер поднялся из ниоткуда. С неба потянулись тёмные облака, закручиваясь прямо над ними, а крики, доносившиеся из дома, стали громче и отчаяннее.

Дождавшись пока последний клочок перестанет гореть Джон вернулся в дом и увидел беспомощную девушку, которая заливалась слезами и не могла пошевелиться.

Позже, в больнице, Джон молча слушал доктора.

– Вашей подруге повезло, что вы её привезли. Но… мы вынуждены сообщить, что она больше не сможет ходить. Травма не только физическая, но и психологическая. Восстановление займёт годы, если оно вообще возможно.

Джон не проронил ни слова. Он просто кивнул и отправился к палате.

Сьюзен лежала неподвижно, её взгляд был пуст. Джон положил на прикроватную тумбу небольшую корзину с яблоками и молча вышел.

– Это был тяжёлый день, – тихо произнёс он себе под нос, направляясь к своему старому Fiat.

Перед тем как уехать, он обернулся. В одном из окон он заметил Сьюзен. Она смотрела прямо на него, улыбаясь, словно говоря «спасибо».

Джон усмехнулся, заводя двигатель.

– Путь ещё длинный, – пробормотал он, а фары старого автомобиля озарили ночную дорогу.