Читать книгу Моя Мелек - - Страница 6

Демир открыл глаза. Было утро. Он полулежа сидел в постели, вокруг на кровати были разложены бумаги. Этой ночью он даже не заметил, как заснул. Он выключил настольную лампу на прикроватной тумбочке и поднялся, потирая глаза. Из-за полуприкрытой двери комнаты пахло свежим кофе. Он вышел в гостиную: на кухне хлопотала девушка.

– Доброе утро, – он провел рукой по волосам.

– Доброе! – она улыбнулась, приветив его заспанное лицо и взъерошенные вьющиеся волосы.

– Который час? Сколько я проспал? – он прищурился от яркого света.

– Уже полдень! – она вытерла руки полотенцем и улыбнулась.

– Вот ведь, я спал без задних ног… – он покачал головой.

– Ты просто вымотал себя, вот организм и сдался, – она по-хозяйски протерла стол полотенцем.

Он кивнул и пошел в ванную.

– Я поеду к отцу, нужно поговорить с ним. Брайан побудет здесь. Я ненадолго, – он вышел в гостиную из спальни. Зоуи повернулась к нему: он урезонил непослушные волосы, уложив их слегка влажными назад. На нем была белая хлопковая рубашка, с подвернутыми до локтя рукавами, тугая темная жилетка и брюки.

– Без завтрака не пойдешь, – она скрестила руки на груди и перегородила ему путь.

– Я, правда, очень спешу. Спасибо за твою заботу, – он тепло улыбнулся.

– Даже не пытайся, не выпущу, – она предупредительно подняла одну бровь.

– Я не завтракаю.

– Теперь завтракаешь! Позволь мне сделать хоть что-то для тебя… – она подошла к нему.

– Ты не обязана, – изучает ее лицо.

– Но я хочу. Пять минут на кофе с тостами. Удели мне эти пять минут, ладно? – она сложила руки словно для молитвы.

Он сдался и сел за стол.

– Это турецкий кофе. Попробуй, только не смейся, я первый раз его готовила, – она воодушевленно уставилась на его, когда он потянулся к маленькой чашке.

Демир пригубил кофе.

– Неплохо, – он улыбнулся.

– Ой, да ладно, ты просто не хочешь меня обидеть. Но, ты улыбнулся, значит, моя миссия на это утро выполнена, – она засмеялась и отпила свой кофе. – Господи, – она скривилась. – Мерзость редкостная! Не пей, пожалуйста! – она забрала из его рук чашку. Он улыбался. – Прости меня, – она засмеялась. – Тосты точно должны быть съедобные! Или тосты ты тоже не ешь?

– Ем, – он откусил кусочек. Она с любопытством смотрела на него, глядя, как небольшой кусочек скрылся за его губами, как шевелится его челюсть и, наконец, как вздрагивает при глотании кадык на его шее.

– Ну-у-у? – она сгорала от нетерпения.

– Ты так смотришь, – он с трудом проглотил еще кусочек и улыбнулся.

– Прости, – она покачала головой.

– Всё отлично, спасибо большое, – он протер губы салфеткой. – Ты не должна готовить для меня, хорошо? Я очень ценю это, но не стоит утруждать себя снова, – он поднялся.

– Давай я сама буду решать, оставь это мне, – она прибрала со стола. В дверь позвонили. Демир впустил Уолша.

– Я как раз ухожу, ты вовремя, – он протянул другу руку.

– У тебя крошка, – Брайан улыбнулся, указывая на лицо друга. Демир потер подбородок рукой. – Ты что, ел? Ты же не завтракаешь… – он задумался.

– Я только что пил кофе и ел сладкий тост, – он улыбнулся.

– И улыбался. Ой, грядет конец света, детектив. Что на тебя нашло? Можно, я перекрещусь при тебе? – он поднял ладонь ко лбу.

– Я мусульманин, я не дьявол, Уолш, – Демир скривился.

– Ну, прости, – он засмеялся. – Ты сам на себя не похож! Ты не улыбаешься! Совсем, ты самое угрюмое существо на этой планете! И ты не употребляешь сахар и кофеин! Тем более по утрам… Тем более вместе!

– Только не говори Мелек, – он снял с вешалки жакет.

– Кому? – Уолш растерялся.

– Зоуи!

– Как ты назвал ее? – он опешил.

– Мелек.

– Оу. Ты что, султан, собрался жениться на ней? – ухмыляется.

– О чем ты? – Демир уже стоял в дверях.

– Ну, как же?! Ты дал христианке тюркское имя, чтобы она стала мусульманкой и частью твоего гарема, – он поиграл бровями.

– Всё сказал? А теперь можно, я пойду уже? Отец терпеть не может ждать, ты знаешь! – он ловко накинул жакет.

– Но ты же расскажешь мне всё потом?

– Мелек!

В гостиную вышла девушка.

– Я скоро вернусь. Свари Брайану кофе, пожалуйста. И побольше чашку возьми для него! Непременно, самую большую, – он поднял руки на уровне груди, показывая широкое расстояние между ладонями.

Она засмеялась и помахала ему рукой.

– Только не говори, что эта была какая-то очень хорошая шутка в его исполнении, – Уолш закрыл дверь и посмотрел на хохочущую девушку. – Он не заболел случаем?

– Günaydın, – на пороге показался детектив Демир старший и, пожелав сыну доброго утра на родном языке, обнял его.

– Annem, – Демир поцеловал руку матери и припал к ней лбом.

– Как ты, мой лев? – она ласково улыбалась.

– Всё хорошо, как вы? – он прошел в дом.

– Неплохо, твоими молитвами, сынок. Вы присаживайтесь, я пока приготовлю вам чай, – она потрепала его по щеке и ушла на кухню.

– Папа, я сразу перейду к сути, с твоего позволения. Я работаю над делом, в котором ты можешь мне помочь. Дело Зоуи Доусон.

Неджад Демир непонимающе смотрел на сына.

– Но я давно закрыл это дело.

– Дюваль вышел из тюрьмы и пришел за девушкой.

Господин Демир снял очки и потер переносицу.

– Ты ведешь дело Зоуи Доусон?

– Дюваль убил ее подругу на моем участке, – Демир кивнул. – Зоуи проходит свидетелем.

– Я выбил для ублюдка двенадцать лет, – он покачал головой. – Как мог он выйти на свободу так рано?

– Кто-то есть над ним. Кто-то из наших, возможно. Кто может «крышевать» этого человека, папа? – он потер лицо.

В комнату вернулась госпожа Демир и поставила перед мужчинами чашки.

– Здоровья твоим рукам, мама, – Демир поблагодарил женщину, и она, улыбнувшись, тихо удалилась.

– Ума не приложу, – Неджад растерялся. – Как Зоуи себя чувствует?

– Она вроде в порядке, – он сделал глоток. Мама всегда заваривала лучший чай, крепкий, как он любил.

– То, что случилось с этой девочкой, – Неджад вдруг замолчал и потер глаза. – Это было самое долгое мое расследование. Девять недель сумасшествия в моей жизни… Я так долго искал его, я перестал спать ночами, почти не бывал дома. Каждый раз, когда мне казалось, что я близко к разгадке, он снова исчезал… Девочка снилась мне. Последние недели я просто перестал приходить ночевать домой. Не знаю, как это выдержала твоя мать…

– Она все понимала, уверен, – он посмотрел на дверь, за которой скрылась госпожа Демир.

– Я носил с собой ее фотографию. Как напоминание. Я так боялся найти ее мертвой. Боялся опоздать. К тому же, она была дочерью моего напарника. Я не мог так подвести его, – качает головой.

Демир сглотнул.

– Я так хорошо помню ее. Всегда буду помнить, наверное. Не знаю, с какой скоростью я мчался тогда в этот дом. Помню только, как гудели сирены полицейских машин в нашей колонне и как пульсировала кровь в моей голове.

Он замолчал, а потом, собравшись с мыслями, продолжил:

– Она тихо сидела на постели и прямо смотрела мне в глаза. Аллах, эти черные огромные глаза… Как сейчас помню, на ней было чистое белоснежное накрахмаленное платье, словно этот ублюдок приготовил ее к приходу гостей, – его голос сорвался, Демир заметил, что в глазах его показались слезы. Неджад потер глаза пальцами и продолжил: Она была вся в ссадинах и синяках, в этом треклятом новом платье. Но то, что было в ее взгляде… Не знаю, как это объяснить. Она словно ненавидела меня…

Демир посмотрел в его глаза.

– Она словно была мертва… Это было так страшно, Кемран, она была такой маленькой, но глаза были полны отчаяния, злобы, словно ей овладел сам дьявол.

– Да, по имени Айзек Дюваль, – Демир сжал зубы.

– Она не шевелилась, словно и не дышала, просто смотрела на меня не моргая. Я представлял, как однажды увижу ее полные радости и благодарности глаза, но этот ее взгляд вобрал в себя весь ад этих девяти недель, всю боль, что он ей причинил… Кемран?

– Всё нормально, – детектив облизал губы, чувствуя, как кровь медленно отходит от головы.

– Когда Чак подбежал к ней и схватил на руки… Аллах… Она так страшно закричала, что мне показалось, что сердце мое остановится. Эта боль в ее голосе… Это не похоже ни на что иное… Я слышу этот крик и сегодня. Словно сама смерть завыла из этого маленького хрупкого тельца…

– Сейчас с ней все хорошо. Она здорова. Я позабочусь о ней, – он натужно сглотнул и потер лоб пальцами.

Неджад помолчал немного, возвращая себя из воспоминаний.

– Нужно сообщить Чаку о случившемся. Уверен, он скучает по ней.

– Она не особо-то его жалует, – он взял чашку чая.

– Девочка потеряла отца, а потом и мать. Женщина погибла под колесами поезда, страшная смерть, – он покачал головой и звучно выдохнул. Малышка была вынуждена оставаться с Чаком как с единственным опекуном. Она страшно переживала потерю, искала виноватых и изводила Доусона днем и ночью. Я помню, как она выпрыгнула из окна спальни на втором этаже их дома и говорила всем, что он сбросил ее, бедняжка. Она сильно ушиблась и несколько месяцев провела в больнице. Она столько раз сбегала от него. Она так и не смогла полюбить его. После похищения она совсем не говорила около полугода. Страшно подумать, что этот зверь сделал с ее психикой, пока мы искали ее… Она не была даже на суде, лежала в больнице, бедняжка… У нее такая судьба, не приведи Аллах, пусть всё пройдет.

Демир отставил чашку и задумался.

– Уверен, она стала прекрасной девушкой. Она была таким красивым ребенком. Темные вьющиеся волосы, огромные черные глаза, – он улыбнулся.

– Она замечательная, – Демир задумался о девушке.

– Не грусти, мой лев. Этот человек скоро попадется тебе, он не так хитер, как кажется. И уж точно не так умен, как ты.

– Я упеку его на пожизненный срок, вот увидишь, – он сжал зубы. – Так просто он не отделается больше, я тебе обещаю.

Они еще немного поговорили о деле, Демир задал интересующие его вопросы отцу и поспешил домой.

– Привет, – на пороге показался Уолш. – Что нового?

– Да ничего такого, что могло бы помочь. Он уже какое-то время в розыске, но наши пока ничего не сообщают. Мелек? – он позвал девушку. – Есть пара адресов, которые хочу проверить. Мы с Конорсом поедем, один адрес в другом штате, так что нас какое-то время не будет. А где девушка? – он стремительно направился к ней в спальню. – Мелек? – он постучал. – Мелек? – он открыл дверь и застыл.

Она стояла у окна к нему спиной и танцевала. В ушах ее, видимо, были наушники, и она не слышала, как он звал ее и как вошел. Руки ее были подняты над головой, она ритмично пританцовывала, забавно переставляя ноги. Она крутила головой в такт музыке, отчего длинные темные волосы подлетали из стороны в сторону. Он прислушался: она что-то напевала, мило и невпопад. Зоуи начала кружиться и вдруг застыла, повернувшись к двери лицом и приметив парня. Она содрала с себя наушники и широко открыла глаза и рот. Щеки ее покраснели. Она застыла, а потом вдруг выдохнула и улыбнулась, увидев, что он смеется.

Я так хорошо помню этот момент, словно это было вчера. Клянусь, я буду до конца дней это помнить. Я никогда не видела его таким, я даже представить не могла, что он так смеется. Широкая очаровательная улыбка на его лице была такой неподдельно искренней и детской, что я просто как зачарованная дура стояла и смотрела на него. Его глаза сузились, в уголках показались мелкие морщинки, словно он никогда и не переставал улыбаться. На щеках его были ямочки, глубокие и выразительные, они пряталась под черной щетиной. Защимило в груди. Его белые зубы были такими красивыми, а смех низким и бархатным, как и его голос. Он в эти секунды впервые показался мне счастливым.

– Как ты могла скрывать такое? – сквозь смех проговорил он.

– Как ТЫ мог скрывать от меня такое??? – она интуитивно приблизилась к нему. Грудь ее еще часто вздымалась от танцев, голос сбивался. Он уже не смеялся, только немного улыбался, глаза его по-прежнему горели. – Никогда не видела ничего подобного! – она подошла совсем близко. – У тебя самая лучшая в мире улыбка, ты понял? Мне сейчас стало так хорошо, – она улыбнулась, лицо его стало серьезнее. – Самое лучшее, что я видела и слышала в жизни, пожалуй, – она смотрела ему в глаза. – Господи, это было прекрасно, – она засмеялась.

– Могу сказать то же про тебя, – он улыбнулся.

– Ямочки, у тебя на щеках ямочки, – она вдруг коснулась кончиками пальцев его лица, – невероятно…

– Прости, что помешал, – он пришел в себя, и смущенно отвел взгляд, – ты не отвечала…

– Все хорошо, спасибо за эти чудесные секунды, это было очень мило. Теперь, когда в моей жизни снова настанут паршивые дни, я буду вспоминать эту невероятную улыбку, детектив.

– Паршивые дни больше не настанут, – его лицо стало серьезным.

– Спасибо тебе за всё, – она вдруг потянулась к нему и поцеловала его в щеку. – Ты очень милый, старикашка-тролль, – дыхание ее еще дрожало.

Он на секунду застыл от неожиданности.

– Мы с Конорсом отъедем ненадолго, думаю, к вечеру вернемся, – он смущенно потер нос. Она улыбнулась, видя его таким, наблюдая, как щеки под черной щетиной заливаются краской. Серьезный, черноглазый, взрослый, он смутился как робкий подросток.

– Хорошо, я буду ждать тебя здесь, – она снова улыбнулась и всунула обратно наушники.

– Что это? – Уолш вскинул брови, когда друг вернулся в гостиную.

– Что? – Демир остановился и вскинул брови.

– Это, – Уолш ткнул пальцем в его лицо и вывел круг в воздухе. – Ты чего так улыбаешься? – он засмеялся.

– Всё, я ушел! – он засмеялся и вышел за дверь.

– Ого, что это с нашим парнем? – он засмеялся и полез в холодильник.

Зоуи, которая заснула за чтением книги, проснулась от хлопка входной двери. Она потерла глаза, поправила волосы и вышла в гостиную:

– Кемран? – она застыла в дверях: в гостиной стояла женщина с пакетами в руках и удивленно осматривала ее. Ей было лет пятьдесят на вид, на голове ее был красивый шелковый платок, приколотый на плече брошью с камнями, и длинное бежевое платье. Она улыбнулась девушке:

– Здравствуй, моя хорошая!

– Простите, я думала, Кемран вернулся, – она подошла к женщине.

– Я Нариман, мама Кемрана, – она протянула девушке руку. Зоуи пожала ее. Госпожа Демир поцеловала ее в обе щеки. – Прости, что напугала, я не думала, что кто-то есть дома. Я иногда приезжаю к нему, чтобы приготовить что-нибудь и прибраться.

Зоуи смущенно хлопала ресницами.

– Как тебя зовут, дочка? – она рассматривала ее лицо.

– Мелек, – почему-то ответила девушка и улыбнулась.

– Какое чудесное имя! – она хлопнула в ладоши. – Ты прости, что я так смотрю на тебя, я меньше всего ожидала застать здесь девушку.

– Давайте, помогу вам, – она взяла из ее рук пакеты и смущенно пошла в кухню.

– Опять они работали здесь? – она кивнула на спящего на диване Брайана. – Крепче всех спят полицейские, уж поверь! Его ничем не поднимешь! Пусть поспит, лев. Я тридцать лет замужем за офицером полиции, – она улыбнулась и принялась доставать продукты из пакета. – Не самая легкая жизнь, ты меня понимаешь, – она подмигнула. – Кемран много работает, ночами дома не бывает… Но это ничего, девочка, к этому привыкаешь.

Зоуи растерянно кивала.

– Олененок, на тебе лица нет, – она обняла ее голову руками. – Храни тебя Аллах, ты такая красавица! Луноликая моя девочка!

– Хотите чаю? – Зоуи улыбнулась. – Вчера я пекла печенье, еще немного осталось.

– Очень хочу! Я пока начну готовить манты! – она привычно достала из ящика передник и ловко повязала на поясе.

– Здоровья твоим рукам, Мелек, – госпожа Нариман отпила чай. – Твои родители живут здесь? У тебя большая семья?

– Моих родителей давно нет, – она завела прядь волос за ухо и опустила глаза.

– О, милая моя, красавица, – она взяла ее за подбородок. – Пусть Аллах примет их души. Не грусти, пусть твои прекрасные глаза никогда не знают печали и не видят слез! Теперь у тебя есть родители, – она поцеловала ее руку и погладила. – Красавица моя, птенчик мой. О, какие же красивые глаза у нашей Мелек! А братья, сестры, бабушки, дедушки?

– Тетя и кузина живут в Аризоне. Больше никого, – она потупила взгляд.

– Моя Мелек, мой ангел, мой черноглазый ягненочек, наша семья такая большая, слава Аллаху, – она вознесла руки вверх, словно для молитвы. – Ты никогда не будешь одна!

Зоуи смотрела на нее, красивую, такую уютную и милую, и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– О-о, дорогая, не надо грустить, больше не будет в твоей жизни печали, не будет слез, будет мать и отец, будет Кемран, он как никто будет оберегать тебя, мой лев, мой хороший сынок. Ну, не плачь, красавица моя, – она вытерла ее слезы. – Ах, какие глазки, какие черные брови! Какое личико, словно луна! И волосы как шелк! Красавица, не сглазить бы! – она сделала вид, что сплюнула через плечо. – Давай, хорошая моя, пойдем сделаем манты, да побольше, пусть мальчики поедят вдоволь вечером, а потом приберем здесь всё начисто, мой ангел!

Зоуи улыбнулась и кивнула.

– Брайан? – Демир вошел в квартиру.

– Спит, наглец, – Джошуа закрыл дверь. – Эй, подъем! – он прыгнул на друга.

– Ты чего! – Брайан вскочил. – Я, кажется, заснул.

– Девушку выкрали, пока ты спал, идиот! – Конорс схватил его за плечи.

– Чего! – Уолш посмотрел на Демира.

– Заканчивайте уже, как дети, – он снял жакет и, положив его на подлокотник дивана, подошел к двери Зоуи и легонько постучал в нее. За дверью было тихо. Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

– Ты пришел, – она открыла глаза и посмотрела на него, садясь на постели.

– Я разбудил тебя, – он вошел в комнату. В полумраке ночника он рассмотрел ее сонное лицо.

– Я все равно не могла нормально спать, пока тебя нет, – она поправила волосы, когда он приблизился. – Где ты был так долго? – она потерла глаза и спустила на пол босые ступни.

– Я пытаюсь найти этого человека, пока тщетно, – он покачал головой.

– У него девять жизней. Не ищи его лучше… – она опустила голову.

– Что ты говоришь такое? Я его найду, вот увидишь! – его глаза вспыхнули.

– Не найдешь, – она покачала головой. – Это никогда не закончится, Кемран. Ты впустую тратишь силы и время. Не надо. Послушай меня, это человек – зло. Откажись от этой затеи, это плохо кончится, – карие глаза воспламенились.

– Он больше тебя не обидит, Мелек, – он присел на край постели.

– Я не за себя боюсь, – она покачала головой.

Он молча изучал ее глаза.

– Он злее тебя, он коварнее тебя, хитрее, он жестокий и хладнокровный! Поэтому преимущество за ним, – ее ресницы задрожали. – Ты не знаешь, какой он и на что способен. Под ним земля горит.

– Я засадил много таких как он. И он не станет исключением, – сжимает челюсть.

– У него везде связи, он ушлый, скользкий, подлый, всегда выходит сухим из воды! Он навредит тебе, – она вдруг заплакала.

Он молча смотрел на нее.

– Никто мне не навредит. А теперь спи, – он поднялся и вышел.

– Что ты так долго делал в ее спальне? Целовал на ночь? – Уолш улыбнулся и откусил кусочек манты.

– Ты не успокоишься, да? – он расстегнул жилет. – Что это? Манты? – он подошел к столу. – Мама приезжала? – он посмотрел на Уолша. Тот пожал плечами. – Ты что, весь день проспал?! Как ты мог не слышать, что кто-то вошел?! – Демир развел руками.

– Не злись, дружище. Я вымотан… – он пробормотал с набитым ртом.

– Я иду спать. Доедайте. Будете уходить, заприте двери, – он направился к себе.

– Да знаем мы, – Конорс кивнул. – Спокойной ночи!