Читать книгу Запретный аккорд - - Страница 3

Такси двигалось по извилистой дороге, а я сидела, уставившись в окно, кипя от злости. Сердце до сих пор билось быстрее обычного, но теперь не от волнения, а от раздражения – на саму себя.

Что я вообще себе думала?

Нужно было ждать завтрашнего дня, затеряться в толпе и спокойно провести своё расследование. А теперь, благодаря моей горячности, привлекла слишком много внимания. Сегодня я действовала чересчур импульсивно, как будто вся моя журналистская интуиция отключилась в тот момент, когда увидела сцену и почувствовала приближение своей цели.

Но больше всего я злилась на Михаила. Его снисходительное выражение лица, этот спокойный, почти насмешливый тон, которым он разговаривал со мной, вгоняли меня в бешенство. Он наслаждался каждой секундой нашей беседы, и, что самое ужасное, это было заметно.

Я крепче сжала ремень на сумке, едва удерживая себя от того, чтобы выругаться вслух. До сих пор чувствовала, как его близость буквально окутала меня на мгновение, когда он подошел.

Этот человек умел манипулировать ситуацией, и я, несмотря на свой опыт, попалась в его игру. Он знал, что контролирует всё, знал, что я зависела от его решения – и использовал это против меня.

А эта его усмешка, когда он произносил: «Любой ценой?» – всё это сводило меня с ума.

Вместо того, чтобы действовать хладнокровно и профессионально, я сорвалась. И что получила? Такси до аэропорта, как будто меня просто выставили за дверь, как непрошеного гостя. Михаил буквально вытолкнул меня за пределы своего мира, и это так же злило меня, как и то, что он так легко это сделал.

Внутри всё кипело. Я ведь прилетела сюда ради этого интервью, ради того, чтобы раскрыть тайну Артура Соболева, а теперь оказалось, что сама стала объектом чьей-то игры.

И больше всего раздражало то, что в какой-то момент я даже потеряла контроль над собой, глядя на Михаила. Почему его слова так меня задели? Почему это его насмешливое спокойствие вызвало во мне такое смятение?

Когда такси выехало на шоссе, вдруг резко приняла решение.

Слишком легко позволила этому Михаилу избавиться от меня. А теперь он, наверное, сидит там, самодовольно усмехаясь, думая, что я улетела ни с чем. Но нет. Я не собиралась просто так сдавать свои позиции.

– Слушайте, – обратилась к водителю, нарушая затянувшуюся тишину в машине, – давайте сменим маршрут. Отвезите меня в ближайшую гостиницу. До аэропорта я не поеду.

Водитель вопросительно взглянул на меня в зеркало, но лишь кивнул. Он явно привык к переменчивым планам своих пассажиров.

Гостиница оказалась совсем рядом – простая, но вполне уютная.

После того, как зарегистрировалась и бросила вещи в номере, отправилась в местный ресторан. Вкусная еда – салат и паста – помогли немного привести мысли в порядок.

За столиком возле окна, я наблюдала за тем, как на улицах начинают зажигаться первые огни. Вечер медленно накрывал город.

Сидя в этом тихом уголке, наконец смогла немного расслабиться. Но только на мгновение. Ведь моя решимость росла с каждой ложкой еды.

Я чувствовала, что не могу просто ждать. Завтра – это слишком долго.

Михаил мог подумать, что у него всё под контролем, но я знала, что всегда есть обходные пути.

Когда небо начало темнеть, оставила на столе деньги за ужин и направилась обратно в номер. Едва зайдя, сразу открыла приложение для вызова такси.

На этот раз я уже сама выбирала маршрут. Возвращение на фестиваль теперь казалось логичным продолжением моего плана.

“Ладно, если не за кулисы", – подумала я, – "то в вагончик музыкантов. Они ведь не могут охраняться так же тщательно”.

Уверила себя, что это мой шанс – Соболев точно должен был быть где-то рядом, уже готовясь к завтрашнему выступлению. И пусть меня сегодня не пустили, я найду другой способ.

Такси подъехало через десять минут, и я, полная решимости, шагнула в машину, чувствуя, как волна энергии накатывает на меня снова.

Оставалось лишь одно – добраться и действовать уже тихо, скрытно.

Темнело, когда такси высадило меня недалеко от фестивальной площадки.

Уличные фонари освещали часть территории, но за пределами музыкальной зоны простиралась полумгла.

Я кралась между палатками и вагончиками, стараясь оставаться в тени, постоянно оглядываясь по сторонам.

Вокруг царила атмосфера легкомысленности и хаоса: кто-то пел под гитару, откуда-то доносился гул разговоров, повсюду слышались шумы – кто-то смеялся, кто-то спорил, кто-то просто развлекался, наслаждаясь вечером перед большим событием.

Учитывая эту суматоху, никто особо не обращал на меня внимания, и это играло на руку.

Карта фестиваля, которую успела подсмотреть днём, теперь оказалась очень кстати. Я знала, где находится стоянка вагончиков участников, и, двигаясь вдоль кустов, старалась держаться маршрута. К счастью, охрана была сосредоточена больше на сцене и основных палатках, чем на укромных уголках. И это было моей возможностью.

Я всё глубже погружалась в лабиринт вагончиков, когда услышала смех и крики из ближайшего, приглушенные закрытой дверью. Очевидно, там кто-то веселился.

Быстро прошла мимо, стараясь не привлекать к себе внимания, и тут вдруг, как гром среди ясного неба, за спиной раздался низкий и смутно знакомый голос:

– Снова креативишь?

Замерла.

Сердце пропустило удар, и я резко обернулась.

Из тени вышел Михаил. Он стоял, опираясь на деревянную колонну у одного из вагончиков, с той же насмешливой улыбкой, которая буквально сводила меня с ума. Его глаза, блестящие в слабом свете, смотрели прямо на меня с тем же лёгким прищуром, с которым он изучал меня днём.

– Должен признать, – продолжил он, не скрывая веселья, – вас не так-то просто отвадить.