Читать книгу Автор-попаданец. Том 1. Меняем сценарий - - Страница 1

Открываю глаза. Медленно. Ожидаю увидеть знакомый потолок своей квартиры – с этими желтоватыми разводами, напоминающими о потопе пятилетней давности. Нет, они не такие уж катастрофичные, но белизна потолка была безнадежно утрачена. Да и ремонтировать их не хотелось – не из-за лени, а потому что жизнь всегда утягивала в другое русло.

Творческая натура, как ураган, поглощала все время: дни напролет я проводил за письменным столом, создавая новые миры и строчки, которые становились частью чьей-то жизни. А когда Муза уставала, я отправлялся в путешествия. Эти поездки, часто спонтанные, привели меня в десятки стран и стали неиссякаемым источником вдохновения. Именно они вдохновили меня на самые экзотические приключения моих героев.

Да, я писатель. Тот самый, который начал писать лет с двадцати четырех, а теперь даже не вспомнит точное число своих книг. Их много, но ни одна из них не могла подготовить меня к тому, что я увижу, но об этом позже.

В основном я писал фэнтези, фантастику и ЛитРПГ – жанры, которые завоевали любовь молодежи, а порой и взрослых. РеалРПГ тоже пробовал, да и детективы как-то начал, но быстро понял, что это совсем не мое. Загадки, запутанные расследования – это для другого склада ума, не для моей творческой натуры.

Ремонт, кстати, в квартире я все-таки сделал. Шесть лет назад, по настоянию друзей, которые устали смотреть на мою квартиру с вечным "творческим беспорядком". До этого ремонт тоже не делался годами – просто не до того было. Я то погружался в писательский процесс с головой, забывая обо всем, то пропадал в очередном путешествии, выискивая вдохновение.

Так я и жил, разрываясь между строками и дорогами, до своих тридцати пяти. Без лишнего хвастовства могу сказать, что мое творчество обрело свою аудиторию, немалую и верную. Но несмотря на это, ни одна пара глаз не смотрела на меня с мечтой о свадьбе и семейной жизни. Да и я сам не спешил в эту ловушку – брак. Была пара женщин в моей жизни, но ни одна из них не смогла ужиться с моим ритмом, где вдохновение и творчество стояли на первом месте.

В мои годы жизнь вполне удалась, да и жаловаться на нее было бы грехом. Путешествия наполняли мир яркими красками, вдохновляли на новые истории, а книги приносили стабильный доход. Я пытался увлечься чем-то еще, но ни кружки, ни секции не могли удержать моего внимания надолго. Либо я уезжал, либо брался за писательство прямо там, на месте.

Друзей у меня было немного, и все они были коллегами по писательскому ремеслу, жившими в моем городе. Мы собирались время от времени, чаще всего у кого-то дома. Именно во время одной из таких встреч мне и посоветовали наконец сделать ремонт. Вот так, под давлением дружеской заботы, я и обновил свое жилье.

Что еще я могу о себе сказать? Это, пожалуй, вся моя жизнь. Почему я вдруг стал об этом размышлять? Может, потому что я рехнулся. Или умер. Честно говоря, не знаю. Вполне вероятно, что прямо сейчас я сижу в палате психбольницы, а за стенкой доктора спорят о моем состоянии. Либо это какая-то необычная пытка, которую придумали специально для меня. В любом случае, я уже не уверен, что мир вокруг реален.

Потолка моей квартиры передо мной не было. Вместо него раскинулся бесконечно чужой и одновременно знакомый мир. Мир, который я создал сам, строка за строкой.

По-другому, кроме как сумасшествием, я и не могу описать то, что вижу перед глазами. Для обычного человека это всего лишь парк – ничего особенного. Такой парк можно встретить почти в каждом городе. Деревья с густыми кронами, скамейки, аккуратная зеленая трава и цветы, которые, судя по всему, вспоминают только раз в год, чтобы слегка привести их в порядок. В центре композиции – статуя товарища Ленина, слегка потемневшая от времени, но все еще стоящая уверенно. На дорожках из бетона и плитки гуляют голуби. Эти бестолковые птички, ссорясь и подпрыгивая, дрались за кусочек булочки прямо передо мной.

Я сижу на скамейке. Теплый воздух обволакивает, словно на улице ранняя осень. Хотя кто знает? Может, это кондиционер в палате психбольницы так умело создает комфортную температуру. Или, если это все-таки ад, меня специально разместили в уютном уголке, поближе к котлам, чтобы я успел расслабиться перед неизбежным.

В небе плывут облака. Они кажутся такими реальными и объемными, будто их можно потрогать рукой. Удивительно, как фантазия разыгрывается при взгляде на их фигуры: вот дракон, а вот парусник, а там – какая-то странная конструкция, которая не поддается описанию. В такие моменты хочется просто смотреть вверх, забыв обо всем остальном, хотя разум шепчет, что это всего лишь очередная иллюзия.

А моя крыша, тем временем, плавно уезжала куда-то вдаль, уплывала вместе с теми пушистыми облачками, что неспешно дрейфовали в вышине. Ведь это всё я уже видел. Нет, даже не так – это всё я уже описывал. Этот пейзаж был мною придуман, записан и точно запомнен до мельчайших деталей.

Обыватель, наверное, скажет: «Ну и что здесь такого?» И, честно говоря, ему будет сложно объяснить. В жизни мы действительно видим много похожих картин. Вот Пушкин, например, описал чуть ли не всю осень России в своих стихах. А сколько он пейзажей затронул вообще, даже представить страшно.

Только вот Александр Сергеевич, как бы гениален он ни был, вряд ли мог наблюдать, как его строчки буквально оживают, превращаются во что-то физическое, ощутимое, реальное. Со мной же происходило именно это.

Я смотрел на этот парк, и каждое дерево, каждую скамейку, каждый солнечный блик узнавал, как старого друга. Я описал это место сам. Причем настолько детально, что сейчас оно предстало передо мной именно таким, каким я его когда-то представлял. Настоящее, живое, но до жути знакомое.

Да и кто, засыпая, просыпается уже одетым? Одежда на мне была явно не моей, но я пока не решался смотреть на нее слишком пристально, сидя на скамейке в этом странном, до боли знакомом парке. И это точно не сон – проверял уже раз сто, до красных пятен щипая руку.

Джинсы, синяя футболка, кеды. Всё это чуждо мне. Джинсы я терпеть не могу – они всегда казались мне неудобными. Кеды? Тем более не мое, я даже подростком предпочитал другую обувь. Этот "наряд" был полным противоречием всему, что я носил последние лет двадцать. Видимо, у меня действительно начались проблемы с психикой, если я вдруг так изменил собственным привычкам.

Но стоило лишь чуть глубже задуматься, как всё стало на свои места. Этот наряд принадлежит не мне, а моему персонажу. Тому самому герою одной из моих книг в жанре фэнтези, который когда-то тоже сидел на скамейке в парке и смотрел на облака. Я помню это описание до мелочей – я написал его сам, сидя в уютной кофейне, подстегиваемый вкусом крепкого кофе и вдохновением.

Если я прав – а я, черт возьми, не мог ошибаться, – это именно тот самый парк. Мой парк. Мой мир, созданный мной же. И всё это означает, что сейчас я, в чужой одежде, в чужом теле, нахожусь в собственной книге.

До этого момента я на жизнь не жаловался, поэтому, повернув голову вправо, был скорее насторожен, чем удивлен, увидев знакомую урну и надпись. Для России картина вполне обычная, чего уж там. Но когда ты знаешь, что именно увидишь до того, как повернешь голову, – вот тогда начинает закрадываться паника.

Для любопытных: надпись на урне гласила «Ира + Никита = Рок навсегда». А сама урна была помята слева, с облупившейся краской, и вмятина, если мне не изменяет память, охватывала около пяти сантиметров. Справа она тоже была слегка помята, но тут краска исчезла полностью, оставив уродливое пятно металла. Всё это было настолько точным, до мельчайших деталей, что сомнения уже не оставалось.

Сколько вы знаете парков, где с такой точностью предсказать, что и где будет написано или повреждено? Если говорить об общих деталях – деревья, лавочки, голуби – можно ткнуть пальцем в любой. Но если начать придираться к смыслу надписей, расположению вмятин и облезшей краске, то подобных парков просто не существует. До этого момента я был уверен, что аналогов этому месту нет. Оказалось, ошибался. Только сейчас я понял, что ошибался не в том, что парку есть аналог, а в том, что он существует где-то за пределами моей головы.

И голубей ровно пять. Не больше, не меньше. Они топтались на дорожке, периодически перелетая друг через друга в борьбе за остатки булочки. Розы росли прямо перед скамейкой – редкость для парка. У нас обычно такие цветы не задерживаются: бережливые бабульки безошибочно знают, что этим розам лучше будет на их дачах, и оперативно "переселяют" их туда.

Я невольно начал игру "Найди отличия". Секунд пять всматривался в окружающее, но не находил ни одной несостыковки. Всё было именно таким, каким я его описал в книге. Даже те участки, которые не были подробно описаны, словно "дополнялись" нейтральными деталями, будто художник нарисовал их в тон общей картины, не оставляя пустых пятен.

Я мог бы так сидеть до самого вечера или до ночи, ломая голову над тем, что это – сон, галлюцинация или что-то третье. Но внезапно передо мной пробежала знакомая фигура.

В этот момент всё окончательно встало на свои места. Точнее, стало ещё более запутанным. Вопросов стало только больше, они рухнули на меня тяжёлым грузом, но одно отрицать уже было бессмысленно: я знал этого человека. Знал слишком хорошо, потому что сам же его создал.

Ладно, если кто-то специально нанес надпись на урну, ради шутки или романтического порыва. Ладно, если кто-то специально решил её помять, хотя бы случайно, в порыве злости или неаккуратности. Всё это можно как-то объяснить. Но вот специально рожать человека, который точь-в-точь похож на второстепенного героя из моей книги? Это уже перебор.

Это уже выходит за пределы случайности, здравого смысла и даже самых безумных объяснений. Ведь этого человека я придумал сам – его внешность, походку, манеры. И вот он, как ни в чём не бывало, пробегает передо мной, будто всё это – обыденность. Нет, это явно слишком.