Читать книгу Автор-попаданец. Том 1. Меняем сценарий - - Страница 6

Вдохнуть глубоко, чтобы почувствовать, как кислород разливается по лёгким, освежая сознание… Но нет, тело словно противится. Вдохнуть, я сказал! Но непослушное тело как будто отказывается выполнять команду.

Хотя, если задуматься, его можно понять. Даже на улице чувствуется густой запах дешёвого алкоголя, а от "грозы вино-водочного" ветерок приносит ещё более насыщенный аромат. Этот букет явно не способствует отдыху или вдохновению.

Тем не менее, я всё-таки пытаюсь сосредоточиться. Если даже воздух здесь такой тяжёлый, нужно держать голову ясной. В конце концов, у меня есть цель, и ни ароматы, ни их источник мне не помешают.

Запашок явно не фиалковый, зато смелости прибавляет. Или это не смелость, а просто эффект от "вдыхания", и я сам напился в зюзю от этого аромата? Стоп, отставить размышлять! Здесь начинается театр одного артиста, причём для одного зрителя.

А ведь в детстве мама мне говорила: «Иди в театр!» Но упрямый ребятёнок только топал ногой: «Не хочу! Не буду!» Вот результат. Может, если бы тогда послушал, сейчас бы не лазил по таким местам, а стоял на сцене Большого театра, играя главную роль. И, знаете, перспектива быть артистом в классическом смысле слова вдруг не кажется такой уж плохой.

Мечты, товарищи, это хорошо, но для дела они подходят плохо. Особенно когда ты стоишь перед дверью магазина уже минуты две, как нерешительный школьник перед кабинетом директора. Судя по взглядам окружающих алкоголиков и тунеядцев, они прекрасно меня понимают. Ещё чуть-чуть, и, кажется, предложили бы присоединиться к их "банкету".

Я бы, может, и согласился, но только если моя "комедия" окончательно провалится. А пока вздыхаю, собираюсь с духом и открываю со скрипом эту типичную для таких мест деревянную дверь. На ней, как и везде, висит железная ручка, которая держится на честном слове и двух саморезах.

Классика жанра. Нижняя часть двери вся в грязи, отпечатках ботинок и следах времени. Похоже, все ноги двора отметились на ней, оставив свой уникальный "автограф". Атмосфера, что тут скажешь. Но отступать уже некуда.

Внутри помещения запах только усилился. К уже знакомому аромату дешёвого алкоголя добавились восточные травы, сладковатый запах конфет, пряников, колбас и сыров, а также нотки фруктов и овощей. Почему такие значимые места для сюжета я не оборудовал хотя бы кондиционером? Или хотя бы освежителем воздуха? Здесь было не просто душно, а почти невыносимо жарко.

Как и ожидалось, за прилавком стоял Гирк. В человеческом облике он сейчас выглядел как грузин с добродушной улыбкой. Небольшой животик, огромные усы, глаза, сверкающие радостью, и улыбка до ушей, устремлённая прямо на меня.

А этот джентльменский наряд! Джинсовая кепочка, великоватые брючки и потрёпанная рубашка, которую он явно застёгивал наспех. Настоящий красавец. Глядя на него, трудно было не улыбнуться в ответ. Но я знал, что за этой радостной маской скрывается настоящий гоблин с кучей собственных интриг.

– Здравствуй, дорогой! Зачем пришёл, дорогой? – протянул он с такой искренней доброжелательностью, что на секунду можно было забыть, что передо мной гоблин. Но я-то знаю, кто он на самом деле. Хотя признаю, роль отыгрывает он просто блестяще. Интересно, смогу ли я переиграть такого театрального мастера?

Судя по его сияющей улыбке, продавец устал от постоянного потока неплатёжеспособных клиентов и решил компенсировать потери на мне. Глаза его буквально блестели предвкушением. Эх, а ведь жалко. Пока он не станет моим должником, он меня не узнает. Придётся слушать его очередной спектакль и строить план. Без стратегии с таким "гуру" лучше не связываться.

На пятой минуте его монолог всё-таки иссяк, когда он понял, что моя глупая ухмылка и полное отсутствие заинтересованности в "величайших яблочках с альпийских гор за сто рублей" никуда не денутся. Умеет же торговать, надо отдать должное. Ему бы в топ-менеджеры, а не в магазинчик, где он втюхивает всякую мелочёвку.

– Гирк, ты снова за старое? – наконец-то я выдавил из себя хоть какие-то слова.

В этот момент Гирк явно посуровел. Кажется, он был бы рад, если бы я продолжал стоять молча, глупо улыбаясь и ничего не покупая. А потом просто ушёл, как многие до меня.

Но вот кукиш ему! Нехороший дядечка, у меня есть к нему слишком много вопросов, чтобы так легко от него отступить. Стоять, молчать и уйти – это не про меня. Теперь он вынужден будет меня выслушать.

Дело в том, что Гирка в этом мире знали единицы. И всех этих людей он помнил в лицо. А тут появляюсь я – весь красивый, хороший, но, по его мнению, до жути странный и явно глуповатый. Ну, ещё бы! Ни уверенности, ни царской одежды, только джинсы и футболка. Какой из меня солидный клиент?

Это потом, когда пройдёт время, я стану горой мышц, а вены на лбу будут символизировать невероятный интеллект. Шучу, конечно. Но факт остаётся фактом: он меня будет знать. Мы станем "партнёрами", да и внешний вид будет уже соответствующий – нормальный, царский, а не вот это вот всё.

И знаете, я начал почти отождествлять себя с героем. Дожил… Сначала писал о нём, создавал его образ, а теперь сам становлюсь частью его пути. И вот стою перед Гирком, пытаясь вести себя так, как бы повёл себя мой персонаж. И это, честно говоря, немного странно.

Но нужно было продолжать развивать начатый успех. Клиент уже "созрел". Главное – чтобы Гирк не сорвался и не выскочил за ту самую неприметную шторку, за которой, как я знал, скрывается его главный арсенал.

Сколько там у него различного оружия, было загадкой даже для него самого. Но, по моим расчётам, тысяч три из этого и другого мира точно найдётся. И это без учёта полторы тысячи мелочёвки, спрятанной за диваном.

– Ты откуда меня знаешь? Я тебя не видел тут раньше, – Гирк аж засопел от усилий вспомнить, кто перед ним стоит. Его насторожённые глаза сканировали меня, пытаясь разгадать, какие цели может преследовать этот наглый человек.

Вот тут началась игра. Оставалось только выдержать его пристальный взгляд, держать себя уверенно и убедить, что я действительно знаю о нём больше, чем должен. Вопрос был не в том, чтобы полностью раскрыться, а в том, чтобы заставить его поверить в моё превосходство.

Эх, а ведь в первый раз он аж затрясся, хотя и старался не подавать виду. Ужас, который я – или этот "герой" – навёл на всех, тогда был действительно ощутим. К слову, там дело касалось пары сожжённых деревень… но стоп! Что это я, в спойлеры ударился. А вдруг придётся повторить? Не хочется заранее раскрывать все карты, хе-хе.

– Гирк, твои сундуки около леса Армерии меня не волнуют, – начал я, с паузой добавляя тяжеловесные слова, – как и семья в Готерии. Я пришёл лишь за тем, что положено Нам. Ты передаёшь Нам это, и всё будет цело. Мы даём своё слово!

Моё намеренно наигранное "Мы" должно было выбить его из колеи. Такой напыщенный, почти театральный тон должен был внушить Гирку, что я говорю не от себя, а от некой силы, которая явно выше его понимания. Главное, чтобы он поверил. Ведь за его шторкой скрывается не только оружие, но и его эго, которое нужно было правильно обойти.

Главное в таких речах – держать нарочитый бас, чтобы аж стены дрожали, и не заржать, как последний конь в табуне. Дурость в голове, как известно, пропадает только после опыта и пролитой крови, а я пока что лишён обоих.

Я сдержался. Хотя было непросто, особенно глядя на Гирка. Ужас буквально застыл у него на лице. Глаза округлились, губы дрожали, и даже его непробиваемая уверенность куда-то испарилась. Мои слова, кажется, достигли цели.

Эх, может, в прошлой жизни я был прекрасным оратором? Или всё дело в том, что я упомянул детали, которые никто, кроме него, не должен был знать? Судя по всему, именно это и подорвало его спокойствие. Гоблин явно начал прокручивать в голове, откуда я мог узнать о таких вещах. И это было для меня на руку. Чем больше он боится, тем легче мне достичь своей цели.

Хотя я бы поспорил на все деньги мира, что, упомяни я только его семью, Гирк уже бегом мчался бы к своей коморке, чтобы поскорее избавиться от нахала. Но богатство – это совсем другое дело. О нём стоит заботиться, лелеять, оберегать…

Эх, не понять человеческому уму этой гоблинской философии. Хотя, стоп. Кого я обманываю? Люди ведь ничем не лучше. Они точно так же грезят богатством, а найдя его, начинают чахнуть над ним, как Кощеи над своими сундуками. Не хуже этого обитателя пещер, выбравшегося наружу.

И что обидно, в этом своём "богатстве" часто забывают о близких людях, о семье, о чём-то большем, чем золотые монеты. Такая природа – что у людей, что у гоблинов. И сейчас я стоял перед её ярким воплощением, только в джинсовой кепке и с глупой улыбкой.

Это хорошо, что Гирк видел только мой торс, а не руки, которые я намеренно держал опущенными вниз. Иначе он бы заметил, как у "страшного человека" от разлившегося по телу адреналина слегка дрожат пальцы. Такой маленький, но важный нюанс мог бы разрушить весь мой образ.

– Что тебе нужно? Или… что вам нужно? – Гирк говорил осторожно, будто каждое слово было весомо. – Гирк отдаст всё, если это стоит того…

Зараза пещерная, и тут выгоду пытается высчитать. Даже когда страх полностью овладел им, гоблин всё равно думал о том, как сохранить свою "драгоценность".

На его счастье, я не собирался просить многого. В его арсенале действительно были редкие, даже легендарные вещи, происхождение которых не поддавалось объяснению. Как они оказались у этого грязного гоблина – загадка. Но сейчас меня интересовали только те, которые могли помочь мне здесь и сейчас. И я знал, что без них не обойтись.

Кстати, от человеческого облика он уже избавился. Теперь передо мной стоял вполне привычный для него гоблин: с зелёной кожей, крючковатым носом и такими же длинными пальцами, что напоминали хищные крюки. В этом облике он выглядел естественно, будто скинул неудобную маску.

Но вот что не изменилось – это его глаза. Они продолжали беспокойно бегать из стороны в сторону, словно стараясь прочитать в моих мыслях ответ на самый важный для него вопрос: убью я его или нет?

Его страх был почти осязаемым, но вместе с ним мелькала искра расчёта. Он всё ещё искал варианты, как выкрутиться из этой ситуации с минимальными потерями. Этот гоблин всегда думал на два шага вперёд, но сейчас, судя по всему, его опережал собственный страх.